Прислужники Гитлера. Немецкие разведывательно-диверсионные школы и курсы на территории Белоруссии в 1941–1944 гг.

Моему Отцу, который научил меня любить и уважать Историю, я посвящаю эту книгу.

Рекомендовано к изданию Ученым советом Национального архива Республики Беларусь

Рецензенты:

доктор исторических наук, профессор Б. Н. Ковалёв (Россия)

доктор исторических наук, доцент Л. Л. Самович (Беларусь)

Научный редактор:

доктор исторических наук, профессора. В. Шарков (Беларусь)

.

© Кулинок С. В., 2020

© ООО «Яуза-каталог», 2020

Введение

Уважаемый читатель! Ты держишь в руках результат более чем 10-летнего исследования, проведенного автором. Тема Великой Отечественной войны до настоящего времени – одна из самых уникальных. Приходится констатировать, что до настоящего времени как в отечественной историографии, так и в зарубежной имеются многочисленные белые пятна – темы, которые по разным причинам еще недостаточно изучены. Одной из таких проблем является деятельность немецких разведывательно-диверсионных школ и курсов на оккупированной территории Белоруссии в 1941–1944 гг. В советский период эта тема была закрытой для обычных исследователей. Ее изучение проходило в ведомственных учебных центрах органов государственной безопасности, а результаты исследований носили (и носят до сих пор) ограничительные грифы. В 1990-е гг. произошел всплеск интереса к истории советских спецслужб периода войны, их противостояния с секретными органами противника. К сожалению, в ряде случаев наблюдается безосновательное и ненаучное очернение этой деятельности. В многочисленных научно-популярных работах, выходивших большими тиражами, даются упрощенные и вольные оценки, которые завоевали определенные позиции в умах читателей и даже в историографии.

Основу этой монографии составило множество документов, выявленные автором в архивах Белоруссии, России и Украины. Абсолютное большинство из них впервые вводится в научный оборот. Почему была выбрана данная тема? Во-первых, до настоящего времени в историографии на территории бывшего СССР эта проблема как самостоятельная исследователями практически не рассматривалась. За весь послевоенный период можно назвать всего 10–15 работ, которые можно отнести к достижениям историографии по данной теме. Аналогичная ситуация наблюдается и в зарубежной историографии. Комплексная система подготовки немецкой агентуры на Восточном фронте ни немецкими, ни англоязычными исследователями практически не изучалась.

Во-вторых, на сегодняшний день написано большое количество научных и научно-популярных работ о деятельности советских и немецких спецслужб, однако сделанные выводы не учитывали один из ключевых факторов этого противостояния – качество и уровень подготовки немецких разведчиков и диверсантов, которые проходили подготовку в специальных школах и на курсах. Не проанализировав этот вопрос, нельзя дать объективную оценку результатам деятельности немецких секретных органов в войне.

В-третьих, существует необходимость для более глубокого осмысления и уточнения результатов (в первую очередь количественных данных) деятельности немецких спецслужб на Восточном фронте с учетом новых возможностей, открывшихся перед исследователями. В первую очередь это возможность работы с архивными материалами, которые долгое время носили ограничительные грифы. Это касается как документов органов госбезопасности, так и источников по разведывательной и контрразведывательной деятельности партизанских формирований.

Цель данного исследования – комплексно и всесторонне проанализировать деятельность немецких разведывательно-диверсионных школ и курсов на оккупированной территории Белоруссии в 1941–1944 гг., систему подготовки агентуры противника и дать оценку эффективности ее работы. На протяжении всего послевоенного периода эта проблема как самостоятельная, исследователями не рассматривалась. Ее изучение происходило либо в контексте противостояния спецслужб на Восточном фронте, либо в качестве отдельных сюжетов разведывательной и контрразведывательной деятельности партизан.

То, что основным направлением работы немецких спецшкол и агентуры был «противопартизанский вектор», во многом определило и источниковую базу исследования – это документы руководящих органов партизанского движения и партизанских формирований. Кроме того, активно использовались документальные источники органов госбезопасности БССР и СССР (более подробно об этом в соответствующем разделе монографии).

Уважаемый читатель, на страницах данной работы ты не найдешь глубокого исследования таких вопросов, как оккупационный режим и коллаборация на территории БССР; история советских органов государственной безопасности; социальная история и история повседневности. Эти темы рассматриваются лишь в том объеме, который необходим для раскрытия основной проблемы, обозначенной нами.

Войны выигрывались не только на полях сражений. В значительной мере Победа была достигнута благодаря успехам на «тайном фронте» Великой Отечественной. За годы оккупации немецкие спецслужбы открыли на территории Белоруссии более 65 учебных центров для подготовки агентуры. Отметим, что в советской и современной историографии до недавнего времени приводились данные о 22 (25) школах (это к вопросу о необходимости уточнения количественных данных). Одной из главных особенностей подготовки агентуры противника на территории БССР было массовое привлечение гражданского (невоенного) населения, и в первую очередь самых незащищенных категорий – женщин и детей. За период 1941–1944 гг. в Белоруссии действовало 16 учебных центров, где готовились дети-диверсанты. К разведывательной работе активно привлекались различные половозрастные, социальные и национальные группы населения. Например, через немецкие учебные центры прошло более тысячи подростков обоего пола. Всего за годы оккупации на территории БССР было подготовлено около 20 тысяч агентов.

Укажем на то, что при рассмотрении региональных характеристик деятельности немецких спецшкол нами сознательно было взято административно-территориальное деление Белоруссии (6 областей) в ее современных границах. Это позволило более концентрированно и точно определить количество учебных центров по регионам и особенности их деятельности.

В ходе одной из инспекционных поездок на Восточный фронт руководитель немецкой военной разведки адмирал Вильгельм Канарис заявил: «Мною вам создано столько школ, сколько нужно…» Так сколько же школ и курсов было открыто на оккупированной территории Белоруссии? Кто курировал их работу и чем они отличались? Какова была система вербовки и подготовки агентурных кадров противника? Какие перед ними ставились задачи и были ли они достигнуты? Сколько было заслано в белорусские леса немецких агентов, прошедших обучение в спецшколах на территории России, Украины, Прибалтики, Польши и Германии? Уважаемый читатель, ответы на все эти вопросы ты сможешь найти на страницах данного исследования.

В заключение хочется поблагодарить сотрудников читального зала Национального архива Республики Беларусь за квалифицированную и профессиональную работу на протяжении всех этих долгих лет, а также всех тех, кто на разных этапах работы помогал советом или делился свои мнением. Отдельную признательность хочется выразить известному белорусскому историку кандидату исторических наук Сергею Евгеньевичу Новикову и российскому историку спецслужб доктору исторических наук Александру Михайловичу Демидову за их человеческую поддержку и профессиональные консультации на всем протяжении моей работы.

И конечно, отдельную благодарность я выражаю своей семье за терпение, поддержку и понимание.

Глава 1
Историография и источники

1.1. Общая характеристика историографии и перспективы изучения темы

Деятельность разведывательно-диверсионных, полицейских, а также школ по подготовке командного состава, созданных немецкими спецслужбами и оккупационными органами на территории Белоруссии в годы Великой Отечественной войны, до сих пор не оформилась в отечественной исторической науке (да и в целом на постсоветском пространстве) в самостоятельную тему со своим понятийным аппаратом, разработанной и изученной историографией, источниковедческим анализом документов, конкретными выводами и аргументированными количественными данными.

К основным особенностям изучения данной темы советскими, отечественными и зарубежными историками на протяжении всего послевоенного периода относятся следующие:

• деятельность немецких спецшкол до настоящего времени не являлась объектом самостоятельного комплексного исследования. В то же время тема тесно взаимосвязана с различными аспектами истории периода Великой Отечественной войны: оккупационным режимом, социальной историей, вопросами военной и политической коллаборации и др.;

• разработка темы осуществлялась в контексте изучения деятельности советских и немецких спецслужб и их противостояния в годы войны^[1], либо как отдельные сюжеты разведывательной и контрразведывательной работы партизанских формирований и соединений^[2];

• большинство историографических исследований по теме косвенные, то есть не касающиеся на прямую деятельности немецких разведывательно-диверсионных школ и курсов на территории БССР. Можно выделить порядка 15–20 научных работ, где данная проблема является основной, остальные работы касаются отдельных ее аспектов;

• недостаточное привлечение архивных документов. В советский период эти данные были засекречены и вводились в научный оборот в незначительном объеме. Это было связано с тем, что «в годы Великой Отечественной войны в открытой печати были запрещены упоминания о сотрудниках органов государственной безопасности и тех функциях, которые они выполняли в действующей армии. То, чем занимались особые отделы воинских частей соединений и объединений, по определению считалось государственной тайной»^[3]. Сборники документов, которые касались партизанского движения, отражали, в основном, вопросы руководящей роли партии в движении сопротивления, боевой и диверсионной деятельности, идеологической работы, героизации борьбы. Материалы, касающиеся партизанской разведки и контрразведки, в этих сборниках встречались крайне редко. Например, в трехтомном сборнике документов и материалов «Всенародное партизанское движение в Белоруссии в годы Великой Отечественной войны (июнь 1941 – июль 1944)» было опубликовано 1405 документов, однако только 12 из них (0,85 %) относятся к разведывательным^[4]. Из них только несколько косвенно касаются вопросов разоблачения вражеской агентуры.

Ситуация начала кардинально меняться с начала 1990-х гг. Этот период характеризуется снятием ограничительных грифов с большого количества материалов, рассекречиванием документов НКВД/НКГБ, органов контрразведки Смерш, передачей части из них на государственное хранение и расширением Источниковой базы исследований. Было опубликовано несколько важных сборников документов, которые касались деятельности советских органов госбезопасности^[5], в том числе по выявлению агентуры, подготовленной в Борисовской и Минских спецшколах. В связи с этим наметился некоторый источниковый «перекос» в сторону использования документальных материалов спецслужб. В публикуемых сборниках, источниковедческих обзорах и подборках по истории партизанской борьбы тема разведки и контрразведки представлена слабо и фрагментарно^[6]. Вместе с тем, укажем, что значительный корпус документов по данной проблеме представлен в «партизанских» фондах (фонды Белорусского и Центрального штабов партизанского движения (БШПД и ЦШПД), объединенные архивные фонды партизанских формирований и др.)^[7], которые лишь в последние годы начали изучаться и вводиться в научный оборот исследователями. К сожалению, до настоящего времени на постсоветском пространстве не издано ни одного сборника документов, отражающих вопросы партизанской разведки и контрразведки.

Укажем на те аспекты темы, которые практически не нашли отражения или требуют кардинального пересмотра в историографии за весь послевоенный период.

1. Терминологический аппарат и его использование. В исторических исследованиях и архивных документах в отношении немецких разведывательно-диверсионных школ и курсов применяются различные определения и характеристики, которые не всегда корректны. Только в отношении школы в Минске, использовались следующие понятия: «школа разведчиков СД», «спецшкола», «разведывательная школа», «разведывательно-диверсионная школа», «школа гестапо», «школа шпионов», «школа шпионов-террористов»^[8].

2. Количественные данные в отношении общей цифры созданных в годы Великой Отечественной войны на территории БССР школ и курсов. Опубликованные в советский период данные о 22 (25) учебных заведениях^[9], до сих пор используются как отечественными, так и российскими исследователями^[10]. Однако, эти цифры уже и морально, и объективно устарели. Количество созданных школ и курсов было в разы большим. Вторым важнейшим количественным показателем является общее число агентов, подготовленных в учебных центрах. В историографии часто встречается следующая характеристика: «агентура абвера». Это определение далеко не полностью отражает суть вопроса. Агентура готовилась не только в учебных центрах немецкой военной разведки и контрразведки, но и под патронажем службы безопасности и СД, тайной полевой полиции, айнзатцгрупп и команд, «Цеппелина» и других спецслужб. Кроме того, большое количество агентов готовилось на месте комендатурами, жандармерией, в крупных гарнизонах и т. д. По опубликованным данным, за годы войны белорусскими партизанами было взято на учет и разоблачено 29 252 человека, в том числе 8 584 немецких шпиона, диверсанта и террориста^[11]. По подсчетам автора, приблизительное количество подготовленных в спецшколах агентов составляет около 13–15 тысяч человек.

3. Исследование различных половозрастных и национальных групп населения, а также отдельных категорий, которые составляли социальную базу для вербовки в немецкие спецшколы: военнопленные, женщины, дети и подростки, инвалиды, евреи, поляки и др. Некоторые исследования в этом направлении были проведены^[12], однако вопрос использования указанных категорий населения в разведывательно-диверсионной работе в этих работах либо не поднимался вовсе, либо обозначался фрагментарно. Отметим, что для обозначенных категорий гражданского населения немецкими спецслужбами открывались специальные (женские и детские) разведывательно-диверсионные школы. Например, «агенты в юбках» готовились в Барановичах, Белом Переезде, Бобруйске, Борисове, Вилейке, Волковыске, Ганцевичах, Гомеле, Куренце, Лепеле, Марьиной Горке, Минске, Могилеве, Орше, Полоцке, Сенно, Слониме, Слуцке, Сосны^[13] и др. – всего более 20 учебных центров. Для подготовки детей-диверсантов немецкие спецслужбы открыли более 10 школ и курсов (или отделений при них), в том числе в Барановичах, Бобруйске, Борисове, Бресте, Вилейке, Городке, Куренце, Минске, Могилеве, Сенно, Слуцке, Орше, Холопеничах и Шумилино^[14].

4. Подготовка нацистской разведывательно-диверсионной агентуры для деятельности против партизан БССР в спецшколах на территории Западной Европы, Прибалтики, России и Украины. Акцентируем внимание на том, что кроме своих, местных школ шпионско-террористические кадры для антипартизанской борьбы готовились на сопредельных с БССР территориях с последующей их заброской в леса Белоруссии. Например, такие учебные центры размещались в Белостоке, Варшаве, Вроцлаве, Гдыне, Штеттине (Польша), Берлине, Вульгайде, Кенигсберге, Кельне, Штуттгарде (Германия), Вихуле, Двинске (Даугавпилсе), Каунасе, Риге (Прибалтика), Брянске, Опочке, Пустошке, Рославле, Спас-Деменске, Смоленске (Россия), Днепропетровске, Житомире, Киеве, Чернигове (Украина) и др. Всего автором выявлено более 35 школ и курсов (вне территории БССР), где готовилась агентура для борьбы с белорусскими партизанами.

Все вышеобозначенные аспекты будут подробно рассмотрены автором в соответствующих главах и разделах данной монографии.

1.2. Достижения советской историографии (1940-е – 1991 гг.)

Первые сведения о деятельности немецких спецслужб по подготовке агентуры появляются еще до начала Великой Отечественной войны^[15]. В опубликованном в 1937 г. сборнике статей «Гестапо» говорится: «…Важнейшей функцией гестапо во всех странах является шпионаж. Немецкая разведка еще до войны и во время войны располагала мощным шпионским аппаратом во всех странах Европы. С приходом фашистов к власти этот аппарат во много раз увеличен, обновлен и переведен на более тонкие методы разведки и искусные формы маскировки»^[16]. Отметим, что под термином «гестапо» подразумеваются все немецкие спецслужбы.

В целях накопления и научного изучения материалов о войне и проведения исторических исследований в Москве в январе 1942 г. при Академии наук была создана Комиссия по истории Великой Отечественной войны, во главе которой встали профессор, начальник Управления агитации и пропаганды ЦК ВКП(б) Г. Ф. Александров и член-корреспондент Академии наук СССР (позднее академик) И. И. Минц. Основная задача Комиссии состояла в собирании материалов, которые не откладывались в архивах (в первую очередь документы личного происхождения). Сбор документальных свидетельств осуществлялся по нескольким направлениям (темам): история воинских частей, партизанское движение, оборона городов, документы о Героях Советского Союза, военная экономика, оккупационный режим немецко-фашистских захватчиков, оборона Москвы, национальные республики, культура и быт^[17].

Практическим результатом накопления опыта и документального материала стала подготовка и издание в 1941–1944 гг. ряда работ, посвященных советским органам госбезопасности и борьбе с немецким шпионажем^[18]. Большим подспорьем в розыске агентуры противника стали вышедшие в мае и сентябре 1943 г. сборники «Материалы по распознаванию поддельных документов»^[19], в составлении которых активное участие приняли офицеры 2-го отделения Главного управления контрразведки Смерш. В них впервые были обобщены уловки противника по подделке документов. По материалам сборников были подготовлены «Краткие карманные справочники по проверке документов».

Отметим тот факт, что уже в 1942 г. в печати появились данные о том, что немецкая разведка активно использует в своей работе в качестве агентов женщин и подростков. В частности, указывалось, что «немецкая и финские разведки не ограничиваются вербовкой для предательской работы только мужчин. Они вербуют женщин и подростков, имея в виду, что переброска их через линию фронта вызывает меньше подозрений… При вербовке подростков и женщин немецкая разведка пускает в ход заигрывание, подкуп и чаще всего запугивание»^[20]. Отметим, что в вышеназванных работах акцент делается на анализ деятельности немецкой разведки по засылке агентуры в тыл Красной армии и Советского Союза. «Противопартизанский вектор» деятельности спецслужб в первые годы войны практически не рассматривается.

Для обучения партизанских кадров, а также в помощь командирам партизанских соединений были подготовлены своеобразные методические рекомендации (путеводители) по основным вопросам партизанской войны – «Спутник партизана». В них впервые внимание акцентировалось на активном использовании немцами своей агентуры для борьбы и с партизанами: «О расположении партизанского отряда немцы стремятся узнать обычно при помощи своих шпионов. Иногда это бывают солдаты, переодетые в гражданское платье»^[21].

В 1943 г. была издана работа начальника Центрального штаба партизанского движения П. Пономаренко «Партизанское движение в Великой Отечественной войне», в которой он коснулся деятельности немецких спецслужб в вопросе организации разведывательно-диверсионных школ: «Напуганные размахом партизанского движения, германский, венгерский и румынский генеральные штабы, главный штаб войск СС и штабы армий и соединений, а также органы разведки и контрразведки, жандармерии и гестапо принялись за изучение истории партизанской борьбы… открываются особые «противопартизанские» школы; увеличивается число специально обученных команд, частей и соединений для борьбы с партизанами… Практикуется засылка детей, тренируемых под страхом смерти в специальных детских школах»^[22]. П. Пономаренко, как руководитель БССР и ЦШПД, фактически, на государственном уровне признал тот факт, что на оккупированной территории к разведывательно-диверсионной работе активно привлекались дети и создавались специальные детские школы^[23].

Вышеназванные работы имели, в основном, прикладное значение и создавались для сотрудников органов госбезопасности и командиров партизанских соединений. Еще одним примером такого исследования является подготовленная помощником начальника разведывательного отдела ЦШПД капитаном В. Куровым рукопись «Партизанская агентурная разведка»^[24]. Первая глава рукописи «Агентурная разведка противника» состоит из следующих разделов: «Введение»; «Подбор, методы и подготовка агентуры, забрасываемой противником в партизанские отряды»; «Экипировка агентуры», «Переброска и связь с агентурой». Определяя социальную базу для вербовки, автор вышел за рамки упрощенного подхода, когда указывалось, что «агентура для обучения в школах вербовалась в основном среди военнопленных, из антисоветского, предательского и уголовного элемента, проникшего в ряды Советской Армии и перешедшего на сторону немцев, и в меньшей мере из антисоветски настроенных граждан, оставшихся на временно оккупированной территории СССР»^[25]. В своей рукописи В. Куров определял, помимо названных групп следующие категории граждан, которые активно вербовались немецкими спецслужбами: представители националистических эмигрантских организаций, военные специалисты^[26], женщины и дети обоего пола.

В работе приводится перечень «типовых» (обязательных) предметов и дисциплин, которые преподавались в спецшколах. Автором определены важнейшие задачи, которые ставились перед немецкой агентурой при ведении разведки партизанских соединений.

В 1950-х – конце 1980-х гг. изучение данной проблемы продолжалось в контексте указанных направлений. В середине 1950-х гг. в стране складывается новая общественно-политическая ситуация, характеризующаяся либерализацией государственной идеологической системы, осуждением культа личности И. Сталина, реабилитацией репрессированных жертв режима. Наряду с отказом от жестких политизированных установок появляется более широкая возможность получения доступа к архивным документам. К негативным тенденциям историографии темы в этот период можно отнести:

• узость методологической основы исследований, избирательный подход при отборе документальной Источниковой базы;

• замалчивание в ущерб объективности проблем и негативных сторон, особенно это касается готовности аппарата НКВД к началу войны^[27].

В указанное время широкий размах приобрело и исследование опыта борьбы советской контрразведки со спецслужбами противника. Одной из основных задач, стоявших перед историками, было создание обобщающего труда по истории советской разведки и контрразведки во время Великой Отечественной войны. На основании рассекреченных документов был выпущен сборник «Из истории советской разведки». Также, в Высшей школе Комитета государственной безопасности СССР были защищены диссертации В. В. Коровиным «Деятельность оперативных групп органов государственной безопасности в тылу противника в годы Великой Отечественной войны и использование их опыта в будущей войне» (1964 г.), В. И. Шибалиным «Борьба органов военной контрразведки с подрывной деятельностью немецко-фашистских разведывательных служб в годы Великой Отечественной войны» (1968 г.), Н.Ф. Ворониным «Органы государственной безопасности на железнодорожном транспорте в годы Великой Отечественной войны с подрывной деятельностью немецко-фашистской разведки» (1972 г.)^[28]. Укажем также на то, что исследователи, не являвшиеся сотрудниками органов безопасности, не могли приступить к серьезному изучению темы, поскольку не имели доступа к документальным материалам, которые, как правило, носили ограничительные грифы^[29].

Исследование Л. Баркова «В дебрях абвера»^[30], посвящено деятельности немецкой разведки на территории Эстонии. И хотя в работе не рассматривается деятельность абвера в БССР, автор анализирует общие направления работы немецких спецслужб на Восточном фронте, категории вербуемых, методы подготовки и засылки агентуры. Исследователь делает вывод о том, что «ни в одной европейской стране, пожалуй, германская разведка не запустила свои щупальца так глубоко, как в буржуазной Эстонии. Можно без преувеличения утверждать, что государственный механизм довоенной Эстонии был опутан сетями шпионажа и измены». После оккупации на территории ЭССР были открыты школы абвера в г. Валга, местечках Вано-Нурси, Вихула, Кейла-Йоа, Лээтсе и в мызе Кумна. В трех последних только до конца 1943 г. было подготовлено около 150 агентов^[31].

В 1970—1980-е гг. было опубликовано несколько работ, посвященных истории и роли советской милиции в событиях войны 1941–1945 гг^[32]., в частности в вопросах разоблачения вражеской агентуры в крупных городах и борьбы с парашютными десантами противника.

В 1970 г. была издана «Великая Отечественная война Советского Союза 1941–1945. Краткая история» (второе дополненное издание). К сожалению, приходится констатировать, что в этом обобщающем исследовании практически не отражены вопросы разведки и контрразведки^[33].

Отрывочные сведения о деятельности немецких разведывательно-диверсионных школ встречаются в работах участников и руководителей партизанского движения^[34]. Так, в воспоминаниях В.Ф. Золотаря сообщается, что «недалеко от Борисова в расположении военного городка Печи обосновались филиал вражеской разведки «АК-3 Цепеллин» и разведывательная школа»^[35]. Комиссар партизанской бригады «Смерть фашизму» Минского областного соединения И.П. Дедюля вспоминал: «…на основе данных, полученных от разведки, проникшей в Ново-Борисовскую диверсионно-разведывательную школу Абвера, нам сообщили точные приметы одного из гитлеровских лазутчиков, посланного в наш отряд. И действительно, чуть ли не на следующий день к нам пожаловал под видом советского военнопленного новоиспеченный диверсант»^[36]. Бывший командир партизанских соединений Герой Советского Союза Р. Мачульский в книге «Вечный огонь» так описывает деятельность «народных мстителей» по раскрытию этой школы: «Весной 1943 года… стало известно от подпольщиков, что где-то в Борисове или поблизости от него гитлеровцы открыли разведывательную школу по подготовке лазутчиков и диверсантов для засылки в тыл Красной Армии и партизанские отряды… Под видом художника-любителя Николай Капшай (подпольщик из Борисова. – Авт.) облазил всю местность вокруг города и установил, что неподалеку от Ново-Борисова функционирует… школа, организованная военной разведкой Абвер»^[37]. Далее указывалось, что эта школа имела свой филиал возле Ново-Борисова, в бараках бывшего дорожно-эксплуатационного управления (ДЭУ), который «официально назывался школой старших специалистов при отделении «Волга» немецко-фашистской военно-строительной организации ТОДТ»^[38]. На самом деле «школа старших специалистов» – узкоспециализированная диверсионная школа, которая действовала самостоятельно. Более подробно ее история будет рассмотрена в соответствующей главе. Аналогичные сведения о подвиге Н. Капшая приводит Илья Борисов в работе «Бессмертные имена». Там же автор описывает эпизод похищения одного из руководителей школы полковника Нивелингера^[39].

В воспоминаниях участников партизанской борьбы указываются и некоторые категории вербуемых агентов: женщин, инвалидов, военнопленных, лесников, а также данные о деятельности лжепартизанских отрядов^[40]. Краткие сведения о Слуцкой и Бобруйской школе встречаются в статье В. Киселева «Враг их боялся»^[41]. Во втором томе издания «Всенародная борьба в Белоруссии против немецко-фашистских захватчиков в годы Великой Отечественной войны» в разделе, посвященном контрразведывательной деятельности партизан, можно встретить упоминание о Борисовской школе абвера. Это упомянутый выше эпизод с подпольщиком Н. Капшаем. Кроме того, в работе отмечается, что «осенью 1943 г. служба разведки Борисово-Бегомльского партизанского соединения с помощью подпольщиков устроила в школу своего человека. Действуя смело и в то же время осмотрительно, он собирал сведения о всех, кто обучался в «Сатурне»^[42]. В 1984 г. была издана монография В. Андрианова и А. Князькова «Всенародная борьба с фашистскими захватчиками на временно оккупированной территории Советского Союза», в которой описывается операция разведчиков Минского партизанского соединения по внедрению своего агента («Курсант») в разведывательно-диверсионную школу, которая располагалась «недалеко от Ново-Борисова в с. Печи под вывеской школы старших специалистов военно-строительной организации ТОДТ»^[43].

Отдельно отметим исследование В. Киселева «Борьба партизан с подрывной деятельностью фашистских спецслужб в Белоруссии»^[44]. Это, фактически, первая комплексная работа, посвященная противостоянию органов партизанской контрразведки немецким спецслужбам на территории БССР. Автор верно указал на то, что борьбой с партизанским движением, в том числе и подготовкой агентуры, занимались не только структуры абвера, но и другие секретные органы: Тайная полевая полиция (ГФП), служба безопасности СД, комендатуры и др.

В целом данный период (1950—1980-е гг.) историографии можно считать достаточно продуктивным. Повышение интереса к теме (пусть и в контексте других проводимых исследований. – Авт.) способствовало введению в научный оборот значительного фактического материала, который позволил частично осветить следующие аспекты деятельности немецких спецшкол и курсов в Белоруссии:

• была определена, хоть и весьма поверхностно, сама проблема деятельности разведывательно-диверсионных учебных центров в годы Великой Отечественной войны. О самостоятельности в изучении данной темы в этот период речь не могла идти, но в качестве отдельных сюжетов и аспектов контрразведывательной деятельности и борьбы со спецслужбами Германии информация частично вводилась в научный оборот;

• введены в научный оборот количественные данные в отношении общего числа немецких разведывательно-диверсионных школ и курсов, действовавших на территории БССР в 1941–1944 гг., – 22 (25), а также выявлены сами учебные центры, которые дислоцировались в Минске, Могилеве, Бобруйске, Гомеле, Борисове, Бресте, Белостоке, Петрикове, Марьиной Горке, Волковысске, Лиде, Слуцке, Кобрине, Лунинце. Кроме того, в исследованиях приведены отдельные данные по количеству выявленных и разоблаченных агентов различными партизанскими соединениями и за различные временные промежутки. И хотя большинство этих данных требуют уточнения и корректировки, в тот период времени их ввод в оборот имел большое научное значение;