000
ОтложитьЧитал
– Тебе жаль коллегу?
– Странный вопрос. Помощники не испытывают эмоций. Я не жалею так, как вы жалеете, например, погибшего доктора Белицкого. Однако я испытываю определенные трудности для выполнения задания из-за отсутствия коллеги на разрушенном посту. Это отчасти похоже на чувство сожаления.
– Я как будто аудиокнигу Филипа Дика слушаю. – ухмыльнулся Игорь Иванович.
– Хм, я не думал, что вы так разносторонне развиты, – съязвил техник Семён.
– А ты думал, я только на вас орать могу?
В этот момент раздался короткий звуковой сигнал, а за ним – вновь голос Демосфена:
– Внимание, Максим, впереди сложный участок рельефа. Рекомендуется ручное управление.
Так и не успевший поспать молодой человек вздохнул и положил руки на руль, напряженно вглядываясь в каменистую пустошь.
***
Все команда была максимально озадачена.
– Ну и как нам туда спуститься? – спросил Иваныч.
Вездеход стоял на краю высокого берега высохшей реки, много десятков, а может и сотен тысяч лет назад гнавшей свои воды с предгорий дальше в пустошь. Сейчас же внизу открывалась такая же каменистая поверхность с зеленоватой порослью, как и на много километров вокруг.
Берег был так высок и так крут, что съехать вниз на вездеходе было невозможно.
– Нужно искать удобное место, – сказал Семён. – Техника здесь не спустится точно.
– Мы проехали почти половину пути с опережением графика, но поиски спуска «съедят» весь запас, – возразил Максим. – Мы не можем себе этого позволить.
– И что ты предлагаешь? – прищурился Игорь Иванович.
Парень пожал плечами.
– Пристегнёмся и потихонечку, полегонечку скатимся. Старушка «гэтэшечка» и не такое может, уж я-то знаю.
– Ага, и перевернёмся, и переломаем себе все кости, и сами помрём, и девку погубим. Классно придумал, умник. Демосфен, где ближайший более-менее пологий спуск?
– У меня мало информации по этому руслу. Ближайший проход спутника через два часа. При наличии хорошей связи я попытаюсь запросить информацию и составить карту берега. Но одно могу сказать точно – на ближайшие сто – сто десять километров берег тянется таким же образом, ехать придётся точно дальше.
– Вот и считайте, Игорь Иванович. Два часа ждать спутника, ехать как минимум ещё три, это уже пять часов, плюс уехав на северо-восток, нам придётся делать ещё крюк, это ещё время. Мы не успеем.
Пронзительный звук тревожного сигнала прервал все споры.
Вездеход резко взревел и дал задний ход, однако, судя по виду из окон, начал двигаться вперёд.
Из динамика максимально громко прозвучал голос Демосфена.
– Все держитесь! Движение почвы!
Кепплер решил проблему спуска за команду. Хоть вездеход и стоял в некотором отдалении от обрыва, но масса машины и острота угла берега сделали своё дело. Огромный пласт почвы вместе со стоящим на нём ГТ начал съезжать вниз.
Демосфен попытался спасти ситуацию, резко дав задний ход, однако не успел самую малость.
Максим был пристёгнут ремнями безопасности, но всё равно вцепился побелевшими пальцами в руль.
Нещадная тряска перебила дыхание, в глазах потемнело. Из динамика продолжал надрываться Демосфен, чтобы все держались крепче.
– Демосфен, ручное управление!
Максим выжал педаль газа вперёд, практически молясь быстрее съехать по крутом берегу. Если машину завалит, то это конец. Прекрасный вездеход ГТ станет для них прекрасным склепом.
Весь спуск занял всего несколько секунд, однако водителю они показались вечностью. Наконец, машина замерла.
Максим не двигался некоторое время, прислушиваясь к своим ощущениям. А заодно и к стонам товарищей.
Поняв, что серьёзных повреждений у него нет, он отстегнул ремни безопасности и обернулся назад в пассажирский отсек. И, надо сказать, открывшаяся картина ему совсем не понравилось.
В отсеке было перевернуто буквально всё. Баки с водой, медицинское оборудование, инструменты, какие-то непонятные коробки. Среди всего этого погрома нашлись и товарищи по команде. Из троих пассажиров пристёгнут оказался только Тимур, который сейчас слабо шевелил одной рукой и пытался отстегнуть ремни. Семён лежал вниз лицом на металлическом полу, и вокруг его головы медленно растекалась небольшая лужица крови. Командир группы лежал рядом свернувшись калачиком и прижав руки к груди.
– Да что же такое… Демосфен, проезжай чуть вперёд, на середину русла. Мало ли, завалит… Они живы?
Компьютер невозмутимо ответил:
– Все живы. У Игоря Ивановича и Семёна Анатольевича слабый пульс, но они дышат.
– Максим, отстегни ремни, – слабым голосом проговорил Тимур, – не могу сам… Кажется, сломана ключица и, похоже, ребро. Надо осмотреть мужиков.
Вся команда, кроме Максима, оказалась в равной степени помята. У санинструктора действительно оказалось несколько переломов. Семён пробил голову и никак не приходил в сознание.
На первый взгляд лучше всех переживший падение Игорь Иванович, как оказалось, сильно ударился о полку. Он жаловался на боли в груди и животе и кашлял кровью.
– Возможно, внутреннее кровотечение. Здесь я ничего не могу точно сказать, – только и попытался развести руками Тимур, но сначала закашлялся, а потом и вовсе едва не задохнулся от боли.
– Что будем делать? Демосфен, сколько нам ещё ехать? – спросил у компьютера Максим.
– Не более десяти часов. Большую, и, что важно, сложнейшую часть пути мы уже преодолели.
В этот момент Игорь Иванович слабо простонал и возразил:
– Надо возвращаться. Мы инвалидная команда. Семён вообще плох, со мной не пойми что, Тимур весь сломался, толку, что пристёгнут был… – командир закашлялся, прикрыв рукой рот. Когда он опустил ладонь, на ней были капельки крови. – Ты один ничего не сможешь сделать, Максим, только погубишь людей. Мы пытались… Быть может, с орбиты смогут помочь девчонке. Но мы не сможем.
Максим хмуро слушал своего командира. С одной стороны, он понимал, что тот прав. С другой – человек ждал их помощи. Девушка, потерявшая отца буквально на глазах, и чьей единственной надеждой была их спасательная команда.
Трудный выбор.
– Демосфен, что скажешь? Каковы наши шансы? И, кстати, есть связь со станцией? Что скажет начальник…
– Сигнал отсутствует, мы находимся в низине…
– Шансы? Какие, на хрен, шансы?! – вспылил Игорь Иванович. Точнее, попытался вспылить, но тут же закашлялся и согнулся от боли.
Наконец, он проговорил слабым голосом:
– Я приказываю разворачиваться. Никаких шансов. Мы возвращаемся.
Тут невозмутимо подал голос компьютер:
– Возвращение может занять больше времени, чем путь сюда. Нам нужно будет точно так же найти путь наверх, на высокий берег реки. Кроме того, согласно Уставу Игорь Иванович не может больше приказывать – он получил тяжёлое ранение, вследствие которого недееспособен и, возможно, прибывает в состоянии аффекта. Согласно тому же Уставу, Максим, как механик-водитель, принимает командование экипажем после командира.