Садовник

Так же, как цветы или кусты, прорастали, цвели, плодоносили и умирали люди, и господь, словно молодой энергичный садовник, регулярно корчевал, прореживал, обрезал свой сад, создавая самые изощренные, самые немыслимые сочетания характеров и судеб. Начинается история весьма чарующе – одиннадцатилетний сын садовника выкрадывает из семейного склепа тело почившей хозяйки и куда-то его старательно, превознемогая тяжесть труда, волочет. Произошедшее начинает расследовать полиция, но немой мальчишка не фигурирует в идеях даже в качестве свидетеля. Любопытно, к чему же продвинется в итоге повествование, не правда ли? А движется оно не то, чтобы к краху, но никак не к интригующему завершению – следствие постоянно сворачивает не туда, в испанской атмосфере 30-х гг. ХХв. из всех щелей сквозит наш менталитет (не удалось не показать автору-нашему соотечественнику), Себастьян по сути ничего даже не скрывает, ему просто не задают верных вопросов, счет количества совершенных убийств в какой-то момент сбивается, мальчишку начинают подозревать, когда он невиновен, а жертва дает описание нападавшего, как гигантского сильного мужичищи – бардак, в общем.Идея происходящего все же хороша – мальчишка, чьи мать повесилась (ну, не совсем сама), а отец периодически впадает в неконтролируемые состояния зверства, который страдает немотой и поведен на религиозном рае в Эдеме после смерти, приобретает сверхценную идею «осчастливить» семейство, у которого служит. Делает он это совсем не топорно, несмотря на свое простецкое происхождение, а очень витиевато – изучает характеры членов рода, их привычки и убеждения, становясь, буквально, великолепным психологом-наблюдателем. Одна загвоздка только – его бы талант да в мирное русло, а то ведь, чтобы посадить Эдемский сад на земле приходится использовать трупы людей, а не все вовремя сами умирают. Да и любой агрессивный и жестокий ход со стороны каждого, кто попался на глаза Себастьяну – карается казнью – количество убиенных не счесть.Но задумка задумкой, а воплощение играет немаловажную роль – и в этой истории оно явно подкачало. Книга превратилась в развлекательное чтиво, хотя и претендовала на трагедию несчастного душевнобольного, который, будто бы, любил своих жертв. Затравка из начала произведения больше отзывается в сердце и уме, нежели путь, показанный на протяжении всех оставшихся страниц. Убийства, кражи тел, слепота правосудия, убийства, кражи тел, глупость правосудия, убийства… Драматическое существование героя потерялось на этом фоне, растворилось и утратило возможность опечалить.

Неспасибо, конечно, мастеру аннотаций за сплошные спойлеры к книге. Ну да, ладно. В моем случае ничего особо не потеряно, кроме разве что времени. Ну, и родрига с нашенских полей оказался. И все бы ничего, но ежели косишь под испанца и вообще косишь, то надо бы продумывать легенду. И не позволять себе вписывать такие словеса, как «дворня», «копейки» и так далее, и тому подобное в реальность испании тридцатых годов прошлого века. А то делается как-то странно при прочтении, тем более что я ни разу не поклонник теории норы галь, что надо впихивать нашенскую реальность в переводы, дабы приблизить читателя к книге. Спасибо, но мне такого добра точно не надо. Дайте мне кучу сносок, без проблем, но не пихайте французского барина, или там английский рубль, или там американское жигулевское. Этим абсурдом читателя не приближают, а принижают его способности к познанию нового и лишают ознакомления с чужой культурой. Вооот. Про то, что в тексте какие-то затрапезные машинки начала XX века развивают скорость до 100-130 км в час, я уже молчу. Ибо это еще не самый ахтунг. Потому что есть сева. Одиннадцатилетний сын садовника, работающего в поместье у местной знати. Практически немой (из-за волчьей губы), однозначно умственно отсталый – именно так его характеризует родрига. Но потом начинается какое-то чу от слова чудо да и только. Сева начинает проявлять небывалую сообразительность, мыслить какими-то высшими философскими категориями, устраивая райский сад для любимых хозяев прямо тут, в поместье. Все это на почве религиозного помешательства. Казалось бы: откудова вообще такой айкью? Так вот: не откудова. Быть такого не может просто по определению. Он ведь даже в школу не ходил. Поэтому прочувствовать идеи может (во всяком случае есть такая вероятность), задвигать мысленные трактаты – точно нет. То есть как эту несуразицу можно было писать – малопонятно. А уж когда сева пошел-распошел ванговать и дизайнерить, что кому из семейства подходит в плане цветов, деревьев и ландшафта в месте вечного упокоения… Я сразу подумала, что вот отличное фэнтези вышло бы. Но нет, родрига запустил второстепенной линией гражданскую войну в испании. Я бы лучше отдельно об этом почитала. И всунул начальника полиции, увлекающегося фрейдом, блин. И выставил этого несчастного копа сплошным идиотом, годами мечущимся от одной версии о личности преступника к другой. Но самый демонический ахтунг выразился в том, что сева постоянно, по любому поводу мог удивленно всхлипнуть, в промежутке между мочиловом, перетаскиванием многочисленных трупов (с одиннадцати лет таскал, но тут не возражаю, ибо психически больные бывают очень сильные) и пахотой в саду; и вечно рыдал в кустах от обиды, что не оценили его великие садоводческие идеи, или от счастья, когда оценили. Короче, впечатление от книги сложилось примерное такое: ЗАШТО И ПОШТО?!!

Какая же ностальгия! Это первая электронная книга мной прочитанная. И я до сих пор думала, что написал её иностранец. Оказывается, нет, это псевдоним русского современного писателя. Рекламный ход, кстати, удачный, кто знает, взялась бы читать Андрея Степаненко, а тут Родриго, да ещё Кортес ;)На самом деле книга не смешная, это жутковатый триллер об одержимости. Отличный ход – с помощью цветов «воспеть» одержимость.Автору вполне удаётся атмосфера ужаса и извращённой одержимости.Да и убийца вполне зловещ, агрессивен, невменяем и абсолютно предсказуем, короче, перед нами психически больной человек.Вот только подача подкачала. Язык оказался простоват, сюжет легковат, много ляпов и в конце-концов главный герой потерялся в вихре политических событий Испании 30-ых годов.