Сильфида и дракон

Часть 1. Сильфида и дракон

Глава 1. Первая встреча

Альмарис открыла глаза. Светло-серые, как небо над островом Забвения. Отвела от лица спутанные светло-каштановые локоны. Пошевелила крыльями – большими и перистыми, как у птицы, но сказочно обсыпанные нежнейшим белым пухом. Что-то не то с нижним правым… Попыталась встать – больно.

Что случилось? Девушка не могла вспомнить. Она ранена? Была в забытье? Спала? Ей что-то снилось? Может быть, что-то важное… нужное… С трудом села, обхватила руками голые колени. Хотелось стянуть сапожки, растереть ступни, но не время расслабляться.

Тень… тень покрывала ее сейчас. И почему-то тоска сдавливала грудь. Альмарис хотела пить. Хоть бы глоток воды… Да откуда ж взять-то ее здесь, на скальной площадке высоко в горах, куда ее, юную сильфиду, занесло невесть как?

Где она вообще? Где ее островок Забвения? Дорогой сердцу кусочек обширного острова Ветров, два года назад оторванный от него Великим Разломом и безжалостно задвинутый еще дальше на север… Где лес Поющих ветвей? Там, на высоком холме, поросшем оленьим мхом, новый город из белого дерева – обитель крылатых существ, некогда сотворенных из снов великой Хтин-Ре – лиловой луны.

Когда мир разорвался на куски, Альмарис осталась на островке, примкнув вместе с другими юными сильфами к молоденькой предводительнице Тирис. Среди страха и паники, многих тогда охвативших, Тирис не только не поддалась безумию, но и сохранила свою магию, данную ей свыше сверх природного дара. Такие всегда на вес золота.

Крылатая самодостаточная молодежь создавала новую жизнь… они сами назвали свое нынешнее обиталище островом Забвения. В этом была и горечь, и ирония, и вызов – мы не останемся со взрослыми на осколках привычной жизни! Мы сами напомним о себе и заставим говорить!

Альмарис припомнила, что она как раз летела на большой остров навестить родителей и учителя… Да… точно. А вот что было дальше?

Огляделась. Небольшая скальная площадка. Пещера с пугающей темнотой в разверстой пасти… И все… Вокруг только небо. Сильфида – легкая как облако – вскочила на ноги. Взмахнула крыльями – и резкая, отозвавшаяся в спине боль вновь потянула к земле.

– Что за безумная девица? – послышался со стороны пещеры красивый, глубокий мужской голос. – Как ты взлетишь с таким крылом?

Она резко обернулась, одновременно отступая к краю площадки.

У входа в пугающую тьму стоял юноша. Высокий. Таких высоких Альмарис, кажется, не видела даже среди людей. Встав рядом с ним, она, наверное, едва достанет ему до плеча. И все в нем было черным: кожаная одежда и сапоги… густые волосы, зачесанные назад пышной волной… бархатистые брови с легким изломом. Большие глаза тоже темные – с лиловым оттенком, словно спелые сливы. Лишь кожа, без единого изъяна – молочно-белая.

Альмарис застыла на месте, внимательно вглядываясь в поразительно непривычное продолговатое лицо. Черты крупные, тяжеловатые, но безупречные. Высокий лоб, жесткая складка светлых губ, удлиненный, идеально прямой нос. Взгляд холодный, чуть насмешливый.

Чужак. Пришелец.

– Даже не зная, что ты за существо, – продолжал незнакомец, – я вижу, что летать ты сейчас не сможешь, четырехкрылая. Неужели я для того поймал тебя в небе, чтобы ты низверглась с этой скалы?

Поймал? Да что он такое говорит?!

– Как ты мог меня поймать? – Альмарис изо всех сил старалась, чтобы ее голос не дрожал. – Разве ты можешь летать? У тебя нет крыльев.

Черноволосый красавец ничего не ответил. Только продолжал рассматривать ее как диковинный цветок. От него веяло опасностью и чужой непонятной силой.

Впрочем, что удивляться? В расколотом мире теперь кого только ни встретишь… Некуда отступать, и в небе уже не спрячешься. Даже в вышине небезопасно.

– Кто ты? – решительно спросила сильфида. Ее голосок был певучим и звонким, но в нем слышались и враждебность, и настороженность.

– Тиан. Это мое имя. Я живу здесь с некоторых пор.

– На этой скале? В пещере?

– Да. Сейчас это мой дом. А кто ты?

– Я… погоди… – девушка потерла бледные виски с голубоватыми прожилками. – Я падала с неба… Да. Верно. Но почему? Ты поймал меня… не помню.

– Я не лгу тебе, – спокойно отозвался пришелец. – Если бы не я – ты бы разбилась. Так кто же ты? Никого подобного еще не встречал.

– Вот то же я самое могу сказать о тебе. Мое имя – Альмарис, и я сильфида из леса Поющих ветвей.

– Что такое сильфида?

– Как я тебе объясню? Я перед тобой. Но вообще-то…

Она опустилась на большой камень неподалеку от входа в пещеру. Попыталась вглядеться в мрак… жуть какая-то. Жилище существа, в котором ощущалось нечто странное, могло таить в себе вообще невесть что… Но жаловаться Альмарис вовсе не хотела, тем более – жалеть себя. Пока что она жива… и это уже неплохо.

– Я дочь ветра, – ответила она Тиану уже почти даже охотно. – Иногда нас принимают за птиц… когда видят издали. Нас сотворила Хтин-Ре, одна из трех сестер-созидательниц… ты слышал о них? Ах да. Прости. Я тебя не поблагодарила за спасение. Если, конечно, ты сказал правду… – ее все еще мучили сомнения.

– Если подхватить тебя, падавшую примерно с высоты вон того пика – не означает спасти, то я говорю неправду, – его голос стал еще прохладнее.

– Но как ты это сделал? Как ты летаешь без крыльев?.. – повторила она свой вопрос. – Почему молчишь?

– Потому что не хочу говорить. Не хочу показываться тебе в истинном облике.

– И что же тому причиной? – Альмарис начала раздражаться. Она ненавидела недомолвки и секреты на пустом месте.

– Ты испугаешься, – спокойно ответил Тиан. – Нас многие боятся. Даже там… откуда я. И уж тем более здесь, что, увы, я уже понял. Полагаю, что ты тоже захочешь сбежать или сразиться со мной, но не сумеешь и будешь лишь беспомощно дрожать.

– Я никогда не дрожу, тем более беспомощно! – рассердилась сильфида. – Да и чем уж ты так страшен? Просто очень высокий парень, выше всех, кого я знаю. Но если попытаешься причинить мне вред, я сумею дать отпор!

– Не раздражай меня, четырехкрылая. У меня нет причин причинять тебе вред. Пока что нет.

– Меня зовут Альмарис, – напомнила девушка. – Просто довожу до твоего сведения, что я кое-что умею. Магия сильфов – плетение ветров. Ты знаком с этим? В основе волшебства нашего мира лежит кружево мироздания… на нем мы создаем свое плетение. Можем даже сотворить ураганы!

Тиан чуть прищурил глаза, внимательно присматриваясь к сильфиде.

– Ты способна создать ураган?

Она вздохнула от души. Припустить туману – почему бы нет, но в ответ на прямой вопрос врать она, пожалуй, не умела.

– Нет, – нехотя ответила Альмарис. – Этого я сделать не могу. Ох… Неужели я тут застряла? Но я хочу домой! Наш новый город – Ягель… может, это единственное, что утяжеляет мое сердце.

Тиан непонимающе приподнял бровь.

Сильфида придирчиво оглядела себя, резко одернула короткую легкую тунику. Потом искоса взглянула на юношу.

– Говорят, – произнесла она медленно, – что сильфы рождаются с пустым сердцем. В нем нет души. И эта легкость позволяет нам летать. В отличие от крылатых людей, которых в воздух поднимает наполняющее крылья волшебство, мы сами по себе – магия. Понимаешь?

– Нет.

– Воплощение ветра. Один из оживших снов Хтин-Ре – лиловой луны. Мы, сильфы, должны были стать кем-то вроде живых облаков или летающих цветов. Просто еще одно украшение нашего мира. Но воплотились мы похожими на альвов… только без души.

– Не могу поверить, – Тиан нахмурился. – Даже у красных драконов есть душа. Что уж говорить о таких… прекрасных существах.

– Ты находишь меня прекрасной? – по бледным губам Альмарис скользнула бездумная улыбка. – Я не лгу тебе. Говорят, мы можем наполнить сердце… тогда и крылья наши окрепнут. Сильф или сильфида, обретшие душу, после смерти примут вечную жизнь. Ну а если нет – исчезнут навсегда. Но знаешь… не все хотят вечности ценой мучений, которые приносят… чувства. Вот я, например. Так сильно привязалась к нашему городу за последние два года, что уже терзаюсь от желания поскорее увидеть его и боюсь, что почему-то не увижу. Это неприятно. Спокойствие было бы сейчас предпочтительней.

– Но это же очень естественно, Альмарис, – юноша все еще недоуменно ее разглядывал. – Я бы тоже хотел вернуться в свой мир.

– Так и знала, что ты пришелец!

– Вернее… хотел бы, если бы не…

Тиан не договорил.

В небе показались крылатые черные тени. Они хищно неслись прямо на них двоих, готовые накрыть крошечную площадку на скале.

Чувство беспомощности, оскорбительное для гордости Альмарис, снова дало о себе знать – она не только не могла сейчас летать, но и вовсе не обладала никакой боевой магией, как ни пыталась храбриться перед чужаком. Сильфида интуитивно вжалась в поверхность скалы, словно желая с ней слиться, и лихорадочно пыталась сообразить, что происходит и что нужно делать. Голова по-прежнему была немного туманной и четко мыслить отказывалась.

А тени приближались… нет, не тени! Странная, дикая, словно из кошмара вырвавшаяся помесь остроклювых гигантских птиц и хищных растений… да что же это такое-то? Они распространяли вокруг себя ауру невыносимой тревоги, постепенно переходящей в ужас.

– Можно уже пищать от страха? – попыталась усмехнуться Альмарис. Ей хотелось до последнего держать себя в руках.

Тиан посмотрел на врагов недобрым взглядом. И произошло что-то непонятное… жуткое. На несколько мгновений мощную фигуру юноши окутал темный смерч, а потом из вихрящихся магических потоков с оглушающим ревом вырвалось покрытое блестящей чешуей иссиня-черное создание с узким длинным телом и вытянутой головой. Оно стремительно взмыло вверх на перепончатых крыльях, ударило воздух извилистым гибким хвостом и яростно устремилось на отвратительных тварей.

Альмарис, жадно поглощая взглядом это зрелище, зажала рот ладонью, сдерживая крик. Подобного существа, больше всего походящего на огромную причудливую ящерицу, она не видела ни разу в жизни. Но слышала рассказы о том, что среди пришельцев из другим миров, попавших сюда во время Великого разлома, самыми страшными были драконы…

Так вот кем оказался этот красавец! А ведь красавец и есть… чешуя чернее ночи так и сверкает на солнце, а грация, с какой несется этот крылатый парень на странных птиц, просто завораживает. Не говоря уже об ощущении силы, исходящей от всего его облика…

– Давай, Тиан, – прошептала сильфида, борясь со страхом. – Задай им жару, чтобы не оскорбляли красоту неба своим мерзким уродством…

Небо с грохотом прорезала молния. Альмарис восторженно встрепенулась – она обожала грозу. Только откуда?.. Но сразу две птицы сорвались вниз, медленно тая в воздухе. Новая вспышка. Это дракон! Сильфида слышала о том, что драконы выдыхают огонь, но этот бил врагов настоящими грозовыми молниями, приводя девушку в восхищение.

Она неотрывно наблюдала за удивительным сражением. Птицы пытались подлететь под самый нос дракона, и когда им это удавалось, тут же выбрасывали из клювов грязно-зеленое мутное облако. Тиану оно явно не нравилось. Он уворачивался, бил врагов хвостом как чудовищной плетью, нанизывал на когти. И молнии… молнии!

Скоро недобитые птицы сдались, со скрипом и визгом быстро разлетелись врассыпную. Альмарис захлопала в ладоши – подобное выражение бурных эмоций она переняла от людей. Но Тиан почему-то не спешил снижаться. Он сделал в воздухе широкий круг, потом все же устремился к сильфиде, но полет был какой-то… неровный. Дракона заносило в сторону, словно его трепал ураган, при том, что на самом деле не ощущалось ни ветерка.

Альмарис нахмурила пшеничного цвета брови. Он ранен? Как эти твари умудрились повредить дракона? И память, медленно пробуждаясь, подсказала – сильфида будто бы вновь ощутила жжение в горле, увидела вокруг себя зеленый едкий дым… он сначала застилал глаза, а потом…

Тиан был уже рядом, но его мотнуло еще раз – особенно яростно, и он сильно ударился о скалу. Последним рывком дракон приземлился-таки на площадку рядом с Альмарис, принял человеческий облик, прижимаясь спиной к каменистой поверхности… и сполз вниз, лишаясь чувств.

Сильфида ахнула. И что теперь с ним делать?

Юноша-дракон сидел у скалы, словно отдыхая. Его тяжелые веки были сомкнуты, а лицо все еще сохраняло чуть надменное выражение. Черные растрепанные волосы оттеняли волшебную белизну кожи, казавшейся уже не молочной, а голубовато-фарфоровой. Альмарис медленно присела рядом с Тианом на корточки, вглядываясь в его лицо. Он был настолько красив, что перехватило дыхание. Сильфида встречала немало прекрасных людей и альвов, но ни в ком еще не доводилось ей видеть такого завораживающего сочетания силы и изысканности.

Но как же быть? Ему плохо? Или он правда решил поспать? Разбери этих драконов! Собравшись с духом, девушка решительно ткнула Тиана в щеку. Он не пошевелился. Осмелев, провела кончиком пальца по носу и подбородку юноши… какая холодная кожа! И гладкая… как чешуя? Даже они, сильфы, и то, пожалуй, теплее… И все же – что делать? Если твари, похожие на чудовищное слияние растений и птиц, сумели отравить своим ядом дракона, она ничем не поможет. А еще он ударился крылом о скалу… и неслабо так ударился.

– Как же у вас все устроено? – задумчиво пробормотала Альмарис.

Если дракон повредил крыло, скажется ли это как-то на его человеческом облике? Надо посмотреть! Убьет ли он ее, очнувшись, – неважно. Тиан ей помог, и она в долгу не останется.

Мысленно похвалив себя за такое храброе решение, девушка принялась расстегивать непонятное одеяние дракона, похожее на длинную, до колен, кожаную куртку на шнуровке. Завязки были жесткими, черная блестящая кожа холодила ладони. Интересно, она настоящая? Какого-то животного? Или рептилии? Что за бестолковые мысли лезут в голову…

Под верхней одеждой на драконе оказалась тонкая рубашка из приятной на ощупь ткани цвета темного серебра… разорванная в нескольких местах и пропитанная кровью. Ее верх также был зашнурован, но тонкие ловкие пальцы сильфиды легко справились со сложными узлами.

Потом она, покусывая губы, молча смотрела… и в голову опять лезло невесть что. Алые струйки так страшны и так красивы на белой коже – почти такой же светлой, как у сильфов… Но он другой. У него широкие плечи и грудь, ключицы отнюдь не хрупкие, крепкие мышцы… и все же он вполне уязвим. Разбитое плечо кровоточит, а на груди – рубцы, полученные явно не сегодня, но еще не зажившие. Темные, вздувшиеся… если Тиан чувствует боль, как все нормальные существа, ему должно быть, приходится нелегко. В какую-то переделку попал этот серьезный юноша… А ведь она вполне может ему помочь.

Но едва Альмарис слегка коснулась одного из рубцов, как дракон открыл глаза. Сильфида чудом увернулась от мощного удара, ее собственное больное крыло сильно заныло.

– Ладно-ладно, – произнесла она спокойно, хотя сердце заколотилось от страха. – Ты доказал, что тебя не так-то легко застать врасплох. Позволь и мне доказать, что я на что-то гожусь. Я умею заживлять раны… плетением ветров.

На лице Тиана, осознавшегося что к чему, промелькнуло выражение досады и раскаяния.

– Прошу меня простить, – произнес он уже без прежней холодности. – Я не хотел причинить тебе вред.

– Не извиняйся, все же понятно. Возможно, извиниться стоит мне… но я правда хотела помочь.

Альмарис расправила крылья, пускай даже нижним правым шевелила с трудом. Несколько раз взмахнула ими, словно огромная бабочка, обдавая юношу легким ветерком, и вновь сложила. Хотя ее изящные крылья с резными острыми кончиками были перистыми и пушистыми, они складывались у нее за спиной как у пчелы, будто белым плащом покрывая девушку.

Тиан не без интереса наблюдал за ней.

– Ты раздела меня, чтобы осмотреть повреждения? – спросил он сдержанно.

– А какая, по-твоему, еще может быть причина? – недовольно отозвалась Альмарис.

Дракон поднялся на ноги.

– Причины… разные – важно, кто рядом с тобой. Враг мог бы впрыснуть яд в раны, чтобы заставить меня сильнее страдать.

– Это уж слишком! – возмутилась сильфида. Но вообще-то она понимала, что у него пока нет причин ей доверять.

– Драконы чувствуют боль? – поинтересовалась она.

– Как и все живые существа… во всяком случае – в моем мире. Особенно, когда мы в человеческом облике.

– Ты как будто и вовсе ничего не чувствуешь.

Он опять ничего не ответил, и Альмарис это не понравилось.

– Знаешь что, пойдем-ка в пещеру, – скомандовала сильфида, сердито отводя взгляд от высокого статного юноши в порванной и наполовину расстегнутой рубашке. – Хотя… я же тут в гостях. Спрошу иначе: ты не против, чтобы я посетила твой дом?

Молодой дракон по-прежнему не спешил с ответом. Он-то не отводил взгляда, продолжая внимательно вглядываться в девушку. Маленькая, хрупкая… И все в ней было тонким – гибкая талия, белые пальцы, изящный нос… тонкими и густыми были невесомые светлые волосы с каштановым оттенком, беспорядочно падающие на плечи и спину сильно вьющимися прядями. Плетение ветров? Сильфида была вовсе не похожа на сильного мага… скорее, на видение. И почему-то Тиану вспомнилось, как рассыпались прямо в воздухе убитые им чудовищные птицы… это было странное и неприятное сравнение. Неужели она тоже может так вот раствориться, перестать быть? Неужели у нее и правда нет души?

– Если не боишься темных замкнутых пространств, – наконец ответил он на вопрос Альмарис, – то милости прошу. Теперь ведь ты не сомневаешься в том, что я мог поймать тебя в небе? Но не стал заносить в пещеру, ибо не был уверен в том, что ты, пробудившись, не испугаешься.

Сильфида вновь обернулась к дракону, глаза их встретились. Он смотрел на нее глубоким задумчивым взглядом, словно решал в уме какую-то сложную задачку. Девушка его не понимала. И это невольно ее раздражало.

– Ты слишком много говоришь для раненого, Тиан, – заметила Альмарис. – Тебе разве не надо беречь силы? Насчет пещер – они мне неприятны. Но я не боюсь.

– Внутри нет огня…

– Зачем он мне?

– Греться? Разглядеть все как следует?

– Я и так вижу в темноте и никогда не мерзну.

Тиан чуть усмехнулся.

– Значит, у нас больше общего, чем кажется на первый взгляд. Пойдем.

Глава 2. В пещере

В пещере оказалось не так уж страшно. Просто огромная дыра в скале… но по каменистому полу были разбросаны травы, еще сохранившие свежесть. Осока, пушица, вечноцветущая белоглазка, растущая только на северных островах… от нее исходил удивительный дурманящий запах. Похоже, Тиан пытался таким образом создать простейшее подобие уюта в своем пристанище.

А где живут драконы в его мире? Впрочем, сейчас не время для расспросов. Тем более, Альмарис наконец-то увидела воду в старом кувшине, стоявшем на каменном выступе, и Тиан, уловив направление ее взгляда, дал ей напиться. Большие черные глаза юноши-дракона странно блестели в темноте. Притягательно и немножко пугающе… Сильфиде внутри сумрачной пещеры все виделось слегка подсвеченным лиловым светом. Светом малой луны, всегда живущим в крылатых созданиях… Но девушке чудилось, что блестящие волосы дракона в человеческом обличье сами по себе источают загадочное сияние. Альмарис ощутила непривычное волнение, словно перенеслась в другую реальность. И в этом таинственном новом измерении чуждое ее миру существо вдруг приобрело какое-то значение…

– Ты бы присел, – все, что смогла она сказать, и дракон, послушавшись, опустился на охапку травы, прислонился спиной к стене пещеры. Все его движения были медленными, плавными, выверенными – и это тоже казалось непривычным для стремительной сильфиды… и завораживало.

– Я сяду рядом, ты не против?

Он кивнул

Альмарис с удовольствием скинула легкие сапожки из плотной ткани, сгрудила прямо перед Тианом побольше душистой белоглазки, удобно устроилась на крошечном стоге. Заметила, как дракон скользнул взглядом по ее красивым ножкам, и хотя в лице юноши ничего не дрогнуло, его глаза блеснули ярче…

Вот как… все же он не бесчувственная ходячая статуя? Альмарис привыкла к взглядам, полным восхищения и желания, но молодые сильфы мало ее интересовали. Никого из них она не считала достойным своей первой ночи. Но почему сейчас?.. Нет, хватит.

Осторожно коснувшись одного из рубцов на груди Тиана, девушка тихо спросила:

– Какое же оружие наносит такие раны?

– Это не оружие, – ответил он спокойно. – Это когти огненной кошки.

– Кошки?.. А, вспомнила. Маленькие хвостатые зверьки, весьма приятные, разгуливают по улицам человеческих городов.

– Наверное. Но огненные кошки не маленькие и не приятные. Они служат красным драконам.

– Существ, которые могут так ранить, уж точно милыми не назовешь! Прости, что прикасаюсь к тебе. Я пытаюсь создать связь… и наложить на нее плетение нового ветра. А теперь – тихо.

Альмарис приподняла ладонь и легонько подула на нее. Тиан заметил лишь колебание воздуха, а потом его открытой груди нежно коснулся ветерок. И снова… но уже более сильный, напористый.

Интересно, что видит сейчас перед собой посерьезневшая, сосредоточенная сильфида? Дракон ощущал, как прохладные потоки воздуха, исходящие от ее руки, словно родниковой водой омывают раны, безболезненно стягивают их края, заживляют, заглаживают незримыми невесомыми пальцами… Он почувствовал, как отступает боль, немилосердно грызшая его уже несколько дней. Стало легче дышать. И даже внезапное легкое головокружение – возможно, от соприкосновения с непривычной магией незнакомого мира – не ощущалось неприятным. Тиан ненадолго прикрыл глаза. А потом услышал:

– Вот и все.

Ран больше не было. Ни следа. Ни малейшего шрама. А девушка медленно провела ладонью по обнаженному плечу Тиана, словно хотела еще и наощупь убедиться в очевидном. Но жест вышел настолько чувственным и волнующим, что дракон слегка сдвинул брови и посмотрел на сильфиду с недоумением. Она тут же отдернула руку, будто обожглась.

Тогда Тиан, опомнившись, искренне поблагодарил ее:

– Спасибо тебе, дочь ветра. Из всех, кого я встретил в этом мире, лишь ты проявила ко мне доброту.

Она задумчиво кивнула.

– Я сделала что смогла. Да, я умею лечить телесные раны, и это очень редкое умение, между прочим. Но, увы, против ядов я сейчас бессильна. Мне бы в мой садик с целебными травами… Я бы отвар приготовила.

– Ты целительница?

– Нет. То есть не занимаюсь этим все время. Так, от случая к случаю… с сильфами редко что-то плохое случается.

– И у тебя нет врагов?

– Нет, откуда… А ты тоже думаешь, что на меня напали те черные твари, с которыми ты потом сражался? Видимо, мне удалось от них улететь – я очень быстрая, но в какой-то миг крыло отказало. Тогда-то ты меня и поймал. Я обязана тебе жизнью, Тиан…

– Не думай, что ты у меня в долгу, – ответил дракон неожиданно мягко. – Но скажи, что это были за существа? Вроде бы птицы, но перья похожи на черные древесные листья. А хвосты – словно извивающиеся стебли.

Альмарис покачала головой.

– Никогда раньше таких не встречала. Но они сотворены кем-то, это не природные создания. Ты же видел – их тела исчезали прямо в воздухе.

– Почему они охотятся за тобой?

– Не знаю. Вообще многое непонятно. Почему я ничего не могу вспомнить? Кроме зеленого тумана перед глазами… и как болело горло от этой гадости. Ты ведь тоже ею надышался, но у тебя нет провалов в памяти. Хотя, может, на нас просто по-разному действует этот токсин? Как ты себя чувствуешь?

– Я очень устал, – признался Тиан. – Но сейчас мне намного лучше. Прикосновение твоих ветров меня исцелило.

Девушка посмотрела на него как-то странно.

– Почти завидую этим ветрам… неважно. Твои рубцы… они были довольно свежими. Ты ведь получил их еще в своем мире? Значит, у нас ты совсем недавно? Хотя чему удивляться, если кружево мироздания до сих пор разорвано.

– Ты права. Но что за кружево мироздания, и что с ним случилось?

Альмарис уселась поудобнее, обхватив колени.

– Я расскажу тебе. Как сказку перед сном. Хочешь?

– Хочу.

– Тогда слушай…

…Однажды Создатель, сотворив один из больших миров, пришел в образе светлокрылого ангела в Междумирье, чтобы отдохнуть под Древом Жизни.

Он уснул, и от великой усталости ему снился черно-белый сон. Во вселенской тьме медленно загорались огромные белые звезды. Звезды были разумны. Они поняли, что снятся Создателю – и запели, как не поют ни ангелы, ни люди, ни птицы. Чем глубинней звучали их голоса, тем ярче становился сон. И сами звезды расцветали синими, желтыми, красными лучами… Даже тьма обрела густую бархатистость.

А тем временем Древо Жизни обсыпало спящего Ангела лепестками со сливовой ветви. Один лепесток проник в сон и превратился в крошечный островок с вечноцветущим деревом сливы. Создателю снилось, что от острова Грез, как потом его назовут, тянутся во все концы невидимые нити. Заплетаются в узелки, а затем – в бесконечное кружево, создавая дивные узоры. И на этом плетении зарождается вода. А в воде – новая суша.

Тогда Создатель-ангел проснулся и отпустил новый мир в явь. В бесконечное пространство, окружающее Древо жизни, где уже дышало множество миров… Но напоследок Ангел бросил на остров Грез свое перо. И повелел всему вокруг развиваться дальше…

Легчайшее падение ангельского пера в маленькое озеро всколыхнуло волны. Сначала от волн исходила еле слышная мелодия. Потом она становилась все громче, полнокровней, и вскоре обняла собой весь лес на острове Грез. И от этой мелодии, от плеска воды родилась девушка, одетая в звездный свет, обдуваемая нежнейшим ветром. И перо ангела сделалось для нее крыльями. По воле Создателя ей суждено было стать матерью всех живущих. Имя ее было Шен-гар.

Теплый ветер полюбил Шен-гар. В день особого всплеска волшебства, когда ближайшие звезды светили очень ярко, он воплотился в человека-ветра по имени Паан, и Шен-гар согласилась стать его женой…

– У них родились три крылатых дочери, – рассказывала Альмарис. – Дети ветра и воды. Сестры-созидательницы. Они продолжили наполнять новый мир жизнью. Нас, сильфов, сотворила старшая, Хтин-Ре. Невысокая нежная девушка с гибким станом, короткие лиловые кудри и сине-зеленые крылья… такой предстает она в легендах. Хтин-Ре была сновидицей. Большую часть времени спала, как птица, на ветке чудо-сливы. И видела во сне миры, реальные и не существующие. Многое нравилось ей – растения, насекомые, птицы, и крылатая дева дарованной ей силой переносила самое красивое в наш мир. Это Хтин-Ре дала ему название по имени цветка-орхидеи – Орхид. А еще Хтин-Ре была не только сновидицей, но и первой созерцательницей…

Альмарис приостановилась, и Тиан кивнул, показывая, что хотел бы, чтобы она продолжила.

– Как бы это объяснить? Созерцатели могут в каких-то вещах, явлениях, существах увидеть что-то другое. Саму их суть. И высвободить ее. То есть совершить превращение. Понимаешь? С любовью вышитое полотно или вырезанная из дерева фигурка могут оказаться цветами или даже живыми существами. А разумное создание станет кем-то совсем другим, потому что не слишком-то хорошо пользовалось тем, что ему дано. Иногда Хтин-Ре невольно переносила из других миров в Орхид не то, что ей снилось, но освободившуюся истинную суть. Рассказывают, что однажды вместо снившегося ей прекрасного цвета в Орхиде появилась маленькая фея.

– Интересно, – задумался Тиан. – Что бы могла увидеть во мне Хтин-Ре?

Альмарис окинула его быстрым взглядом.

– Я впервые встречаю дракона, но мне почему-то кажется, что ты очень настоящий, Тиан. Хтин-Ре увидела бы в тебе – тебя. И никого другого.

– Кто-то сейчас владеет таким удивительным волшебством?

– Говорят, изредка оно неожиданно проявляется у разных разумных существ. Но в основном – потомки расы джиран, произошедшей от самой Хтин-Ре. Однажды ей приснился юноша из воздушного народа, чьи предки были джиннами. Звали его Альджар. Они полюбили друг друга и стали встречаться в снах Хтин-Ре. В своем мире она родила от Альджара детей, первых из расы джиран – таинственных магов, способных целыми днями пребывать в волшебном сне, видеть истинную суть вещей, познавать прошлое, настоящее, иногда и будущее.

– А что потом стало с Хтин-Ре?

– Через много лет она поняла, что ее жизненные силы иссякают. И ушла в небо – стала первой луной Орхида. Маленькой лиловой. Таинственной… при ней мир погружается во мрак, потому что даже звезды засыпают. Солнце появилось позднее. А до него – другая луна, большая белая. Вон она как раз всходит… Это две младшие сестры Хтин-Ре. Но о них я расскажу тебе потом. Про старшую же добавлю, что она может спать даже сейчас, когда на небе ее по ночам заменяет белая луна. Снова видит себя в волшебных снах вечно юной и встречается с возлюбленным Альджаром, который живет тысячи лет. Мы, воздушные создания, глубоко почитаем Хтин-Ре.

– Какая красивая история… Но что же произошло с миром Орхид?

– На самом деле никто не может толком понять и объяснить, что случилось два года назад. В начале времен кружево мироздания разрасталось, и земля посреди воды увеличилась до материка. Остров Грез остался в юго-восточной части океана. Зародились и другие острова во всех сторонах света. Конечно, как и везде, в нашем мире случались и стычки, и разгулы стихий, но никогда не было долгих войн или серьезных катаклизмов. Самыми сильными расами оставались прямые потомки трех сестер-созидательниц – джиран, ионнсай и дэмсай, имевшие власть над всем волшебством нашего мира.

– Потомки?

– Да! Хтин-Ре, Ионн-Ре и Дэм-Ре создали множество разных существ. Но у этих прекрасных, вечно юных девушек были не менее прекрасные мужья, которым они рожали детей. Именно о потомках тех, кто был рожден тремя сестрами, а не сотворен ими, я и говорю сейчас. Многие завидовали великим чародеям трех рас. Сами они то враждовали, то объединялись в попытках создать нечто невообразимое. Имели все, но им было мало, и они порой доходили до безумия в своих опытах. А другие пытались забрать силу чародеев себе… Все это магическое безумие постепенно разрывало незримое кружево в основании Орхида. Говорят, последней каплей стало то, что кто-то сорвал три растущих на воде целебных цветка лотоса, оставшихся как дар сестер-созидательниц нашему миру. И случился Великий разлом.

– Настоящий разлом?

– Именно. Огромный материк Алабеста сохранил только северо-западную часть – остальное рассыпалось по океану островами. Как ни странно, но жертв оказалось не так уж много – существ переносило в разные места неведомой силой. Но все три расы великих чародеев просто-напросто исчезли. Без следа. Сохранились лишь боковые ветви полукровок… Волшебство ослабло. Многие и вовсе его лишились. И чужаки… пришельцы из других миров после Великого разлома стали появляться повсюду. Со своей непонятной магией… почему-то они могут говорить на языке Орхида. Но они совсем, совсем не наши! Их очень боятся, Тиан. От них немало вреда.