Клетка

Я сначала по аннотации принял «Клетку» за мэш-ап, насколько это применимо к изначально фантастическому и аллегорическому произведению. Когда стал читать, то понял, что это кое-что иное, не цитирование, а скорее пересказ. Потом, прочитав до конца, я признал, что это что-то иное, неизвестное мне литературное явление. То, что «Клетка» основана на «Процессе» Кафки, Кругосветов и не отрицает, скорее подчеркивает, даже в финале прямо вводит роман в сюжет. Героям Кафки соответствуют герои Кругосветова, событиям «Процесса» – события «Клетки». В первой главе сходятся даже мелкие детали. В обоих романах у одного из тех, кто пришли арестовать героя, практичный костюм со множеством карманов. В обоих романах служители порядка съедают завтрак героя. Сходство имен тоже очевидно. У Кафки – Йозеф К., у Кругосветова – Борис Кулагин по прозвищу КГ. Против одного – всемогущий Закон, против другого – такая же всемогущая СИСТЕМА. Два сюжета как бы развиваются параллельно. Но потом становится понятно, что они просто растут из одного корня, а потом начинают расходиться. Даже видно точку расхождения – сцену с фотографиями. И К., и Кулагина допрашивали в квартире соседки, причем при подготовке привели в беспорядок ее фото. Соседка К. недовольна этим, как был бы недоволен любой человек. Но соседка Кулагина переживает, что кто-то осмелился «нарушать фотокомпозицию, мистичность которой может повлиять на все мироздание…» И когда она ее восстанавливает, развешивая фото в нужном порядке, с них смотрит множество внимательных глаз. После этой детали, как и после того, как героиня назвала свое тайное имя – Шахат, ангел смерти, читатель понимает, что сюжет переходит или уже перешел в мистику. Но Кулагин этого, кажется, не понимает до самого конца. Он очень долго считает, что СИСТЕМА – обычное, хотя и могущественное ведомство, которому можно доказать свою правоту, хотя многие детали сюжета намекают, что это что-то потустороннее, надмирное, вечное, с чем бороться невозможно. Пожалуй, это страшнее, чем Кафка, у которого все еще оставалась некоторая недосказанность. Ключевая сцена тоже страшнее. У Кафки это притча о Законе, которая допускает много толкований, и не все из них мрачные. У Кругосветова судья ссылается на легенду о Великом Инквизиторе. Если СИСТЕМА с Великим Инквизитором, то она не с Христом. Если у Кафки Суд и Закон имели религиозный смысл, «Процесс» мог быть притчей о Суде Божьем, то у Кругосветова, получается, суд вершат те, кто не имеет на это право, о чем говорит и Кулагин. Финал «Клетки» многозначен и позволяет выбрать то толкование, которое наиболее соответствует восприятию читателя. Я бы предпочел думать, что это второй шанс – или новый суд, уже не в СИСТЕМЕ, а у настоящего Судьи.

У меня есть плохая привычка, я иногда выбираю книги по обложке. Если мне неприятен рисунок, то я читать не буду. Если нравится – буду. Обложка «Клетки» мне понравилась. Жутковатая рекурсия – клетка, внутри человек и клетка поменьше, внутри человек… То есть на самом деле не так. В клетку не входят, из нее пытаются выйти. Но выйти невозможно. Потому что всюду «клетки, клетки, клетки», как сказано в романе. Всюду СИСТЕМА. И жертвой этой системы стал главный герой – Борис Кулагин. Все начинается как исторический роман о тридцатых годах или как антиутопия. Рано утром к Кулагину приходят из какой-то СИСТЕМЫ и говорят, что он арестован. Ему грозит суд. А потом начинают накапливаться странные таинственные моменты. Сначала детали, потом события, места. Рядом с человеческим миром существует мир СИСТЕМЫ. Он реально другой – немного фантастический и очень жуткий. Люди как будто о нем не знают. А вот Кулагин узнал. Оказывается, СИСТЕМА существовала очень долго. Может быть, так же долго, как человечество, а может, дольше. И она окружает Кулагина повсюду. В том же здании, где он работает, есть кладовка, в которую никто не ходит. Там находится очень страшное пыточное устройство для наказания провинившихся работников СИСТЕМЫ, «чего и Кафка не выдумывал». Кулагин видит его в действии, а потом только пустую комнату, в которой стоит что-то, прикрытое тканью. Через ту же комнату уходят таинственные посетители. То ли там подземный ход, то ли какое-то фантастическое явление. Наверное, все-таки фантастика. Необычного и неправдоподобного тут очень много, СИСТЕМА им дышит. СИСТЕМА живет по правилам, которые для ее представителей очевидны и неоспоримы. Кулагин против них бунтует, возмущается, произносит речи. Но он не ломает СИСТЕМУ, она пытается его принять. Ему предлагают стать частью СИСТЕМЫ, потому что это поможет ему в его непонятном деле. Но СИСТЕМА – это другой мир, и Кулагин не может в него влиться. Он несколько часов провел в канцелярии и чуть не умер от удушья. Ему там даже воздух чужой. А другие, работники СИСТЕМЫ, наоборот, не могут находиться на свежем воздухе. То есть два мира отделены друг от друга, хотя один и проникает в другой. Канцелярии СИСТЕМЫ – это длинные подвальные и цокольные коридоры, по которым можно долго петлять и попасть с одного конца города на другой слишком быстро. У СИСТЕМЫ и пространство не такое, и время идет как-то по-другому, не обычным порядком. Работников СИСТЕМЫ истязают в той кладовке прямо на глазах у Кулагина. Он не выдержал, убежал. И его можно понять. Машина пыток действительно чудовищная, очень жестокая и при этом какая-то нелепая, почти смешная, абсурдная. Кулагин пришел на следующий день, а людей по-прежнему мучают. Причем выглядит все как фильм – вот Кулагин прервал просмотр, а вот продолжил с того же места. То есть в его отсутствии время для них как бы остановилось. А в конце Кулагин не может понять, сколько же времени прошло с начала процесса – год или вся его жизнь. Для него или для других. И развязка тоже странная и неконкретная. Это даже не открытый финал – одни вопросы без ответов. Что случилось, как, почему – ничего не ясно. Непонятно и что будет. Только одно ясно – история сделала круг и идет по новому. И вот это особенно страшно.