Плач по уехавшей учительнице рисования (сборник)

Порою нестерпимо хочется уйти в закат в одних тапках и с гитарой, чтобы обрести, наконец, свободу и душевный покой, но завтра к 8 утра на работу и нужно лечь пораньше, не забыв завести будильник. У одной женщины из рассказа Майи Кучерской тоже так, хочется уйти в космос, в подполье со стареющим другом наркоманом, но нет, какой там космос – муж, дети, дача, в конце концов.Майя Кучерская – писатель взрослый со своим голосом и стилем. Одной из центральных тем её прозы является тема религии, хотя православным писателем Майя Александровна себя называть не любит. «Плач по уехавшей учительнице рисования» – очень необычный сборник рассказов. Да, каждая история самостоятельна и самобытна, но звучат и переливаются они только вместе, словно бусинки одного яркого хипповского ожерелья. Сборник начинается обрывками афоризмов и предподъездных сплетен: «Один человек был сумасшедший». – «Ну и что? Сейчас все – сумасшедшие». – «И то правда». После чего Кучерская переходит к религиозно-бытовым и декоративно-романтическим рассказам, один из которых (история девочки, остро нуждающейся в любви и внимании) и дал название книге.Любовь. Она повсюду. В воздухе, в словах, в нас, на каждой странице сборника, в каждом из четырнадцати рассказов, даже если кажется, что он и не про любовь вовсе. Как же не про любовь? Все на свете про любовь. Жизнь наша про любовь.Катастрофически не хватает слов, чтобы рассказать. Воздуха не хватает, слёз. Так «плач» или «плачь» всё-таки? Плачь, читая.Случайная цитата: Мария Олеандровна, я не могу жить в «нет»! Потому что жить в «нет» невозможно. Это клетка – «нет», в ней нужно стоять по стойке «смирно!». Навытяжку. Рук не раскинуть, не обнять никого. Где сквозняк, где блаженный ветер, что откроет дверь и отпустит? Я хочу «да». Да! Но кому мне теперь сказать его, кому мне сказать мое «да»?

Ну здравствуйте, Майя Кучерская. О чём Вы пишете?Раз. Кругом сплошная религия, во всех её проявлениях, и с чудесами, правда, ненавязчиво, и с недотягиваниями, но в таких количествах это даже уже неважно.Два. Почти все герои/героини Кучерской отравлены хронической усталостью/отвращением к повседневной жизни. Причём в весьма острых формах. Одной героине всё время кажется, что она видит фильм о себе, другая готова предпочесть смерть, лишь бы что-то случилось, третья – наркоманский уход. Любопытно, что при этом они не испытывают финансово-жилищных проблем, о работе, о деньгах ничего не пишется: они всегда есть. Зато ничего другого нет: ни интересов, ни хобби, ни каких-либо увлечений. Рефлексии нет тем более. Явные случаи для психолога. Но психологов тоже нет. Религия, хоть она и за каждым углом, а то и в дверь стучится, – не помогает. В результате персонажи кажутся глупыми и почти все не вызывают сопереживания.Три. Браком сочетаются не по любви (похоже, в этом-то и проблема), а любовь воспринимается как таблетка от усталости/отвращения. Хотя при ближайшем рассмотрении она чаще оказывается наваждением, чем здоровым чувством.Вот такие три аккорда в основе lieder. Послушаем их в отдельности.Nostalgia. Какие-то пописульки, вроде юмора, что ли. Читать не стал. 0Кукуша. Хронический случай проблематики два-один. Есть какая-то концовка, вяленькая, но, в отличие от первого рассказа, вполне литературно. 4Химия «жду». Тяжёлый случай проблематики два-один-три. Борьба любви с совестью может показаться трогательной, но может – и нелепой. Конец, к сожалению, предсказуемый, пропитанный горьким пессимизмом неотвратимости. Жизнь, уважаемые читатели, просто дрянь какая-то, надо было оставаться в монастыре. 4Среднестатистическое лицо. Более-менее приемлемый случай проблематики два-три. Много ненужного (либо подчёркивается, что наличие детей жизнь не украшает). Открытая концовка перечёркивает всю историю. Вообще-то это должно быть выразительным литературным ходом, а не применяться с целью «читатель, отвали, хватит с тебя». 2Игра в снежки. Совершенно непонятная героиня под большим психологическим вопросом. Рассказ «острый», написан для того, чтобы объяснить нам: любовь – она в душе, так что раздеваться не надо, особенно если вы обе женского пола. В конце ужасная трагедия, расставание, холодное сердце. Для особо чувствительных. 2Маскарад в стиле барокко. Оригинально, забавно, с привлечением сказочных и дурашливых элементов. Почти 5, осталось поверить, что девушка выбрасывает последние деньги, просто катаясь по городу. Впрочем, автор позаботилась, чтобы она не проиграла, и то хорошо.Pizza Hut. Жанр – воспоминания автора + мужской гарем. Но читается неплохо, всё-таки хороший стиль вывозит. Оценить сложно. Ну, 4 пишем, 3 в уме.Озеро чудес. Две женщины путешествуют по Израилю, пьют горькую и разговаривают о Боге. Сначала вроде ничего, потом беленькая побеждает. Вроде смешно быть не должно, но… 3Плач по уехавшей учительнице рисования и черчения. Начинается какой-то поток образов, ассоциаций, который в российской литературе обычно означает отсутствие сюжета. Так оно и есть. Зато очень образно и символично. Получилось ли с трогательностью – судить каждому. Пробираться сквозь текст нелегко. 3Сказки на крыше. То же самое, призванное изображать обнажённость души (хотя ни героиня «Плача», ни героиня «сказок» вроде не должны быть способны на подобное мышление). Чуть лучше очерчена проблематика – после того, как вы вообще начнёте понимать, о чём речь. Немного более красивая 3.Маргиналии-2. Драматизированное изложение проблем творческого человека. Уже когда перестаёшь в это верить, возникает смысл и всё расставляет по местам. Так что мы чуть ли не впервые видим нормальное разрешение проблематики-два. 4-5Вертоград многоцветный, часть 1. Чтобы мы не забывали, на что способна Майя Александровна, получаем в зоб по полной программе. Уууу. Льль. Я попытался отыскать в этом смысл – у меня получилось, что дача сгорела, ребёнок остался один. Потом оказалось, что смысл в этом – жжж ллль пум-пум. Идите читайте Хлебникова. 0Вертоград многоцветный, часть 2. Проблематика-один для маленьких. Автор захлёбывается своим литературным умением потянуть программу религии для новорождённых. Идея неплохая, но слишком ярко, слишком наигранно, слишком-слишком. Идите читайте Чарлза Уильямса. 4-3Осы и пчёлы. К этому времени от беспомощных и малотолковых героев окончательно устаёшь. Спасибо бабушкам, украсили собой историю. Спасибо нам, что прочитали. Двигаемся дальше. 2Пригодное для жилья. Живая, без приукрашиваний, история с крепким сюжетом, хорошим героем, цепляет, радует, ну вот и 5. Дождались.Редакция Елены Шубиной. На первой странице «Ольга ТимофеЕНа», на второй – «Ольга ТимофеЕВНа». На 73-й стр – «побомбОрдировал». На 81-й – «произносил произнёс». Знаки переноса внутри строки.Увидел в магазине «Бога дождя», повертел в руках, поставил обратно на полку.

"Плач по уехавшей учительнице рисования" изначально была для меня книгой, которую следует прочесть хотя бы из-за названия. Прочитала. Но не могу сформулировать внятного к ней отношения. С одной стороны, нетрадиционные сюжеты и судьбы, отличный слог и открытая концовка почти в каждом из рассказов (кстати, я думала, что это цельное произведение – оказалось, сборник рассказов) однозначно делают «Плач» оригинальной, по меньшей мере, книгой. С другой, в эту «нетрадиционность» вместилась однополая женская любовь, чувства бывшего дьякона (да еще с семьей) к случайно встреченной женщине и переписка замужней женщины с незнакомцем и надежда на встречу с ним. Все истории какие-то надрывные: ужасно переживаешь за героев, но недосказанность в конце, которую выбрала Майя Кучерская, с одной стороны, заставляет верить в лучшее (как же иначе, ведь хочется верить, что всё непременно будет хорошо!), а, с другой, мучительно сомневаться – а вдруг нет! Моя любимая история – «Вертоград многоцветный». Она о том, что младенцы – совершенно особые творения Божьи, но они очень беззащитные и их нужно спасать от огромного фиолетового ерша, который приходит во сне и заставляет их плакать. Но у них, кроме мамы, есть Ангел-Хранитель, который защитит тогда, когда мамы нет рядом или она не понимает тайный призыв своего малыша: Я и раньше его часто видел, до рождения, он посещал меня тайно в тишине безъязычия, в невечернем свете густого млека. Я родился, и он снова был рядом – склонялся надо мной, поправлял одеяло… Он махал мне крылом и исчезал. Но тут вдруг сказал:– Привет.Он был веселым и такой, как не ты и не папа и бабушка, нет. Он был немного как я.– Я и правда как ты, – он ответил, – но и другой.– Кто ты?– Твой Няньгел-хранитель, – ответил он, и весело хлопнул крылом. – Но можно и просто Няня.Во всех рассказах присутствует тот или иной религиозный элемент, хотя Майя Кучерская не любит называть себя «православным писателем». Не думаю, что я буду перечитывать этот сборник. Мне он понравился какой-то своей неоднозначностью, но любимым не станет, поэтому оставлю его без оценки.