ПРОЛОГ
Он осматривал город на экране личного коммуникатора. Приближал, отдалял. Всё, как он, в принципе, и ожидал. Это прекрасно. Коммуникатор нужно теперь выключить. Их секуры или охранники, или как их тут называют, наверняка имеют пеленгаторы электроники. Уже имеют. Он положил выключенный коммуникатор в тёмно-зелёный рюкзак. Снял с руки браслет и отправил туда же. Что ещё? Да вроде бы всё. Медицинский комплект и еда хранятся отдельно. Он приподнял ветку крупной упавшей ели и затолкал под нее рюкзак. Найти бы потом. Радиомаячок – не вариант, но он предусмотрел и это. Достал из кармана специальный маркер – такое точно не попадает под подозрение – и помалевал им по ветке, включая иголки, как можно шире. Следом выудил металлический фонарик. Посветил – есть, прекрасно видна метка. Можно ещё по дороге где-то оставить, всё равно чужому глазу не видно. Даже если пойдёт их чёртов дождь, то не смоет зараз. Да он и не собирался долго быть в этом… слово «город» вызвало улыбку. Ладно, пора идти.
Он проверил нарисованную вчера карту. Надо же, не зря он взял с собой полную бутылку, запечатанную. Этот «местный» как её увидел, так всё забыл. Конечно, покосился, когда стал у него спрашивать, где и что у них тут находится, просил нарисовать. Расспрашивал, как относятся к чужакам, есть ли какие проверки. Вряд ли поверил в версию про бежавшего из другого города.
Накинув капюшон, он двинулся в сторону города. Понимал, что рискует. Возьми он с собой хотя бы браслет – и ему ничего не угрожает, может, только местная преступность. А так – ну поймают с браслетом – отправят назад. А вот без всякого «опознавательного» могут долго разбираться. Зато так – он невидимка. Ну, в определённой мере. У вчерашнего информатора достал куртку с надписью «ЖЭУ». Чтобы это ни значило. Но всё равно – поведение, взгляды, речь. Такое, особенно в ограниченном обществе, запалят на раз. Зато так далеко мало кто заходил. Кажется, только один раз принесли стекляшку, подтверждавшую, что она издалека. Это важно. У него две цели, но совершенно не равнозначные. Только бы он был в этом… месте.
На город опустились густые сумерки, что ему было только на руку. Город освещался, если такое можно назвать освещением. Достаточно, чтобы не врезаться в столб или не свалиться в яму. Он из-под капюшона поглядывал на прохожих. Люди, конечно, не какие-то мутанты, но всё же – люди местные. Вот навстречу прошёл мужчина, как раз под фонарём. Вроде и не старый, а только очень взрослый. Изношенный – вот подходящее слово. Какой-то темнолицый. Но люди – ладно, с ними проще.
Так… по карте получается, что вот сейчас перед ним пищевая фабрика. Нужно пройти дальше, до перекрёстка. Направо – центр этого поселения. А вот если пройти прямо и шагать–шагать…
Ага, не обманул информатор. Вон, отдельно стоящее здание, одноэтажное. Рядом высокий металлический столб, на котором висят решётки и торчат, как усы, длинные пруты. Возле входной двери никого нет. Он замедлил шаг. Хотел оглядеться, но нет – это подозрительно.
Внутри коридор со стенами синего цвета. Он потрогал рукой эту синюю блестящую краску. Что за вещество они используют? Не встречал такого раньше. Две двери. На одной табличка «Аппаратная». Вторая – «Студия». Он аккуратно приоткрыл дверь аппаратной, готовый, если что, дать дёру на улицу. Внутри, на столах, куча ящиков с лампочками. Перед ним на стуле похрапывает какое–то тело, с наушниками на голове. Отлично. Есть окно в соседнюю комнату. Там сидит девушка. Должна быть она. На ней тоже огромные наушники – ужас просто. Это всего лишь для передачи звука? Перед ней бумажная книга! Их он видел, узнал сразу. А свисающий к лицу металлический цилиндр, видимо, передатчик её голоса. Хорошо бы этот передатчик на время выключить. Этот спящий умеет, а сам попробуй – разберись. Он посмотрел на большой пульт. Надпись – «Исходящий уровень», и рядом – пластмассовый прямоугольник в специальной ложбинке. Мигает ряд зелёных лампочек. Что за странный такт мигания? Он догадался – это же голос. Это индикатор сигнала, идущего от девушки. Входящий – то, что прилетает от неё. А исходящий – в эфир. Он отодвинул ручки обоих уровней в самый низ и лампочки перестали мигать.
Он тихо вошёл в комнату к девушке и встал чуть сбоку. Сейчас она его заметит. Она увидела, брови поползли вверх. Взгляд осмотрел куртку и снова вернулся на его лицо. Он улыбнулся и жестом показал снять наушники.
– Извините, у нас небольшие технические неполадки. Вернёмся совсем скоро. Эй, Саша, у нас… – она перевела взгляд на окошко аппаратной и уже открыла рот, но вошедший её опередил.
– Не волнуйтесь, всё ок. Успокойтесь. Вам ничего не угрожает. Я притушил тут ваш сигнал. Аудитория ваша, думаю, сильно бухтеть не будет, да?
– Вы… Какая-то авария или поручение? – она вновь посмотрела на эти три буквы «ЖЭУ» на куртке. Последние её слова звучали неуверенно и он, услышав это, улыбнулся.
– Вы не удивляетесь, как я выражаюсь, да? Знакомые слова?
Девушка молча на него смотрела.
– Я ж говорю – опасности нет. Я не из официалов. Приватно.
Заметил, как она напряглась, и поднял руки. Универсальный жест.
– Почему вы в куртке «ЖЭУ»? – спросила она. – Вы…?
Вопрос так и не сформулировался.
– Давайте я не буду Вас и себя задерживать, а сразу скажу, что мне нужно? У Вас же тут добывают всякие интересные ископаемые? В том числе – из прошлого. Из стекла, например. Это же правда?
Девушка кивнула.
– Так вышло, что я копнул инфу. Не про Вас – само собой. Про отправленных сюда. Чтобы мне было проще к кому-то обратиться. И получается, как бы немного неясно – мутновато. Вы должны жить тихо и спокойно, мониторить нужное вам. Я подрядил локала, чтоб он меня провёл. А по адресу никого и нет. Пришлось снова обратиться за помощью. Вроде видели такую девушку на радиостанции. Что делает? Да книги народу читает! Вроде и не особо запрещённое, но как-то это попахивает образовательством, нет? Я послушал вашу программу. Пришлось особый девайс коннектить и настраивать. То есть, вы, как никто, знаете о жизни вокруг. У вас, получается, есть тут особые права, даже документ, ну раз занимаетесь информацией. И никто не будет напрягаться, если вы где-то третесь, расспрашиваете. Я потому и пришёл к вам. Мне не нужно ничего… опасного. Просто поможете мне кое-куда пройти, поспрашивать кое о ком.
– Но… зачем вам это? Почему я должна вам помогать?
– Ну Вы же вот читаете книги… – он взглядом указал на стол. – Любите заглянуть за край вашей привычной жизни. Как было раньше или как могло быть. Или как теоретически будет. Вот только есть вопросик – а можно ли Вам делать это для них? И я вот подумывал: может, обратиться в мою, в нашу службу контроля, чтоб объяснили. А то вдруг нарушается закон? Я так не смогу.
Девушка неожиданно выхватила из подставки на столе тонкий нож с деревянной ручкой. Сжала его в кулаке.
– Эй, не надо такого! – пришедший осторожно шагнул вперёд, а затем резко бросился на девушку. – Отдайте эту штуку или положите обратно.
Он одной рукой пытался заблокировать её движения, а второй вытащить из кулака нож.
– Ай! – вскрикнул парень и схватился за руку. Засвистел от боли. Они оба повернули головы к окну в аппаратную, но спящего крик не потревожил.
– Ну, что ж такое, – шипел парень, осматривая ладонь. Он достал из кармана тюбик с медицинским гелем. Закатал рукав, повернул руку внутренней стороной вверх. Выдавил из тюбика немного розового геля и растёр поверх раны. Кровь смешалась с веществом и тут же перестала течь. Он посчитал в уме до десяти. Рукавом куртки стёр остатки геля и продемонстрировал руку девушке.
Порез был еле виден. Кровотечение не наблюдалось абсолютно, словно это была царапина об ветку, не до крови. Но и она быстро бледнела, исчезая.
– Что, давно такого не видели? Забыли уже? А если бы у меня с собой геля не было, то как? Блин, на пол тут вам накапал. Сорян.
– Здесь стоит научиться останавливать кровь способами попроще.
– Так что мы решим? Будете пытаться меня на куски порезать или попробуем поговорить? А то Вы тоже тут одичали. Все тут такие? Давайте, чем скорее решитесь, тем быстрее врубим ваш эфир.
Девушка посмотрела на легко окровавленное лезвие и отвела руку с ножом.
– О, это выглядит поприкольнее, – парень сжимал руку в кулак. – Уже и не болит. Давайте же, соберитесь. Закончите свою работу и поговорим. Я и так не стал отлавливать Вас на улице. Тогда бы сразу, наверное, пырнули. А как Вас здесь зовут? Ну ладно, можете не говорить. В общем, договор? Я подожду снаружи.
– Что вам нужно? Вы тоже, как те – остальные? Ради экстрима и хайпа? Сами не справитесь?
Он улыбнулся:
– Вспомнили слова. Всё, что я хочу – лишь кое-что здесь добыть. С собой взять, будем считать, что чисто по фану. Это, может, я бы и сам вывез. Но тут такое дело… Будет супер, если найду своего… одного человека. Очень важного для меня человека.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ДЕНЬ ЖЭУ
1
Рабочая смена не задалась с самого утра. Хотя чуть позже Денис решил – с прошлого вечера. Единственная передача на радио, которую он слушал, и та прервалась, а потом и вовсе ведущая извинилась. Обещала дочитать в следующий раз. Это, видимо, был знак. А теперь ещё и на участке ненужная возня.
– И как это понимать? – возмущённо выпалил Денис, обнаружив вскрытым навесной замок на двери подвала. А он повесил его только в прошлую пятницу. – Опять что-то напутали в аварийке! – Денис снял вдетый в петлю железной двери замок и, покрутив в руках, увидел затворочный механизм. Сразу видно – вскрывали второпях.
В подвале одного из вверенных ему домов, он хранил необходимый инструмент и многоразовые мешки для мусора, обедал и почитывал книги. Те самые, найденные.
Он зашёл в подвал. Свет уже горел. Инструмент стоял, как и прежде, у стены, мешки – выглядывали из крупного ведра.
– Ну вроде всё на месте… – прошептал Денис. – Выключили хотя бы свет, козлы…
С правой стороны подвала всё засыпано щебнем. Это сделал он сам, когда пришло распоряжение приготовиться к зиме. Впереди, по центру, у стены стоял стул с высокой спинкой и деревянный самодельный столик, который Денис притащил в подвал с мусорной площадки.
Он прошёл к столу и надел рюкзак на спинку стула.
Денис точно помнил, что отдавал один из трёх ключей в связке в «аварийку». Неужели так сложно выделить брелок или твёрдую ткань, вдеть ключ в кольцо, подписать и повесить на стену вместе с остальными? Четыре простых действия. Конечно, вахтёры сменяют друг друга, но ведь это не значит, что ключ от дома может вот так вот затеряться. Вполне возможно, что он гуляет по карманам слесарей или плотников, но всё это уже не важно. Кто-то не стал заморачиваться и просто сломал замок. Теперь ему необходимо возвращаться в контору и брать новый.
С уборкой двора придётся ускориться. Потому что, во-первых, беготня с заменой ключей занимает время, а во-вторых, неизвестно, куда его отправят сегодня – на разгрузку материала на базу (вход туда – целая процедура: направление, запись личных данных, проверка – не утащил ли в кармане ведро краски) или, например, в помощь малярам – ставить строительные леса. Они же, как всегда, сами не будут успевать. Всё-таки, на носу День ЖЭУ – город надо немного привести в порядок. Загримировать, будто всё на самом деле отлично. Люди поверят, что эти серые бетонные коробки – их прекрасный дом, а не место, окружённое мёртвым миром. Хоть бы дождь не пошёл, а то в дождевике неудобно, а переждать не разрешат. Удивительно, но на День ЖЭУ никогда не было дождя.
Хорошо ещё, если из всего списка подготовок ему придётся прибирать только бесхозный участок. Ничего смертельного – в основном листья. Жёлтый сезон же, как-никак. Хотя с листьями было по-своему красиво. Порядок, получается, есть отсутствие живых деталей, нарушающих неподвижность идеальной картинки. Денис подумал, что такую мысль можно записать в свой ежедневник.
Сейчас надо пройтись – вычистить урны. Посмотреть, не накидал ли кто крупного мусора на детских площадках. Конечно же, накидал. Правильнее сказать тогда – не «посмотреть», а собрать накиданное. Пора идти.
***
– Доброе утро, – поздоровался Денис с коротко стриженой женщиной в голубой курточке. Её волосы были тёмно-рыжего оттенка. Денис слышал про такие народные рецепты. Женщины стараются зачем-то скрыть естественную для возраста седину периодическим подкрашиванием корней. Из какой она квартиры? Не смог вспомнить. Она проходила мимо, когда Денис защёлкнул новый замок на подвальной двери.
– Для кого как, – отозвалась женщина. – Что это ты там делаешь?
– Меняю замок, – объяснил Денис.
– Меняют они, – недовольно отозвалась она. Её имя Денис до сих пор не знал, несмотря на то, что давно работал на этом участке. – Лучше бы за состоянием подвалов с такой частотой следили, с какой замки меняете.
– А что не так с подвалами? – поинтересовался Денис. – Я стараюсь держать их в чистоте…
– Да может и ничего, но мы с мужем живём на первом этаже и под нашей спальней, видимо, случилась авария, или трубы протекают… не знаю, но постоянно неприятный запах… спать невозможно…
– Авария? Трубы? – переспросил, еле слышно, Денис.
– Да-да… они – трубы, – в подтверждение, что услышала, ответила женщина. – Уж не знаю, что там, но ты уж, будь добр, сообщи вашей мастерице. А то я дозвониться не могу, а у меня муж контуженный, и ароматы эти не переносит. Разве он не имеет права спокойно уже дожить? За все те годы на сортировке, где он здоровье и оставил, – она, поёжившись, передёрнула плечами, как бы сообщая, что начинает замерзать, пока стоит и говорит с Денисом. – Такое чувство, что этот город медленно убивает и меня, и мужа… Хотя, нам рассказывают, что наоборот – спасает.
Её слова звучали мрачновато.
Денис резко перевёл взгляд с женщины на пасмурное небо, которое не первую неделю угрожало дождём, но не приводило угрозу в исполнение. Денис и сам отлично чувствовал это настроение неопределённости, некое подвешенное состояние.
Неудивительно: до совершеннолетия он воспитывался в приюте города Серов, а потом его перевели в Синьевской, администрация подыскала ему работу. Выделили жильё. Кем были его родители, и были ли они вообще, не знал. Для него это было тайной за семью печатями, и подступался он к ней не часто, а как только зуд любопытства угасал, Денис старался специально об этом не думать.
– Парень? С тобой всё хорошо? – напомнила о себе женщина. – Что вы все какие-то – не от мира сего.
– Хорошо, я посмотрю… – только и ответил Денис.
– Тебя как зовут?
– Денис.
– А меня, Василиса Павловна, – представилась она. – И ещё одно, пока не ушла, пойдём я тебе кое-что покажу…
Они обошли половину дома с торца. Тут, у отмостки, газон был засыпан большой горкой щебня. Планировался ремонт, но так и не успели. Не выделили всего остального, для бетона. Время от времени детвора то и дело бегала по куче, и щебень ссыпался за границы бордюра на дорогу. Да может, вторичная уборка и отнимала какое-то время, но пока Денис подметал и перекидывал излишки обратно, про себя радовался, что у детей есть хоть какое-то развлечение, помимо скрипучей, кое-как крутящейся карусели в этом дворе.
– Вот видишь, я уже насчитала пять закрытых форточек в подвале, – женщина сделала акцент на словах "уже" и "пять", – и это… – она, как возмущённый образцовый жилец, подняла вверх указательный палец, – … не считая окон, заложенных кирпичами. Не могу понять, к чему это сделано? Под домами разве копают? Так бы вонь уходила. Ещё морозов пока нет.
– Не знаю, зачем они заложены, но некоторые из тех, что вы показали, просто не могут быть открыты.
– Да? Это ещё почему?
– Внутри на окнах установлены решётки, и форточки нельзя открыть настежь. С этим я сделать уже ничего не смогу, решётки приварены. Но на те, что можно открыть свободно, я вставлю камешки. Тогда из-за ветра они захлопываться не будут.
Василиса Павловна удовлетворённо кивнула.
Денис облегчённо выдохнул, когда решил, что все претензии женщины закончились, но…
– Так ты вопрос с вонью решишь?
Мысленно Денис уже проклинал это утро и десять раз пожалел, что поздоровался с этой женщиной. Но не зря же говорится: благими намерениями вымощена дорога в ад.
Она, наконец-то, ушла к своему подъезду. Денис понаблюдал, как Василиса Павловна искала ключ в кармане куртки, вошла. Вместе с ней ему идти не хотелось. Денис бегло осмотрел свой участок, чтобы оценить, насколько он запущен: на первый взгляд, территория была идеально чистой – ни мелких веток, сорванных ветром, что с каждым днём становился прохладнее, ни летающих кусков полиэтилена, окурков, которые могли вот так просто путешествовать по двору. Такое встречалось у коллег Дениса, не считавших такой мусор, мешающим жить. Жители «Денисовых» домов явно старались не подкидывать своему дворнику лишней работёнки. Ну, за исключением сегодняшней смены. Он перевёл взгляд со скучной площадки на горизонт. Там Денис видел отливающие синевой холмы. В какую бы сторону света ни посмотрел житель города Синьевской, везде он их видел. Отвалы из шахт. Будто великан играл в своей огромной песочнице и насыпал таких вот куч. Или гигантские муравьи построили свои дома. Всё бесполезное от прошлой цивилизации.
***
– Ну что, поменял замок? – уточнила мастер – женщина в серо-красной спецовке с эмблемой Департамента Уборки на правой груди (скрещённые метла и лопата), когда Денис вошёл в мастерскую. – Это уже не вам! – она крикнула это в чёрную трубку и положила её на телефонный аппарат.
– Да, Карина Дмитриевна.
– Ты сегодня, кроме своего участка, возьмёшь бесхозный и Лаврентьева. Не косись, его я отправляю к малярам. Кстати, только что звонила какая-то женщина, квартира тридцать семь, жаловалась на запах в подвале.
– Посыпать подвал хлоркой? – опередил мастера Денис.
– Ага, разбежались. Не жители решают, что и когда делать, а наше управление. Когда нужно будет – почистим подвалы. Хлор на дороге не валяется. Запах можно пережить, не конец света. И так содержим город в какой-никакой чистоте. Нет, ты работай над тем, что дали.
Комната для собраний забилась под завязку. Денис расписался в журнале посещения и встал к остальным мужикам, так как все сидячие места были заняты женщинами и пожилыми. Голоса гудели об этой невероятной бутылке, найденной дворником.
– Это ж Толян нашёл, да? Где он?
– А зачем ему теперь метлой махать. Там вроде отвалили ему как за полгода.
– Как бы ни больше.
– Что ж там за бутылка такая? А где нашёл?
– Так он и сказал правду. Но это чистая везуха. Толян то за город точно не ходил. Вы представляете его диким добытчиком?
Послышался смех.
– Там вроде этикетка даже целая. Или вообще всё целое.
– С жидкостью? Обалдеть.
– Ага. Он по радио даже выступал. Всё официально. Принёс, сдал. Дали премию.
– Ну, а как такое неофициально проведёшь. Слышал, он дерево мёртвое корчевал, ну, а под ним бутылка, ещё в каком-то ящике, потому и сохранилась.
Денис, нехотя слушал всё это и вроде завидовал, а потом понял – нет. Чему завидовать? Уйти с работы и жить полгода на эту премию всё равно нельзя. Ну, закажет себе радиоприёмник новый, компактную печку для разогрева еды, одежду, и что? По сути, вернёт кредиты тем, кто их дал.
За стол, возглавить собрание, прошли Карина Дмитриевна и Михаил Юрьевич – из Службы Безопасности. Он был положен по штату. Присматривающий. Официально он присутствовал на случай конфликта, или кто нетрезвый явится и начнёт воду мутить. Ну и, чтобы ничего не спёрли. Но Денису этот дядечка всегда казался подслушивающим. Кто, где, что увидел или нашёл. Сегодня он как-то особенно пристально сканировал всех взглядом. Или Денису просто показалось.
– Итак, коллеги, – начала Карина Дмитриевна, – в прошлую пятницу я прошла по ближним участкам и некоторые из них оказались в ужасном состоянии и хорошо, – слово "хорошо" она произнесла громко, – что проходила я. Если бы это был главный инспектор ЖЭУ, то по шапке получили бы не только вы, но и я. Вот в западном отделении Департамента всё получше. Не наглейте! Вариантов особо нет. Или вы думаете, выгонят из Уборки и переведут в тёплое местечко? Нет, за нарушения – трудовой отряд. А отряд могут отправить и в Серов, в кислотные цеха. Да и нет тёплых мест, или хотите, чтобы ваши женщины были дворниками, а вы шили одежду или нянчили чужих детей, работали в теплицах? – она на мгновенье опустила взгляд на документы перед собой, тяжело выдохнула, вновь взглянула на подчинённых и плавным движением с карандашом в руке обвела каждого со словами: – Запомните, если кто-то ещё из начальства, кроме меня, увидит вас пьяными или не будете выполнять планы – меня оштрафуют на премию. И тогда оштрафуют каждого из вас.
– Да мы и так не жируем, – сказал один из дворников. – Что у нас ещё отбирать.
– А вот узнаешь, – сверкнула глазами мастер.
– Да ладно, Юр, успокойся. Это ко Дню ЖЭУ бесятся. А потом на фиг кому что надо…
– Кому не нравится – не держу! – мастер повысила голос.
В мастерской повисла минутная тишина.
– Все мы тут трудимся, чтобы получить за-ра-бот-ную плату. Но не только. Иначе никак, что я вам как ученикам рассказываю. Забыли, где живёте? Тут нельзя не работать. Сами, прежде всего, загнёмся. Не забываем об этом, коллеги, – нарушила тишину Карина Дмитриевна. – Поговорим о другом: в прошлую пятницу закончился сезон покоса травы. Артём и Валерий ударно поработали, тридцать дворов выкосить – это вам не клумбу у дома подстричь. Молодцы. В эту пятницу, как все помнят, Синьевской отмечает День ЖЭУ, а это значит…
– Что весь мусор будет на площади, – пошутил тот же мужик, что возмущался за штраф.
– Всё верно, – продолжила Карина Дмитриевна, бросив на него недовольный взгляд: мало того, что его трезвого легко можно спутать с пьяным, так он ещё и позволяет себе её перебивать. – Но ты особо не радуйся, сам себя мусор не уберёт и не рассортирует.
– Карин Дмитривна, а, правда, что Глазов нашёл крутую бутылку и получил огромную премию?
– Про бутылку – правда. Про премию – сомневаюсь. Вам же дай большую премию, так город перевернёте.
Мастерская наполнилась смехом.
Не любил Денис эти собрания. На него здесь смотрели свысока. Отправили в дворники в таком возрасте – значит больной, возможно, на голову. Не учиться же поехал. Например, для Департамента Энергетики. Или совсем дохлик. Иначе бы – в шахты, на фабрику, Службу Безопасности. Хотя остальная компашка – те ещё «граждане». Трое из них сколотили банду, по-другому и не скажешь.
Худой и лысый Иванов у них за главного. Он, вообще-то, был не рядовым дворником или мастером, а Инспектором. В его полномочия входил контроль за всеми остальными. Иванов не имел полномочий раздавать приказы, но мог наблюдать за выполнением, засекать нарушения, сообщать обо всём этом начальству. Ну и двух «товарищей» он к себе «прикрепил». Те тоже махали теперь языком, а не мётлами. Выглядели устрашающе, признавался сам себе Денис. Наглые, грубые. Готовые пойти дальше слов. Денис не сомневался, что именно такие как они могли и за город ходить. Отлавливать редких везунчиков, откопавших бутылку. А потом скажут – нашли, убирая подвал или чердак. Но попробуй мимо таких просто пройди. Они и так постоянно подначивали Дениса – эй, молодой, помоги мешки унести, принеси забытый инструмент. Послать их Денис не решался. Не на кого морально опереться, он был один. И побить могут, и подставить. И сейчас вот сидят, будто они и есть начальство, и перед ними тут распинаются. Остальные Денисовы коллеги разношёрстные, но в тоже время, такие как он. Такие как все. Уставшие, наполненные жизненными проблемами, смирившиеся со своей судьбой. Ничего ведь не изменится.
– Так, коллеги, я ещё раз напоминаю, что предпраздничную подготовку наверняка проверит главный инспектор. Не расслабляемся, заканчиваем всё вовремя. Чтоб в глаза, хотя бы ничего не бросалось. Забирайте праздничные баннеры и флажки. Это вам говорю, да. А вот вы, дуйте за побелкой. Как обычно – площадь и, максимум, улицы рядом…
Карина Дмитриевна прошла весь список задач, раздав их сотрудникам. Подписала накладные на выдачу материалов. Заполнила ведомости и приказала каждому расписаться. На Иванова взглянула исподлобья, но ничего не сказала.
– У меня всё, коллеги, – встала она из-за стола. – Разнарядка закончена. Сейчас, за мной. Разбираем инструменты-материалы, и расходимся по рабочим местам.
Денис продолжал стоять на месте, когда рабочие отправились вслед за Кариной Дмитриевной к кладовой. Дворники столпились в кучу – каждый намеревался взять мешок или ведро первым. «Охранник» Михаил Юрьич тоже вышел, кинув на Дениса косой взгляд. Денис убедился, что никого вокруг нет, с волнением в сердце подошёл к стене и взглядом отыскал нужный ключ. Вроде для хорошего дела берёт, а всё равно – без разрешения страшно. Он выглянул в коридор, заметил, как группа стремительно уменьшается и, пока не попался, сдёрнув ключ, присоединился к оставшимся.
***
Бочки с хлоркой находились в том же доме, что и контора. Несмотря на то, что Денис плотно закрыл за собой дверь, ветер всё равно продувал подвал сквозь бреши в стенах.
Помимо двух белых пластиковых бочек здесь хранились инструменты, если их ещё можно было так назвать. Четыре, может, пять ржавых совковых лопат со сбитыми кончиками; пара стёртых до черенка мётел и гнутые веерные грабли. Правда, «хранились», тоже звучит слишком громко: просто-напросто валялись на земле среди сгоревших, почерневших от времени и искр переходников и спутанных между собой проводов, покрытых кольцами жёлтой и голубой лент. Где-то в углу можно было заметить комки, когда-то использованных тряпок с пятнами краски и давным-давно высохшей грязи или цемента.
Денис надел рабочие перчатки с резиновым покрытием, защищающим ладони от раздражения химией. Они казались ему надёжнее тряпичных. И в них было чуть приятнее совать руку в наполненные дождевой водой урны после ливней. Он убрал крышку бочки в сторону, вдел правую ладонь в полиэтиленовый мешочек (в котором, до вчерашнего вечера ещё лежали его любимые с детства солёные крекеры) и, задержав дыхание, чтобы не сжечь слизистую, несколькими цепкими движениями набрал хлорки. Пересыпал в маленькую пластиковую бутылку. Затем развёл водой и отнёс к себе в рюкзак.