6
Билл Маккейн с трудом сглотнул вязкую слюну и нервно вздрогнул, вглядываясь в чащу этого инопланетного, чуждого леса. Здесь все непривычно, и таило угрозу по определению.
Чего только стоит этот черный лес. Готовая декорация для фильмов ужасов.
Где-то неподалеку вскрикнула какая-то тварь и Билл, резко развернувшись на крик, крепче сжал универсальную винтовку. Только это оружие давало хоть какую-то иллюзию защищенности. Впрочем он все же понимал, что оружие это его в действительно серьезной ситуации, когда набросится целая стая этих жутких волков, его не спасет. И это нервировало.
По лицу, под дыхательной маской обильно стекал пот, заливая и выедая солью глаза, но лишний раз противогаз снимать не рекомендовалось. Тут, на дне каньона в воздухе слишком много микроорганизмов и сам воздух ядовит от испарений от гниющей маслянистой листвы. Там наверху можно дышать через обыкновенный респиратор, а тут ни-ни. Вдох и ты на больничной койке, причем не факт что встанешь с нее…
– Проклятая планета… – прошептал уже ставшее ритуальным ругательство Билл и с трудом сглотнул вязкую слюну. – Черт, как же хочется курить.
Курить нечего уже давно. Весь тот мизерный запас элитных, а значит дорогих сигар, сигарилл, сигарет просто табака для трубок и даже жевательного что отправлялись кем-то в колонии своим родственникам, уже давно скурили и сейчас большинство курильщиков безмерно мучались от отсутствия дозы никотина и нервничали.
Какие-то оригиналы пытались курить местную высушенную траву, предварительно проверив ее на безопасность у докторов, но Маккейн к таким чудакам не относился, хотя уже готов был попробовать покурить хоть что-то.
Снова резкий громкий вскрик, бьющий по нервам точно электрический разряд.
«Уже ближе», – отметил он, еще пристальнее вглядываясь в чащу, но ничего кроме то тут, то там тяжело падающих листьев не увидел.
Билл поморщившись помассировал левый висок. Еще эта непреходящая уже много недель постоянная выматывающая головная боль с чудовищными пиками мучений. Таблетки помогали слабо, но при этом он еще числится в числе здоровячков. Остальным было и того хуже.
Маккейн внимательнее всмотрелся в лес, но все тщетно. Через эту увядающую от запредельной жары растительность, что пыталась ожить в период меганочи, ничего не разглядеть. Предел видимости составляет двадцать-тридцать метров. Дальше натуральная стена коричневой, серо-буро-малиновой и черной листвы, травы, кустарника, стволов деревьев.
С красками этой природе тоже не повезло. Она нагоняла дикую депрессию. Хоть бы где-нибудь что-нибудь успокаивающее зеленое…
Маккейн посмотрел на своего напарника Хэрста Эрексона с которым он стоял на периметре, охраняя сборщиков кореньев и прочей съедобной травы, такой противной на вкус, что хочется блевать. Но нужно есть, потому как еще долго ничего другого не будет.
Хэрст с виду спокоен как удав. При вскриках сахарианских тварей он лениво поворачивал голову и смотрел не больше трех секунд и не увидя ничего интересного медленно поворачивал голову в исходное положение.
«Может он просто тормоз? – подумал Билл о своем напарнике. – Или ширнулся чем-то? Хотя с последним еще хуже чем с куревом».
Билл ненавидел эту планету, он боялся ее до колик в животе, если не сказать больше, того и гляди диарея пробьет, и не понимал, как другие могут быть такими спокойными, не бояться.
«Мы тут все умрем, умрем, умрем… – мысленно ныл Маккейн. – Не зря же она закрыта для колонизации, а чего только стоит эта формулировка: условно пригодная для жизни?! Условно пригодная! Боже мой, за что?!!»
Билл снова задрожал.
«За что? Почему я тут?! Это не справедливо!» – уже кричал он в мыслях.
На Земле у него была работа, но по результатам аттестации его уволили. Естественно он тут же попал в список «Лотереи» и надо же такому случиться, что он «выиграл» следующий же розыгрыш! Ну разве это справедливо?!
Увидев что напарник смотри на него, Билл взял себя в руки.
– Спокойно парень, – сказал Хэрст. – Это всего лишь скайторы, они не опасны.
– Откуда тебе знать, опасны они или нет?! – взвился Билл.
«И чего таких нервных вообще в дозор ставят?! – не понимал Эриксон. – Этому вообще лошадиная доза успокоительного нужна, а ему оружие в руки дали. Или остальные вообще никакие даже по сравнению с ним? Если так, то наше дело реально дрянь…»
– Да уже успели с некоторыми познакомиться и изучить их повадки. Тебе стоило чаще бывать на лекциях.
– Да бывал я!
– Тогда тебе стоит знать, что они хоть и крикливы, но сами пугливы как зайцы.
– То-то и оно! Чего они разорались? Кого перепугались?!
– Хороший вопрос, – кивнул Хэрст. – Увидим – узнаем. А пока не стоит дергаться и обсираться от каждого вскрика. Не жги нервные клетки понапрасну, они говорят, не восстанавливаются.
– Ты что, совсем не боишься? – спросил Билл Хэрста.
– Не боятся только отмороженные. Другое дело, что страх убивает еще быстрее. Нужно выбрать золотую середину.
– То есть?
– Ну помимо того что ты в бешеном темпе сжигаешь свои нервные клетки, ты доводишь себя до состояния истерии. А в таком состоянии люди уже ничего не соображают. Иногда совсем до тяжелых случаев доходит, например стреляются или сойдя с ума с криком бросаются в лес и погибают там. Ты этого хочешь?
– Н-нет…
– Тогда успокойся. Прими все произошедшее как данность.
– Легко сказать…
Снова вскрикнула какая-то тварь, и Маккейн вновь вздрогнул, оглядываясь. По спине потек очередной ручеек пота. Противно.
– Палец с курка убери…
– Что?
– Говорю, палец с курка убери. В кого стрелять собрался?
Стрелять действительно не в кого и Билл убрал палец с курка. Тем более что винтовка по правилам снята с предохранителя, приведена в боевое состояние, чтобы в ответственный момент не потерять драгоценные секунды, и любое нажатие приведет к выстрелу.
Маска снова вспотела внутри, и пришлось ожесточенно поработать дворником, сгоняя влагу и улучшая видимость.
Вдруг кусты напротив задвигались и Маккейн не раздумывая, несмотря на предостерегающий жест напарника, еще не разобравшись, что им угрожает и угрожает ли вообще (да и как иначе?! Кто тут с добром придет?! Исключительно только сожрать!!!), с криком ненависти и страха выдал длинную очередь из УВК-15, веером полосуя джунгли и всех тех монстров реальных и вымышленных, что там спрятались и жаждут его употребить на обед…
– Получите твари! Ненавижу!! Сдохните!!! Сдохните-е-е!!!
7
Загудел зуммер вызова рации.
– Ремезов, – хмыкнул Махов, опознав номер абонента. – Не про него сказано, но подходит: помяни черта, он и явится.
Элен прыснула от смеха.
Махов нажал на прием.
– Слушаю вас Антон Николаевич.
– С вами все в порядке?
– Так точно.
– Хорошо… но будьте осторожнее. Лучше если вы прекратите свои археологические вылазки и вернетесь в модуль.
– Что-то случилось?
– Случилось… – с тяжелым вздохом подтвердил Ремезов.
– Что Антон Николаевич?
– Только что произошло нападение на сборщиков, точнее на охранников, у сто пятого модуля.
– Нападение?! Кто?!
– Неизвестно… Было много стрельбы… тел нет, пропало пять человек, но и… оружие тоже.
– Подозреваете «крыс»? – скорее констатировал Махов.
– Да. От них можно ожидать все что угодно. Наверняка это они напали с целью завладеть оружием.
– Но зачем им тела?
– Чтобы списать все на нападение местных тварей. Дескать утащили вместе с оружием…
– Что ж, возможно… – с большим сомнением согласился Махов.
– Элен, ты здесь? – спросил Ремезов.
– Да Антон Николаевич…
– Мне нужны все пилоты. Сейчас полетим к «крысам» разбираться. На машинах слишком долго, скоро рассвет, а десант должен быть побольше. Так что…
Эрик Махов невольно поразился тому сколько времени уже прошло с момента начала их археологических исследований. Оказывается уже подошла к концу меганочь. Сейчас начнутся короткие все удлиняющиеся солнечные дни, что быстро разрастутся в жаркий мегадень.
– Я понимаю, мы сейчас будем.
– Жду.
– А как давно произошло нападение? – спросил Махов.
– Да буквально десять минут назад… А что? – спросил Ремезов.
– Если это «крысы» мы можем поймать непосредственных виновников нападения. Ведь они наверняка на машинах и далеко уехать в принципе не могли… ведь им еще из каньона выбраться надо. А это весьма непросто.
– Я предусмотрел такой вариант, потому пара пилотов сейчас ведет воздушную разведку в том районе. Если они засекут нападавших, спросим прямо с них… Конец связи.
– Конец связи…
– Надо было их… под ноль вывести, – хмуро заметила Элен.
Эрик с удивлением взглянул на нее.
– Однако… – только и смог многозначительно-растерянно выдавить он.
Одно дело когда мужчины предлагают такой вариант решения проблемы: нет человека – нет проблемы, и совсем другое дело когда женщина хочет «вывести под ноль» десятки тысяч человек просто за их принадлежность к так называемой асоциальной группе. С такими кардинальными мерами вообще надо быть осторожнее, особенно в здесь, где людей и так с гулькин нос.
– Мало нам здешних проблем, так еще «крысы» будут их добавлять… – попыталась смягчить впечатление девушка.
– Ладно, полетели… а то Ремезов уже заждался поди.
Перед сто пятым модулем собралось десять вертолетов и четыре самолета в итоге на своеобразную «стрелку» с «крысами» отправилось почти девяносто человек вооруженные до зубов. Сопоставимое количество с вооруженным количеством «крыс». Ну может у последних на десяток стволов больше, но это не принципиально, ведь «крысы» будут помнить что за прибывшими стоит все остальное население колонии, а это сотни тысяч винтовок. Не побрыкаешься.
Через час скоростного полета вся эта толпа приземлилась около десяти модулей «крыс» у параллельного каньона, что в ста километрах.
«Крысы» выглядели удивленными. Появление такого десанта они явно не ожидали. Навстречу вышел их новый вожак по прозвищу Череп. Свое прозвище как легко было догадаться, он получил за отсутствие волос на голове.
Ремезов двинулся вперед ему навстречу, заговорив на повышенных тонах еще издали:
– Вы что вашу мать творите?! Мало вам досталось?! Еще хотите?! Вы что, мазохисты?!!
– Ты че пургу гонишь?! – ошалел «крысиный» король от непонятных обвинений. Он аж отступил на шаг от напора Ремезова – Ты вообще о чем сейчас говоришь?!
– А то ты не в курсе?! Два часа назад ваши убили пять наших и забрали оружие!
– Никто из «крыс» к вам не наведывался и тем более никто никого не убивал. Отвечаю. Все машины на месте и ни одна никуда не уезжала. Все стоят на приколе вот уже сутки.
– Врешь!
– Следи за базаром… больше я пустые наезды терпеть не стану.
Череп демонстративно положил руку на кобуру с пистолетом. Это естественно вызвало напряжение, как среди «крыс», так и среди десанта «хомяков». Сейчас хватит одной искры чтобы началась стрельба.
– Не веришь, можешь сам проверить и пересчитать, как количество машин их всего десяток, так и стволов.
– Они могли успеть вернуться…
– Сомневаюсь… Тем более так быстро двигатели машин остыть бы точно не успели. Тоже можете проверить. Сам подумай, зачем нам мараться из-за пяти жалких стволов? Они погоды не делают. Вот если пять тысяч, тогда другое дело. Даже пять сотен сгодились бы, но никак не пять штук и даже пятьдесят. Догнал?
Ремезов промолчал. Логика в словах «крысиного» короля определенно имелась. В пяти лишних стволах действительно нет никакого проку. Только отношения портить. «Крысам» это ни к чему. Себе дороже. Разве что кто-то хитрожопый из оппозиции Черепа хочет раскачать ситуацию чтобы на этом сыграть. Но тоже сомнительно.
– Так что из-за такой мелочи нам войну начинать не с руки. Мы не при делах. Предьява твоя пустая. Скорее всего местная живность постаралась…
– Зачем ей оружие? – вяло спросил Ремезов, уже видимо поняв, что прилетел зря. Погорячился. Поспешил – людей насмешил. Только никому не смешно. – Утащили людей, я еще понимаю, а стволы? Ну ладно одну винтовку прихватили, две, три наконец… Но чтобы все?!
Череп пожал плечами.
– Может просто у всех ремень от винтовок через шею накинут был, так оно надежнее висит. Все время оружие в руках держать тоже невозможно, потому и утащили вместе с телами.
Ремезов явно чувствовал себя раздосадовано и глупо. Извиняться перед «крысами» он не стал, посчитал сие ниже своего достоинства, просто развернулся и зашагал обратно к вертолетам и самолетам. Опускаться до того, чтобы проверять двигатели машин он тоже не собирался.
– Завтра вакцину привезут… – все же бросил он через плечо.
Подняв тучу пыли, десант вернулся обратно к крайнему сто пятому модулю.
Видя поганое настроение исполняющего обязанности президента колонии, Махов благоразумно решил, что за разрешением на дальнюю разведку возможного поселения орфейцев лучше зайти завтра. А еще лучше послезавтра… Все равно это сейчас не к спеху. Если и лететь, то только в следующий период меганочи. А вот дальше затягивать нельзя.
Как оказалось, спутники включившись в рабочий режим, вели постоянное наблюдение за районом посадки. Просмотрев интересующий отрезок времени, Эрик лишний раз убедился в том, что нападение в районе сто пятого модуля устроили не «крысы». Они там не появлялись даже близко, они действительно вообще не покидали района своего лагеря, о чем Махов доложил Ремезову.
– Да я понимаю… – ответил он. – Наверное действительно местные хищники напали. Мы же ведь по сути ничего не знаем о местной флоре и фауне… Будем держать ушки на макушке. Усилим группы охранения.
8
По истечении нескольких дней Эрик действительно подкатил к Ремезову с просьбой отпустить их в дальнюю разведку к интересующему району.
– Медики и генные инженеры полностью поддерживают эту экспедицию, – обосновывал необходимость экспедиции Махов. – Ведь в древнем поселении орфейцев могли сохраниться какие-то записи медицинского характера. Это на порядок сократило бы время исследований, спасло бы кучу жизней. Не говоря уже о том, что на заросших плантациях могли уцелеть образцы культур видоизмененных растений, что орфейцы обязательно должны были вывести под местную биосферу, но при этом съедобные для людей.
Ремезов хмыкнул.
– Со всех сторон меня обложил. Что ж, вынужден признать, подобная разведка действительно жизненно необходима, а потому даю добро.
– Спасибо.
Эрик, получив то, что хотел, собрался уходить, но Ремезов его остановил:
– Не спеши. Вы полетите только в следующий период меганочи. До него еще десять дней. За это время вы успеете подготовиться, как следует. Поскольку экспедиция займет несколько дней, то сшейте для себя палатку из специального огнеупорного материала, которая будет спасать от жары, с подсоединением ее к вертолетной системе кондиционера. Да и на вертолет тоже нужно надеть балахон.
– Сделаем. Спасибо Антон Николаевич.
– Не за что.
К концу периода мегадня вся подготовительная работа была завершена. Осталось только выждать еще несколько суток, чтобы температура упала до приемлемых величин и вертолетный кондиционер не сдох от натуги. В этот период вынужденного безделья парочке не оставалось ничего другого как ждать сидя в головном модуле. Он все еще оставался незанятым, хотя его вот-вот должны были использовать по назначению как административный центр колонии. Своеобразное правительство уже почти сформировалось.
Смотреть с орбиты на то, что происходит внизу, поначалу оказалось довольно увлекательным занятием. Кстати сказать, один из спутников попав под особенно мощный поток солнечного ветра, не смог удержаться на орбите и рухнул на Сахару. Очень скоро его судьбу должны были повторить остальные. А ведь они были рассчитаны на двадцать лет работы.
– Что делаешь? – спросила Элен, подсев на соседнее кресло.
– Подглядываю…
– Космический вуайерист?!
– Типа того, – хохотнул Эрик. – Вот мы…
Махов показал и укрупнил головной модуль с вертолетом на крыше. Потом он перевел объектив спутниковой камеры на ближайших соседей. Здесь было гораздо оживленнее. Работавшие люди, своим непрестанным движением, походили на муравьев.
Люди с помощью сразу пяти подъемных механизмов (все тех же машин и лебедкой через кран-балку закрепленной на краю каньона) вытаскивали из каньона ванны груженые землей. Далее землю раскидывали по большой площади и оставляли сушиться. Но для того чтобы отправить ее в оранжерею этого конечно недостаточно. Высушенную землю собрав при помощи экскаваторов в кучу отправляли на пережигание. В огне происходила стерилизация почвы, погибали все патогенные организмы, семена и ростки нежелательных растений. Только после такой жесткой обработки земли, ее загружали в оранжереи то есть модули от «Орфея».
Древние модули, пока Эрик находился на лечении, тоже успели переделать под новое назначение. Впрочем, внутри большинства из них работа по переделке шла параллельно с наполнением уже готовых уровней землей.
Но наблюдать за жизнью колонии вскоре надоело. Везде одно и тоже.
– Жаль что сквозь эти испарения никак не пробиться… Только сканером.
– Ну почему, мелкие каньоны уже открыты… – указала Элен на один из таких совсем уж мелких каньонов в пятьдесят километров длиной и около сотни глубиной, а шириной не больше полукилометра.
Деревья там уже окончательно потеряли свою листву и стояли протянув свои ветки к небу точно руки в мольбе о ниспослании дождя. Трава и мох естественно тоже все иссохли превратившись в удобрение для и без того черной плодородной земли. Животные там уже не появлялись мигрировав в более благоприятные места или может быть впав в спячку в какой-нибудь норе.
– Но нас ведь интересует поселение орфейцев. А там туман еще довольно плотный. Даже в нашем каньоне все еще держится, хоть его и рвет уже иногда.
– А как там «крысы» поживают? – поинтересовалась девушка.
Эрик задал соответствующую команду компьютеру и тот перенастроил «глаза» спутника на «крысиный» лагерь.
– А у них там весело, – жестко усмехнулась девушка, увидев укрупненную картинку.
«Крысы» действительно «веселились» вовсю. Рядом с одним из модулей шла ожесточенная драка, настоящая куча-мала из сотни дерущихся. На земле без движения уже лежали десятка два-три убитых и тяжело раненых. Но огнестрельное оружие похоже не использовали. Шла честная драка.
– Вот чего они опять не поделили, а?
– Не удивлюсь если эта махаловка из-за неосторожного слова или даже косого взгляда, – пожал плечами Эрик.
– Животные…
– Просто они все на взводе, злы, энергии полно и ей надо куда-то выйти…
– Пусть работают, как мы, и энергии выход и полезно для выживания.
– Во-первых, у них нет пустого модуля для переделки его в оранжерею…
– На первое время достаточно двух нижних уровней своих модулей которые можно приспособить под те же задачи, – не согласилась девушка. – Мы же так же делаем.
– А во-вторых, «крысы» просто не видят смысла в тяжелой работе…
– Это еще почему?! Смысл в выживании…
– В том-то все и дело, что они не видят смысла в выживании. И потом, выживание предполагает возможность появления у группы потомства, а женщин у них их почти нет. Пятьдесят тысяч одних мужиков… Отсюда и драки.
– А ты уверен, в том, что будь среди них больше женщин, они вели бы себя по-другому?
– Не уверен… Честно говоря я и сам частенько подумываю: а действительно, зачем трепыхаться, жилы рвать, ради чего? Мы находимся черт те где, на адской условно пригодной для жизни планете с максимальным сроком жизни тридцать лет. И еще вопрос. стоит ли доживать до такого срока? Это же сколько мучительных болячек появится под конец жизни?.. Отсюда не сбежать, не найти лучшего и безопасного места. Смерть лишь вопрос времени. Какой смысл? А потомство? Да делать детей это преступление перед ними… Какое будущее полное лишений и опасностей их тут ждет? Я уверен, большого смысла своей деятельности не видят и простые колонисты. Их мысли схожи с мыслями «крыс». Но тут всех запряг Ремезов, подгоняет их, заставляет, урезает пайки ленивым и просто опустившим руки, и людям волей-неволей приходится шевелиться. Да еще инстинкт самосохранения подстегивает цепляться за жизнь. От него никуда не деться. Собственно о смысле своего существования многие впервые задались именно здесь, на враждебной по всем показателям планете. И этот глобальный, не имеющего ответа вопрос, погрузил всех в полное уныние, вселенскую апатию. Будущее видится только в черных тонах. Как все в этом мире…
– Эк тебя плющит… – пытаясь шутить, но с плохо скрываемой тревогой проговорила Элен.
– Не беспокойся… Я в норме и как многие не съеду с катушек.
– Ты в этом уверен? – все еще пытаясь шутить, спросила девушка.
– Уверен.
– Откуда?
– Я привитый.
– В смысле?
– Я уже однажды пережил отрыв от привычной среды обитания, когда стал «крысой» и попал в городское подземелье. А это, можешь мне поверить, совершенно другой мир. Так что у меня появилась своего рода закалка.
– Но что-то другим «крысам» эта же прививка не помогла, – кивнула на экран Элен, на котором все еще шла драка.
– Потому что я ко всему прочему еще и доброволец. А их выдернули и отправили в колонию силой. И потом у меня есть еще одно сильнейшее лекарство, которого нет у них.
– Это какое?
– Ты.
– А ты – мое, – с улыбкой сказала Элен, положив руку на живот.
– Именно. Мы поддерживаем друг друга, не даем спечься…
– А что ты говорил про смысл жизни?
– Я же сказал: это вопрос, на который нет ответа. Просто я хочу сказать, особого смысла в жизни на Земле тоже нет, но про это почему-то никто не вспоминает. В конце концов Земля – это дом. Там привычно, безопасно, как в коконе… Земля ведь действительно наша колыбель, а мы ее дети… которых только что родили.
– Интересная аналогия. Земля – утроба, а космос – опасный внешний мир в который попадает новорожденный.
– Точно. А так, большой разницы в глобальном понимании философского значения Жизни на Земле и Сахаре нет. В конце-концов жизнь как таковая конечна. Всех нас ждет смерть, так какая собственно разница, где она тебя настигнет: дома на Земле в привычной обстановке или здесь на Сахаре? Вопрос только в причине смерти, но это уже частности к общей картине бытия отношения не имеющие.
– Думаешь?
– Да. Может как раз здесь и проявляется настоящая жизнь? В чем она собственно заключается эта жизнь? Может то что мы считаем жизнью и не жизнь вовсе, а так бренное существование?..
– А что изменилось здесь?
– Здесь человек борется за свое существование, обеспечивает своим непосредственным трудом свое ближайшее и дальнейшее будущее. Его судьба и судьба его возможных потомков зависит от него самого. Напрямую.
– А на Земле?
– А на Земле, в ее тепличных условиях ничего этого нет, по крайней мере, это незаметно. Отсюда и чувство апатии, ненужности и бесполезности. От одного человека, его труда или мнения ничего не зависит. Будешь ты работать или не будешь, ничего в глобальном плане не изменится. Но на Земле от этого чувства еще как-то можно убежать, заставить разум заснуть, дав ему «снотворного»: выпив изрядную дозу алкоголя, пойти с друзьями в клуб развлечься, посмотреть ТВ-программы, эти бесконечные фильмы, различные одебиливающие шоу и прочее дающие иллюзию жизни…
– А здесь?
– Здесь же на Сахаре ничего этого нет. «Снотворное» больше не действует, так как разум оказался на чужбине и не замечать этого невозможно. В итоге разум окончательно проснулся и особенно ясно осознал, что находится черт те где! В чудовищных условиях для выживания, то есть в полной заднице. Естественно, что с ним, плохо развитым, неокрепшим, атрофированным, никто ведь его целенаправленно не развивал (зачем?), приключился шок, и впал в ступор. Все это приводит к печальным последствиям. Госпитали забиты людьми с нервным истощением. Люди не могут морально адаптироваться к новым условиям. Мало того что их выдернули из привычных условий и куда-то отправили, так они еще прилетели не туда, куда уже готовы были попасть, к другим людям, в худо-бедно, но состоявшуюся ячейку общества, на все готовое, чтобы погрузиться в почти привычный мир. То и дело на этой почве у кого-то происходили срывы, истерики. Люди сходят с ума погружаясь в свой, гораздо более приятный мир чем тот что окружает их в реальности.
– Это страх…
– Страх приходит от неготовности, незнания и непонимания происходящего. А чтобы понимать, нужно иметь развитый мозг и тогда страха, по крайней мере в его диком и необузданном варианте не будет. Ты заметила, но как ни парадоксально первыми срывались именно люди, разум которых имел хоть какое-то слабенькое развитие…
– Что ты имеешь ввиду?
– Просто они раньше понимают что происходит, но их беда в том что они слабы духом. Не готовы к испытаниям. Непробиваемые держатся дольше, но рано или поздно и их разум просыпается ото сна, развивается и понимает всю чудовищность своего положения, что в свою очередь снова приводит к неприятным эксцессам вплоть до немотивированного насилия, самоубийств. Так что оружие у большинства пришлось отобрать и оставить только самым выдержанным, кто уже переболел и в полно мере все осознал. Но их слишком мало…
– Так что, по-твоему у нас совсем нет никаких шансов?
– Не знаю… шансы есть всегда, вопрос в их количестве или вернее сказать, величине и качестве этого шанса. Ладно, что-то я тебя загрузил, – после короткой паузы закончил свои словесные излияния Махов. – В жилетку плачусь…
– Во-первых не плакался… Твои слова помогли и мне многое понять, переосмыслить. Особенно про жизнь, ее смысл. Мы ведь действительно и не жили на Земле… так, имитировали жизнь. Существовали. Во-вторых, мы нужны друг другу, в том числе и для того чтобы в жилетку поплакаться. Или разве нет?
– Да…