Дизайнер обложки Сервис Kandinsky
Иллюстратор Сервис Kandinsky
© Александр Кулик, 2024
© Сервис Kandinsky, дизайн обложки, 2024
© Сервис Kandinsky, иллюстрации, 2024
ISBN 978-5-0064-9105-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
1. Первые шаги
«Не могу написать ни строчки», – эта мысль преследует меня уже несколько недель подряд. Она появляется горящей надписью в темноте, когда я закрываю глаза, звучит сигнальной сиреной, заглушая все остальные мысли, когда я остаюсь хотя бы на минуту наедине с самим собой. Эта проклятая фраза не даёт мне нормально есть, спать, разговаривать с людьми, вести внутренний монолог. Куда бы я не посмотрел, о чём бы не подумал, с кем бы не заговорил – всюду только «не могу написать ни строчки».
А написать надо. Не просто надо, а жизненно необходимо, иначе издатель грозился разорвать контракт и оставить меня «с голой ж…», как он вполне определённо и максимально точно выразился. Не то чтобы я очень сильно переживал по поводу денег, бывали в моей жизни времена и куда более печальные, но оборвать именно сейчас единственную ниточку, связывающую меня с Ней, я просто не могу. Пока, хвала всем богам, у меня в запасе ещё остаётся парочка текстов, которые, в крайнем случае, пойдут в печать вместо свежих заметок на актуальные и волнующие темы, но потом всё – край, нужно будет или выдать что-то вразумительное или уходить.
Но, пожалуй, лучше рассказать всю мою историю по порядку. Началось всё в Китае, в 105-м году новой эры, когда один крайне сообразительный советник императора собрал воедино все знания о способах подготовки и обработки сырья и смог наладить производство более дешевой и доступной бумаги. Вторым важным моментом стал выход в свет в 1455-м году первой печатной книги Гутенберга…
Кажется, я начал слишком издалека. Перенесёмся сразу в 2006-й год, когда будущий инженер, специалист по сетям и вычислительным машинам, неожиданно осознал, что чертить схемы прокладки кабелей связи и установки коммуникационных шкафов с оборудованием ему больше не интересно. Понять, что же на самом деле его манит и зовёт, как обычно, помог случай. Сосед, приятель и просто хороший, но рассеянный и не любящий дедлайны парень, предложил немного подработать и помочь ему написать статью в какой-то компьютерный журнал. Материал должен был быть то ли про тестирование каких-то свежих железяк, то ли про то, как пользоваться новой программой для обработки изображений, сейчас уже и не вспомню.
Для человека, любящего не только компьютеры, но и поболтать о них, новое дело оказалось интересным, простым и, что самое странное – прибыльным. За потраченные на создание статьи (считай просто за записанный на бумагу разговор на любимую тему) пару часов платили практически четверть зарплаты инженера в НИИ. Только потом я узнал, что коллеги журналисты тратили на написание подобного текста несколько дней и искренне их пожалел – зачем заниматься тем, что даётся тебе так трудно, и к чему у тебя нет природной предрасположенности?!
Соблюдение сроков тоже не вызывало никаких трудностей, хоть мне и отдавали самые срочные заказы, но на их исполнение всё равно давалось минимум три-четыре дня – целая вечность в моём тогдашнем понимании. Естественно, редакторам такое сочетание пунктуальности, владения темой и неплохого языка понравилось, и я из помощника, берущего на себя только горящие темы, превратился в постоянного сотрудника, сам того не желая, заменив собой моего товарища и ещё нескольких таких же ребят.
Дальше дело пошло ещё веселее – про меня каким-то образом стали узнавать другие редакторы, и поток заказов стал возрастать (позже я узнал, что журнальный мирок довольно узкий, а берущихся за срочные заказы людей не так и много), поэтому от должности в НИИ пришлось отказаться – работать в пол силы я не привык, халтурить тоже. По той же причине я не пошел в аспирантуру, хотя мой научный руководитель очень на этом настаивал.
Бросать инженерную специальность «ради каких-то статеек», как выражались мои родители, было утомительно и непросто с точки зрения постоянных нападок ближайших и не очень родственников, выросших и воспитанных в доперестроечном СССР. Но, к счастью, мне всегда было абсолютно всё равно на мнение окружающих и на их взгляды на мир.
Потом были громкие названия известных газет и журналов в моей трудовой книжке, презентации и пресс-конференции, нереальные объемы материалов, написанных за день-неделю-месяц, и, как и следовало ожидать – выгорание. Писать на заданную кем-то тему мне больше не хотелось. Как итог – пришлось расстаться с рядом работодателей, которых не устраивало такое «свободомыслие». В эту пору ко мне и постучался (в прямом смысле, просто взял и постучался в дверь моего кабинета) Майкл.
В то утро я подбирал темы для своих будущих материалов, сортировал уже написанные тексты для отправки редакторам, вносил какие-то мелкие правки, в общем, маялся от безделья и не знал чем себя занять, если говорить откровенно. За окном редакционного кабинета звучала капель, периодически перебиваемая рычанием машин, солнце нещадно слепило правый глаз, пробиваясь сквозь побитые жизнью вертикальные жалюзи, чай безнадёжно остыл, а я не знал, куда же двигаться дальше. Тогда я ещё не подозревал, что решение моих моральных терзаний прямо сейчас стоит за дверью и готовится постучать.
– Тук-ту-тук.
– Никого нет дома, заходите, – попробовал сострить я, и стал наблюдать за тем, как неимоверно долго открывается дверь – выглядело это так, словно процесс был снят в замедленной записи.
– Hello! Mister Boris? – молодой мужчина нездешнего вида, да ещё и с козлиной бородкой, смотрел на меня внимательно, но без претензии, агрессии или недовольства, что, в общем-то, уже неплохо. К тому же, он произносил моё имя с ударением на первый слог, что сразу подняло мне настроение. Я, и вдруг, Бóрис. Умора, да и только.
Тут надо сразу сказать, что с иностранными языками я всегда был не в ладах. Я могу неплохо переводить написанный на английском текст (спасибо непереведённым на родной язык компьютерным программам, инструкциям и т.д.), хотя всегда учил немецкий, могу неправильно, но вполне внятно что-то спросить или попросить на этих двух языках. Но чтобы понимать быструю речь носителя иностранного языка – тут я пас. Об этом я прямо и сказал своему гостю.
– Хеллоу! Ай эм Бóрис, но лучше без английского обойтись, если можно, – сконфуженно проговорил я и уставился на вошедшего с надеждой на то, он меня понимает.
– Очень рад, что застал вам тут, – почти правильно продолжил мой собеседник, – мой имя Майкл Уилсон, я представлять издательство Marks&Markes, я – директор местного офиса фирма.
Что хотел донести до меня Майкл я, конечно же, понял, другое дело, что мне, пока я его слушал, так и хотелось то рассмеяться, то поправить его, но, собрав волю в кулак, я сдержался и только прилежно кивнул, как какой-нибудь морской котик в зоопарке.
Конечно, я знал название издательства, которое озвучил столь неожиданный посетитель. Контора эта пришла на наш рынок глянцевых журналов совсем недавно и сразу выстрелила по всем направлениям. Одновременно были запущены журналы для мужчин и для женщин, для подростков-девочек и для мальчишек, для публики, увлекающейся наукой и для любителей компьютерных игр, и для всех прочих слоёв общества, которые в эти категории не попали. Были в их портфеле и еженедельники, и издания, выходившие раз в месяц. Газет не было, т.к. акционеры посчитали их вымирающим видом – новости удобнее читать в интернете, его всё равно не обгонишь, а, значит, и гнаться незачем.
– Очень приятно, проходите, садитесь, – указал я на кресло моего коллеги, которое пустовало, пока тот был в отпуске.
– Спасибо, – только и ответил на это гость, усаживаясь на предложенное ему место.
– Чем я могу вам помочь? – я пока не был уверен, чего именно от меня хотят, но конечно, догадывался, что речь пойдёт о какой-то разновидности совместной работы, а не о долгожданной весне.
– Нам сказали, вы хотеть новая работа без рамки, без ограничения. Это правда? – огорошил меня такими знаниями моих же желаний Майкл.
– У вас очень точные сведения. Действительно, мне бы хотелось немного отойти от привычного формата работы в глянце, – попробовал я ответить максимально расплывчато, чтобы немного потянуть время и понять, к чему это он всё.
– Excellent! – только и ответил на это мой собеседник. Прямо какая-то встреча на Патриарших из «Мастера и Маргариты» Булгакова. Таинственный незнакомец. Да ещё и иностранец.
– Не могли бы вы немного поподробнее рассказать, зачем именно вы меня искали? – не оставлял попыток понять суть происходящего я.
– Конечно. Только попрошу пока оставить этот разговор между нас, а если мы не договориться – совсем забыть, – и он вопросительно посмотрел на меня, хотя вопроса, как такового, не прозвучало.
– No problem, буду нем, как рыба, – приставив палец к губам ответил я и утвердительно кивнул, чтобы мой собеседник точно понял, что мне всё понятно.
– Мы запускать новый журнал для всех люди. Без ограничения. Man, woman – для всех, – сказав это Майкл стих, вероятно, ожидая моей реакции.
– Прекрасно. Один журнал для всех – это может быть интересно, если, конечно, он не станет конкурировать со всеми остальными вашими же изданиями, – позволил себе усомниться в гениальности этой идеи я.
– Нет-нет, проблем не будет, маркетологи считать всё уже, – отмахнулся директор журнала для всех, и продолжил – Мы предлагаем вам работа без конкретной темы. Пишите, про что хотеть сегодня. Завтра – пиши про другой, – и он улыбнулся, видимо, увидев на моём лице изумление и согласие сразу и на всё.
– Хорошо, – только и ответил я. Спрашивать про зарплату, часы работы и прочие важные для большинства людей вещи не было никакого смысла. Если эти господа прислали лично за мной самого директора местного филиала с этим предложением, то речь тут явно идёт не об обычной ставке корреспондента.
– Я знать, что вы согласиться. Человек, лишенный свободы, готов на всё, чтобы снова её обрести, – выдал без единой ошибки вторую часть своего ответа Майкл, чем немало меня удивил. Придуривался он, что ли, специально коверкая слова до этого момента?
Дальше всё пошло ещё проще. Мы договорились о встрече на следующий день в редакции нового журнала, где мне и предстояло трудиться, чтобы подписать договор и обсудить все детали уже на месте. Редакция находилась в огромном офисном здании, которое целиком занимала Marks&Markes – каждый этаж был отдан под один из проектов компании. Мне предстояло трудиться на предпоследнем, седьмом уровне, выше же находилось руководство и всякие вспомогательные службы.
Условия работы мне озвучил главный редактор нового издания – слишком молодой, как мне казалось, для такой должности, и через чур активный парень по имени Кирилл. Условия были, прямо скажем, отличные – в редакцию можно было приходить пару раз в неделю, чтобы лично обсудить написанное с руководством в его лице. Кроме того, я мог писать на любые темы, не запрещенные к публикации законодательством, которые волновали сейчас меня самого и, по возможности, значимую часть читателей. То есть, я мог запросто написать про запуск новой социальной сети, например, или же выдать пару страниц своих рассуждений о политизированности летней Олимпиады – чудеса, да и только.
Насколько я понял, в этом и была «фишка» нового журнала – под крышей редакции собрали тех авторов, стиль которых по тем или иным причинам заинтересовал издателя, при этом журналистов не ограничивали тематикой, как это бывает в традиционных СМИ (если ты пишешь про автомобили – то и пиши свои тест-драйвы, а про театр рассуждать не смей). Честно скажу, мне эта идея понравилась с точки зрения удобства и интереса для меня самого, но как это будет работать на практике – я не представлял.
Как оказалось позже – я зря переживал по этому поводу. Все нанятые сотрудники были достаточно умны для того, чтобы не лезть в темы, в которых совсем ничего не понимают. Они сами не хотели выглядеть полными профанами и болтунами, поэтому ограничивали себя темами, близкими им и хорошо изученными. Чаще всего таких сфер интересов у человека бывает не так много – две, три и всё, дальше он уже может выступать только в качестве наблюдателя, а не эксперта.
Обычно выглядело это так: журналист пишет много лет про экономику, при этом серьёзно увлекается, например, балетом, как зритель, конечно. Вот и получается, что без зазрений совести он может написать как про влияние повышения ключевой ставки, так и про новое прочтение классического балета «Спящая красавица», премьеру которого недавно посетил.
Так, неожиданно для себя самого, я стал частью новой команды, погрузился в непривычный, но очень волнующий мир свободного журналиста и стал вести колонку в толстом журнале нового типа, которая каким-то таинственным образом и свела меня с Ней.
2. Что лежит в коробке от Xerox
Первое время на новом месте я практически не отходил от привычной для себя тематики, хотя, казалось бы, я оставил все остальные проекты именно для того, чтобы писать о другом. Вероятно, на самом деле меня тяготила не необходимость писать на технические темы, а теоретическая невозможность писать о другом. Теперь же ограничений не было, и это было приятно.
Постепенно я стал пробовать себя в других жанрах. Сначала ударился в материалы из серии «Как это работает» – рассказывал читателям о том, как утроены, например, подводные археологические экспедиции на Чёрном море, или как открыть устричную ферму и с какими трудностями придется столкнуться. Это были прекрасные деньки, скажу я вам. Я болтался по миру за счет работодателя, знакомился с интереснейшими людьми, брал интервью, погружался в особенности той или иной специальности, а потом выдавал серию репортажей, которые всегда получали хороший отклик у читателей и моего руководства.
Когда запас интересных (в моём понимании) профессий начал заканчиваться, а бесконечные поездки стали утомлять, я решил посвятить несколько своих следующих колонок музыке – моей главной страсти. Коллекция пластинок в более чем две тысячи штук и масса прочитанных интервью, книг и статей о коллективах, исполнителях и даже конкретных композициях давали мне моральное право говорить со своими читателями об этом без стеснения и страха сесть в лужу. Так появился цикл заметок под общим названием «На виниле», где я рассказывал по большей части об исполнителях, которые были популярны лет пятьдесят назад, хотя иногда и включал в свои обзоры и совсем свежие пластинки современных групп, которые уж очень сильно меня зацепили.
В это самое время я и познакомился с Ней. Знакомство это было достаточно странное и необычное, причём тогда я даже и не понял, что на самом деле произошло. В дальнем углу моего кабинета красовалась здоровенная коробка от копира Xerox, куда я с первого дня работы на новом месте складывал все свои статьи, аккуратно изъятые из журналов, чтобы всегда можно было быстро найти, что и когда я писал. Эдакий архив имени меня одного.
Вот и в тот апрельский день я аккуратно вытащил свои четыре полосы из самой середины свежего номера, ещё пахнущего типографской краской, и уже протянул руку, чтобы опустить листы в коробку, как с удивлением обнаружил, что такая статья там уже есть – бред какой-то, новый выпуск журнала только десять минут назад доставили из типографии, не мог я его положить в коробку раньше.
Я протянул руку и достал вырезку, лежащую сверху – всё верно, новый номер, моя статья. Только вот глянцевые страницы выглядели потрёпанными и выцветшими, словно пролежали на подоконнике под прямыми солнечными лучами несколько лет. Пока я разглядывал первую страницу, краем глаза заметил, что между страницами было что-то вложено. Раскрыв разворот с текстом о превратностях судьбы французского исполнителя Клода Франсуа, который был известен под прозвищем Клокло, я обнаружил внутри запечатанный конверт. На нём было указано только моё имя и ничего больше – ни обратного адреса, ни марок, ни имени отправителя не было, присутствовал только получатель.
В то время ещё не было принято вкладывать в письма незнакомым людям отравляющие порошки или взрывчатку, поэтому я без каких-либо опасений вскрыл письмо. Внутри конверта никаких сюрпризов не было: ни тебе отрезанных локонов, ушей или пальцев, как в криминальных драмах, ни анонимных угроз, составленных из вырезанных из газет букв или слов – и на том спасибо. Как и положено, внутри я обнаружил сложенный лист бумаги стандартного формата А4, только он был не привычного ярко-белого цвета, а немного желтоватого, словно пролежал где-то много лет перед тем, как его достали для написания этого послания, да и плотность его отличалась – он был явно легче, чем я привык.
Развернув лист, я увидел поразительно ровные строки, написанные очень аккуратным почерком, причём без каких-либо линий. Удивительно, как можно писать так ровно, с одинаковыми интервалами между строк, не разлиновав его предварительно. Помню, первые пару минут я даже не читал написанное, а только разглядывал текст, поражаясь аккуратности и прилежности составителя этого послания.
Когда же я вдоволь налюбовался оформлением, пришло время вникнуть в само послание. Не скрою, мне было очень любопытно, кто и зачем прислал мне бумажное письмо в век мессенджеров и е-мейлов. Привожу ниже текст без купюр и правок, в его первозданном виде:
«Здравствуйте, Борис. Я очень надеюсь, что моё письмо не доставит Вам неудобств и не отвлечёт Вас от важных дел. Хотя, конечно, уверенности в том, что оно вообще дойдёт до Вас у меня нет и быть не может, но об этом я расскажу чуть позже.
Написать Вам я решилась исключительно от того, что Вы – единственный человек, который связывает меня с Вашим миром, нет, скорее, с Вашим временем. Не знаю, как более точно описать то, о чём хочу я Вам поведать. К сожалению, у меня нет и малой толикой тех литературных способностей, которыми Бог наградил Вас. И не возражайте, я знаю о чём говорю. За последние годы у меня была возможность убедиться в Вашем писательском таланте.
Дело в том, что Ваши заметки и книги – единственные литературные произведения, которые доступны мне для чтения. Понимаю, как неправдоподобно и странно это звучит, но, тем не менее, так оно и есть. Я много думала, почему всё происходит именно так, но пока это остается для меня загадкой. Могу с уверенностью сказать лишь одно – в кладовке дома, где я сейчас проживаю, в самой её дальней части, много лет назад я нашла коробку с надписью «Xerox», полную книг и вырезок из газет и журналов. В нынешней обстановке это само по себе практически невероятное событие, но удивителен и другой факт – все эти тексты написаны Вами, Борис.
Скажу честно, я не особенно рассчитываю на то, что это письмо дойдет до Вас, наверное, оно написано больше для меня самой, но, если это всё-таки произойдёт, я хотела бы просто сказать Вам «Спасибо!» за то, что открыли мне окно в увлекательной мир литературы, показали то, чего я, скорее всего, никогда не увидела и не узнала бы сама.
Ваша преданная и единственная читательница9 апреля 2115 года»
Имени ни в начале письма, ни в конце не было. Зато была совершенно бредовая, наскоро слепленная история и прекрасная дата 9 апреля 2115 года (ровно сто лет вперёд – классика для романов про перемещение во времени). Судя по упоминанию коробки, которая никогда не покидала пределы моего кабинета, меня решили разыграть коллеги или, что было совсем уж маловероятно, кто-то посторонний, но имеющий доступ к моему рабочему месту – приходящая уборщица или завхоз, например. Странным было и то, что в письме упоминаются мои книги, которых я никогда не писал, о чём автор послания, похоже, не знал.
Перечитав письмо и ещё раз поразмыслив, что же это всё может значить, я так и не смог придумать ничего более разумного, чем версия о шутке коллег-журналистов. Чтобы подтвердить свою версию пришлось отправиться в редакционную курилку – место, где всегда собирается весь цвет нашего общества.
Грозно разглядывая присутствующих и одновременно рассказывая им о найденном письме, я пытался понять по выражению лиц, кто же именно решил поприкалываться надо мной. Странно, но никто не выглядел ни особенно весёлым, ни виноватым. Глаза не прятали, в кулак не хихикали, не переглядывались. Даже на прямой вопрос, мол, признавайтесь, кто из вас решил надо мной поизмываться, все как-то вяло поотнекивались и разошлись по своим делам. Если бы это был кто-то из них, театральное представление было бы куда более масштабным и ярким, а так, похоже, выходило, что мои товарищи действительно не имели никакого отношения к загадочному письму. Что ж, значит, пока отложим разгадку этого ребуса на потом, не горит.