Elise Kova
A Deal with the Elf King
Copyright © 2020 by Elise Kova
© Каштанова Е., перевод на русский язык, 2024
© Издание на русском языке, оформление. ООО Издательство «Эксмо», 2024
Для тех, кому нужен перерыв и второй бокал вина
Один
Есть лишь две причины, по которым эльфы приходят в наш мир: война или жены. Но, как бы то ни было, они несут с собой смерть. Делегацию эльфов ждут сегодня.
Стоит потянуться за следующей банкой, как начинают дрожать руки. Где-то среди емкостей с травами, стоящих на полках лавки, скрываются спокойствие и облегчение. Если я отброшу посторонние мысли, продолжу поиски нужных компонентов и займусь созданием лекарств, то смогу отыскать некое подобие покоя. Нужно сделать еще две припарки, сонное зелье, укрепляющее снадобье, несколько целебных мазей… В запасе лишь два часа, хотя на подобную работу уйдут все пять.
Если среди женщин Кэптона не отыщется Людская королева, начнется война. И мощь дикой эльфийской магии уничтожит все человечество. Если королева найдется, мы исполним условия договора, и еще столетие люди смогут жить спокойно. Но девушка, которой выпадет эта роль, вполне может умереть.
Однако королевы пока нет, и город взбудоражен. Как и я.
Над дверью лавки звенит колокольчик, и я отвлекаюсь от мыслей о работе.
– Простите, лавка открыта лишь на крайний случай… – спокойно сообщаю я, опуская на прилавок тяжелую банку с сушеным корнем валерианы. И замечаю на глади полированного дерева знакомое отражение. Мужчина со светло-каштановыми волосами и огромными глазами, с большой сумкой в руках. Чтобы убедиться, я резко поднимаю голову. – Люк! Что ты здесь делаешь так рано?
На Люке обычная одежда, хотя, будучи Хранителем Грани, он привык одеваться иначе. Сейчас же темные штаны идеально разглажены, на ярко-синей тунике не заметно ни пятнышка грязи.
Хранители Грани присматривают за лесом, избрав своей вотчиной храм на окраине города, у подножия большой горы. Так уж сложилось, что именно они имеют дело с эльфами и следят, чтобы никто в Кэптоне не пересек случайно Грань. Тот барьер, что разделяет наш мир и земли эльфов, полные дикой магии.
Я быстро забываю о работе и выбираюсь из-за прилавка. Сумка Люка с глухим стуком падает на пол, и парень обнимает меня. Дольше, чем обычно принято у друзей.
Наконец он немного ослабляет хватку, но полностью меня не отпускает. Придерживает за талию, а я не знаю, что делать со своими руками. И в конечном счете кладу их парню на плечи. Хотя мне хочется дотронуться до его груди.
– Я просто должен был тебя увидеть. – Он касается моей щеки костяшками пальцев.
Я запрокидываю голову и судорожно сглатываю.
Я хочу его поцеловать.
Желание это впервые возникло месяцев шесть назад, а может, и раньше. Я осознала его, когда мы с Люком отправились вглубь стылых болот, чтоб отыскать зимний корень. Тогда он рассказал мне, что у Хранителей Грани без Людской королевы станет втрое больше обязанностей. А значит, он не сможет проводить со мной достаточно времени.
Вероятно, мне хотелось поцеловать его и прежде, когда я даже не понимала, что такое поцелуи. Во время детских игр в лесах, ознаменовавших начало нашей дружбы на всю жизнь. Но стоило осознать это желание, и для меня начались мучения.
Если бы я по-прежнему считала Люка просто другом, то могла бы поцеловать его на спор или просто потому, что захотелось. Но теперь всякий раз, как он оказывался рядом, внутри все переворачивалось. И общение с ним давалось мне с трудом. Ведь поцеловать его я не могла. Это было бы жестоко… для нас обоих.
– Ну, ты меня увидел. – Я отступаю назад и принимаюсь разглаживать передник. Рядом с Люком мне приходится бороться с собой. Каждый миг причиняет боль. Хочется, чтобы он вновь меня обнял. Но я не могу себе позволить подобных желаний. Просто чувствую в глубине души. У меня нет на него времени. Долг зовет. А Люк, даже в качестве друга, слишком отвлекает. – Наверняка у вас с Хранителями куча дел. Ведь вечером прибудут эльфы. А в лес мы можем сходить завтра. – Если, конечно, оно вообще наступит.
– Я хочу забрать тебя сегодня. – Что за голос! О таком можно только мечтать. – Но не в лес, а дальше.
– О чем ты? – спрашиваю я и, вернувшись за прилавок, принимаюсь добавлять сушеные травы в серебряный чайник. Один из подарков Люка, который я очень ценю.
Парень преподнес мне чайник, когда я закончила учиться на травницу в Лэнтонской академии, расположенной на материке, за узким проливом. Другой подарок, ожерелье, Люк сделал, когда я была еще девчонкой. С тех пор я его не снимала.
От обеих вещиц просто захватывает дух, как, впрочем, и почти от всех изделий эльфийских мастеров. Хотя подобные товары весьма редки. И поэтому я обычно прячу ожерелье. Я вовсе не желаю создавать Люку неприятности из-за особого отношения к себе.
– Я хочу забрать тебя отсюда. – Он указывает на стоящую у ног сумку. – Я собрал припасы для путешествия. В гавани нас ждет готовая к отплытию лодка.
Я качаю головой. Будто бы таким образом смогу отыскать в его словах хоть какой-то смысл.
– Путешествие? Лодка?
– Начнем, конечно, с Лэнтона. У тебя ведь остались связи со времен обучения? Пока будем собираться в путь, мы могли бы пожить у кого-то из твоих старых друзей, – мимоходом замечает Люк, словно речь идет о прогулке к утесам к югу от города. Он не сводит с меня глаз, и я понимаю, что парень говорит серьезно. От страха во рту появляется металлический привкус. – А куда потом? Посмотрим. Хочешь взглянуть на бескрайние южные пустыни? Или, может, на Сланцевые горы на западе?
Я натужно смеюсь. Как бы мне хотелось свести все к шутке.
– Что на тебя нашло? Мы не можем просто так уехать. У меня здесь есть обязанности. И у тебя, вообще-то, тоже. Если я уйду, кто будет сращивать кости, лечить лихорадку и заботиться о том, чтоб не проявлялась Слабина? – «Хотя с последней даже я мало что могу сделать».
Слабина – губительная болезнь, поражавшая жителей Кэптона. И все мои попытки бороться с ней оказывались напрасными.
– Работа – всего лишь занятие, а вовсе не наша суть. Нас здесь ничто не держит. Мы не такие, как городские старожилы, жизнь в которых поддерживает лишь река Грань. Мы можем уйти. Сумеем отсюда выбраться.
– Пусть так, но сегодня появятся эльфы. Я должна закончить работу до городского собрания. Я не могу всех подвести. Мистеру Эбботу нужен чай, а Эмме – укрепляющее снадобье, иначе ее сердце…
– Луэлла, нам необходимо уходить. – Люк подходит ближе и, нависнув над прилавком, упирается в него локтями. Теперь он почти шепчет, бросая взгляд на ступени ведущей наверх лестницы.
– Родители еще спят, – поясняю я. Их комната как раз над моей лавкой. И все два часа, что я работала, наверху было тихо.
– Хранители пока не нашли Людскую королеву. И магия на границе уже некоторое время угасает. – Говорят, со смертью прежней королевы ее сила передается той, которой предназначено занять это место. Если не удастся разыскать новую королеву, никто не знает, что может случиться. Нечто небывалое. – Кое-кто из Хранителей думает, что, возможно, королевы здесь вовсе нет. И сила просто иссякла. Лишний повод для нас с тобой убраться отсюда, пока еще можем.
Три тысячелетия назад между эльфами и людьми был подписан договор. С тех пор ровно каждые сто лет среди жителей Кэптона избиралась Людская королева. Найти ее никогда не составляло труда. В конце концов, лишь она одна владела магией. Но сейчас никто из девушек Кэптона не творил поступки силой мысли, не заставлял растения пробиваться из бесплодной земли, не обладал особой властью над животными.
С момента выбора последней Людской королевы минул уже сто один год, и это сказалось на жителях.
– Если королевы здесь нет, я точно не могу уйти. Слабина расползается. Люди умирают уже в сто десять лет. Я должна приложить все силы, чтобы остановить болезнь. – Если же начнется война, целители будут нужны как никогда. Но я не стану об этом говорить. О таком даже думать не хочется.
– Без королевы ты ничего не остановишь. Исчезает связь города с Гранью, и люди гибнут вместе с ней. Постепенно срок их жизни станет таким же, как у тех, кто обитает за пределами нашего острова. – Люк хватает меня за руки. – Эльфы на подходе, и мне приснился страшный сон. Пожалуйста, уйдем прямо сейчас.
– Люк, – мягко говорю я, протягивая руку, чтобы погладить золотистую тень на его подбородке. В последнее время он постоянно носит щетину. Я не знаю, отращивает он бороду или же, срезая все лишнее, намеренно оставляет на лице короткую растительность. В любом случае, такой его образ мне нравится. – Ты выглядишь так, будто вовсе не спал. И сильно волновался из-за долгого дня впереди. Давай я приготовлю тебе укрепляющий отвар и дам что-нибудь с собой, чтобы вечером ты смог уснуть.
– Я не спал, потому что готовился к отъезду. Нам надо убраться отсюда, пока не началась война. – Люк отталкивается от прилавка и внезапно ныряет под него. И я оказываюсь загнана в угол. Зажата между прилавком и полками с травами. Прямо передо мной стоит Люк. Сзади выхода нет. – Я хочу увезти тебя отсюда. Чтобы ты была в безопасности.
– Люк, – осторожно начинаю я в надежде до него достучаться. Хочется свести все к шутке, но я понимаю, что парень предельно серьезен. – Я не могу просто взять и уехать.
– Конечно же, можешь. – От тона его голоса я прихожу в замешательство. Под пристальным взглядом приходится напомнить себе, что нужно дышать. – Я хочу увезти тебя. Быть рядом с тобой. Только с тобой, Луэлла. Ты же знаешь, я давно тебя люблю.
Я открываю рот, потом его закрываю. И так несколько раз. Да, я знаю. И тоже люблю его. Так сильно, что грезила об этом моменте. Но в мечтах я носила нечто поприличнее рабочей одежды и не пахла лавандовым маслом.
Я молчу, и выражение лица его меняется.
– О, понимаю… А я думал, что ты, может…
– Я тоже люблю тебя, – поспешно говорю я и прихожу в себя. Исчезает покалывание в пальцах ног. И тело наполняется радостью. – Я полюбила тебя, еще когда была ребенком.
– Тогда бежим со мной, Луэлла. – Люк сжимает мне руки. Поглаживает костяшки большими пальцами.
Душа парит где-то над крышей. Но ноги глубоко укоренились в земле. Здесь живут люди, которым я поклялась служить.
– Ты знаешь, что я не могу, – шепчу я.
– Но ты любишь меня.
– Люблю.
– Тогда пойдем. – Он тянет меня за руки.
– Не могу. – Я не двигаюсь с места. На его лице возникает незнакомое выражение. – Я хочу этого, Люк. Я желала бы поехать с тобой. Но не могу просто уйти. Этот город так много мне дал. И я должна быть здесь. Я нужна горожанам.
Когда у родителей не хватало денег, жители Кэптона оплачивали мою учебу в академии. Платили за комнату и питание. Поддерживали на каждом шагу, тратя с трудом заработанную мелочь, выскребаемую со дна карманов.
– К тому же, – уже мягче продолжаю я, – если не найдется Людская королева и Совет не сможет договориться с эльфами, нам некуда будет бежать. Гибель ждет все человечество. Я бы предпочла остаться здесь, с нашими людьми, и встретить все, что грядет.
– Мы сможем найти способ, – настаивает он. Я качаю головой. – Если ты меня любишь, по-настоящему, то большего и не нужно. Хватит и нашей любви.
– Но… – Закончить я не успеваю.
Шагнув вперед, он сокращает расстояние между нами. Обвивает рукой мою талию. Другой касается щеки. Запрокидывает мне голову, а я не сопротивляюсь. Не хочу.
Губы Люка находят мои, и я закрываю глаза.
Жесткая щетина вокруг его губ щекочет лицо. Но я едва ли это замечаю. Все мое внимание занимает поцелуй. Когда дело касается искусства целоваться, как определить, сколько движений – мало, а сколько – слишком много?
Внезапно я отчаянно пожалела, что не уступила мальчишкам в академии, не позволила себя «научить», когда они прознали, что прежде меня никто никогда не целовал. Но я ждала именно этого момента. И эти губы.
Но вот Люк отстраняется, а я ощущаю неловкость и неудовлетворенность. Все немного иначе, чем я себе представляла. Я не парю на крыльях. Сердце не трепещет в груди. Внутри меня некая отстраненность и… печаль?
Из дверного проема позади доносится тихое хмыканье. Люк оборачивается. Я ловлю на себе взгляд маминых глаз – того же орехового оттенка, что и у меня, – в которых застыли смешинки, и заливаюсь румянцем. Внезапно, усугубляя неловкость, начинает шипеть чайник, и по прилавку растекается кипящее сонное зелье.
– О! – Я бросаюсь вперед и принимаюсь наводить порядок.
Мама, смеясь, идет через комнату и помогает снять чайник с горелки.
– Люк, рада тебя видеть. Не хочешь остаться на завтрак?
– С удовольствием. – Люк ослепительно улыбается. Надеюсь, пока он будет набивать желудок, это его отвлечет от безумной идеи с отъездом. А насытившись, парень начнет мыслить более здраво.
– Мне нужно работать, – зачем-то напоминаю я.
– Нет смысла трудиться на пустой желудок. – Мама заправляет выбившиеся пряди огненно-рыжих волос, так похожих на мои, обратно в пучок. – Сделай перерыв, дочь-трудяга. Сейчас ты не спасаешь чью-то жизнь. Съешь лепешку и вареное яйцо. Всего-то минут двадцать.
– Одна из ваших лепешек… Звучит восхитительно, миссис Торрнет.
– Ханна, Люк, ты же знаешь. – Мама хихикает, и я закатываю глаза. – А теперь поднимайтесь наверх. Оба.
В центре стола разместилось блюдо лепешек с лавандой и апельсином. Просто немыслимо, сколько разных растений произрастает здесь, на острове. Слишком много. Наверное, такого не должно быть. Но главный водный источник острова протекает через саму Грань, и невозможное здесь становится весьма вероятным.
Отец сидит во главе стола. На кончике носа очки, он просматривает бумаги. Скорее всего, речи для сегодняшнего городского собрания.
– Доброе утро, Люк. – Отец даже глаз не поднимает. Люк появлялся здесь с тех пор, как мы научились ходить. И видеть его в этой кухне столь же привычно, как мамин чугунок или мой садик с травами в горшках на дальнем окне. – Удивлен, что ты зашел. – Он чуть медлит. – Хотя вы с Луэллой, как обычно, сегодня собирались в лес.
– Я решил, что мы управимся до восхода солнца. И я вновь вольюсь в ряды Хранителей, – вежливо произносит Люк, садится за стол и берет лепешку. К счастью, он молчит о том, что пытался меня украсть.
– А чем в такие времена заняты Хранители? – спрашивает мама, гремя позади меня сковородкой. Наша кухня длиной «в половину камбуза», как сказали бы моряки, отделана коричневым песчаником.
– Мама…
– Мы изо всех сил ищем Людскую королеву, – спокойно поясняет Люк.
– А ее, может, и вовсе нет, – фыркает мама.
– Ханна, – предостерегает отец.
– Это ведь правда, Оливер, ты и сам знаешь. Совет Кэптона так же бесполезен, как и Хранители. – Мама походит на кипящую воду, из которой вытаскивает яйца.
– Мы можем просто спокойно позавтракать? – умоляю я.
Сколько можно слушать о Хранителях, обвиняющих Совет Кэптона в излишней сдержанности? На их взгляд, пытаясь разыскать Людскую королеву, стоило настойчивей расспрашивать горожан. Совет же винил Хранителей в скрытности. Те якобы не поделились эльфийскими реликвиями или историями, которые могли бы помочь вернее опознать королеву.
Отец полагает, что Хранители что-то скрывают. Люк утверждает обратное и заявляет, что Совет не делится сведениями с храмом. Оба ждут, что я приму их сторону. Мне стоит немалых усилий напомнить им, что моя забота – сохранять здоровье жителям острова. Я не собираюсь встревать в споры.
– Без Людской королевы человечество ждет ужасная смерть. Ведь эльфы с помощью дикой магии примутся срывать плоть с костей, превратят нас в тварей, что обитают в глухих чащах, заморозят кровь или сделают что похуже. Никто не пожелает подобной судьбы, – произносит отец, листая бумаги.
– Мы уже умираем. – Мама ставит на стол тарелку с яйцами. – Вы ведь слышали о Слабине. Она косит мужчин и женщин прямо на месте. Мы умираем, как и любой обычный житель материка.
– Когда появится Людская королева, все встанет на свои места. Условия договора исполнятся, – говорит отец. – И больше никакой Слабины.
– Правда? И все точно вновь станет нормально? – Мама смотрит на Люка.
– Так гласят приложенные к договору тексты. – Люк очищает яйцо.
Мама вздыхает, берет лепешку и, откусывая ее, бормочет:
– Мне ненавистна сама мысль об этой истории с Людской королевой. Но, если что-то должно случиться, так тому и быть. Хотя при мысли о родителях, у которых заберут дочь, сердце обливается кровью… – Мама сжимает мне руку. Я слишком взрослая. Так уж сложилось, что склонность к магии у королевы проявлялась лет в шестнадцать-семнадцать. Я помню, как несколько лет родители следили за мной, словно ястребы. К счастью, во мне нет и следа магии. – Весьма мрачные основания для замужества дочери.
– Кстати, о свадьбах, – вдруг небрежно роняет Люк. – Луэлла вам уже рассказала?
Родители смотрят на меня. Я нервно перевожу взгляд с них на Люка. Понятия не имею, о чем он говорит.
– Что рассказала? – интересуется отец.
– Луэлла согласилась выйти за меня замуж.
Два
От неожиданности я выплевываю воду обратно в чашку.
– Луэлла, ты должна была нам сказать! – Мама удивленно открывает рот и хлопает в ладоши. – Чудесная новость!
– Я думал, ты слишком занята в лавке, чтобы думать о женихах. – Отец приподнимает брови. Я все еще не могу откашляться. – Ты в порядке? – добавляет он.
– Ну, я… – сквозь кашель бормочу я. – Простите, вода попала не в то горло.
Выйти замуж за Люка? Когда я на это согласилась? Ведь не было же ничего подобного. Я искоса поглядываю на парня. Он сияет улыбкой от уха до уха.
Я не могу ни за кого выйти. И я ему об этом говорила. Я заявляла об этом всем, чтобы мамины подруги перестали совать нос в мои дела.
На замужество у меня нет времени. Как, впрочем, и на поцелуи с Люком. Я даже никогда не думала о браке.
На протяжении всех девятнадцати лет жизни я знала, что мне предназначено повенчаться с деревьями, травами и долгом перед людьми. Одним этим я была довольна и счастлива. Но замужество? Материнство? Обязанности жены?
У меня есть более важные заботы… Например, сохранять людям жизнь.
Я поднимаюсь из-за стола.
– Мама, отец, прошу нас извинить. До начала городского собрания мне нужно сделать обход. А у Люка свои дела, не стоит его отрывать. – Я ловлю пристальный взгляд парня. – Может, пойдем в лес прямо сейчас?
– Да, мы здесь сами все уберем. Идите и повеселитесь. – Мама просто сияет.
Отец, однако, смотрит понимающе и настороженно.
Родители готовили завтрак, и мне неловко заставлять их убирать со стола. Но я должна улизнуть и поговорить с Люком, чтобы уладить вопрос с этим браком. Я практически тащу его вниз по ступенькам, в лавку, а потом, мимо дурацкой сумки, все еще стоящей у двери, в свежее утро Кэптона.
– Что это было? – Мы выходим на улицу, я поворачиваюсь лицом к Люку. – Свадьба?
– Ты сказала, что любишь меня.
– Может, у меня нет опыта в таких делах, но «я люблю тебя» вовсе не то же самое, что «я выйду за тебя замуж».
Мягко улыбнувшись, Люк наклоняет голову и кладет руки мне на плечи.
– Разве не этого ты всегда хотела?
– Чего именно?
– Мы с тобой, вместе. Мы любим друг друга, Луэлла, уже много лет. Лучше меня тебе никто не подойдет.
– Но суть ведь не в этом, – бормочу я.
Он подхватывает меня под руку и ведет вниз по дороге, вдоль домов из бурого песчаника в жилой части города.
– Хватит сдерживаться и вечно думать о работе.
– Но работа приносит мне радость.
– А разве я – нет?
– Да, но…
Он целует меня в кончик носа, заставляя замолчать.
– Значит, я – все, что тебе нужно. Твой отец может сам провести церемонию… – И Люк начинает без умолку болтать о шелке, цветах и тостах.
Мы идем вниз по улице, взбираемся по узким ступеням, ведущим к каменной тропинке, что лениво вьется по холмам, откуда открывается вид на океан. Впереди виднеется река, которая где-то вдали водопадом обрушивается прямо в морскую пену. Ее прекрасные голубые воды находятся под защитой Хранителей, как и лес, куда мы держим путь.
Наш маленький остров лежит довольно близко от побережья материка, напротив Лэнтона. В единственной защищенной бухте острова расположился уединенный городок, Кэптон. Я выросла на этой узкой полоске суши, зажатой между горами и морем. От подножия видневшейся вдали большой горы к городу спускается густой лес секвой. Храм же служит неким мостом между ними.
Историки Кэптона говорят, что храм воздвигли давным-давно, еще до великой войны, окончившейся заключением договора. Но мне трудно поверить, что нечто столь древнее до сих пор сохранилось. Вероятно, его построил один из первых Хранителей, намереваясь разместить в нем свой орден.
Сбоку от храма змеится невзрачная тропинка. Я никогда не ходила по ней. Даже в сопровождении Хранителя это запрещено. Она для Людской королевы и эльфов. Люк говорил, что тропинка ведет к самой лесной чаще у подножия горы. К Грани, отделившей человеческий мир от волшебных земель.
Кэптон же – нечто среднее, по крайней мере на мой взгляд. Он находится на «человеческой», «немагической» стороне Грани. Но наша близость к границе, как и воды текущей сквозь нее реки, создают на острове многообразие дикой природы и дарят здешним жителям невероятно долгую жизнь. И цена всему этому – Людская королева. Каждые сто лет во исполнение условий договора мы жертвуем кем-то из своих. Таково бремя Кэптона во благо человечества.
Я уже не в первый раз задаюсь вопросом, на что же похожа Грань. Если бы я оказалась прямо перед ней, то смогла бы понять, что нахожусь на границе людских земель и дикой магии? Может, там потрескивает воздух, будто летом перед грозой? Или в теле возникает дрожь, как от порывов ветра на высоких горных уступах? А вдруг я, не сознавая, шагну за черту и, как говорится в народных сказках, затеряюсь навсегда?
Подобные мысли опасны, и я выбрасываю их из головы. Во всем, что касается Грани, загадок хватает. Но одно мы знаем точно: из всех людей лишь королева сможет шагнуть за Грань и вернуться оттуда живой.
– В чем дело? – спрашивает Люк.
– Ни в чем.
– Ты вообще меня слушала?
– Конечно.
– И что я сказал?
– Ну…
Посмеиваясь, он наклоняется вперед. Нежно заправляет прядь непослушных волос мне за ухо, касаясь виска подушечкой пальца. Я целовала его, призналась в любви и каким-то образом оказалась с ним помолвленной. И все же до сих пор краснею.
– Тебе стоит вновь их отрастить. – Он не сводит взгляда с пряди волос, спрятанной за ухо. Пальцы замирают на коже, и я борюсь с охватившей меня дрожью. – Мне больше нравились длинные.
– Они цепляются за ежевику, когда я собираю травы, – будто извиняясь, поясняю я. Хотя к чему здесь извинения? Он знает, почему я стриглась во время учебы в академии.
– Может, к нашей свадьбе.
– Точно…
– О чем ты на самом деле думала? – спрашивает он, когда мы подходим к кромке леса. Я начинаю собирать мелкие цветы, что растут у подножия секвой. Утренние звезды, ведь цветут они на рассвете. Эти цветы укрепляют тело и разум, и я даю их Эмме и мистеру Эбботу.
Когда я была ребенком, то представляла, что они росли лишь для меня. Но тогда весь лес казался более живым. Он и сейчас жив, но как-то поблек и сделался тише. С течением времени, повзрослев, я потеряла воображаемого друга.
– Луэлла? О чем ты думала? – повторяет Люк, и в его голосе я слышу беспокойство.
Мне бы хотелось откровенно признаться, что мысль о помолвке вызывает лишь тошноту. Что я беспокоюсь о нем, люблю. Но поклялась жителям Кэптона всегда быть рядом и помогать, а для меня это важнее всего. Однако для начала неплохо бы понять, что вообще нашло на Люка.
– Я вспоминала времена, когда мы были детьми. Однажды мы слишком далеко забрели в лес и увидели волка.
Громадный зверь, казалось, состоял из тьмы и теней. Его ярко-желтые глаза будто прорезали застоявшийся, неестественно плотный воздух в чаще леса.
Я вглядываюсь в даль между деревьев, вспоминая эти глаза. Странно, но в тот день я не испугалась. Хотя позже и сказала Люку, что струсила больше его. Если бы я призналась в обратном, парню бы это не понравилось.
В глазах того зверя читалось знание. И некие тайны. Я всегда чувствовала, будто вот-вот разгадаю их, и все же они до сих пор от меня ускользали.
– Пока я рядом, никогда не бойся ни зверя, ни человека. – Люк садится на корточки рядом со мной, касается ладонью затылка. Перекатывает по коже темные стеклянные бусины ожерелья, что некогда мне подарил. – И пока ты носишь его.
– Я никогда его не снимала. – Я трогаю висящий среди бусин кулон. Камень в нем похож на радугу, пойманную в рыболовную сеть. Люк носит похожий на запястье. Такие камни считаются особыми, их обычно используют Хранители. И для меня это – лишняя причина прятать подарок Люка под одеждой.
– Хорошо. Носи его и никогда не ходи в лес без меня.
– Я и не хожу. – Хихикнув, я качаю головой. – Ты постоянно этого боишься.
– Мне не нравится, что ты одна в лесу, – бормочет Люк. Поднявшись на ноги, он бросает взгляд на восток. Гора скрывает линию горизонта. Но первые лучи солнца уже очерчивают пик оранжевым светом. – Мы еще можем уехать, – шепчет он.
– Я не могу, – как и прежде, отвечаю я.
– Мы поженимся. Вполне нормально уехать из дома.
– Не для жителей Кэптона. И не для меня. – Я встаю. Уже набрала цветов. – Тебе пора. Сегодня ты нужен Хранителям.
– Я провожу тебя обратно.
Я едва не пытаюсь отказаться. Сегодня Люк какой-то странный. Я с трудом узнаю в нем прежнего друга.
Но он устал. Я верю, когда он говорит о ночном кошмаре, воплотившем в себе события сегодняшнего дня. Кажется, в последние дни половина посетителей лавки не может уснуть от беспокойства. Люк ведет себя необдуманно, поскольку в самом деле верит, что жить нам осталось недолго.
Парень провожает меня до лавки и в дверях еще раз целует. И вновь внутри пустота. Но я изо всех сил цепляюсь за привычные чувства к нему, за мечту о нас.
– Если передумаешь, – шепчет он, – лодка готова. Поехали со мной, пожалуйста.
– Люк, я…
Но я не успеваю закончить. Люк разворачивается и уходит. Я вижу, как он быстро шагает вниз по улице. И даже не оглядывается. Тяжело вздохнув, я захожу внутрь.
Когда солнце встает над горизонтом, я начинаю дневной обход. Эльфы прибудут лишь в сумерках. В корзинке позвякивают склянки с зельями, половина которых еще даже не остыла. В голове – длинный список пациентов, но этим утром я зайду лишь к половине. К тем, кто слишком слаб, болен или ранен и не сможет позже прийти на собрание.
Остальные лекарства я отдам, когда получатели весьма кстати соберутся в одном месте. Надеюсь, я успею к тому времени закончить еще несколько отваров.
Первым в списке Дуглас, рыбак, который поранился острогой во время рыбной ловли. Он уже пару недель не встает с постели. Обычно такая рана заживала от простого омовения в водах реки Грань. Но сейчас она до сих пор красная, воспаленная и сочится гноем. Сегодня у Дугласа снова жар.
После – Кэл, дочь которого этой зимой подхватила простуду. Болезнь никак не проходит. Затем Амелия. Ее мучают боли при ежемесячных кровотечениях, на этот раз – особенно сильные. И Дэн, городской плотник, у которого, кажется, нет сил подняться с постели и взяться за работу.
Я без остановки хожу от двери к двери, осматриваю больных, убеждаюсь, что у них есть все необходимое. Ну или, по крайней мере, лучшее, что я могу предложить. Хотя этого мало. Каждый следующий выглядит хуже предыдущего, как будто хвори цепляются за них, откровенно насмехаясь над моими усилиями.
Я стала травницей, чтобы помогать людям. Но за год, проведенный в Кэптоне после окончания учебы в академии, все стало только хуже. Люди твердят, что я хорошо справляюсь, а все проблемы оттого, что нет Людской королевы. Но я часто задаюсь вопросом, не могу ли сделать нечто большее.
Завершает мой утренний список любезный мистер Эббот. К счастью, с ним все в порядке. Сомневаюсь, что иначе смогла бы остаться спокойной.
– Входи, входи. – Он машет обветренной, чуть дрожащей рукой, приглашая меня внутрь.
– Сегодня, мистер Эббот, остаться не получится. Но я принесла чай. Вы сможете заварить…
– Я уже поставил чайник. – Он шаркает в кухню. – Когда чай завариваю я, на вкус он совсем другой.
– Сомневаюсь. – И все же ставлю почти пустую корзину на стол в кухне.
– И действует он хуже, – по обыкновению настаивает он.
– Думаю, вам просто нравится компания, – улыбаюсь я и принимаюсь за работу, а он устраивается на стуле возле стола.
– Можно ли винить старика?
– Нет.
Мистер Эббот не первый говорит мне об этом. Даже когда я продаю все нужные травы и подробно объясняю, что нужно сделать, отвары, мази и припарки не удаются вовсе или получаются другими. Вероятно, все дело в эльфийском чайнике. По словам Хранителей, в вещах, созданных с помощью дикой магии, живет ее частица. Если это правда, то, может, часть моих способностей исходит от подаренного Люком ожерелья.
Но мне это не важно. Я просто рада, что могу приносить пользу. Если чтоб отвар подействовал, его должна заварить я, так тому и быть. Еще и поэтому мне стоит остаться в Кэптоне.
– В городе сегодня людно. – Мистер Эббот смотрит в большое окно в передней стороне дома. Он живет возле доков, недалеко от огромной площади, где проходят городские собрания.
– Эльфы на подходе, – напоминаю я.
– О, верно.
– Вам лучше остаться дома. Зачем вам лишние волнения, – советую я.
– Ну, если так велит целитель, то останусь. – На миг он хмурится, а после подносит протянутую мной кружку к губам. Кажется, он что-то вспоминает, нечто давнее. – Они ведь заберут еще одну девушку?
– К сожалению. – Я провожу пальцем по верхнему краю своей кружки. В памяти всплывает разговор за завтраком. – Хотя ни у кого из женщин в Кэптоне нет способностей к магии.
– Обычно Хранители внимательны к любым знакам.
Когда мне исполнилось пятнадцать, Люк целых три года наблюдал за мной. Если я приезжала в Кэптон, он глаз с меня не спускал наряду с родителями. Люк даже несколько раз навещал меня в Лэнтоне.
Однажды мама заподозрила, что мои способности травницы связаны с магией. Но Люк заверил ее, что меня просто хорошо обучили в академии.
– Они ищут до сих пор. – Я делаю глоток. – Но пока не нашли девушку, пригодную на роль Людской королевы.
Он вздыхает.
– Все это оставляет лишь незаживающие раны.
– Вы о чем? – О договоре, полагаю. Но ошибаюсь.
– Из-за эльфов потерять семью. Они забирают чью-то дочь и сестру. Навсегда.
– Людская королева каждый год в середине лета может возвращаться в Кэптон, – зачем-то напоминаю я. Он ведь живет в этом городе гораздо дольше меня. Мистеру Эбботу уже стукнуло сто двадцать.
– Женщины меняются и уже не бывают прежними. Элис изменилась.
Элис… Так звали последнюю Людскую королеву. Вряд ли это просто совпадение.