Договор с духом гор
Раскинулась по земле степь – выше гор, глубже моря. Кто знает – тот поймет, кто поймет – согласится. Ну, а кто не знает и не поймет – про того и речь не идет.
Поет-шумит по степи ковыль; поют-звенят по степи конские копыта; поют-рассказывают о жителях степей, о вольном ветре, о яром пламени, о ясной воде. Рассказывают о том, что говорили прадедам нынешних стариков их прадеды.
* * *
Рассказывают об одной семье кочевников, бродящих прежде по степи. Богата семья была ремеслом и умением разным, конями, верблюдами да овцами. Но была у этой семьи одна беда: рано уходили ее первенцы в Небесные Поля. Как настает срок – достигает первенец Второго Имени, идет в Дальние Горы и там пропадает. Вторые же и последующие дети живут и родителей радуют. И каждый Большой Круг лет Рок Неизвестности пятую, а то и четвертую часть детей. И не знали люди – за что такая беда на семью обрушилась?
Проходили раз кочевники той семьи мимо Дальних Гор, и подступал Срок. И решил один из семьи пойти к Великому Духу, что по слухам обитал в тех горах, и узнать – за что так наказана семья?
Шел он горными тропками – узкими, как косная лента девушки; расщелинами – глубокими, как горе матери, потерявшей ребенка; тоннелями – извилистыми, как змеиный след; и темными – как душа недоброго человека. И пришел в самую глубокую и темную пещеру. Ощутил он, будто овевает его сухой теплый ветер, хотя не может быть ветра в пещере; и услышал звук – будто сыплется где-то мелкая галька. Страшно стало степняку – а что как разгневается на него Дух гор за незваный визит? Но скрепил он свое сердце, поборол страх – потому как семье помощь нужна.
И встретил его Дух гор – темный, как ночь; огромный, как как сама пещера; неуловимый, как туман поутру – и спросил голосом, как будто камешки шуршат: – Зачем ты пришел сюда, человек степей, какие тропы привели тебя сюда? Берегись, коли привело лишь пустое любопытство – никогда не найдешь дороги наверх и останешься здесь навек.
И ответил человек степей, кочевник: – Великий Дух гор, я пришел сюда спросить твоего совета. Ибо вся степь полнится слухами о твоей мудрости.
– Говори, спрашивай, человек степей. – Разрешил горный Дух.
И поведал кочевник духу гор беду своей семьи. И спросил: отчего, кто и почему наказал так семью степняков?
Сухо рассмеялся Дух гор – будто пересыпается песок в глиняный кувшин – и ответил: – Давным-давно заключили ваши пращуры со мной договор – будут у вас все блага и богатства, какие пожелает кочевой народ, но за это вы должны будете отдавать мне пятерых детей в жертву каждый Большой Круг. Первые годы выполняли вы свой зарок; а потом нарушили слово – забыли или сами отказались. Долго терпел я, ждал – когда вы вспомните о своем обещании, да не дождался. И решил брать больше того, о чем был договор. Вот оттого теперь вы и отдаете пятую часть своих первенцев. И будет так до тех пор, пока не вернется все в рамки договора; или пока не расторгнем мы его вместе, но тогда отвернется от вас удача и богатство.
И сказал человек степей: – Великий Дух гор, я хочу от имени своего народа заключить с тобой новый договор. Оберегай ты нас, как прежде; мы же, в свою очередь, будем приносить тебе в жертву пятую часть своего скота и трудов своих рук – будь то ковры от ткачества, кувшины от гончаров, и прочее.
Согласился горный Дух, отпустил человека степей, чтобы тот донес новый договор до своей семьи; но предупредил, что если вновь решат кочевники обмануть Духа или забудут об уговоре, то будет забирать горный Дух не детей, но лучших мастеров, а там и вовсе изведет весь под корень род.
И исполняют с тех пор кочевники уговор с Духом гор; и не мутнеют отныне глаза матерей от слез потерь и горя; и звучат в степи, где кочует та семья, звонкий детский смех; и не переводятся в той семье удача и богатства.
Конец
Древесник
Было это в те стародавние времена, когда помыслы людей были в одной силе с силой слова, а сила слова была на равных с силой деяния. И было так, что если честны и прямы были помыслы и желания людей, то исполнялись они всесильными духами, коих никто никогда не видел, но кого почитали от мала до велика – от северных морей до южных степей.
* * *
И было так… Оборонялись защитники одной северной крепости от западных захватчиков вот уже сколько дней и ночей подряд, хватило бы того времени честной жене на то, чтобы зачать и понести младенца, да родить его. Но было бы горьким то рождение, даже если прежде мечтали об этом младенце день и ночь и много месяцев все, кто в семье этой живет, ибо нынче голод и плач ежечасный были во всей крепости, и не было семьи, в которой бы не стенали по погибшим.
И вот настал тот черный день, когда не стало в крепости еды; последние куски хлеба и воду делили между детьми и воинами. Первым – чтобы выжить, вторым – чтобы были силы держать оружие в руках. Стали советоваться меж собой командиры крепости – что делать, чтобы не помереть страшной голодной смертью. Ведь не станет скоро хлеба и воды даже для детей и воинов, а старики и женщины уже уходят в Серые Долины смерти. И порешили, что уведут тех, кто не в силах сражаться, тайными тропами. А для того, чтобы не погнались за отступающими враги, остающиеся воины должны их внимание на себя отвлечь и задержать как можно на дольше. Понимали защитники крепости, что последней станет для них эта битва; ведь некуда им отступать, неоткуда помощи ждать, не придет она ниоткуда – ведь всю страну эта черная беда охватила. Но не было страха в сердцах защитников крепости; лишь за своих близких, умирающих с голоду, боялись они. Потому и поддержали решение командиров, согласились с ним. А вот те, кого намеревались спасти, воспротивились – потому как не хотели они покидать своих близких, бросить их в трудную минуту без поддержки. И женщины, и старики и даже малые дети горели желанием помогать воинам, отомстить врагам с запада за порушенные дома, за сожженные земли, за убитых. И с большим трудом уговорил их главный командир уйти из крепости. Говорил он, что не может дать погибнуть женщинам – потому что они должны будут продолжить род людской; старикам – потому что с их смертью уйдут старые знания и мудрость, а без мудрости и знаний о прошлом не может быть доброго будущего; ни детям – ведь они и есть это самое будущее. И говорил он, что мало осталось провианта, и сложно теперь стало делить его; а если не будет еды, то не будет у людей сил помогать воинам-защитникам. И говорил старый командир, что ежели доберутся люди до мест хоть чуть более безопасных, то будет там еда, и будут силы продолжать борьбу с врагом.
