Глава 1
Василиса Лопухова держала растопыренные пальцы над клавиатурой электрической пишущей машинки и с угрюмой покорностью смотрела на шефа. Тот сидел за столом напротив, тупо уставившись в окно кабинета. Это был человек неопределенного возраста с лицом канцелярской крысы – некрасивым и невыразительным. Он отзывался на фамилию Мочалко и ею же подписывал бумаги. В его фирму Василиса устроилась секретаршей всего пару месяцев назад. До ее прихода здесь, кроме самого Мочалко, числился только бухгалтер, которого Василиса ни разу не видела. Фирма занималась посредничеством и слизывала пенки с любых сделок – от заключения выгодного брачного контракта до продажи партии утюгов бурно развивающейся отечественной фирмы «Огонек».
– Согласно устной договоренности… – громко прочитала Василиса последнюю фразу.
Мочалко вздрогнул и испуганно посмотрел на нее. Судя по всему, он уже успел забыть о том, что диктовал письмо.
В комнате через коридор послышалось зловещее шипение, потом раздался звук небольшого взрыва и протяжный женский визг. Через несколько секунд завыла противопожарная сигнализация. Ни Мочалко, ни Василиса даже ухом не повели. Офисное здание, в котором они сидели, было под завязку забито конторами мелких фирм, где постоянно что-нибудь случалось. Особенно отличались соседи напротив – сотрудники рекламного агентства «Кардинал». Они уже пережили пару затоплений и дюжину пожаров. А не так давно невидимые миру крысы перегрызли проходящий через перекрытие агентства телефонный кабель, после чего этаж надолго оккупировали работники санэпидемстанции.
– Ах да! – спохватился Мочалко, перекрывая воплем сигнализацию. – Согласно устной договоренности, точка. Отправь сегодня.
Василиса покорно выдернула лист из машинки. Вначале она негодовала, когда Мочалко выбрасывал подобные финты, но в конце концов негодование ей наскучило. Ведь имеет смысл негодовать тогда, когда на тебя обращают внимание. А так…
Сигнализация умолкла на очередном всхлипе, и тут же стали слышны голоса за стеной слева.
– Руки на стол, я сказал! – послышался громкий мужской голос. – Вот так. Спокойно, спокойно, не дергайся.
В ответ раздалась нецензурная брань. На это ни Мочалко, ни Василиса тоже не стали реагировать. Потому что соседнюю комнату снимал частный детектив. На его двери красивой золотой вязью так и было написано: «Частный детектив Арсений Кудесников». Один раз, чтобы припугнуть бандита, он стрелял в казенный потолок и собрал целый коридор публики. Василиса в начале своей секретарской карьеры согласилась поужинать с Кудесниковым, но сразу же пришла к выводу, что он беспринципный и легкомысленный тип. Заводить с таким роман было ни к чему, и она поспешила восстановить статус кво. Тем не менее Кудесников продолжал будоражить ее воображение. Вернее, не он сам, а то, чем он занимался. «Уж, наверное, у него работа поинтереснее, чем у Мочалко, – думала Василиса. – Жаль, что ему не нужна секретарша».
В офисе Кудесникова, на столе, предназначенном для секретарши, лежал гигантский персидский кот по кличке Мерседес. Его имя происходило от наименования авто. На шее у него красовался ошейник со стразами, украшенный монограммой. Бывшая жена Кудесникова отвезла кота к ветеринару еще в довольно юном возрасте. Из-за ее коварства кот начал стремительно обрастать жиром и к пяти годам окончательно потерял форму. Кудесников почему-то думал, что кот не любит одиночества, и с завидным упорством таскал его с собой в офис.
– Тук-тук, – сказал Арсений Кудесников, засовывая голову в чуть приоткрытую дверь. – Твой шеф слинял?
– Только что, – ответила Василиса. – Не знаешь, что сегодня взорвалось на этаже?
– Немецкая кофеварка. Жертв нет.
Детектив вошел в кабинет и развалился в кресле Мочалко.
– У меня образовались два билета в театр на сегодняшний вечер. Не хочешь сходить? – спросил он, глядя на Василису невинными голубыми глазами.
Кудесников был в том сочном возрасте, который так идет мужчинам – примерно от тридцати до сорока. Высокий, плечистый, дорого одетый, Арсений заботился о своей внешности и широко пользовался своим успехом у женщин. Несмотря на то что у него были очень длинные конечности, он казался складным и ловким до артистичности. Работал Кудесников под эгидой некоего «Фонда защиты чести и достоинства бывших военнослужащих» и поэтому имел в своем распоряжении целый взвод бравых ребят. На двери, где красовалось его имя, ниже мелким шрифтом было приписано: «Бывшим военнослужащим скидки».
Василиса ни разу не видела, чтобы в офис к Кудесникову являлся кто-нибудь, хоть отдаленно напоминающий бывшего военнослужащего. К нему приходили богатые истеричные тетки, бизнес-вумен, сопливые экзальтированные девицы и «новые русские» – мужчины во всех своих ипостасях. Порой налетали представители чьих-нибудь «крыш», и тогда Кудесников пускал в дело свой пистолет, к которому уже привыкли как его бедро, так и подсознание. Кот Мерседес равнодушно относился к опасностям сыскного дела и лишь лениво приоткрывал глаза, если возле него принимались орать и размахивать оружием.
– А куда ты денешь Мерса? – поинтересовалась Василиса. – Думаю, с котом в театр тебя не пустят, даже в отдельную ложу.
– Заедем за ним потом, после спектакля, – вкрадчиво сказал Арсений. – Впрочем, если не хочешь в театр, можем остаться здесь и выпить вина. Когда все уйдут и этаж опустеет…
– Спешу тебя разочаровать, – усмехнулась Василиса. – Ты мастерски закинул удочку, но здесь не рыбное место. Так что сегодня клева не будет.
– Ладно, – легко сдался Кудесников, поднимаясь на ноги и потягиваясь. – Придется поискать более сговорчивую рыбку.
– Более глупую, – подсказала Василиса.
– Мне нравятся умные и фигуристые, такие, как ты, – отозвался он, нависая над стулом.
Василиса, которая была хоть и умной, но довольно тощей девушкой, исподлобья посмотрела на него. Шуток по поводу своей внешности она не одобряла. У Василисы было худенькое лицо, большой, охотно улыбающийся рот, слегка вздернутый носик, осыпанный щепоткой веснушек, и яркие серые глаза. Короткие волосы глубокого каштанового цвета отчаянно вились. Уходя, Арсений пощекотал ее пальцем под подбородком и напоследок получил по рукам.
На следующее утро Василиса обнаружила, что дверь в кабинет частного сыщика приоткрыта, а любимый кот Кудесникова печален и голоден. Его миска распространяла ядовитый запах, а от хозяина не было ни слуху ни духу. «Представляю, что за рыбку он вчера подцепил, если напрочь забыл о бедном Мерседесе», – подумала Василиса. Она попыталась накормить животное колбасой со своего бутерброда, но кот оказался балованным и колбасу символически закопал.
– Наверняка ты жрешь только кошачьи консервы! – вздохнула Василиса и надела через голову маленькую сумочку. Она всегда носила ее на боку, чтобы никакой негодяй не сумел вырвать ее из рук.
Мочалко до сих пор не появился и не звонил, поэтому Василиса решила, что спокойно может прогуляться до соседнего супермаркета.
– Итак, что тебе купить? «Вискас» или «Лапку»? Может быть, тебе нужен корм для особо привередливых котов? Или специальный корм для котов частных детективов?
В этот момент дверь распахнулась, и на пороге появилась пара коренастых парней в темных очках. Василиса невольно попятилась. Ну у Арсения и клиенты!
Не здороваясь, парни вошли внутрь и плотно прикрыли за собой дверь.
– Ты кто? – вкрадчиво спросил один из них, снимая очки. Глаза у него оказались круглыми и черными. Кроме того, для такой большой рожи они были слишком маленькими и напоминали дырки от пуль, проделанные метким стрелком по обеим сторонам носа.
Василиса уже допятилась до подоконника и теперь присела на него. Окно было распахнуто в пустоту. Седьмой этаж все-таки. Она оглянулась через плечо и поежилась – далеко внизу по шоссе неслись разноцветные машинки.
– Кто я? – растерянно переспросила она. – Как кто? Мочалкина секретарша.
Типы изумленно переглянулись.
– Ее фамилия – Мочалкина, – наконец догадался тот из типов, который снял очки.
– Секретарша, значит, – многозначительно протянул второй зловещим голосом. – Тем лучше. Начнем с нее? – спросил он напарника.
Желудок Василисы тут же свернулся трубочкой в предчувствии беды.
– Сначала все обыщем. Здесь должен быть сейф или тайник.
Василиса еще раз выглянула в окно. Справа на расстоянии вытянутой руки уходила вниз широкая водосточная труба. Кроме нее, ничто не оживляло стену – ни одного балкона или выступа. Даже карниза вокруг этажа – и того не было. Мерседес тоже запрыгнул на подоконник и полез к Василисе на руки. Она с благодарностью прижала кота к себе. Тем временем опасные посетители с завидной методичностью разоряли офис Кудесникова. На пол летели блокноты и папки. Тип в очках, изрядно взмокший и встрепанный, в какой-то момент распрямился и, достав сигарету, жадно затянулся, потом двинулся в сторону Василисы.
– Может, добром скажешь, где он ее спрятал? – прошипел он.
– Я не в курсе, – пролепетала Василиса. – Я Мочалкина секретарша.
Тип оскалился и без предупреждения воткнул окурок прямо Василисе в руку. Взвизгнув от боли, та подпрыгнула, подбросив вверх кота. Коротко мявкнув, Мерседес взбрыкнул в воздухе, потом впился когтями в грудь подвернувшегося бандита. Его жирная мохнатая туша поехала вниз, с треском раздирая рубашку. Бандит отшатнулся, молотя руками перед собой. Мат полился из него, как песня.
– Ах ты, зараза! – закричал второй тип и выхватил пистолет. Почти бесшумно ствол выплюнул пулю, и подоконник рядом с Василисой взорвался маленьким фонтанчиком бетона.
Ни секунды не раздумывая, она сначала встала на подоконнике на четвереньки, потом поднялась, присела и, сгруппировавшись, прыгнула в окно. Короткая широкая юбка взметнулась вверх. Через секунду она уже обнимала руками и ногами водосточную трубу и вертела задом, пытаясь скользнуть вниз. Однако у нее это плохо получалось. Вдобавок ко всему оказалось, что труба нагрелась на солнце и теперь невыносимо жгла ей живот. Преодолев всего один этаж, Василиса завопила не своим голосом:
– Снимите меня! Снимите меня!
Поскольку на улице было жарко, почти все окна в здании были распахнуты, и отовсюду моментально повысовывались головы. Голова, которая очутилась к Василисе ближе всего, разинула рот.
– Да снимите же меня! – заверещала секретарша пуще прежнего.
Голова скрылась и почти тут же появилась снова. Теперь перед ней торчала видеокамера.
– Снимаю! – закричал кретин, улегшись животом на подоконник. – Это для рубрики «Слабо?», я правильно понял?
Вспотевшее тело Василисы начало рывками скользить вниз. Проезжая мимо кретина с камерой, она обозвала его неприличным словом и тут же ободрала живот в том месте, где куски жести были неплотно подогнаны друг к другу.
– Я истекаю кровью! – жалобно кричала Василиса, чувствуя, что еще немного, и она сорвется с проклятой трубы и достигнет асфальта, что называется, своим ходом. Головы, которыми был утыкан теперь весь фасад, наперебой подбадривали ее, обещая скорое освобождение. Кто-то сердобольный потыкал в нее палкой от швабры.
Внизу завыла пожарная сирена. Примерно на уровне третьего этажа Василиса почувствовала, что под нее подставили лестницу. С проворством обезьяны она начала спускаться вниз, но на середине пути уперлась задом в каску пожарника. Паникующая жертва изо всех сил лягнула спасителя ногой. Пожарнику это не понравилось, и он ущипнул завизжавшую Василису за ягодицу. Кончилось тем, что они подрались. Схватка была жаркой и длилась до тех пор, пока к месту происшествия не подогнали еще одну пожарную машину и не выдвинули вторую лестницу. Драчунов с трудом удалось разнять.
– У нее крыша поехала! – оправдывался пожарник, с которым Василиса сцепилась в воздухе. – Вы только посмотрите на нее!
Взбешенная и раскрасневшаяся Василиса, встрепанная и окровавленная, горящими глазами шныряла по сторонам. Почти тотчас же она заметила в толпе бандитов, из-за которых ей пришлось совершить головокружительный спуск.
– Ага! – завопила она, уверенная, что при таком скоплении народа они ничего ей не сделают. – Вы еще пожалеете, что встретились со мной!
Издав боевой клич, Василиса бросилась на обидчиков головой вперед, однако по пути ее перехватили санитары и быстро прикрутили к носилкам. После укола она сделалась вялой и с трудом держала глаза открытыми. По дороге в больницу санитары не обращали на нее внимания и рассказывали друг другу пошлые анекдоты, хохоча и хрюкая.
В мрачном приемном покое Василису перевалили на каталку и задвинули к стене в коридоре.
– Ждите, – сказали ей.
Будь у нее силы, она бы сбежала, но укол все еще действовал. Мимо постоянно ходили люди, некоторые задевали ее локтями, и только один при этом пробормотал неразборчивое извинение. Через некоторое время к каталке приблизился довольно странный юноша в круглых очках. Глаза его тревожно блестели.
– Жизнь прекрасна! – заявил он, вцепившись в бортик каталки побелевшими пальцами. – Что бы ни случилось, надо жить.
Василиса была с ним абсолютно согласна. Не обращая внимания на ее бурное одобрение, юноша продолжал:
– Жизнь дается человеку один раз. И прожить ее нужно так…
– Мальчик, ступай отсюда, – пробормотала Василиса. «Может быть, безвредного психа врачи выпустили погулять по коридорам?» – подумала она. Юноша между тем даже не собирался следовать ее совету.
– Конечно, жизнь прожить – не поле перейти, – сообщил он. – Жизнь бывает тяжкой… – Юноша еще подумал и добавил: – Безденежной…
Он был жалок. Над его пухлой верхней губой выступили капельки пота. Василиса ощупала руками свое тело. Сумочка была на месте. Открыв замок, она достала кошелек и извлекла из него на свет пятидесятирублевку. Держа ее двумя пальцами, протянула в ту сторону, откуда продолжали доноситься сентенции относительно трудности и неотвратимости бытия. Увидев перед своим носом купюру, юноша замолчал на полуслове.
– Возьми, – пробормотала Василиса. – Можешь выпить за мое здоровье.
Страдалец облизал пересохшие губы, осторожно взял денежку и пошел прочь, суетливо оглядываясь. Василиса вздохнула с облегчением и почти сразу задремала. Разбудили ее совершенно бесцеремонно. Хирург в залихватски сдвинутой на одно ухо зеленой шапочке завез каталку в кабинет, задрал на Василисе кофточку и принялся смазывать ее живот какой-то вонючей субстанцией. Василиса завопила. Хирург улыбнулся и подмигнул ей.
– Кстати, – спохватился он. – Куда делся студент?
– Какой студент?
– Ну, нам сказали, что вы собирались совершить самоубийство. К вам направили студента-психолога. Он должен был возрождать в вас волю к жизни.
– Он возродил и ушел, – сказала Василиса, радуясь, что это был не псих. Уж студент-то найдет ее полтиннику достойное применение.
– Говорят, вы висели на водосточной трубе на уровне седьмого этажа! – с восхищением в голосе продолжал хирург, прижигая царапины на ее животе спиртосодержащим препаратом. У Василисы из глаз посыпались искры. – Надеялись, что труба развалится? Или передумали в последний момент?
– Я не самоубийца. За мной бандиты гнались, – сказала Василиса. – С пистолетом.
– Ага! – обрадовался врач. – Бандиты! Ну, вы и фантазерка, госпожа Мочалкина!
«Мочалкина? И этот туда же? Значит, бандиты уже здесь! – всполошилась Василиса. – Смываться нужно именно сейчас. В этом случае они никогда меня не обнаружат. Ведь они думают, что работаю я секретаршей Кудесникова и фамилия моя – Мочалкина. Пусть побегают, поищут». Врача, на счастье, куда-то позвали, и он вышел из кабинета. Василиса тут же натянула зеленый халат и шапочку, такую же, как у хирурга, заправила под нее кудряшки, потом схватила со стола несколько папок и чинно вышла в коридор. Типы в темных очках слонялись поблизости. Их челюсти ритмично работали, пережевывая резинку. Один, в футболке, обмахивался газетой, второй, несмотря на жару, оставался в пиджаке. «Значит, именно у него пистолет, – догадалась Василиса, гордо цокая каблучками по выложенному плитками полу. Ей удалось благополучно миновать почти весь коридор, но… Как всякому непрофессионалу, в самом конце ей изменила выдержка. Напряжение было слишком велико, и, завидев дверь, Василиса побежала. Цоканье стало нервным и даже лихорадочным. Бандиты тут же повернули головы в ее сторону и не сговариваясь бросились следом.
Тут уж Василиса припустила во все лопатки. Переходы в больнице были ужасно путаными, и никто не гарантировал, что, свернув в очередной раз, не попадешь в тупик. Не мудрствуя лукаво она нырнула в ближайшую дверь, на которой было написано «УЗИ». Женщина в белом халате стояла спиной к двери, за большой белой ширмой кто-то возился. В кабинете царил полумрак, только светился монитор на столе возле кушетки.
– Вы готовы? Ложитесь! – приказала врач, не оборачиваясь.
Василиса стянула с себя халат и шапочку, легла и задрала кофту. Ей опять намазали многострадальный живот какой-то липкой холодной жижей и принялись щекотать прибором.
– Вы знаете, – удивленно сказала врач через несколько минут, – у вас невероятный прогресс! Удивительный! Надо мне спросить Марью Петровну, чем она вас лечила.
Врач пересела за стол и начала усердно писать, низко склонившись над карточкой. Василиса увлеченно вытиралась бумажными салфетками. Тут врач перестала писать и изумленно воскликнула, глядя в записи:
– Сколько, простите, вам лет?!
– С двадцать пятого года я! – сообщил голос из-за ширмы.
– Не может быть… А ну-ка ложитесь снова!
В это время на середину кабинета выползла толстая старуха в исподнем. Василиса вприпрыжку пронеслась мимо нее, швырнув скомканный халат и шапочку в угол, и бабочкой выпорхнула за дверь. Бандитов на горизонте не наблюдалось. Надо думать, они промчались мимо кабинета и были теперь уже далеко.
Гордясь собой и проклиная Кудесникова, Василиса через приемный покой выбралась на улицу и, выяснив, где ближайшее метро, рванула в ту сторону. Только подъезжая к своей станции, она успокоилась окончательно. «Я заслуживаю награды, – подумала она. – Надо себя чем-нибудь побаловать». В качестве поощрения она купила себе шоколадку и маскирующий карандаш, чтобы замазывать веснушки. Тут же, копаясь в сумочке, обнаружила непроявленную фотопленку, затерявшуюся среди всякой мелочи. Немного подумав, Василиса решила, что это та самая пленка, которую она никак не могла отыскать дома. Они тогда праздновали теплой компанией Международный женский день и здорово шалили. Всем участникам вечеринки ужасно хотелось получить фотографии, а Василиса куда-то задевала кассету, извлеченную из фотоаппарата. В подземном переходе она увидела киоск «Кодак» и, не откладывая дела в долгий ящик, отдала пленку на проявку и заказала комплект фотографий.
– Будет готово сегодня после четырех, – сказал ей хмурый парень, выписывая квитанцию.
Василиса ввалилась в квартиру и сразу же побежала в ванную. Царапины на животе здорово болели, но она не дрогнула и встала под горячий душ. Потом позвонила на работу. Мочалко на месте не было, Кудесникова, впрочем, тоже. «Что, если шеф трезвонит мне по телефону, а я прогуливаю?» – испугалась Василиса, отличавшаяся щепетильностью и повышенным чувством долга. Чтобы не запятнать это чувство, надо было ехать на работу. Не может же она прогулять только потому, что у нее поцарапана кожа. Но сначала требовалось изменить свою внешность на случай, если бандиты все еще там. Василиса сменила юбку на брюки, прилизала волосы с помощью геля и надела солнечные очки. Потом пообедала и выпила чашку чаю. Время как раз близилось к четырем, так что по дороге можно было забрать готовые фотографии.
На самом-то деле это была вовсе не ее фотопленка, а Кудесникова. Вероломный Арсений не собирался вчера вечером идти с Василисой ни в какой театр. Внезапный визит объяснялся просто – ему надо было сохранить фотопленку, за которой охотились его враги, и он не придумал ничего лучшего, как спрятать ее у Василисы. Пока она хлопала ушами, Кудесников вилял вокруг стола и, улучив момент, опустил «горячий» предмет в ее сумочку.
Фотопленка явилась итогом опасного предприятия – слежки за главой ведомства с загадочным названием «Министерство ПРИВА». Кудесников, который целую неделю ошивался вокруг министерства, так и не выяснил, что значил довесок «ПРИВА». Это могло быть что угодно – Министерство по реконструкции и восстановлению автомагистралей или еще какая-нибудь белиберда. Заказчицей Кудесникова была жена одного из руководителей министерства по фамилии Солянкина. Она была уверена, что у мужа есть любовница, и поручила Арсению добыть доказательства его преступной внебрачной связи. Кудесников доказательства добыл, причем с риском для жизни – у господина Солянкина наличествовала мощная охрана, которая засекла его в самый неподходящий момент. Побегав по городу, Кудесников прилетел в офис и там моментально нашел отличный тайник.
Когда Василиса протягивала в окошко киоска квитанцию, она ничего этого еще не знала. Доставая пакет, парень за стойкой пристально посмотрел на нее, не удержался и сказал:
– Вообще-то такие фотографии нужно заказывать в частных лабораториях.
– А что вас так смутило? – ехидно осведомилась та.
– Как вам сказать, чтобы не обидеть?
– Так и скажите.
– Это ж чистый разврат!
Василиса задохнулась от возмущения:
– Ну, да, да! Мы были немножко подшофе, поэтому вели себя фривольно.
– Представляю, что вы выделываете, когда напьетесь, – пробормотал тот.
– Все фотографии получились? – поджав губы, спросила Василиса.
– Абсолютно! Одна особенно удалась. Советую купить для нее рамочку. Вот такую, с золотым ободком. Поставите на комод.
– Ладно, давайте рамочку.
– Вам вставить? – с преувеличенной любезностью осведомился парень.
– Валяйте. А пакет с ручками есть в продаже?
– Для вас, мадам, найдем все, что пожелаете.
Василиса с подозрением глянула на него, но ничего не сказала. Парень с ленивой усмешкой сложил все ее добро в пакет и подал через окошко.
– Когда вам будет нечем заняться, можете позвонить, – сказал он и сунул ей в руку картонную карточку. – Это моя визитка.
«Как же, жди», – подумала Василиса, гордо удаляясь по переходу. Визитку она выбросила в ближайшую урну. Добравшись до нужной станции и поднявшись на эскалаторе, Василиса торопливо двинулась к выходу. Едва она прошла турникеты, как к ней метнулась длинная фигура и схватила ее за руку выше локтя. Василиса вдохнула полной грудью воздух, чтобы завопить.
– Тихо, это я! – прошипел Арсений, который замаскировался почти так же, как она, – прилизал волосы с помощью геля и надел темные очки. – Я уж думал, ты сегодня не появишься! Дай твою сумочку!
Василиса сняла сумочку через голову и молча подала ему.
– Боже, куда ты дела фотопленку? – завопил Кудесников, не обнаружив своей собственности.
– Так это была твоя фотопленка? Я ее проявила. Не дергайся, вот – здесь и пленка, и даже фотографии.
– Василиса! Я твой должник!
– Еще бы. Ты мне должен за проявку, печать и за моральные издержки. Из-за тебя я сегодня каталась по водосточной трубе. Посмотри сюда, – задрала она кофточку, дабы продемонстрировать Кудесникову свои царапины.
– Не надо стриптиза! – испугался Арсений. – Я сейчас и так возбужден сверх меры. Поедем лучше со мной к госпоже Солянкиной и отдадим ей фотографии. Только таким образом можно снять с хвоста церберов ее мужа. – Он принялся с увлечением описывать все подробности дела.
– Но мне надо на работу! – возразила Василиса.
– Как?! Ты еще ничего не знаешь?
– А что я должна знать? – насторожилась та.
– В твоем офисе засада. Там сидят люди в шапках с дырками для глаз и ждут Мочалко.
– Мочалко? Он что-то натворил?!
– Твой шеф оказался крупным аферистом. Снимал на подставную фирму склад, затем принимал товар на ответственное хранение. С вечера набирал на миллионы рублей, а утром смывался вместе со всем добром. Его искали почти полгода и, представь себе, нашли!
– Чему ты радуешься? – Василиса остановилась и топнула ногой. – Это означает только одно – я опять осталась без заработка! На что я буду жить?
– У меня есть для тебя временная работа, – сообщил Кудесников, подталкивая ее к своему автомобилю.
– Какая? – заинтересовалась она.
– Будешь приманкой для маньяка.
– Ты что, с ума сошел?
– Плачу двести баксов.
– Возьми свои двести баксов, сверни их трубочкой и засунь в то место, которое ты ценишь больше всего.
– Пятьсот.
– Возьми свои пятьсот баксов…
– Тысячу.
– А что за маньяк? – спросила Василиса, забираясь на место пассажира.
– Душитель секретарш.
Василиса непроизвольно схватилась руками за горло.
– Это что же, выходит, я буду ходить по темному парку в игривой юбке, а ты спрячешься в кустах и станешь ждать, когда он на меня нападет?
– Ничего подобного. Все задумано гораздо более цивилизованно. Ты устроишься на работу в хорошую фирму, а через неделю-полторы уволишься.
– И что?
– И будем ждать, когда тебя задушат. Ну, то есть я хотел сказать – попытаются задушить.
– Кудесников, сейчас говорило твое подсознание! – воскликнула Василиса. – В душе ты уверен, что меня прикончат!
– Только заранее не сгущай краски, ладно?
– Я не буду действовать втемную, даже если ты меня озолотишь!
– Хорошо, я расскажу тебе все, что знаю, но только сначала сдадим госпоже Солянкиной работу.