Молох

Одно из тех произведений, рассмотрение которого следует начинать с названия, потому что именно в нем заложен ключ к пониманию и верной трактовке текста. Молох упоминается в «Библии» в качестве божества моавитян и аммонитян, которому приносились человеческие жертвы. В более поздней иудейской трактовке «грех Молоха» означал посвящение детей в язычество, то есть отказ от истинного Бога.В повести Куприна два Молоха – оба огромных и беспощадных: один из них – металлургический завод, другой – промышленный магнат Василий Терентьевич Квашнин. Оба требуют жертв. В ужас приходит инженер Бобров, когда подсчитывает, что за день завод съедает 20 лет человеческой жизни, а за два дня – всю жизнь одного человека. Это – человеческие жертвы. А Квашнин, как носитель новой морали, морали нового века и нового господствующего класса, требует в жертву души человеческие. Это – грех язычества. Оба аспекта древнего бога представленные в повести, сливаются в результате в одно – всё и всех подавляющее божество.В повести Куприн выразил страх гуманитарной интеллигенции перед новой эрой, в которую неминуемо вступает человечество. Автор понимает, что будущее за промышленной революцией, за огромными заводами и их всемогущими владельцами, им принадлежит завтрашний день. Но он видит и то устрашающее падение моральных и нравственных качеств человека, которое несет служение новому богу. И здесь самая пора вспомнить о третьей особенности Молоха, ведь под поклонением «золотому тельцу» в Ветхом Завете понималось поклонение именно ему.Самое время выйти на сцену Мефистофелю со своей знаменитой арией из оперы Гуно, помните: «Сатана там правит бал, люди гибнут за металл». И снова Куприн метким выстрелом попадает не в одну мишень, а сразу в две: на заводе в Иванкове люди гибнут и за тот металл, который оседает в карманах Квашнина и его подельников, и за тот, который рождаясь в пудлинговых печах, сжирает по жизни за два дня. А пикник, перед которым Квашнин нагло обманывает жен рабочих, а во время которого вербует души новых апологетов, и есть тот бал, которым правит Сатана.На фоне всего этого жизненное крушение благородного, но слабого человека инженера Боброва выглядит логично и предсказуемо, под новое мироустройство нужно приспособиться, а у него есть некий морально-этический кодекс, который не согласуется с квашнинско-молоховскими нормами. Автор не видит возможности сосуществования таких людей, как Бобров, с новым миром. У главного героя не хватает решимости заняться вредительством, его останавливает ответственность перед судьбами рабочих, которые останутся без средств к существованию, если он рванет сердце Молоха – котёл. Наложить руки на себя он тоже не может, не имея на такой поступок достаточной силы, и тогда, если не можешь изменить реальность, измени своё восприятие реальности – стань морфинистом, отдайся иллюзиям.Любовная линия в повести не является главной, она нужна, чтобы показать всевластие Молоха над душами людей и для инициации кризиса главного героя. Бобров ничем не запомнился, кроме слабости и неспособности разобраться в самом себе, – ему кажется, что он любит Нину, хотя её глупость и ограниченность для него не секрет, временами она его просто дико раздражает. Крышу ему сносит не от самого предательства Нины, потому что он понимал, что она способна на нечто подобное, а от той показушности и скрытой подлости, с которой разыгрывается фарс на пикнике.Что касается нашей советской литературной критики, которая бунт на заводе представляла как предсказание Куприным пролетарской революции, не думаю, что это так. Бунт был нужен автору, чтобы показать неправедность Молоха, показать, что его власть несет целый сонм новых социальных проблем. Недовольство угнетенных классов имело место во все времена во всех странах мира, а вот для того, чтобы это недовольство направить в русло революций и захвата власти, нужна политическая организация, а вот об этом в повести Куприна нет даже пол-слова.

Какой же красивый слог у Куприна и как жестоко беспощадна книга…Драма отдельного человека и целого класса – тонко чувствующих интеллигентов, которым нет места здесь, среди народа и которые вместе с тем безнадежно далеки от класса богатых, власть предержащих. Трагедия «лишнего человека», столь излюбленная в русской классической литературе (и любимая самим же Куприным) здесь обретает даже какое-то страшное пророческое звучание, писатели ведь как никто другой всегда умели предсказывать, предвидеть (повесть написана в 1896 году; до революции еще почти 20 лет; но ведь чувствуется это горячее дыхание рокота народной толпы, недовольства масс, разочарования общества…) «Это была страшная и захватывающая картина. Человеческий труд кипел здесь, как огромный, сложный и точный механизм. Тысячи людей, инженеров, каменщиков, механиков, плотников, слесарей, землекопов, столяров и кузнецов – собрались сюда с разных концов земли, чтобы, повинуясь железному закону борьбы за существование, отдать свои силы, здоровье, ум и энергию за один только шаг вперед промышленного прогресса».Вот и Андрей Ильич Бобров, мягкий, скромный, сдержанный большей частью человек, инженер, чувствует особенно остро всю фальшь современного общества, где надо лебезить перед богатыми, чтобы хорошо устроиться; где люди лицемерят и считают это в порядке вещей; где глупость порой почитается за простоту и очаровательное свойство; где люди бесконечно далеки друг от друга…– И только? Да неужели, Нина Григорьевна, у вас для характеристики человека не найдется ничего, кроме того, что он шатен и служит в акцизе! Подумайте: сколько в жизни встречается нам интересных, талантливых и умных людей. Неужели все это только «шатены» и «акцизные чиновники»? Посмотрите, с каким жадным любопытством наблюдают жизнь крестьянские дети и как они метки в своих суждениях. А вы, умная и чуткая девушка, проходите мимо всего равнодушно, потому что у вас есть в запасе десяток шаблонных, комнатных фраз. Я знаю, если кто-нибудь упомянет в разговоре про луну, вы сейчас же вставите: «Как эта глупая луна», – и так далее. Если я расскажу, положим, какой-нибудь выходящий из ряда обыкновенных случай, я наперед знаю, что вы заметите: «Свежо предание, а верится с трудом». И так во всем, во всем…Так что ж он делает в кругу таких ограниченных, по его мнению, людей, так зачем он здесь, – всю повесть так и вертится этот вопрос. На заводе, во время работы, это еще понятно, дела службы, но вот эти вечера, пикники – зачем? он здесь чужероден и прекрасно это понимает, срывается на людях, но все равно его сюда тянет. Любовь. Которая сгубила, наверное, многих таких вот благородных, благоразумных молодых людей, с прекрасными возвышенными идеалами в головах, да только идеалы эти совсем неприменимы к обществу, в котором они вынуждены жить. Мечты, мечты, а вернее безумные или полубезумные фантазии (вот и его друг, доктор, это замечает) Идеалы идеалами, да вот только одними идеалами сыт не будешь. И прекрасное чистое счастье-мечта по имени Нина Зиненко, тоненькая хрупкая смуглая, над чьей ограниченностью он смеялся, счастье, которое казалось совсем уж в его руках уплывает …в чужие руки…Крах вообще всех идеалов (как это часто бывает в книгах да и в жизни, пожалуй, любовная драма усугубляет и остальные проблемы героя) и грустный, скорее всего, финал жизни. К чести автора, он нам этот финал не показывает, что не мешает читателю догадаться самому. О том, что хорошим там ничем кончиться не может. Одно и осталось утешение у Андрея Ильича – ампулки с морфием…Тяжело, безрадостно, отчасти закономерно (это противопоставление себя обществу и миру – и мир выталкивает тебя на обочину, как что-то ненужное, случайностей в этой жизни не бывает, все логично…), безмерно жаль героя и его нереализованный потенциал. А любовь…Ну вот здесь лучше б, чтобы ее и вовсе не было, одни огорчения в книге от нее...."Зачем же, – растроганно думал он, – утомляю я себя бесплодными мечтами о каком-то неведомом, возвышенном счастье, когда здесь, около меня, – простое, но глубокое счастье? Чего же еще нужно от женщины, от жены, если в ней столько нежности, кротости, изящества и внимания? Мы, бедные, нервные, больные люди, не умеем брать просто от жизни ее радостей, мы их нарочно отравляем ядом нашей неутомимой потребности копаться в каждом чувстве, в каждом своем и чужом помышлении… Тихая ночь, близость любимой девушки, милые, незатейливые речи, минутная вспышка гнева и потом внезапная ласка – господи! Разве не в этом вся прелесть существования?" – видимо, не в этом, коли раз за разом герои, подобные Боброву выбирают себе девушек, которым они не нужны; которым они противны....А его мечты о благополучии рабочих так и остаются лишь размышлениями, когда сами рабочие выходят на забастовки: несправедливость (человеческую, социальную, экономическую) можно искоренить лишь делом, а не словом, только вот Бобровы этого не понимают…"Вот он – Молох, требующий теплой человеческой крови! – кричал Бобров, простирая в окно свою тонкую руку. – О, конечно, здесь прогресс, машинный труд, успехи культуры… Но подумайте же, ради бога, – двадцать лет! Двадцать лет человеческой жизни в сутки!.. Клянусь вам, – бывают минуты, когда я чувствую себя убийцей!.." – кому легче от его раскаяний и признаний, хуже только ему…5/5, Александр Иванович Куприн как-то незаметно стал одним из моих любимых писателей. Глубокие, зачастую тяжелые романы, повести, но красивые, атмосферные и населенные такими прекрасными героями…Теперь только один Андрей Ильич остался около паровых котлов. Стоя на краю глубокой полутемной каменной ямы, в которой помещались топки, он долго глядел вниз на тяжелую работу шестерых обнаженных до пояса людей. На их обязанности лежало беспрерывно, и днем и ночью, подбрасывать каменный уголь в топочные отверстия. Что-то удручающее, нечеловеческое чудилось Боброву в бесконечной работе кочегаров. Казалось, какая-то сверхъестественная сила приковала их на всю жизнь к этим разверстым пастям, и они, под страхом ужасной смерти, должны были без устали кормить и кормить ненасытное, прожорливое чудовище…

Мало не потому, что Куприн оставляет какую-то недосказанность или скупится на темы (как раз таки в этом к нему нет никаких претензий), а потому что идеи, затрагиваемые в повести, настолько сочные и интересные, что вполне могли бы развиться в полноценный роман, который по глубине посыла ничуть не уступал бы каким-нибудь «Братьям Карамазовым». Но в том то и прелесть малой прозы, что в её рамках талантливый писатель может создавать концентрированный и самодостаточный продукт, не растекаясь мыслью по древу. Это великое искусство, ведь не так то просто на ста страницах текста вместить и в полной мере осветить такие темы, как несчастная любовь, поиски главным героем своего места в жизни, неравенство социальных слоёв, лицемерие чиновников, влияние технического прогресса на жизнь простого населения в дореволюционной России. У Куприна это получилось сделать. При этом получилось резко, лаконично и зло.Основным из затронутых тем я хотел бы посвятить отдельные разделы своей рецензии.О любвиЯ давно заметил, что охотно прощаю русским классикам всю ту наивность и театральность любовных сюжетов, которую не могу терпеть в современной литературе. Не знаю, происходит ли это из-за того, что в XIX веке воспитание и порядки сильно отличались от наших и располагали ко всему тому буйству чувств и перипетий, которыми пропитаны классические романы, либо же из-за того (более вероятно), что писатели того времени на самом деле умели подать, на первый взгляд, кажущийся простым и избитым любовный сюжет искусно, возвышенно, при этом достаточно откровенно, но не пошло. Все эти вздохи, полувзгляды, намёки, несмелые прикосновения рук затрагивают какие-то особо тонкие струны нашей души, отсылая нас к собственным первым и часто робким чувствам. Лично на меня тургеневская романтика действует гораздо сильнее, чем самые откровенные сцены, в которых мускулистый миллиардер бесконечно пытается накормить, а потом отшлёпать наивную студентку в своём роскошном особняке. Да и отношение к женскому образу 150 лет назад было совершенно другое. Классическая героиня не всегда равноправная (такое уж было время), но всегда личность, в отличии от безликой школьницы, 4 книги подряд с благоговением заглядывающей в полный острых клыков рот вампира-метросексуала. Другое дело, что образ классической героини не всегда однозначен в плане моральных качеств, как это показано и у Куприна. Действия его Нины служат финальным толчком в пропасть и так уже балансирующего на грани душевного равновесия главного героя, инженера Боброва. Хотя в той атмосфере фальши и лживого подобострастия, которая его окружает, поступок этой роковой красавицы не кажется таким уж неожиданным. Поиск своего ЯМне кажется, любой из нас задумывался над тем, правильному ли делу он посвятил жизнь. Ощущение своей бесполезности может настигнуть нас и в 20, и в 40, и в 80 лет. Часто очень сложно бывает сопротивляться высокому заработку на нелюбимой работе, а некоторые вообще долго не могут найти своего призвания и мечутся от одного занятия к другому. Так и главный герой повести, Бобров, страдает из-за неопределённости, давно разочаровавшись в своей профессии. Каждый день он наблюдает неравенство в финансовом и социальном плане рабочих и их начальников, одним из которых является он сам. Его не радует ни высокая зарплата, ни окружающее его «высокое» общество. Когда-то в прошлом поддавшись на уговоры своей матери, ему теперь постоянно приходится бороться с отвращением к своей роли на заводе и самому себе. Это становится тяжёлым испытанием для его тонкой, интеллигентной натуры и приводит в конце концов к тяжёлым последствиям.Жертва Техническому ПрогрессуЛично для мня эта тема показалась центровой и наиболее интересной в повести. Одной из причин неудовлетворённости своим положением Боброва служит его теория о жертвоприношениях индустриальному Молоху. Он представляет весь технический прогресс и в частности металлургический завод, на котором работает, в образе некоего древнего жестокого божества, питающегося человеческими кровью и потом. Адски тяжёлый труд и нищета – его верные приспешники. Каждый день он забирает человеческие жизни, но при этом его аппетит только растёт. Мрачными и запоминающимися образами рисует Куприн ситуацию на заводе. Как наяву предстают чёрные от копоти тощие мужчины, реки раскалённого металла, озаряющего всё кроваво-красным светом, грязные бараки, в которых с трудом выживают семьи рабочих. А на фоне всего этого ужаса, мирная и сытая жизнь начальства с пышными гуляньями и дорогими причудами. Кажется, лишь главный герой видит всю картину в целом и ужасается той разнице в существовании людей, одинаково созданных из плоти и крови и в равной мере заслуживающих человеческого отношения к себе.С творчеством А.Куприна я начал знакомиться совсем недавно, но уже успел оценить его для себя достаточно высоко. За его мрачного «Молоха», откровенную «Яму» и мистическую «Олесю» я готов даже простить ему его приторный и чересчур сентиментальный, на мой вкус, «Гранатовый браслет», так любимый учителями русской литературы. Мне симпатизирует смелость и беспринципность этого автора, его умение вскрыть важные социальные проблемы, задеть за живое читателя, как своего времени, так и живущего в XXI веке.