Глава 1. "Обожаю" свадьбы.
– Ива, – с радостным выражением лица встречает меня Яна Альбертовна, будущая свекровь моей лучшей подруги Таисии, удивительно красивая женщина и… мэр родного города.
Родного…
Целый год здесь не появлялась, и если бы не свадьба Соболевых, в жизни бы не приехала.
– Здравствуйте, – открыто улыбаюсь и принимаю крепкие объятия.
– Как расцвела-то в своём Питере, я тебя по волосам узнала. Обожаю твои кудряшки. Ты с ними такая милая, не вздумай снова вытягивать их.
– Я тоже к ним наконец-то привыкла, – смеюсь. – И больше не хочу выпрямлять.
Удивительно, но, когда принимаешь себя полностью: со всеми успехами и неудачами, с природным художественным талантом, дикой работоспособностью и… пьющими родителями, с ужасным голодным детством – когда всё это расставляешь по условным полочкам и перестаёшь стыдиться – вот тогда вдруг становится легко. И мелкие кудряшки, создающие пушистое облако над головой, перестают раздражать.
А ещё совершенно не хочется больше меняться.
– Как долетела, Ива? – из гостиной огромного дома Соболевых выглядывает глава семейства – Богдан Анатольевич.
– Отлично, – машу рукой. – Что со мной будет?..
– Надо было позвонить, – продолжает он, застегивая пуговицу на строгом пиджаке. – Отправили бы водителя, встретили как полагается. С этой свадьбой у всех здесь мозги набекрень, никакого гостеприимства. Придумали тоже, банкет на триста человек. Наша с Яной свадьба была гораздо скромнее, и почти тридцать лет живём. Даже лысеть от её выкрутасов ещё не начал.
Тихо посмеиваюсь.
– Не ворчи, пожалуйста, Дань, – обращается Соболева к мужу и заговорщицки подмигивает мне. – Ох уж эти мужчины, Ива.
Понимающе киваю.
Дело в том, что буквально два дня назад я рассталась с парнем и приехала сюда в статусе свободной подружки невесты. Мы почти год встречались с Костиком. Увы, я банально не вынесла конкуренции с его матерью.
Постоянные придирки, скандалы, недопонимания – я не выдержала первой и ни о чем не жалею.
К черту мужиков!
– Пойдем, провожу тебя в твою комнату, – предлагает Яна Альбертовна, набрасывая пальто. – Все приезжие останавливаются у нас в гостевом доме. Таисия хотела снять целую гостиницу, но мы настояли, чтобы встретить гостей здесь.
– Это здорово, спасибо вам.
Дом – это то, чего мне очень не хватает. Пока не понимаю, стоит ли заезжать к родителям или лучше не портить настроение? За год воспоминания о жизни с ними стёрлись. Мой природный оптимизм даже заблокировал все негативные моменты и я, как любой ребенок, испытываю только тоску…
Скучаю по близким, какими бы они ни были.
Боюсь,. это чувство развеется, как утренний туман над рекой, когда я снова увижу, во что превратилась наша квартира и почувствую запах крепкого алкоголя.
Грустно улыбнувшись, подхватываю свою сумку и иду по узкой садовой дорожке за Яной Альбертовной.
– Девочки делились твоими успехами, Ива, – говорит Соболева, открывая тяжелые двери, ведущие в дом, по размерам практически не уступающий основному. – Твой последний проект для загородного дома того певца… просто удивительно получился. Очень за тебя рада.
– Спасибо, – немного стесняясь, опускаю взгляд.
Похвала не из жалости, а как результат реальных достижений – это то, к чему я пока привыкаю.
Одобрительно разглядываю высокие потолки и просторные помещения, практически не заставленные ненужной мебелью.
В отведенной для меня комнате быстро раскладываю вещи и проверяю чехол с платьем подружки невесты, который подготовила для меня Тая. На примерках я не появлялась, поэтому очень надеюсь, наряд мне подойдет.
Принимаю душ и, используя «кудрявый» метод укладки, работаю над волосами.
Легкий макияж, любимые серьги-гвоздики и наконец-то пытаюсь втиснуться в платье цвета Тиффани. Тесный лиф на тонких бретельках плавно переходит в пышную длинную юбку. Грудь, плечи и верхняя часть спины, как по мне, чересчур открыты, но я была к этому готова – заранее посещала солярий. А ещё приобрела бежевые туфли на умопомрачительной шпильке и крохотную сумочку на тонкой цепочке.
Кружусь перед зеркалом и завершаю образ оставленными невестой аксессуарами.
Вполне неплохо?..
Прибравшись, накидываю сверху пиджак оверсайз и отправляюсь обратно к Соболевым. Церемония начнётся через два часа. Возможно, нужна какая-то помощь.
Снег в этом году сошёл ещё в начале февраля, солнце припекает совсем по-весеннему, поэтому моё настроение становится вполне сносным.
Справа замечаю несколько мужчин в одинаковых костюмах. Равнодушно отворачиваюсь, даже не делая попытки разглядеть их лица.
– Когда наша-то свадьба, Задорожная? – слышу громкий окрик со стороны друзей жениха.
Резко оборачиваюсь.
Приглядываюсь, поправляя браслет подружки невесты. Быть не может!
Вэл Костров?.. Вот это встреча!..
В детстве мы были соседями в захудалом бараке на окраине провинциального городка, а сейчас Костров известный футболист, внезапно завершивший головокружительную карьеру.
Если верить прессе, это случилось после скандала. Названный в честь деда, Вэл-Валентин решил трахнуть жену своего тренера. Глупо, на мой взгляд…
Как дура пялюсь на человека, которого не видела почти десять лет, но, признаюсь честно, следила издалека.
– Ты хотел сказать, когда у вас будет первая брачная ночь? Хочешь забить гол в её ворота? – грязно ржут остальные парни.
Придурки.
– Не без этого, – бурчит Вэл мрачно, окидывая меня тяжёлым взглядом.
Приближается целенаправленно. Боже, да он весь в татуировках! В первый раз такое вижу и даже не могу разобраться – нравится мне или нет.
– Я выйду замуж только за любимого, Костров, – не знаю, зачем произношу.
Дурочка.
– И какие у меня варианты, Ива?..
В голове созревает коварный план. Терпеть не могу таких уверенных в себе мажоров, которые считают, что им всё можно. У них много денег, много наглости и мало совести.
К черту мужиков! Я уже говорила?..
– Завтра ведь четырнадцатое февраля, – хитро улыбаюсь. – Так вот… Влюби меня за день, Валентин…
Задача заранее невыполнимая, но Вэлу Кострову об этом знать необязательно.
– Меня зовут Вэл, Кудряшка, – улыбается Костров. Почему-то получается немного агрессивно, словно ему и правда неприятно слышать имя, данное мамой.
Он обнажает ряд белоснежных виниров скалясь.
Боже.
Его улыбка наверняка стоит дороже, чем моя машина. Свою старенькую «Мазду»–тройку, я купила два месяца назад на автопривозе и до сих пор нарадоваться не могу, ведь это моя первая крупная покупка не в кредит.
Бывший футболист делает шаг вперед и оказывается прямо передо мной. Пытаюсь отступить, но он хватает меня за руку.
Ещё раз быстро изучаю татуировки, хотя бы те, что вижу.
Черт ногу сломит. Ни одна не понятная. Может он какой-нибудь Массон? Или его тело обгорело? Ну должна быть веская причина, чтобы такое с собой сделать.
Лицо у него настолько загорелое, что светло-зеленые зрачки на его фоне кажутся ненастоящими. В отличие от имени они-то точно не фейковые. Это я как человек знающий его с детского сада могу подтвердить.
В носу небольшое серебряное колечко, в правом ухе – внушительных размеров бриллиант. Опускаю взгляд ниже, на красивых, ухоженных пальцах пара серебряных колец.
Ну не мужик, а хрен знает что…
Почти хрустальная зелень в его глазах темнеет, когда её хозяин замечает на моём лице иронию.
– Ты забыла, как меня зовут? – спрашивает он ещё раз, нависая сверху. – Я тебе напомню. Вэл Костров.
– Это ты в Москве рассказывай, Валентин, – холодно смеюсь, разворачиваясь и тут же попадаю шпилькой в какую-то лунку между плитками.
Сильные руки сходятся на моей талии так быстро, что я даже завопить не успеваю. Горячее дыхание опаляет открытую шею.
Черт.
Это тебе на маменькин Костик.
Справа слышен хохот парней, а я вдруг теряюсь… Пожалуй, впервые в жизни.
– Ещё раз назовёшь меня так, Кудряшка Ив, – шепчет Костров. – И я твой ротик с мылом помою. Клянусь.
– Не посмеешь, – вздрагиваю всем телом, когда моих лопаток касается твердая грудь.
Между нами куча одежды, но ощущение, что это прикосновение чересчур интимное.
Опускаю короткие взгляд на его пальцы. Они синие, как у мертвеца или нашего с ним соседа-зека дяди Вени.
Ну зачем он это с собой сделал, а?..
– А ты проверь, – усмехается Костров и резко меня отпускает.
Холодом обдаёт, как из холодильника. Эта реакция на разрыв с его телом, меня возмущает.
Повернувшись, смотрю на Валентина…
Черт.
Закатываю глаза, окей! Смотрю на Вэла ещё пристальнее.
Он изменился.
Раньше был добрым и весёлым мальчишкой. Я бы даже сказала в чем-то наивным. С детства посещал футбольную секцию при школе, а в тринадцать лет тренер договорился с московским клубом, куда Кострова и приняли на ПМЖ.
Его родители и старшая сестра остались в бараке. Мама умерла примерно через год, папа пропьянствовал ещё лет пять. С Валей, его сестрой мы всегда были в отличных отношениях, и она особенно в студенческие годы очень мне помогла.
И да, у Костровых было двое детей – сын Валентин и дочь Валентина. Мама их была специфической особой и тоже крепко выпивала.
Увожу взгляд в сторону, пытаясь задержать слезы.
Как бы ни было, мы с Вэлом выплыли, справились. Мы умнички. Не спились и не снаркоманились. Он успешный в прошлом футболист, а я дизайнер интерьеров в Санкт-Петербурге. Пока не топ, конечно, но я стремлюсь и развиваюсь.
Спустя несколько секунд понимаю, что все это время он меня старательно разглядывает.
– Вспоминала обо мне? – спрашивает Костров, опуская голову набок и лениво улыбаясь.
– Не особо, – усмехаюсь ему в лицо.
– Ну-ну, малыш. Так я и поверил.
Меняет тактику, гад.
То плохой, то хороший полицейский.
Как обращаться с миленькими зайчиками, работающими в офисных коробках и живущими в двухкомнатной хрущевке с мамой и двумя котами, я в курсе. Это путешествие было увлекательным, но больше я туда ни ногой. А вот такие, как Костров: богатые, умудренные опытом, пронырливые – для меня загадка.
– Можешь не верить, как будто мне заняться больше было нечем, – вдруг бешусь. – О тебе думать.
– А чем тебе заниматься-то? – спрашивает он зло. – Всё рисуешь, Тюбик?
– Да пошел ты, – резко срываюсь с места под оглушительный смех.
Щеки обдает жаром.
Тюбик. Моё детское прозвище «из барака». Конечно, отсылка добрая, к персонажу из сказки про Незнайку и его друзей, но всё равно слышать его из белоснежного рта повзрослевшего, возмужавшего Кострова неприятно.
– Стой, стой, стой, Ива, – ускоряет шаг Вэл. – Прости.
– Отвали, – кидаю назад.
– Я пошутил.
Быстро запрыгиваю на крыльцо и несусь к входной двери, из-за которой выглядывает ещё один друг жениха – Мирон.
– Ооо, вас-то я и ищу.
– Нас?..
– Вас, конечно. К торжеству все готово, только вот свидетелей потеряли.
– Свидетелей? – кричим мы с Костровым в голос.
Твою мать.
«Обожаю» свадьбы.
Глава 2. Он не Валентин!
– Ив, прости, дорогая, – закатывает глаза Тая и взвизгивает, когда Мия, ещё одна подруга из нашей троицы, туго затягивает корсет на свадебном платье. – Можно, как-то поаккуратнее? Соболев уже сделал мне предложение, не будем сильно стараться.
– Ещё бы он не сделал, – проговариваю зло.
Родителей Ивана я бесконечно уважаю, но то, как он обошелся с моей подругой и сколько Тая прошла ради их общего счастья, иногда ещё отзывается в сердце раздражением.
– Не бухти, Ива. Сейчас не девяностые, вам с Вэлом и делать-то ничего особо не нужно. Так… гостей встретить и на банкете с нами за столом посидеть.
– С вами? – морщусь.
– Ага. Пойми, ну кого мне ещё просить? Громовых?.. – кивает на сияющую Мию. – Так они вечно как с другой планеты, заперлись в своей квартире и друг друга целыми днями наглаживают.
– Эй, – смеется Громова. – У меня муж двадцать часов в день на работе проводит, между прочим, с твоим будущим мужем, Тая.
– Это правда. Соболеву надо было пожениться с Громовым. Ай да пара, Иван да Мирон. Сметы бы целыми днями считали и бюджеты выводили.
Тут я уже не сдерживаюсь и веселюсь вместе с ними.
– Демидовы? – продолжает рассуждать невеста. – Ты Льва видела? Он скорее главный прокурор, а не свидетель. Я бы всю свадьбу как в зале судебных заседаний сидела.
– Заткнись, Валеева, – кричит Юлька из ванной. – Мой муж милейшей души человек. Просто ему с вами говорить не о чем.
– Угу, – вздыхает Таисия, убирая пышную фату, чтобы Мие было удобнее застёгивать мелкие атласные пуговицы на спине. – Вы-то, Юль, смотрю тоже особо не разговариваете. Опять тошнит?..
– Да, – кивает она, обмахиваясь свадебным журналом.
С жалостью смотрю, как Юля ложится на диван и прикрывает устало глаза. Бедная!
– Ю-юль, – тянет Мия. – Давай водителя отправим до аптеки. Может, полегче будет?..
– Отправь лучше Лёву, пожалуйста, – шепчет девушка. – Он знает, что купить, в прошлый раз было то же самое.
– «Лё-ё-ёву», – карикатурно тянет Таисия. – Нет, вы слышали?.. Где Демидов и где «Лё-ё-ёва»? Ну, и дрессировщица ты Юлька.
Вздыхаю тяжело. Подруг своих я просто обожаю. Мои самые «близкие люди-ближе не будет». Бывало, конечно, ругались, как и все, при этом всегда выбирали друг друга.
Но свидетельница?..
Я же выступлений на публике боюсь, как огня. Вся сразу красными пятнами покрываюсь и тошнить начинает. А тут свадьба. Триста человек.
– А Адель? – спрашиваю с надеждой. – Я однажды видела, что родная сестра была свидетельницей.
– Адельку мой Ваня забраковал. Он как-то сразу определился со своим свидетелем. С Костровым вот заранее договорился. А про сестру мою сказал, что не надо её подключать. Видимо, есть причины. Я не вникала, если честно.
– А меня "надо"? – морщусь.
Перспектива провести весь день рядом с Костровым всё меньше и меньше мне нравится.
А ещё бесит тот факт, он ведь, оказывается, знал, что на этой свадьбе будет свидетелем, но когда Мирон вышел на крыльцо, очень правдоподобно удивился.
В общем, нет ему веры.
– А тебя сам Костров и предложил, Ивушка. Говорит, была у Таи ещё одна подружка, кудрявая такая.
Стискиваю зубы. Он что, имя моё забыл?.. Ему мячом на поле все мозги выбило? Хотя о чем это я? Разве нормальный человек будет так себя уродовать?
– Если ты не хочешь, то я не буду тебя напрягать, – виновато проговаривает Тая. – Я всё понимаю, ты весь год работала, практически без выходных. Да ещё и с Костиком расстались.
– Как ты, кстати? – спрашивает вновь зашедшая в комнату Мия.
– Да нормально я, – бодрюсь. – Что со мной будет?.. Это ж я его сама бросила.
Отчего-то так думать легче, хотя фактически всё немного не так было. Но рассказывать об этом подругам стыдно.
– Ну, и слава богу. На фотках Костик совсем хиленький, нам кто покрупнее нужен. Кстати, приглядись к Вэлу, – подмигивает невеста. – Он как раз дизайнера ищет. Рублевка, лухари стайл. Отличные перспективы, Ива.
– Ну нет, девочки, – вытягиваюсь в кресле, разглядывая свои длинные ноги. – Такому, как Костров соответствовать надо. Нити по всему телу вставлять, в солярии жить и прищепки на глазах носить, чтобы измены не замечать. Зачем мне такое счастье?
– Зря ты так, – тихо проговаривает Тая.
– Твой «Лё-ё-ёва», Юлька, хотел прорваться сюда, но я его не пустила. Уехал в аптеку. Сказал, чтобы ты мухой дула в вашу комнату.
– Мухой дула, – ворчит Демидова и осторожно поднимается с дивана.
– Пойдем, провожу тебя, – вскакиваю с места и поглядываю на невесту. – И со свидетелем поговорю. Разделим обязанности.
Таисия счастливо улыбается. Её образ вдруг озаряется, и я разглядываю его как-то по-новому.
Моя Тайка – жена.
Во время бежит, а?..
– Спасибо, – тихо благодарит Юля, когда укладывается на кровать и потирает и без того впалый живот. – Если переживу эту свадьбу, скину тебе проект нашего нового дома, Ива. Возьмешься?
– Ещё спрашиваешь, – практически хлопаю в ладоши. – Я с удовольствием. Спасибо.
Внутри меня вдруг лампочки одна за одной загораются. Ярко становится и хорошо. Дизайн-проект для такого человека, как Лев Демидов. У него же куча коллег – серьезных людей из московской администрации.
Это тебе не «лухари».
Уровень, Ивка.
– Ладно, пойду найду Валентина, – вздыхаю и прощаюсь с Юлькой.
Воодушевленная выбираюсь из комнаты Демидовых и молниеносно оказываюсь прижата к стене в коридоре. Даже испугаться не успеваю.
Спину царапает специальная штукатурка с неровностями. Я часто использую такую в своих проектах. Она довольно износостойкая и при этом смотрится достойно.
Черт. О чем я вообще?..
Рецепторы идентифицируют знакомый мятный аромат, а вкусовые сосочки тают от горячего языка, врывающегося в мой рот.
В ужасе открываю глаза и пытаюсь оттолкнуть от себя впечатанное в моё туловище твердое тело. Большой и сильное, как у породистого скакуна или… футболиста, твою мать.
Рукой Вэл грубовато удерживает мой подбородок, а крепкая нога фиксирует бедра.
Целоваться с ним – это… необычно. Пытаюсь выплюнуть его язык изо рта, но получается это из ряда вон нелепо, потому как, кажется, у Кострова создаётся впечатление, что я так играюсь.
Вопреки здравому смыслу в груди собирается жар. Свободной ладонью Вэл сжимает мою талию и спустя минуту тяжко дыша отстраняется.
Смотрим друг на друга в упор, не говоря ни слова.
А что это?.. А как это?..
– Стоишь? – спрашивает он хрипло, всё ещё поддерживая моё дрожащее тело.
Киваю так, словно язык проглотила.
Костров наконец-то прерывает наши объятия и кинув взгляд на мои опухшие губы, вызывающе усмехается:
– Прости, малыш. Мыла под рукой не было, пришлось управляться подручными средствами.