ЧАСТЬ 1
Глава 1
Юля
– Папуль, все хорошо, мы приземлились, – отчитываюсь в трубку, стоит только шасси самолета коснуться взлетной полосы.
Час полета стремительно отмотал. Народ в салоне уже зашуршал сумками и пакетами. Хотя команды “на старт” еще никто не давал.
– Отлично, Юляш. Жду тебя в аэропорту, – слышу по голосу, что папа улыбается, и не могу не улыбнуться в ответ. От макушки до пят топит приятное предвкушение скорой встречи с любимым родителем.
– Заметано, – кидаю в трубку и отключаюсь.
Прячу телефон в рюкзак и заглядываю в иллюминатор. За бортом раннее декабрьское утро. Две недели до Нового года. Предпраздничная пора, когда в городах начинают формироваться бешеные очереди в сувенирных лавках, а люди на подъеме бегут по утрам на работу, потому что вот-вот, и длинные выходные, которые каждый, несомненно, предпочтет провести со своими близкими и родными. Как и я.
Пушистые снежинки неторопливо кружатся в темном небе и опадают, заметая дороги. Так и хочется сделать глубокий вдох и пропеть на выдохе: до-о-ома. Наконец-то я дома! И хоть Санкт-Петербург и Москву разделяют меньше тысячи километров, что в наше время и не “расстояние” вовсе, но из-за сильной занятости папы и моего плотного учебного графика в балетной академии мы не виделись уже целый год. Для меня, его “домашней и тихой Юляши” – это непозволительно долго!
– Дамы и господа! – раздается мужской голос в динамиках, как только самолет заканчивает свое движение по полосе. – С вами говорит командир корабля. Наш полет завершен. Местное время семь часов пятнадцать минут, погода за бортом минус десять градусов по Цельсию, снег. Благодарим за выбор нашей авиакомпании. С наступающим Новым годом и Рождеством!
Пассажиры, подхваченные общим потоком, начинают свои суетливые сборы.
Я накидываю куртку, а на голову натягиваю капюшон белой толстовки. Подхватив свою невеликую “ручную кладь” в виде рюкзака со всем необходимым на без малого три недели каникул, в первых рядах покидаю салон самолета по длинному трапу.
В наушниках задорно звенят колокольчики какой-то рождественской песенки из случайной подборки. На моих губах, как приклеенная, держится счастливая улыбка. Наверное, проходящие мимо думают, что я слегка свихнулась. Пусть так.
Багаж получать мне не надо, поэтому я иду сразу к выходу. И чем ближе двери, тем быстрее мой шаг. Я уже вижу впереди, в толпе, маячащую высокую фигуру Степана Аркадьевича Данилова.
Папа приехал с букетом моих любимых нежно-розовых гербер. Кто бы сомневался! И он, как впрочем, и всегда, просто невероятно шикарен в своем темно-синем костюме и черном пальто. Выгодно выделяется на фоне прочих «встречающих».
Ох, как проходящие мимо дамочки на него засматриваются…
Но он мой! Весь только-только мой!
Разгоняясь, я с разбегу влетаю в раскрытые объятия отца, крепко обнимая его за шею. Повисая на нем, как в детстве. Обезьянкой. Чувствую, как ноги отрываются от пола и папа смеется, кружа меня и бормоча:
– Ну, ты даешь, Юлька! Вот это сюрприз, а я уже и не надеялся, что ты про меня вспомнишь, думал, придется самому к тебе лететь на праздники.
– Ну, о чем ты говоришь, пап. Всегда помню! – пламенно уверяю, чмокая родителя в щеку. – Ты же знаешь, какой у нас строгий режим в академии. То занятия, то тренировки, времени свободного нет. Хотя кому я рассказываю, у тебя на фирме тоже вечный завал.
– Вечный завал – это точно. Тут вот опять фирма подрядчика отчебучила, судиться с ними будем. Но это ерунда, – ставит меня на ноги папа и, вручив герберы, треплет по макушке. – Устала? – забирает у меня рюкзак и, приобняв за плечи, ведет на выход из здания аэропорта.
– Самую малость.
– Не пожалела еще, что подалась в балет?
– Нет, конечно. Тяжело бывает, да, но я чувствую, что это мое. На прошлой неделе вот начали готовиться к практике. Весной ее будем проходить. Будем ставить балет на сцене Мариинки, представляешь? – поднимаю взгляд снизу вверх. Папа улыбается, отчего вокруг глаз бегут едва заметные лучики-морщинки, которые главного в моей жизни мужчину совершенно не портят. Наоборот – добавляют солидности.
– Надеюсь, родители молодых дарований приглашены?
– В первые же ряды!
Папа смеется, а у меня сердце радостно приплясывает. Люблю, когда он в хорошем настроении. Он у меня еще слишком молод и слишком хорош собой, чтобы ходить хмурым и понурым. Иногда мне кажется, что после смерти мамы я его единственная отдушина. Поэтому решение улететь в Питер далось мне тяжело. Хоть он никогда этого и не показывал, но мой отъезд дался папе непросто. Я знаю. Чувствую.
Два года назад наш большой загородный дом резко опустел. Мамы не стало как раз в тот год, когда я закончила школу. Фатальное стечение обстоятельств – нелепое ДТП. Врачи боролись до последнего. Папа был готов на все. В том числе и увезти ее в любую клинику любой точки мира. Но, увы, чуда не случилось, а деньги оказались не всесильны.
Папа очень ее любил. Свою Элю – Элеонору. Безумно просто. И, предполагаю, что до сих пор любит. Может, конечно, в его жизни и есть сейчас женщина, но мне он об этом никогда не говорил и подобные темы со мной не заводил. Для меня потеря мамы тоже стала переломным моментом. И хоть ближе я с детства была с отцом, но уход родного человека заставил меня резко повзрослеть. А так как я была единственным ребенком у родителей, то сама того до конца не осознавая, я чувствовала на себе обязанность заботиться об отце, который со своим страшным трудоголизмом и огромным бизнесом частенько забывал обо всем на свете. Включая сон и еду.
– Соскучился по тебе жутко, малышка. Планирую все праздничные выходные торчать дома и надоедать тебе своим присутствием, – уверяет папа, открывая и придерживая для меня дверь.
– Я тоже, пап, – подмигиваю. – Я тоже…
Утро в столице всегда знаменуется километровыми пробками. Будь это будний день или выходной – не важно. Заторы на дорогах уже как визитная карточка Москвы.
Вот и мы в одну такую “визитную карточку” плотно “встряли”. Благо, пред этим успели заскочить в авто-кафе и набрать целый пакет вредностей, которые я с упоением и уминала за обе щеки под насмешливо-неодобрительный взгляд отца.
– Увидели бы тебя сейчас твои преподаватели, Юлька, получила бы по самое не балуй за срыв диеты.
– Когда ее еще срывать, если не на праздники? – пожимаю я плечами, пихая в рот картошку фри. – Хочешь? – тяну бумажный пакетик.
– Нет, спасибо. Мне моя поджелудочная дороже.
– Пф-ф! – закатываю глаза и демонстративно взгрызаюсь в крылышко в панировке.
Жирное, острое, соленое – м-м!
Из-за постоянных тренировок и необходимости держать свое тело в состоянии “тростинки” я редко позволяю себе нарушать режим правильного питания. В балете ведь как? Лишние сто граммов, и ты уже катишься по наклонной, как перекачанный гелием шарик. Но сегодня я даю себе волю, клятвенно обещая, что потом все лишние калории сожгу в спортзале.
В салоне папиного Mercedes тепло, и я, скинув кроссовки, с ногами забираюсь на сиденье. В пол-уха слушаю бормотание радио, изредка подпевая. Папа, не отрывая взгляд от телефона, оперативно решает рабочие вопросы. Сижу довольная жизнью до тех пор, пока не слышу:
– Юль, ты не против, если к нам сегодня приедет гость? Знаю, что день твоего прилета и очень хотел провести его с тобой вдвоем, но боюсь, Титова потом не поймаешь в столице.
На фамилии “гостя” я замираю, а сердечко сжимается. Быстро и сильно. Рука со стаканчиком кофе зависает в воздухе, не долетев до рта. Кто? Титов?
Перед глазами вырастает давно забытая из детства картинка: высокий, красивый, спортивный мужчина с пронзительными карими, как мои любимые шоколадные конфеты, глазами и улыбкой, от которой хочется затрепетать крылышками.
Титов Богдан – папин хороший друг и бизнес-партнер в прошлом. Мужчина, потрясший воображение маленькой девочки. Неужели тот самый? О котором я не слышала уже без малого десять лет? Да ладно!
– Юляш, прием.
– А, да, прости, пап, заслушалась радио. Ты сказал, Титов? Богдан Титов?
– Он самый. Сегодня ночью прилетел в Москву по работе. Списались, я предложил ему к нам в гости заехать, а то как десять лет назад в свою Германию умотал, так и потерялся. Так ты как? Не против? Люда накроет на стол, поужинаем в тесном кругу?
Хороший вопрос: не против ли я? Первый раз я увидела его, когда мне было семь. Маленькая девочка Юля умудрилась влюбиться во взрослого и состоявшегося мужчину, для которого я, разумеется, была только ребенком. Дочерью друга. У любого взрослого и адекватного человека даже мысли не проскочит обратить внимание на семилетнюю “стрекозу” с хвостиками. Это вообще-то и по закону карается!
Ну, а сейчас мне девятнадцать. И я уже не та впечатлительная мелочь. Это тогда я, в силу своего детского восприятия мира и избытка пересмотренных мультиков о благородных принцах, идеализировала и запала на Титова. Сейчас я в разы взрослее, умнее и, разумеется, я не могу быть влюблена в человека, который мне в отцы годится. Я и видела-то его всего пару раз в своей жизни!
Так что да, в целом, я не против. А в частности – мне совсем не нравится, как споткнулось мое сердечко на знакомой фамилии.
– Хорошо, – стараюсь беззаботно пожать плечами. – Я не против.
– Вот и отлично, малыш. Наберу Людмиле, предупрежу, что сегодня у нас будут гости.
– Гости? Дядя Богдан будет не один? – решаю уточнить, – м, с женой? – язык выговаривает последний вопрос с трудом. Почему-то мысль, что у Титова есть жена и дети, меня… беспокоит.
– Он не женат, – тянет уголок губ в улыбке папа. – По крайней мере, насколько мне известно.
Я киваю и прячу взгляд, устремляя его в лобовое стекло. Делаю глоток своего карамельного Латте и успокаиваю себя тем, что ужин пролетит быстро. Я и не замечу. Мне же будет просто любопытно, как Титов изменился за эти десять лет, что его не было в стране. Наверняка сейчас взрослую Юлю этот мужчина уже не впечатлит.
Хуже!
Я больше чем уверена – не впечатлит! И очень уповаю на то, что в свои года Титов успел потерять пару зубов, обзавестись лысиной и отрастить пивной живот. Ну так, чтобы точно промах по всем фронтам…
Глава 2
Богдан
– Все, вопрос с регистрацией я решила, – “щебечет” довольная Илона. – Распишемся в первых числах января. Ах, да, сегодня я еще планирую проехать по ресторанам, накидала небольшой список самых лучших. Исключительно со звездами Мишлен! Посмотрим, какой сумеет меня впечатлить. Если все пойдет по плану, то со следующей недели мы можем рассылать приглашения на нашу свадьбу.
Пауза и вопросительное:
– Богдаш? Ты вообще меня слушаешь?
Я отрываю взгляд от планшета, на котором пролистывал предварительный отчет за прошедший квартал и поднимаю его на собеседницу. Любовница – нынче невеста – хмурит брови. Пухлые, ярко подкрашенные губы Илы подрагивают в обиде.
– Регистрация брака в первых числах января. Сегодня ты определишься с рестораном. Со следующей недели рассылаем приглашения. Я ничего не упустил?
На губах девушки расцветает улыбка.
– Ты просто с таким отстраненным видом сидишь, как будто тебе совсем не интересно наше предстоящее бракосочетание, – тянется через стол женская ладонь, накрывая мою, ласково поглаживая пальцами запястье. – А для меня это, между прочим, очень трепетное и волнительное событие, Богдаш. Как и для любой девушки, – звучит укоризненно.
– Прости, но у меня много работы.
– Ну, раз ты уже отвлекся, послушай, может, подумаем насчет… – Илона продолжает трещать. По большому счету ей от меня ответа и не требуется. Только видимость того, что я внимательно ее слушаю.
Я откладываю девайс и поднимаю чашку с двойным Американо. Делаю глоток, откидываясь на спинку стула и бросаю взгляд в окно ресторана, расположенного на крыше одной из высоток Москва-Сити. Внизу простирается утренняя столица с ее бесконечными заторами.
Откровенно говоря, и правда, предстоящая свадьба – меньшее, что меня сейчас заботит. На носу конец года и куча отчетности, которую нужно проверить и перепроверить. Закрыть с десяток подвисших проектов и решить, что делать с квартирой матери в столице. Полгода назад она переехала на ПМЖ в Краснодарский край, оставив недвижимость на мое усмотрение. В идеале – закрыть гештальты нужно до конца этого календарного года. А это всего две недели. Времени в обрез. Поэтому да, мои мысли далеки от свадьбы. Но для Илоны это важно. Приходится постоянно себе об этом напоминать. Быть чуточку терпимей.
– Слушай, Богдаш, а почему в столице?
– Что?
– Расписаться хочешь. Вернулись бы в Берлин, и там сыграли свадьбу. К тому же я там знаю очень классного модельера свадебных платьев. Да и дом твой позволяет чуть больше размаха, для торжества, чем…
– Я тебе уже говорил, что не хочу гулять с размахом. У меня на пышные празднества нет времени. И ты, Илона, кажется меня в этом поддержала.
– Ну да, разумеется. Просто решила уточнить, – улыбается собеседница. Подхватывает бокал и изящно прикладывается к нему губами, не сводя с меня своих глаз, делает глоток белого полусладкого.
Сексуально, ничего не скажешь. Илона вообще из тех женщин, от которых им буквально фонит. Сексом. Изначально это меня в ней и привлекло.
Мы встречаемся больше пяти лет. Если это можно так назвать. Оба удобны друг для друга во всех смыслах. Полное взаимопонимание, фантастическая близость. Плюсом ко всему Илона не закатывает истерик, когда я улетаю в длительные командировки, а в обществе моих коллег держится прекрасно. С моей же стороны она регулярно получает нехилую сумму на все свои “хотелки” и живет припеваючи, не зная горя.
Конечно, можно было и дальше придерживаться подобного формата отношений – современных и ни к чему не обязывающих. Но в следующем году мне будет сорок. Я уже не мальчик. Пора остепениться и заиметь в паспорте штамп. А с кем, если не с той, которая умеет быть достойной парой? Вот и я не нашел другого варианта. Взял, да и предложил Илоне узаконить наши отношения. Ее счастью не было предела. Для меня же это ровным счетом ничего не меняло в устоявшейся жизни.
Может быть, поэтому я сейчас так поверхностно отношусь к предстоящему “торжеству”? Потому что для меня оно обыденно и, скорее, из необходимости, нежели реального желания стать ближе? Не знаю. Но мое поспешное “предложение” только прибавило мне головняков перед Новым годом, заставив тысячу раз о нем пожалеть.
Позавтракав, мы с Илоной покидаем ресторан. По пути к нашим апартаментам, которые находятся тут же, в Москва-Сити, но в соседней башне, мне на телефон падает сообщение. Ответ от друга детства – Степана Данилова, с которым мы не виделись уже почти десять лет. Годы летят, успевай только ловить.
Два года назад он потерял жену в аварии. А я отвратительный друг, даже не нашел времени приехать и поддержать его в такой трагичный момент. Поэтому, быстро пробегая глазами по строчкам, где Данилов приглашает меня вечером к себе, я без колебаний набираю в ответ:
“К восьми буду, с меня виски”.
Мысленно делаю себе пометку не забыть купить букет цветов. Для дочери Данилова. Сколько ей, интересно? Лет пятнадцать? А ведь он мой ровесник. И хоть я никогда не стремился быть «папашкой», но мысли невольно в ту степь загуливают.
Открывая ключ-картой дверь в наши апарты, пропускаю Илу вперед.
– Какие у тебя планы на день, Богдаш? В офис поедешь?
– Да, после обеда сделка по перепродаже завода. Боюсь, проторчу на работе до самого вечера. А там друг за город на ужин пригласил. Неудобно отказывать.
– Я с тобой?
– Не в этот раз, – целую Илу в щеку, скидывая ботинки и стягивая джемпер. – Сегодня ты полностью свободна, – кидаю, держа путь в ванную комнату. По-быстрому принять душ и на работу. – Мой водитель в твоем распоряжении. Занимайся подготовкой и не жди меня, ложись спать. Я вернусь поздно.
– Ну вот, так всегда и происходит, когда мы в Москве, – топает за мной следом Илона, обвивая руками за талию. Прижимается грудью к моей спине и целует в плечо, оставляя смачный след от бордовой помады.
– Как так? – нахожу ее взгляд в отражении зеркала.
– В Москве ты превращаешься в страшного трудоголика и у тебя на меня совсем нет времени, – пробегают вниз по груди ноготки, подбираясь к ремню на брюках. – Я скучаю.
– Мы только прилетели и еще ни на час не расстались, когда ты успела заскучать?
– А я того… заранее, – улыбается, пока ее пальчики ловко расстегиваю и вытягивают мой ремень из петель. – Может, у тебя найдется еще полчаса на меня, м-м, Богдаш? – ныряет мне под руку Ила, прижимаясь губами к моей груди. Язычком пробегает по шее, добираясь до губ. Облизывает их и тянется на носочках, требуя поцелуй. Ластится, как кошка. Одна ее ладонь у меня на затылке, вторая, расстегнув молнию на брюках, уже пробирается под резинку боксеров, обхватывая член.
Илона всегда знала, как отвлечь меня от работы. А еще, какими сетями завлечь к себе любого, даже самого стойкого мужика.
Всегда.
Вот и сейчас я сдаюсь. У меня и правда есть лишние тридцать минут и нет желания отказывать себе в том, чтобы начать день с обоюдного удовольствия. Поэтому перемещаю ладони с талии Илы на ее задницу и сжимаю. Подхватываю на руки, усаживая на тумбу и врываюсь языком в ее приветливо распахнутый рот, втягивая ее язычок в жадный поцелуй…
– Титов, очень тебя прошу, будь, пожалуйста, на связи! – доносится из спальни, где Илона нежится, развалившись поперек кровати.
– Буду, – громко, – по возможности, – уже значительно тише.
Застегиваю ремень на брюках и натягиваю черную рубашку, торопливо разбираясь с манжетами на рукавах. Наше приятное “времяпрепровождение” затянулось дольше, чем предполагалось. Встреча, на которую я никак не могу опоздать, должна начаться уже через час. Мне остается только шевелиться и молиться, чтобы все заторы на моем пути по волшебству рассосались.
Еще один взгляд в зеркало. Легкий взмах пятерней по волосам и бороде – сойдет. Я выхожу из ванной и краем глаза мажу по обнаженной сексапильной фигурке Илоны, растянувшейся поверх сбитых простыней. Светлые волосы разметались по спине, округлая попка призывно торчит, осиная талия, пышная грудь – идеальная любовница. Надеюсь, что и жена из нее будет соответствующая.
Хотя, плох тот мужик, который бабу в жены себе исключительно по постельным “талантам” подбирает.
– Богдан, я буду кидать тебе фото ресторанов. Хорошо? Мне нужно твое одобрение.
– Илон, давай без меня, – застегиваю часы на запястье и клюю ее в губы. – У меня до крыши других забот. Нашу свадьбу я полностью делегирую тебе.
– Но я одна не справлюсь, Тито-о-ов…
– Отправлю тебе помощника. Он поможет все разрулить. Все, – накидываю на плечи пальто, хватая ключи от машины, – я умчал, малыш. Не скучай.
– Пока-пока.
До офиса долетаю на запредельных скоростях, схватив пару штрафов. С подземной парковки до конференц-зала иду широким шагом, попутно раздавая приветственные кивки. На встречу прибываю ровно минута в минуту. В зале уже все собрались: и представители моей фирмы, и фирмы, которую мы, надеюсь, сегодня выгодно приобретем, чтобы потом еще выгодней перепродать.
– Прошу прощения за опоздание, коллеги, – пожимаю руки присутствующим, скидывая пальто и занимая место во главе стола. – Что я пропустил?
– Собственно, ничего критичного, Богдан Андреевич. Мы как раз собирались обсуждать условия купли-продажи…
Сделка проходит удачно. Дальше рабочая рутина засасывает на целый день, когда я снова, вопреки просьбе Илы, напрочь забываю про то, что должен “быть на связи”. Встреча за встречей и ворох накопившихся бумаг – тут абсолютно не до фоток ресторанов, да простит меня Илона. Я и так не часто радую столичный офис своим личным присутствием, предпочитая вести дела удаленно.
Освободился я только в начале восьмого. Раскидав первоочередные задачи, покинул офис, предупредив, чтобы до завтра меня не беспокоили. Для пущей убедительности – вырубил рабочий телефон.
Пока завожу свою Audi и выруливаю с парковки, набираю Данилова. На улице уже темно и опять заметает снег. Видимость аховая. Народу – тьма!
– Титов, только не говори, что ты передумал, – первое, что слышу в трубке, когда Степан отвечает. – Работа не волк.
– Не угадал, Степыч, – улыбаюсь. – Вышел и мчу к вам. Звоню предупредить – малость подзадержусь, надо заскочить в одно место.
– Давай, мы с Юлькой уже ждем тебя. Стол почти накрыт.
– Понял, принял, – улыбаюсь, и отбиваю вызов.
А заскочить мне приходится в цветочный. Где я растерянно шарю глазами по роскошным букетам и совершенно не вкуриваю, что дарят девочке пятнадцати-шестнадцати лет.
Почему-то я решил, что именно столько дочери Данилова, прикинув плюс-минус десять лет с нашей последней встречи.
Все, что я об этой девчонке помню – смотрела на меня огромными зелеными глазами за пушистыми ресницами. Мелкая, забавная, с двумя высокими хвостами и задиристым курносым носом. Что же ты любишь, девочка?
Розы не вариант. Не по возрасту. Ромашки – примитивно. Каллы – банально. Взгляд падает на разноцветные герберы: от желтых до красных бутонов в аккуратном букете. В мозгу что-то щелкает. Интуиция, вероятно.
– Заверните мне их.
– Да, конечно, момент, – улыбается флорист. – Прекрасный выбор, кстати. Вашей девушке обязательно понравиться.
Я киваю, предпочитая не уточнять, что цветы мне нужны не для моей девушки.
Через пятнадцать минут я уже снова в машине. Убираю букет на соседнее сиденье и вбиваю в навигатор адрес загородного поселка, где обитают Даниловы. Плюс-минус час езды, и я буду на месте.
Юля
Отчего-то я волнуюсь. Меряю шагами свою комнату и не могу определиться с нарядом. На чем остановиться? Или молочного цвета вязаный костюм из юбки с кофтой, или комбез из черной воздушной ткани, с тонкими бретельками…
Останавливаюсь у зеркала в полный рост. Кручусь. Отчего-то кажусь себе обычной. Утягиваю футболку за талию, ткань которой тут же обтягивает грудь и подчеркивает мою худобу. Это уже профессиональное.
Выдуваю воздух надув щеки. М-да.
– Юленька, – постучав в дверь, в комнату заглядывает Людмила, наша домработница. Наидобрейшей души человек.
– Ой? – оглядываюсь на женщину.
– Скоро будет все готово. Но гость еще не приехал. А ты чего тут? – оглядывает меня и вешалки с одеждой. – Не можешь выбрать? – улыбается.
– Ага. Кажется, что все не то, – сдаюсь.
– Волнуешься? – усмехается, но так по-доброму, что мои щеки заливаются румянцем.
– Нет. С чего бы это? Я его уже и не помню. Просто хочется выглядеть хорошо.
– Ты помнишь, как я тебя учила? – подходит ближе, встает рядом, и мы обе смотрим в зеркало.
– Помню. Выбирай сердцем?
– Ты у нас красавица, – расправляет мои волосы по плечам. – Смотри, какая – глаз не отвести!
– Я поняла, теть Люд, – поворачиваюсь к ней, и мы обнимаемся. – Спасибо.
Перед глазами проплывают годы моего детства и юности, когда была жива мама. По правде говоря, мне ее сейчас очень не хватает. Особенно в вопросах по “девчачьей” части. С папой о таком, мягко говоря, не поговоришь. На мальчиков ему не пожалуешься. Хотя мне и жаловаться пока не на кого. Девятнадцать лет, и ни одних серьезных отношений. Аут!
– Все, я побежала, а ты давай, не дрейфь!
Людмила уходит. Я снова остаюсь одна. Проворачиваюсь к зеркалу.
– Соберись, Юльчик, – командую себе и натягиваю улыбку.
Тянусь к вешалке с юбкой и кофтой. Я же в конце концов не на смотрины собираюсь. С чего мне так нервничать? И я никому не хочу понравиться. Одеваю то, в чем мне будет удобно. На ноги надеваю легкие кроссы. В уши цепляю сережки. Наношу легкий макияж, слегка припудрив щеки. Все, кажется готова.
Улыбаюсь своему отражению.
За окном давно стемнело. Я подхожу и выглядываю из-за шторы. Моя комната находится на втором этаже нашего дома. Большой, красивый, бревенчатый. Здесь безумно уютно. Мама в свое время постаралась.
А еще из моего окна хорошо просматривается подъездная дорожка. И словно по заказу, именно в этот момент откатываются ворота и на территорию, ослепляя фарами, въезжает черная машина. Что это? Audi? Красивая. Солидная.
Я, как воришка, чуть сдвигаясь, прячусь за шторой. Неосознанно задержав дыхание, с любопытством и легкой дрожью жду, когда выйдет водитель.
Машина, прошелестев шинами по брусчатке, останавливается рядом с папиной. Гаснут фары. Я сжимаю кулачки. Дверь авто открывается. Выходит мужчина. Теперь я совершенно перестаю дышать, стараясь разглядеть его фигуру в свете уличных фонарей.
Вижу черное пальто, широкую спину и мощный разворот плеч. М-да, до живота и лысины ему, как балерине до бодибилдера…
Уверенной походкой Титов идет к дому и вдруг резко оборачивается. Будто почувствовав, что за ним наблюдают, поднимает взгляд на мои окна. Вот блин!
Я, ойкнув, как трусливый заяц, прячусь. Сердце готово выпрыгнуть из груди, так сильно оно бьется о ребра.