000
ОтложитьЧитал
Пашка замер. Если бы он видел себя со стороны, то удивился бы: глаза круглые, как у совёнка, губы побелели. В голову ему пришла совершенно сумасшедшая мысль:
– Ты собираешься отправить меня в будущее?
Незнакомец покачал головой будто сожалеюще, поджал губы, и без того тонкие:
– Нет. Такой технологией мы еще не обладаем. Видишь ли, для тебя будущее – ещё не произошедшее. Слышал о временном парадоксе? Ты просто создашь петлю, из которой не будет выхода, и вечно будешь циркулировать по ней. Этого, конечно, нельзя допустить, Павел. С другой стороны, мы могли бы отправить тебя в прошлое, но тогда возможен другой парадокс, что-то вроде «убитого дедушки», который изменит всю ткань истории… Честно говоря, я в это не верю, но твои знания о будущем могут сильно изменить прошлое, и тогда последствия уже нашего эксперимента окажутся непредсказуемыми…
Он разволновался уже сам и, будто споря сам с собой, начал мерять шагами крышу. Пальцы незнакомца, похожие на щупальца кальмара сплетались и расплетались, то и дело похрустывая в суставах. Пашка подобрался: если серолицый разволнуется, то потеряет бдительность – разогнаться, толкнуть плечом и…. Ррраз! В дверь, а там он уже его не догонит!…
***
…и не успел. Пробегая мимо незнакомца, Пашка с силой толкнул его в плечо, но рука прошла сквозь тело, не встретив сопротивления. «Наврал», – мелькнуло в голове Пашки. «Всё наврал про голограмму!» Перед глазами заплясали искры и он упал в злую, ничего хорошего не предвещавшую тьму, пару секунд ещё пытаясь поймать ниточки ускользавшего сознания…
– Вовочка, как хорошо-то! – добрый, взволнованный женский голос выдернул Пашку из тошнотворного марева.
– Молодец, Володька, справился! – это уже мужской басок, а за руку кто-то цепляется: потная детская ладошка. Пашка открыл глаза: кажется, больничная палата. И незнакомые лица вокруг, явно радуются тому, что он пришёл в сознание.
– Я где? – первый вопрос, на который надо найти ответ. Часы на стене показывают третье мая 2046 года, 12.59. Как минимум, он в своём времени. Но где?
– Володенька, в больнице… На Коммунарке больница. Ты уже месяц здесь, внучек, – отозвался то самый добрый голос. Похожая на первооткрывательницу жизни на Венере Светлану Кочимбай, обладательница голоса не выглядела старушкой. Впрочем, классических бабушек можно было встретить только в каких-нибудь совсем отдалённых сёлах или этнографических центрах. Эта статная дама, ласково положившая ладонь на лоб Пашке, явно не работала в историческом институте. На ее куртке, под халатом, блестела звёздочка шестой космической экспедиции.
– Светлана Викторовна, пора заканчивать визит. Пациент наш хоть и пришёл в себя, но всё ещё слаб, – в палату вошла доктор, и Пашка чуть не вскочил – мама! Ох, она ему и задаст…
Но мама никак не отреагировала на появление в палате собственного сына, мягко, но настойчиво выпроваживая посетителей: человек шесть, не меньше, среди которых была маленькая девочка в синем детском космокомбезе – та самая, которая цеплялась за руку Пашки.
– Володя, постарайтесь поспать, – мама посмотрела показатели на дисплеях. – Всё в порядке, конечно, но вы месяц были на искусственной вентиляции лёгких, без сознания. Торопиться не будем.
Она присела на край кровати:
– Помните, что произошло?
– Нет, – честно ответил Пашка, мучительно соображая, как донести до мамы, что никакой он не Володя, а её сын Павел. И тут до него дошло: Владимир Кочимбай, студент интернатуры «Маринет», один из строителей Первого Подводного Сада, попал под сильную струю воды во время ликвидации пробоины купола и потерял сознание. Новость об этом мелькала пару дней в соцсетях, а потом об этом забыли. Пашка достаточно читал фантастических рассказов, чтобы понять: пришелец, гнусь такая, убить его побоялся, но сделал ещё хуже – заменил личности. Что же делать?
– Впрочем, немного помню, – сказал он, видя, что мама уже хочет начать рассказывать ему про обстоятельства травмы Кочимбая. – Скажите, Анна Аркадьевна… Скажите, а с вашим сыном Павлом всё в порядке?
– С каким сыном? – мама посмотрела на него с лёгким удивлением. – У нас с мужем только дочь, Вика… Володя, хочу вас предупредить – у вас могут быть ложные воспоминания, галлюцинации, но это не страшно. Не торопитесь, вспоминайте, задавайте вопросы. Мы обязательно восстановим вашу память тем более, что в больнице есть несколько нейроспутников последней модели – они отлично стимулируют память.
У Пашки закружилась голова, и если бы он не лежал, то упал бы непременно: каким-то образом его изъяли из истории. Не было никогда Павла Мартьянова, а была Виктория Мартьянова – другой человек с другой судьбой. И мама никогда не вспомнит Пашку, и не погладит его по голове, и за суп недоеденный не поругает. А ждёт его судьба другого человека, которого на свете тоже уже больше нет… Пашка с отчаянием посмотрел на маму:
– Анна Аркадьевна…
– Что Володя?
«А что тут скажешь?» – подумалось Пашке. История про Настю, день рождения, нейроспутник на высотке и безумца с сигаретами и ему самому казалось уже невероятной дикостью. Может быть он и в самом деле Владимир Кочимбай, которому месяц снился красочный сон, закончившийся кошмаром? В любом случае, рассказывать об этом было немыслимо. Даже если мама и поверит, то ни за что не примет в семью свалившегося с неба сына. У которого, к тому же, прославленная и многочисленная семья.
– Анна Аркадьевна, а когда мне можно будет выписаться?