bannerbannerbanner
Название книги:

Атас и Аста

Автор:
Игорь Кранцев
Атас и Аста

000

ОтложитьЧитал

Шрифт:
-100%+

Глава 1

Где-то со стороны города в очередной раз раздались раскаты грома, и сотрудник ГАИ Осипов снова скривил лицо, отчего его нос как будто стал ещё длиннее, чем был на самом деле.

– Ну, и чего смотришь? – словно с издёвкой произнёс он в сторону стажёра.

– Никак нет, трищмайор, – неловко пробормотал молодой парень, чью фамилию Осипов никак не мог запомнить.

– Иди! Ты на практику пришёл или как?

Они сидели в видавшем виде сооружении – чем-то среднем между киоском на сваях и небольшой избушкой. Это строение с надписью «Пост ГАИ» было хорошо известно всем, кто въезжал в город с северо-запада. Водители заблаговременно старались снизить скорость на подъезде к этому месту, но опытный Осипов в свою смену легко определял автомобиль, который можно и нужно выцепить даже из неспешно двигающегося потока, чтобы обязательно найти нарушения и предложить водителю «договориться по-хорошему». Официальные штрафы он выписывал не столь охотно, но практиканта, конечно, учил другому.

Молодой человек инстинктивно съёжился перед выходом наружу – наверное, так бы поступил любой, выбираясь из помещения в темноту, которую освещали разве что тусклые фонари да фары редких в это время автомобилей. За последние пару часов, правда, несколько раз мелькнули молнии, что совсем не обрадовало будущего выпускника милицейской академии и уж тем более его опытного наставника.

– Жезл не забудь, – произнёс зачем-то Осипов.

Развернувшись, чтобы закрыть за собой дверь, стажёр увидел как длинный крючковатый осиповский нос погрузился в чашку с остывшим чаем, а рот майора сопроводил это неприятным хлюпаньем.

«Три часа ночи. Машин-то почти нет. Он что? Хочет показать как наша служба и опасна и трудна?», – буркнул молодой стажёр куда-то в сторону и вздрогнул от ночной прохлады, которая резко отличалась от дневной июньской духоты. Парень, пришедший на дежурство в одной фирменной рубашке с коротким рукавом, кутался в неуютный грязный плащ, на который ему указал капитан, проводя инструктаж в начале смены. В этот момент где-то впереди опять сверкнуло, а затем раздался раскат грома. При этом дождя так и не было – возможно, порывы ветра, от которых молодому стражу правопорядка было не по себе, отнесли тучи куда-то в сторону города, чьи очертания были видны за небольшой опушкой леса.

«Да уж!», – вздохнул молодой человек и решительно двинулся в сторону дороги. Утром он вернётся домой, чтобы поспать несколько часов, а затем отправится снова на дежурство. Только уже в дежурную часть при одном из районных отделов. В Москве он сдал экзамены экстерном, чтобы в июне попрактиковаться в родном городе в различных подразделениях. В Академии излишнему рвению курсанта удивились, но препятствовать не стали. Наоборот – связались с областным управлением и настойчиво рекомендовали посодействовать. На месте тоже удивились, но препятствовать не стали. Наоборот – направили на самые сложные участки. Например, сюда – на оживлённую трассу в ночную смену с неприятным Осиповым. Или в райотдел на окраине, где показатели по совершённым и раскрытым преступлениям не самые лучшие. Молодой человек снова инстинктивно дёрнулся от молнии, которая, казалось, сверкнула совсем рядом.

– Опять громыхнуло, видел, а, Басмач? Успеть бы до дождя? – обратился водитель одной из редких в этот час машин к своему спутнику.

– Крути баранку и не бухти. Не сахарный, не растаешь от дождя.

– Ну, мало ли? Что скажет Прибалт?

– Серый, ты достал! Что «Прибалт»? Что он скажет? Ну, дождь и дождь. Что думаешь – Прибалт бабла на небо закинет, и дождь закончится?

– Ну, мало ли…

– Не неси чушь, Серый! Лучше аккуратнее давай. Скоро пост ГАИ.

– Да ладно – три часа ночи. Эти шакалы спят небось.

Вместо ответа тот, которого назвали Басмачом, приоткрыл окно, сплюнул наружу и, скривив лицо от порыва ветра, повернул скрипучий механизм на двери вверх. Стекло словно нехотя поднялось и, соприкоснувшись с рамой дверцы, задребезжало.

– И что? Поновее что ли машину Прибалт не мог найти? У него бабок немеряно, – проворчал Серый, удерживая непослушный руль на неровной дороге.

– Не неси чушь, – со злостью повторил Басмач.

Это был худощавый человек в возрасте около сорока. Но из-за бледного лица с маленькими, пронзающими холодом и ненавистью глазками, мужчина выглядел куда старше. А потускневшие татуировки в виде перстней вполне объясняли эту казалось бы неестественную бледность – там, где он провёл значительный отрезок жизни, было не до загара. С невзрачным лицом резко контрастировала копна чёрных как уголь волос, свисавших со стороны шеи почти до плеч. Благодаря этой черте своей внешности он и получил кличку «Басмач», потому что напоминал уроженца южных республик. Впрочем, жестокий характер тоже вполне соответствовал прозвищу. Вот и сейчас его разговорчивый напарник, которого Басмач называл Серым, не стал продолжать беседу, несмотря на то, что пытался поддерживать разговор, чтобы попросту не заснуть на ночной дороге. Ему было около тридцати. Как порой писали в милицейских сводках – рост средний, лицо продолговатое, нос прямой. Спортивный костюм с тремя полосками был предметом особой гордости для человека, который встретил развал СССР в колонии общего режима, куда попал скорее по совокупности мелких делишек и где познакомился с авторитетным и жестким Басмачом.

– Ты посмотри, а? Чёрт-чёрт-чёрт! – Серый резко надавил педаль тормоза, машина с противным скрипом остановилась, и успевший за какие-то секунды задремать Басмач резко ударился головой о кабину.

Услышав скрип тормозов, майор Осипов помотал головой и стал всматриваться в сторону трассы. Затем то ли удовлетворённо, то ли наоборот раздражённо кивнув – он сам едва ли смог объяснить эту эмоцию – милиционер водрузил на голову фуражку, отточенным движением накинул на плечи плащ и вышел наружу.

– В чём дело, сынок? – слегка скривив губу, Басмач вышел со стороны пассажирской двери.

Молодой стажёр, проглотив обращение и другие формальности, дрожащим голосом говорил о проверке документов, переводя взгляд со стоящего у кабины водителя в «Адидасе» на подошедшего его более опытного напарника с тёмными волосами.

– В чём дело, стажёр? Доложить обстановку.

Осипов появился откуда-то из-за спины темноволосого, и молодой парень в милицейской форме даже на мгновение вздрогнул от неожиданности. В этот момент он почувствовал как огромная капля дождя как в замедленном кино приземлилась на его лицо. Он инстинктивно повернулся в сторону, и ему показалось, что водитель в спортивном костюме как будто отбросил что-то в сторону. Стажёр хотел сделать шаг в том направлении, но его прервал майор, потребовавший снова доложить обстановку.

«Зачем он так при водителях?», – подумал будущий милиционер, – «показать кто главный что ли хочет?». Тем не менее, он вспомнил старый постулат о субординации, который ему вдалбливали с первого дня обучения в школе милиции, и, выдохнув, приложил руку к фуражке:

– Товарищ майор, задержан для проверки автомобиль фургон с надписью «Телевидение», двигающийся в направлении города.

Осипов натянул буквально до треска капюшон, чтобы спрятаться от тяжёлых капель, и не без презрения посмотрел как на своего молодого коллегу и двоих мужчин, так и на транспортное средство. Это был мини-фургон на базе грузового «УАЗа» – белый с синей полосой и надписью «Телевидение» вдоль кузова.

Майор взял в руки фонарь, посветил в лицо водителя в спортивном костюме и несколько секунд пристально его рассматривал пока тот не сморщился и сказал: «Ну, хорош уже, начальник». Затем та же участь ждала его старшего по возрасту спутника. Тот терпеливо прищурил маленькие глазки и опустил голову вниз. Осипов молча отошёл в сторону и несколько раз провёл фонариком по автомобилю.

– С документами в порядке, можем показать, – нарушил тишину старший из мужчин.

Осипов направил луч жёлтого света на номер, несколько секунд молча смотрел на выпуклые цифры и буквы на чёрном прямоугольнике. Судя по ним, автомобиль был зарегистрирован в Костроме.

– Не длинноват для «УАЗа»-то, а? – ухмыльнулся капитан и с явным наслаждением посветил фонарём в лицо темноволосому. Тот явно испытывал раздражения как от потока света, так и от усилившегося дождя.

– Не знаю, – ответил мужчина, – не я ж его делал. Какой с завода пришёл, такой и есть.

– А чего из Костромы-то едете? У нас что своего телевидения нет что ли?

– Так я не знаю… Нам сказали… Документы могу показать, – пролепетал темноволосый.

Он был подчёркнуто спокоен, в отличие своего молодого коллеги, который, хотя и молчал, но был явно раздражён – то ли от того, что мокнул под дождём в своём спортивном костюме, то ли ещё по какой причине. В любом случае, опыт подсказывал Осипову – стажёр справился с задачей останавливать подозрительные автомобили. Ведь эти двое были мало похожи на людей, работающих в телецентре. По крайней мере, в представлении майора. Но задерживать этих людей он не собирался.

– Документы говорите? А аптечка? А запаска? А если проверю? – Осипов поправил фуражку.

Стажёр, словно повинуясь какому-то инстинкту, отошёл на шаг от водителя в спортивном костюме. Этот тип, одетый как большинство подобных людей, что в большом количестве встречаются в неблагополучных районах, вызывал подозрение и внутреннее отвращение у молодого стража правопорядка. Впрочем, второй тоже. От него веяло каким-то неприятным холодом. «Наверняка судим», – мелькнула в голове стажёра мысль, основанная на занятиях по криминалистике в Академии.

– Вас понял, товарищ эээ… майор, – темноволосый изобразил нечто, отдалённо напоминающее улыбку.

– И что ты понял? – спросил Осипов.

Брюнет неприятно хмыкнул – наверное, у него это был аналог смеха и окинул точками глаз обоих милиционеров:

– Дождь идёт… Давайте в фургон зайдём.

Он жестом предложил Осипову обойти машину, чтобы подойти к боковой дверце. Стажёр пошёл за ними.

 

– Так, Серый! Не отсвечивай! Сядь в кабину! – властно приказал он тому с простоватым лицом в спортивном костюме.

Тот, которого назвали Серым, как будто попытался подать старшему какой-то знак, но затем послушно, хотя и неуверенно, открыл водительскую дверь и залез внутрь кабины.

– Всё ништяк, сейчас поедем! – прикрикнул на него бледнолицый с тёмными волосами, а затем, обращаясь уже к Осипову, добавил: – правильно, начальник?

Стажёр проследовал за ними до двери, а когда темноволосый открыл её, посветил своим фонарём внутрь. Там были какие-то металлические стеллажи с какими-то приборами или оборудованием. Стажёру показалось, что всё было старым. А у самого входа к полу было приварено крутящееся кресло.

– В чём дело, стажёр?

Фонарь Осипова хоть и был направлен на молодого милиционера, всё равно отбрасывал свет на его лицо с длинным носом, делая его внешность похожим на какого-то персонажа из фильма ужасов, что показывали в многочисленных полуподвальных видеосалонах, из-за чего стажёр едва не засмеялся.

– Я сам документы проверю. Свободен!

Осипов захлопнул дверь перед носом коллеги, едва тот успел произнести «Так точно!». Молодой человек увидел, что неприятный тип в спортивном костюме включил «дворники» и нервно стучит пальцами по пластмассовому рулю. Стажёр направил фонарь на обочину и придорожную траву, которая даже ночью и при поливающем всё вокруг дожде была серо-бурой от впитавшейся грязи и пыли. Буквально через минуту боковая дверь открылась, и Осипов, чьё лицо вопреки ненавидимому дождю вдруг стало излучать нескрываемое довольство, буквально выпрыгнул наружу.

– Ну, всё в порядке – можете ехать!

Он панибратски похлопал по плечу темноловосого, который молча уселся в кабину рядом с тем, кого он называл Серым. Мгновение спустя из-под удлинённого кузова «УАЗа» смачно выстрелило облако выхлопного газа, сопровождаемое характерным резким шумом двигателя. Габаритные огни уменьшались по мере отдаления фургона от поста.

– Товарищ майор, идите сюда! – стажёр остановил Осипова, бодро направлявшегося в сторону будки на сваях.

– Ну, чего ещё? – недовольно буркнул старший по званию, морщась от дождя.

– Смотрите!

Стажёр лучом фонаря указал на предмет, лежавший на границе асфальта и грунта. Металлический кастет – вот что это было, и Осипов, увидев его, энергично закивал.

– Видите? Я уверен – это водитель выбросил. Вы когда подошли, мне показалось, что он хотел меня ударить, а потом резко кинул это в сторону…

– «Показаааалось», – передразнил его майор.

Стажёр хотел объяснить, что эти двое ему совершенно не понравились, да и вообще какой-то необычный фургон, двигающийся в сторону города в три часа ночи, это как-то подозрительно. А резкое движение того, что в спортивном костюме, он точно заметил. И тот как будто бы что-то бросил. Как раз примерно сюда.

– «Показааааалось», – повторил Осипов, – мало ли что тебе показалось. Может, он тут давно лежит?

Осипов подошёл, подобрал кастет, надел себе на правую руку и поиграл пальцами. Затем сжал кулак и, словно играючи, приложил его к щеке стажёра. Тот почувствовал жуткое прикосновение холодного металла.

– «Дыщщщ», – сказал Осипов и засмеялся.

Стажёр ничего не ответил. Только вздохнул и посмотрел вверх. Дождь стих также резко, как и начался несколько минут назад, и в воздухе веяло смесью сырости и неистребимого на дороге запаха выхлопных газов.

– Вон смотри – в Москву полетел.

Осипов указал в сторону красного огонька самолёта, который набирал высоту. Аэропорт был совсем неподалёку. Днём в ясную погоду от поста ГАИ можно было рассмотреть его очертания.

– Тоже что ли слетать в Москву? – продолжил рассуждения офицер ГАИ.

Он так и не дождался одобрения от стажёра и вдруг резко дёрнул молодого человека за плечи.

– И давай не трепись про этот кастет. Тебе показалось, а мне потому кучу бумажек писать. А оно мне надо, а? Понял меня?

Стажёр растерянно кивнул и тут же увидел перед собой купюру, которую держал перед его лицом Осипов.

– На вот – возьми. Мороженое потом себе купишь. С лимонадом!

Стажёр растерянно смотрел на майора, а тот неприятно рассмеялся, убрал купюру в карман и, скинув капюшон, быстро двинулся в направлении постройки с выцветшей надписью «ГАИ» на крыше и кружкой с остатками холодного чая внутри.

– Не вздумай завтра там болтнуть чего в дежурной части, – крикнул он от двери, давая понять, что стажёру предстоит ещё какое-то время побыть снаружи – на так называемом дежурстве.

Город начинали освещать первые лучи июньского солнца, которые в ближайшие часы должны были свести на нет усилия короткого ночного дождя.

Глава 2

Просыпаться совершенно не хотелось. Ведь сегодня – вручение аттестата об окончании девятого класса. И для этого придётся идти на скучную «Золотую сотню» в унылый «Форум». А весь её внутренний подросток, казалось, протестовал ещё больше. Ну, сами подумайте – на улице уже неделю как установилась тёплая погода, «Последний звонок» в школе был почти две недели назад. А эта дурацкая церемония проходит только сейчас, потому что кто-то из важных людей в конце мая в городе отсутствовал. Но ведь церемония награждения лучших из детей – та самая «Золотая сотня» – это то, чем город гордится. Ведь нигде больше такого не проводят. По крайней мере, так говорили родители.

Ради вручения аттестата нужно было снова натягивать на себя эту опостылевшую школьную форму. Точнее, ту одежду, что была принята за школьную форму на общем родительском собрании в лингвистической гимназии. Для девочек этот казённый набор – как она сама его называла – включал в себя белую блузку, клетчатый жилет и юбку. Тоже клетчатую или тёмную. «Мы должны отличаться от других школ и отказаться от советского прошлого», – говорили они. Ну, форма ещё ладно – надеть форму на один день ещё куда ни шло. Но тащиться в этот унылый «Форум», чтобы слушать речи мэра города, улыбаться знакомым отца, общаться с завучем… Увильнуть? Об этом не могло быть и речи – мать сразу сказала, что родители пойдут вместе с ней, потому что для семьи Зелинскасов это огромная честь.

Вот только отец ещё ночью куда-то уехал – она точно слышала как он выходил – звук его шагов трудно перепутать – и садился в машину. Видимо, в такси. При этом он говорил, что на «Золотую сотню», где его дочери вручат аттестат об окончании девятого класса с одними пятёрками, нужно прийти обязательно. Но теперь куда-то таинственно исчез. И что скажет мать, если он не появится к началу церемонии? А, может, он уехал навсегда. Устал от скандалов, которых в последнее время стало слишком много. И где он будет жить? Да хоть в одном из своих киосков, которыми был утыкан весь город.

– Ах, ну, и зачем я стала отличницей, – произнесла она вслух, потягиваясь, прежде чем подняться и взглянуть в окно.

Оно выходило на крышу стоящей напротив покосившейся избушки. Крыша некогда была выкрашена коричневым цветом, но теперь он терялся на фоне проступавшей почти повсеместно ржавчины. Зато мяч был по-прежнему на месте. Простой резиновый. Красный с бело-зелёной полосой. Такие раньше всегда лежали на полках в «Детском мире» даже когда других игрушек на полках не было вовсе. Два года назад, когда они сюда переехали, этот мяч был ещё ярким – видимо, он незадолго до их появления игрушка попала туда. Наверное, какой-то ребёнок случайно забросил. Представляете? Играли, кто-то подбросил мяч слишком высоко, и он по какой-то невероятной дуге опустился прямо на крышу дома. И совершенно не собирался скатываться вниз к галдящей детворе. А потом, наверное, ещё тот старичок – он тогда был моложе – выскочил из дома и с криком «Чего расшумелись?» разогнал всю детвору. Тот, что неловко забросил мяч на крышу, бежал последним, даже не боясь получить затрещину от разгневанного старика. Надежда на то, что непослушный кругляш всё же скатится вниз и без слов объяснит причину детской суеты, была куда сильнее. Но этого так и не произошло.

Со временем мяч выцвел и потерял форму. Один раз в садике точно такой же мяч, с силой отлетев от асфальта, больно ударил её по лицу. Вспомнив об этом, девочка дотронулась до небольшого шрама над верхней губой, который, наверное, всегда будет напоминать об этом случае. Подружка Оля – та самая, неуклюжая и смешная, увидев, что натворил неожиданно отскочивший мяч, испугалась не меньше, и воспитательнице Зинаиде Петровне таким же летним днём на прогулке во дворе садика пришлось успокаивать обеих. Впрочем, на их дружбе тот случай никак не сказался.

Аста часто представляла как мяч попал на крышу. Может быть, это были мальчишки, которые играли в футбол прямо на узкой дороге частного сектора пока не было проезжающих автомобилей. А, возможно, это девчонки играли в вышибалу, и кто-то бросил мяч слишком сильно. Но обязательно в её представлении из двери выбегал рассерженный сосед-старичок – тогда он ещё мог бегать, а кто-то из детей с надеждой взирал на крышу, ожидая возвращения мяча. Если это были девчонки, тогда среди тех них могла быть и какая-нибудь Оля. По крайней мере, хотелось бы, чтобы была. Но Аста не знала никого из соседских ребят по именам – мама не разрешала с ними играть, подчёркивая, что они не из их круга общения. При этих словах Светлана обычно фыркала на падающую на лицо чёлку, и Асте стоило больших усилий, чтобы не смеяться при этом. Однако, стремление матери казаться идеальной почему-то не могло не смешить девочку-отличницу с редким для этих мест именем.

От воспоминаний о детском саде и подружке, с которой она не виделась с момента как настала пора отправляться в школу, отвлёк звук ключа, поворачивающегося в замочной скважине. Один оборот, второй, третий… Аста выбежала из комнаты и едва не полетела кубарем с лестницы, ведущей на первый этаж.

– Ты ещё не одета? О чём ты думаешь? Сегодня выпускной, – Светлана привычно дунула губами чуть влево, откуда раньше обычно спадала прядь волос. Сейчас ей ничего подобного не угрожало – у женщины была элегантная короткая стрижка. Утром она побывала в салоне на бульваре Щорса у лучшего мастера города то ли по мнению самой Светланы, то ли кого-то из знакомых, порекомендовавшего именно эту парикмахерскую.

– Не выпускной, а вручение аттестатов. О весьма среднем образовании. Девять классов. И до него ещё предостаточно времени. Да и вообще – возьму и пойду вот в этой пижаме, – улыбнулась Аста.

Но Светлана лишь укоризненно покачала головой и традиционно произнесла что-то из серии «Вся в отца со своими шуточками». Заодно что-то неразборчиво сказала про его отъезд. А когда дочь покачала головой, добавила:

– Не ценишь ты, не ценишь. Посмотри в каких условиях живёшь…

«Знаю-знаю», – сказала себе девочка – «Свой кирпичный дом в два этажа в этом городе есть только у Иваницких, Назаренко, ещё кого-то там и Зелинскаса – её отца».

– … и Гинтараса Зелинскаса, – словно продолжила мысль дочери Светлана.

Аста с закрытыми глазами кивала головой в такт словам матери. Споры хотелось отложить до разговора о вручении аттестатов в «Форуме».

– Что ты киваешь? Не нервируй меня. Я и так на взводе. Едва сейчас не сбила какую-то девчонку. Кидается под колёса и ещё грубит, – Светлана фыркнула на чёлку, которая практически исчезла после визита к парикмахеру.

– Чтооо? Мама, ты… Ты чуть не устроила аварию, чуть не сбила человека?

– Ничего, ещё нарожают!

– Мама, ты что такое говоришь? Ты не сбила никого, с этой девочкой всё хорошо?

Светлана достала из сумочки пачку болгарских сигарет, которые были одним из тех товаров, благодаря которым предприимчивый и быстро приспосабливающийся к новым реалиям Гинтарас Зелинскас обустроив переезд в новый дом. Благодаря смекалке и невесть откуда взявшейся уверенности бывший инженер одного из рушащихся заводов-гигантов смог наладить каналы поставки заграничных товаров через родную Литву.

– Всё с ней в порядке, – Светлана покрутила пачку в руках и кинула обратно в сумку, – Давай, завтракай и одевайся. Сделай себе бутерброд.

Последняя фраза прозвучала уже из гостиной, куда мать направилась, услышав звонок телефона. Секунду спустя наигранно-радостным голосом Светлана приветствовала одну из своих знакомых – её муж собирался строить новый дом неподалёку. Аста слышала разговор родителей, что этот знакомый даже хотел купить участок с домом с мячиком на крыше. Они говорили про «Золотую сотню» и «Форум». Муж звонившей женщины на церемонии обязательно будет, и та зачем-то уточняла придёт ли Светлана со своей дочерью… Ах, эти взрослые! И они ещё учат и воспитывают нас. Ох-ох-ох!

Аста отрезала кусок батона и, густо намазав его шоколадной пастой, намеревалась двинуться в сторону лестницы, чтобы вернуться в свою комнату вместе с лакомством.

– Это что такое? Ты опять за своё? А ну, ешь здесь, – Светлана выглянула из дверного проёма с телефонной трубкой в руке.

 

Аста включила чайник и, рассматривая кусок батона с шоколадной пастой, взгромоздилась на высокий стул.

– Мам, а, может, ну его это вручение? Ну, зачем я туда пойду? Я лучше дома побуду, – Аста предприняла ещё одну попытку отвертеться от скучной церемонии, когда Светлана положила трубку и вернулась. «В конце концов, папа куда-то уехал», – неуверенно добавила девочка с угасающей надеждой в голосе.

– Так, опять начинается… Ты для чего заканчивала девять классов с одними пятёрками? Я для чего тебя водила на занятия, зачем мы ходили в художественную школу? Зачем это всё? Объясни?

Закончилась тирада очередным напоминанием о том, что на «Золотую сотню» в «Форум» приглашают далеко не всех, а только самых лучших, и для дочери Гинтараса Зелинскаса оказаться там большая честь.

– …там будет мэр, там будут те, с кем твоему отцу дела вести, пусть услышат твою фамилию и увидят тебя на сцене.

– Мам, ну, если это так нужно отцу, так пусть сам туда и идёт, получит за меня аттестат?

Вместо ответа Светлана закатила глаза, громко фыркнула на несуществующую чёлку и, резко повернув ручку плиты под кипевшим чайником, дала понять, что разговор окончен. Аста взяла ярко-жёлтую кружку и налила туда заварку. В этот момент снова зазвонил телефон, что спасло Асту от продолжения разговора о престиже, особенном статусе семьи, «Форме», мэре и «Золотой сотне».

– Алло, привет! Как там в Москве?

По этой фразе Аста предположила, что на сей раз матери звонит Ингрид – на самом деле Ирина— её давняя подруга, уехавшая после школы в столицу и вышедшая там замуж за сотрудника шведского посольства. Однажды, будучи ещё маленькой, Аста ненароком услышала разговор двух взрослых знакомых, что Светлана завидовала подруге, а потому, чтобы хоть как-то быть на неё похожей, вышла замуж за Гинтараса, которого назвали «почти иностранцем» – ведь он был чуть ли не единственным уроженцем Прибалтики в небольшом областном центре в средней части РСФСР.

– Так ты у нас, Ингрид, ты здесь? И только сейчас звонишь?

Через несколько лет совместной жизни крепкая шведская семья распалась, и Ингрид снова превратилась в Ирку, хотя, и продолжала представляться новым знакомым на заграничный манер. В семье, где подрастала маленькая Аста, тоже пошёл разлад. Денег катастрофически не хватало, и в девяносто первом вслед за Советским Союзом должен был рухнуть и брачный союз Гинтараса Зелинскаса и Светланы Зелинкене. Но именно в этот момент – когда, казалось отступать было некуда – дела бывшего инженера пошли в гору, а вместе с этим давший трещины брак склеился обратно. По крайней мере, скандалы, из-за которых Аста постоянно плакала, стали происходить куда реже.

– Что? Завтра уже обратно? Ирка, и ты только сейчас мне звонишь?

Как абсолютно воспитанный ребёнок, Аста не стала дослушивать телефонный разговор. Зато как ребёнок чрезвычайно непослушный, она всё же поднялась в свою комнату вместе с бутербродом и чашкой чая пока Светлана была увлечена разговором с Ингрид. Асте на глаза попались приготовленные на сегодня тёмная юбка до колен, постоянно пачкавшаяся белая блузка и клетчатый жилет. Та самая особая форма для учениц Гимназии № 2 – той, что ещё недавно звалась второй школой и располагалась в самом центре города. Именно туда Аста и пошла в первый класс. Точнее, не пошла, а поехала. Светлана считала, что её ребёнок должен учиться в лучшем учебном заведении, а потому каждое утро Асте сначала с кем-то из родителей, а потом самостоятельно приходилось ездить из своего старого дома в Заводском районе через весь город на улицу Ленина. «Вон школа, я туда пойду», – говорила ей в садике подружка Оля. Она сильно расстроилась, когда узнала, что Аста будет учиться не рядом с домом как и она, а будет ездить в центр.

«Ты моя самая лучшая подружка, вот – возьми!». Оля тогда протянула ей какую-то пластмассовую безделушку, которую достала из кармана. Позже – по дороге из садика – Светлана заметила эту вещь в руке у дочери и потребовала выкинуть эту ерунду и раздражённо поинтересовалась: «Неужели у тебя дома игрушек мало?». В тот день сотрудница бухгалтерии незадолго до того как забрать ребёнка из детского сада узнала, что её подруга собирается с мужем-шведом в отпуск в Италию, а потому пребывала не в лучшем расположении духа. Аста, правда, тогда и не подозревала о причинах маминой раздражённости. Ингрид же тогда сама ей позвонила на рабочий телефон, чтобы поделиться новостью. Возможно, и без желания разозлить подругу. Вечером же Гинтараса ждал скандал на тему «Вон как другие люди живут». Аста хорошо запомнила тот день, потому что плакала и из-за того, что её заставили выбросить Олин подарок, и из-за того, что папа с мамой кричали друг на друга.

– Опять тётя Ингрид, – произнесла вслух Аста. Она уже представляла как Светлана поведёт на вручение аттестата нагрянувшую из Москвы подругу. А потому девочке стало ещё более неловко от ситуации. Мало того, что родители придут, так ещё и тётя Ингрид. Несмотря на то, что на «Золотую сотню» пускали по пригласительным, Аста была уверена – Светлана обязательно протащит внутрь тётю Ингрид. Вот сейчас окончательно захотелось сбежать из дома, чтобы не идти на вручение аттестата. Однако, реальность преподнесла неожиданный сюрприз. Правда, прежде чем о нём узнать, Асте предстояло выслушать очередную нотацию. Правда, даже внутренний подросток-бунтарь был готов согласиться, что эта порция критики была вполне обоснованной:

– Ну, просто прекрасно, дочь, просто прекрасно… Ешь в своей комнате. А если заляпаешь чего? И это отличница из второй гимназии, – Светлана в это время пыталась вставить в ухо другие серьги, посчитав, что они подходят к её новой причёске больше и закатила глаза в направлении дефицитной люстры, которую незадолго до переезда в новый дом удалось достать Гинтарасу. Сначала её хотели повесить в гостиной на первом этаже, по потом Светлана посчитала, что там больше подойдёт другой светильник, а против появления дефицита в своей комнате Аста особо и не возражала. Правда, не могла понять почему взрослые с каким-то трепетом дышат на нагромождение висящих хрусталинок, внешне напоминающих сосульки и просят быть осторожнее.

– Мам, ну я… Я…

– Я-я, натюрлих! – передразнила Асту родительница, привычно фыркнув на фантомную чёлку, а затем добавила, – не забудь: нам ещё обувь тебе нужно купить перед «Форумом».

– Но мам… У меня же есть туфли.

– Это старые и страшные туфли.

– Мама, вообще-то ты мне их сама выбирала и говорила, что они модные и современные, – Аста раздражённо повысила голос.

– Всему своё время, а сейчас они старые и страшные как твой литовский дед, когда начинает рассуждать о политике.

– Мама!

Но Светлана, наконец справившись с застёжкой серьги, уже не слушала дочь и двинулась обратно в сторону гостиной.

– Не заляпай блузку, я очень тебя прошу, – раздалось откуда-то из-за стены.

– Угу, – убедительно и нарочито громко крикнула девочка в дверной проём, вовсе не предполагая, что тот самый сюрприз сейчас случится.

– Сейчас заедем в ЦУМ за обувью, а потом отвезу тебя в «Форум», а сама…

От неожиданности Аста чуть не выронила бутерброд, который вполне мог спикировать если не на упомянутую блузку, так на жилет. Ведь вешалка с приготовленной ещё с вечера одеждой стояла совсем рядом.

– Ты не пойдёшь на вручение аттестатов?

Девочка и не пыталась скрыть радостных эмоций – ей хотелось получить аттестат без воздыханий от родительницы. Аста порой стеснялась, когда мать вела себя слишком экспрессивно, особенно в присутствии её одноклассников – например, на каких-то мероприятиях в гимназии. Но Светлану было не смутить подростковыми повизгиваниями, и она всё же закончила фразу:

– … а сама я встречусь с Иркой… Ой, с Ингрид. Мы попьём кофе пока вы там с друзьями собираетесь, пока звучат все эти речи, а потом придём в «Форум» как раз к началу вручения, так что ты не слишком радуйся. Да и отец обещал быть. Хотя, если бы я знала куда он запропастился.


Издательство:
Эксмо
Книги этой серии: