© Катрин Корр, 2022
1
И опять двадцать пять. Стараюсь изо всех сил улыбаться, выглядеть непринужденно, смеяться в ответ на бестактные вопросы, лишенных рассудка людишек. Именно! Людишек! Погрязшие в рутине и тошнотворной бытовухе, которую не захочет трахнуть даже самый скучный, неудачный и по всем параметрам худший день на этом чертовом свете, они считают за «здрасьте» покопаться в моей жизни, как в своих гребаных грядках с вонючими цветочками!
Нет, что вы. Я спокойна. Как удав. Продолжайте в том же духе и возможно Большой Дядя сжалится надо мной и извергнет на вас зеленую блевотину, потому что именно этого вы и достойны, долбаные старушенции!
– Смех смехом, конечно, но разве не пора? – смотрит на меня женщина, которой сегодня исполняется семьдесят лет. Семьдесят! Геннадьевна по отчеству, но для меня всегда была Гиеновна. – Тебе уже двадцать восемь, милая! А где дети? Где муж? Ты что, хочешь, как говорится, все свои возможности профукать? Матка не вечно всемогущей будет.
– Зато мое влагалище может завязать узелки на веревочке, – с улыбкой отвечаю я, хлопая ресницами. – Хоть оно у меня, благо, всемогущее! А вообще, я планирую вести активную и безостановочную половую жизнь лет так до шестидесяти пяти. Потом перейду на специальные игрушки, поскольку, – хмыкаю я, – не мне вам рассказывать, как видоизменяется фасолинка, верно? Не хочу ненароком травмировать слабенькую мужскую психику. Мужиков ведь ой как беречь нужно! О! Кстати! А вот и ваше «солнышко» расчудесное, – киваю я в сторону Виктора Степановича. Гиеновна с него пылинки сдувает. Мне тошно смотреть на это с самого детства. – Только поглядите! Каков ходок! Уже с вашими подружками обжимается!
Гиеновна открывает рот, чтобы ответить, но, черт возьми, а муженек-то и впрямь тот ещё мастер флирта. Даже радикулит, тяжелое мочеиспускание и хронический геморрой тому не помеха.
Сжав челюсти, поправляю серебристую цепочку, переброшенную через плечо. Моя крошечная сумочка умещает в себе только телефон, банковскую карту и блеск для губ. А хотелось бы найти место для самого крепкого скотча, клея и степлера, пожалуй. Потому что заткнуть этих «умных», «мудрых» и «повидавших всё самое невероятное в своих сложных жизнях» женщин, способны только они, но лишь в совокупности!
– Родная, ты уже уезжаешь? – ловит меня мама у выхода из «ресторана», рядом с которым располагается городской рынок по продаже поддержанных автомобилей. – А как же тортик? Чай? Я видела, что официантка тебе принесла!
– Я тебе говорила, что не собираюсь здесь задерживаться. Привезу вас с бабушкой и уеду.
– Геннадьевна опять к тебе приставала? – закатывает глаза мама.
– Не удивляйся, если после третьей рюмки она скажет, что у меня слишком прогрессивные взгляды! – целую маму. – Мне пора. Звонили из того магазина посуды в торговом центре. Ваза пришла и нужно забрать её сегодня.
– Правда? – радуется мама, бросив взгляд на нашу бабулю. Через пару недель ей исполнится шестьдесят девять и мы очень надеемся, что она обрадуется нашему подарку. – Как же это замечательно! Спрячешь её у себя? Бабушка знает каждый угол в доме и точно её обнаружит, когда будет порядки наводить.
– Как будто она у меня их не наводит и у меня каждый угол не знает, – необдуманно ляпаю я. – Ладно! Всё! Заеду за вами через пару часов. Хватит вам, чтобы вдоволь нагуляться?
– Вопрос не ко мне, а к бабушке. Она у нас та ещё зажигалочка. Не забудь забрать Розочку!
– Мам, – закатываю я глаза. Как будто могу забыть о родной племяннице.
– А потом приезжайте за нами. Надеюсь, к тому моменту бабушка навеселится сполна.
Последний день весны радует солнцем. Говорят, лето будет теплым и на редкость сухим. Не хочется в это верить, ведь я обожаю дождь. Когда он льет, как из ведра, барабанит по крыше, затапливает лужайку и узкую тропинку, ведущую к моему домику. Тогда ко мне никто не может зайти, присесть на уши, отвлечь от работы и вообще – лишать меня долгожданной уединенности и тишины.
Мой телефон в сумочке трезвонит. Я уже догадываюсь, кто это и что им от меня нужно. Скрипя зубами, всё же отвечаю на звонок, потому что иначе эти гады свяжутся с мамой или бабушкой, а этого допустить никак нельзя.
Пока сотрудник банка рассказывает мне о последствиях неуплаты очередного платежа по кредиту, мои глаза высверливают дыру в красном капоте моей KIA. Если честно, я её ненавижу. Она всегда напоминает мне о долгах, о вынужденных решениях и о папе, который точно не был бы во восторге от нее. Но что поделать? Выбора не было. Его и сейчас у меня нет, как бы прискорбно это ни звучало.
– Я оплачу задолженность в конце месяца. Как и у любого человека, у меня возникли некоторые сложности.
– Сегодня тридцать первое мая. Вы сделаете это сегодня?
– Нет, в конце июня, – закатываю я глаза.
– Банк не может предоставить вам столько времени, Азалия Викторовна. У вас просрочен уже второй платеж. Займите необходимую сумму у родственников и погасите задолженность до пятого июня включительно.
– Но это через пять дней!
– В ином случае банк вправе потребовать оплату всего кредита целиком, – не слышит он меня. – Внесите платеж до пятого июня, чтобы избежать судебного взыскания.
– Конечно, – опускаю я голову. – Хорошо.
Прячу сотовый обратно в сумочку. Такое чувство, что меня через мясорубку прокрутили и так всякий раз после разговора с сотрудниками банков. И где я возьму тридцать пять тысяч за пять дней? Все мои кредитные карты распечатаны, а их баланс равен нулю. И по ним тоже нужно вносить обязательные платежи, которые я тоже просрочила.
– Черт! – ругаюсь я, хлопнув ладонью по капоту. – Что б вы все провалились!
Забавно, правда? Я вся в долгах, как в шелках, зато мчусь в торговый центр за хрустальной вазой, которая так понравилась бабушке. Я заказала её четыре месяца назад, когда на одной из моих многочисленных кредитных карт ещё имелась некоторая сумма. А после покупки этой вазы я с трудом свожу концы с концами, но об этом, разумеется, известно только мне. Иначе у бабушки вновь заболит сердце, а мама сляжет с мигренью. И тогда моя жизнь будет ещё невыносимее, чем сейчас, когда я понятия не имею, что мне ещё такого продать, чтобы внести эти чертовы платежи!
Как так получилось? Мне сложно дать внятный и конкретный ответ, поскольку совокупность всех имеющихся причин размером с Луну.
Сотрудницы магазина, где всё вокруг сверкает и блестит, встречают меня с улыбками. Надев белые замшевые перчатки, блондинка демонстрирует мне вазу, а потом сворачивает её в крафт-бумагу и осторожно прячет в большой белой коробке, внутри которой специальные держатели.
– Упакуем? – улыбается она.
Вот ещё! Кусочек блестящей бумаги и несчастный бантик стоят здесь полторы тысячи, а у меня остались последние четыреста рублей на карте.
– Не нужно, спасибо. У нас с мамой другие идеи.
Женщина согласно кивает и вручает мне коробку.
– Ого! – вздыхаю я, подняв её. – Тяжелая!
– Серьезная вещь, – улыбается мне другая сотрудница. – Всего вам хорошего! Приходите к нам ещё.
В ближайшем будущем точно нет. И в последующем тоже, потому что я буду расплачиваться с долгами лет пять точно. К тому времени продам даже свою одежду и мама с бабушкой будут удивляться, а почему это я хожу в одном и том же каждый день?
Бородатый мужчина в ярко-зеленой футболке пропускает меня в кабину лифта. От него пахнет петрушкой и сухариками. Опускаю коробку на поручень, чтобы дать отдых рукам, и придерживаю её животом. Смотрю вниз на счастливых и беззаботных людей, выходящих из бутиков с большими фирменными пакетами. Когда-то и у меня были хорошие времена. Шоппинг избавлял от стресса, обеды в ресторанах с видом на далекие горные вершины поднимали настроение и внушали мысли о светлом будущем. А теперь же мой стресс давно превратился в затяжную депрессию, которая воспринимается многими, как очередной день в плохом настроении.
Плохое настроение.
У Азалии просто плохое настроение. Депрессия? Пф! С чего? У нее нет никаких забот.
Мой телефон снова издает громкую мелодию. С трудом достаю его из сумочки и отвечаю на очередной звонок из банка. Пока мужской голос советует мне занять необходимую сумму у родственников, двери лифта разъезжаются. С трудом удерживаю коробку одной рукой и иду, наверное, как идиотка.
– Внесите платеж до шестого июня, Азалия Викторовна. Иначе банк обратится в суд. В прошлом месяце вы обещали, что оплатите кредит, но так и не сделали этого. Вы теряете доверие банка. Если шестого июня вами не будет оплачена задолженность, банк вправе потребовать возврат всего кредита единовременно.
– Послушайте, я знаю, что просрочила оплату просроченного платежа. Но у меня действительно не было возможности и…
– Мы видим, что на вашем счету была необходимая сумма, но вы оплатили ею товары.
– Да, но ведь я же должна что-то есть!
Выхожу на улицу, полная негодования и ужаса. Если два банка сразу объявят, что я должна буду выплатить им весь долг, то мне даже денег с продажи машины не хватит, чтобы отделаться от них!
– Послушайте, я найду деньги. Хорошо? Найду! И погашу задолженность…
– Только учтите, что шестого июня должна поступить оплата в размере сорока девяти тысяч.
– СКОЛЬКО?! Но почему?!
– За два предыдущих месяца и будущий платежный период.
– Вы издеваетесь?
– Азалия Викторовна, вы портите свою кредитную историю просроченными платежами…
– Я как будто без вас этого не знаю! – кричу я в трубку.
Мои нервы на исходе! Сил больше нет! Финансовое давление уничтожает меня изо дня в день. Сплю и вижу только эти чертовы долги, платежи, долги, платежи!
– Я вам настоятельно рекомендую не повышать голос на сотрудника ба…
Мой телефон вылетает из руки, тело буквально отшвыривает в сторону. Я падаю на теплый асфальт, проехав по нему ладонями. Звон хрусталя режет мой слух, ярость вспыхивает так внезапно, что даже кровоточащее колено не доставляет мне никакого дискомфорта. Мой ожесточенный взгляд впивается в горящие фары отечественного автопрома, на заднем бампере которого красуется надпись «Люблю медленно, но с ветерком».
– Ты идиот?! – кричу я на водителя, с трудом вылезшего из тачки. Она как будто ему не по размеру. – Ты что творишь?!
Негодяй снимает круглые очки с темными стеклами и оглядывает меня – всё ещё валяющуюся на асфальте, черт возьми!
– Ноги не перебиты? – спрашивает он.
– Что, прости? Не перебиты ли мои ноги?! – ору я. Он протягивает мне руку, но я только ударяю по ней и поднимаюсь сама. – Какого черта ты садишься за руль, если не умеешь ездить?!
– Давай на несколько тонов ниже, а то ещё не весь торговый центр пялится на нас.
– Ты сбил меня! На своей гребаной тачке, урод!
– Слушай, – усмехается брюнет, оскалившись, – я признаю, что не прав. Ясно? Я не увидел тебя, потому что не привык, когда в машине нет кам…
– Ты мог убить меня, чучело! – разоряюсь я.
– Кто? – вытаращивает он глаза. – Ты назвала меня «чучелом»?
– Это ещё нежно! Только посмотри, что ты наделал, кретин?! – бросаюсь к коробке, вскрываю её и… – Да какого же гребаного черта со мной происходит?!
– Судя по твоему поведению, ты этого заслужила.
Его телефон трезвонит. Придурок умудряется ответить на звонок, невзирая на обстоятельства.
– Я же сказал, что всё! Оля, ты слышишь меня? Всё! Перестань сходить с ума и выносить мне мозги!
– Оля! – кричу я. – Продолжай в том же духе, потому что и этого будет мало для такого урода, как он!
Мужик вытаращивает на меня глаза, отключает звонок и подходит ко мне вплотную. Пахнет от него гелем для душа. Вроде тех, которыми пользовался мой бывший.
– Ты откуда такая хамка взялась? Я же сказал, что не отрицаю своей вины! Не знаю, что ты делала возле этой тачки, но я тебя не увидел, поняла? Не видел я тебя!
– И знаешь, почему? – впиваюсь я в его серые, как тучи глаза, а потом выхватываю из рук солнцезащитные очки, бросаю их под ноги и растаптываю пяткой. – Потому что надо бинокли свои дешевые засунуть в задницу, когда сдаешь назад!
– Ты что наделала?! – ахает он, таращась на раздавленный аксессуар. – Ты сумасшедшая?! Ты хоть знаешь, сколько они стоят, дура истеричная?!
– О, господи, мальчика обидели! – пихаю его в грудь, но он продолжает стоять на месте. – А ты хоть знаешь, сколько стоила эта ваза, которую разбил ты?!
– Какая к черту ваза?! – рычит он, оглядев меня ненавистным взглядом. Его сотовый снова трезвонит. – Эти очки были в единственном экземпляре, дура ты набитая!
– Это тебе Абдулла на рынке сказал? Надо же, а его маркетинговый ход и впрямь работает!
– Какой к черту Абдулла?! – орет он, а потом снова достает сотовый и громко отвечает: – Что ещё?! Я же сказал, что хватит с меня! Нет между нами ничего! И не будет! Всё! – Отключается и сразу же впивается в меня огненными от злости глазами. – У тебя день не задался? Или ты всегда такая ненормальная?! Минуту назад я готов был оплатить все твои потери в этой нелепой ситуации, но теперь черта с два ты от меня хоть что-то получишь!
– Знаешь что? – улыбаюсь я, ткнув в него пальцем. – Засунь свои «оплатить потери» себе в задницу! И можешь прихватить туда разбитую вазу, а бабуле я скажу, что мне пришлось уступить её одному неуравновешенному идиоту, который буквально расплакался на моих глазах!
– Ты точно ненормальная!
– Кретин!
– Посмотри на себя! Ты же дура с мозгами курицы!
– А твои настолько объемные, что из глаз вылазят и, видимо, поэтому ты ничерта не видишь вокруг!
– Идиотка!
– От идиота слышу! – кричу я и плевать, что на нас пялятся.
– Максим? – вдруг раздается женский голос в стороне. Высокая блондинка с волнистыми волосами, сверкающими на солнце, точно золото, спешит к нам. Её грудь забавно подскакивает при каждом шаге. – Максим, что это за дела? – требовательно смотрит она на кретина, испоганившего и без того хреновый день. А потом вдруг её взгляд утыкается в меня, да с таким отвращением, будто перед ней мусор. – Кто это? Она что ли?
– Оля, ты что здесь делаешь? – сквозь зубы спрашивает он её. – Мы поговорили и всё выяснили!
– Что ты вылупилась на меня? – спрашиваю я.
Мой вопрос заставляет девчонку ахнуть.
– Максим, что эта гадина себе позволяет? Как ты можешь находиться с ней рядом? И что это за развалюха, на которой ты ездишь? Что вообще происходит?
– Оля, уйди! – приказывает он, махнув рукой. – А ты, – с ненавистью смотрит он на меня, а потом оглядывает мои ноги, – садись в машину!
– Что?! – рычу я.
– Что, прости? – спрашивает эта Оля. – Так ты не обманывал меня? У тебя действительно появилась какая-то шлю…
– Иди ты к черту! – заявляю я, пихнув его рукой. – Впредь, смотри по сторонам, идиот!
– А ты себе рот заклей! – бросает он мне в лицо. – Или воспользуйся степлером!
– Кретин!
– Дура!
Поднимаю коробку с разбитой вазой и всучиваю ему.
– Это тебе! Ты знаешь, куда засунуть!
До блевоты хреновый день. Ужаснейший! Чертова ваза, за которую я отдала двадцать девять тысяч, разбита, а заказать новую у меня нет денег. Когда мама узнает, она очень расстроится. Но ровно до тех пор, пока я ей не придет в голову купить другую. От расстройства до «шикарной» идеи секунд десять, так что не долго моя музыка будет играть.
В большом зале популярной пиццерии яблоку негде упасть. Кругом дети. Сегодня здесь веселятся детсадовские выпускники, которые уже этой осенью отправятся в первый класс. Вот она – беззаботная, забавная и легкая жизнь! Как же я им завидую. Обнаруживаю племянницу за столиком у окна в компании любимых подружек. Они хохочут, едят пиццу и делают селфи на свои новейшие телефоны. Кроме Розы. Её сотовый предназначен исключительно для звонков и написания смс-сообщений.
Обожаю её и ненавижу себя за невозможность дать ей то, что есть у многих детей. Роза – моя самая любимая, верная и лучшая подружка, которая в свои семь лет знает, почему и зачем нужно хранить секреты. Уж кто-кто, но эта потрясающая во всех смыслах девочка никогда меня не подведет. Она – мое бьющееся сердце, согревающее солнце и то, что побуждает меня идти дальше, каким бы сложным ни был путь.
Машу ей рукой. Она так похожа на свою маму, особенно живой и лучезарной улыбкой, словно на свете не бывает ничего плохого.
– Азалия приехала! – сообщает она своим подружкам. Девочки машут мне рукой. – Пора уезжать. Отправьте фотографии на её телефон, хорошо?
Пока Роза прощается с подругами, я лезу в сумочку за своим сотовым, чтобы позвонить маме. Надеюсь, они с бабулей уже устали и с нетерпением ждут, когда приедут домой.
– Твою же бабушку за ногу! – вырывается у меня, когда я, не обнаружив телефона в сумочке, вспоминаю, что последний раз, когда держала его в руках, меня сбил урод на своей развалюхе.
Ловлю на себе неодобрительные взгляды родителей, согласившихся сопровождать своих чад. Роза, явно услышав меня, выдавливает свою фирменную улыбочку «всё ок» и часто хлопает глазами.
– Как прошла твоя вечеринка? – спрашиваю я, взяв её за руку.
– Отлично! Посмотри, что подарил мне Леня!
Заглядываю в небольшой бумажный пакет.
– Ого! Шампунь и пена для ванны! Да ещё и твои любимые!
– Ага! Мой набор «Волшебной Феи» пополняется.
Когда мы выходим на улицу, Роза со вздохом уставшей шарлатанки спрашивает:
– Ну, рассказывай, что там у тебя приключилось? Ого! – смотрит она на мои разодранные ноги. – Что случилось, Азалия?
Открываю перед ней заднюю дверцу.
– Не беспокойся. Я просто… Я потеряла свой телефон, разбила вазу, которую мы хотели подарить бабушке на день рождения, а ещё меня атаковали банки, которым я должна деньги.
– Ясно, – понимающе кивает Роза и залазит в машину. – Всё, как всегда. За исключением телефона и… Тебе больно?
Пристегиваю её ремнями безопасности.
– Нисколько. Но я сейчас очень подавлена и зла. Дай-ка мне свой телефон, пожалуйста. Будем надеяться, что его подобрал здравомыслящий человек, который с радостью вернет его мне.
– И бесплатно, – со вздохом добавляет племянница.
– Это точно.
Роза отдает мне свой телефон, и я набираю свой номер. Сажусь в машину, слушаю гудки.
– Алло? – раздается низкий мужской голос.
– Добрый вечер. Я звоню на свой телефон, который вы, вероятно, нашли. – В трубке раздается короткий смешок. – Алло? Вы слышите меня? Я была бы вам очень признательна и благодарна, если бы вы вернули мне мой телефон. Пожалуйста.
– Обалдеть! А ты, оказывается, можешь быть вежливой.
Моментально темнею от злости, поняв, в чьих руках сейчас мой телефон.
– Скажи, где ты? – бросаю я. – Подъеду сейчас же и заберу.
– А, нет, показалось. Всё та же неадекватная личность. Я тут что подумал: почему бы мне не сделать то же самое с твоим телефоном, как ты поступила с моими очками? Которые, кстати, действительно были в одном экземпляре?
Стараясь сдержать себя от очередного крика, я с силой сжимаю кулак. Медленно выдыхаю пропитавшимся негативом воздух и как можно ласковее произношу:
– Может, потому, что ты уже разбил мою вазу и мои колени? Не многовато ли «геройских» поступков для одного дня?
– А тебе палец в рот не клади! Только подумал, что ты утихомирила свою истеричность, как нет же, снова ляпнула гадость.
– Слушай, у меня нет времени на разговоры. Просто будь мужиком и верни мой телефон!
– Не ругайся при дочери! Хочешь вырастить из малышки такую же истеричку? Ладно, ближе к делу: нам нужно встретиться.
– Неужели! Родил!
– Полегче, – его голос вдруг стал значительно серьезнее. – Я и передумать могу. Освобожусь через пару часов. Не поздно для тебя, мамочка?
– Я сама в состоянии приехать сейчас же и забрать свой телефон!
– Но только я не в состоянии тебе СЕЙЧАС ЖЕ его отдать. Так что говори, где тебе удобно будет встретиться?
Терпеливо выдыхаю.
– У озера в «Троицком». Только предупреждаю сразу, там повсюду шлагбаумы, поэтому тебе придется идти пешком до набережной минут двадцать. С твоими-то навыками вождения это очень даже хорошо.
– Почему это мне придется идти пешком? – хмыкает он.
– Потому что проезд там только для своих. Чужаки идут лесом. Ну, ты и сам увидишь. Буду ждать тебя ровно в девять, – мой голос твердый и решительный. – Без опозданий, понял?
– А ты и впрямь ку-ку, – говорит он, а я уже сбрасываю наш разговор.
Возвращаю телефон Розе, которая с любопытством таращится на меня.
– Ничего не говори маме и бабушке, ладно? Надеюсь, этот придурок больше не станет отвечать ни на какие звонки.
– Когда я им что-то рассказывала? – Мы улыбаемся друг другу. – А что там за «придурок»? Похож на Петю, который постоянно девочкам платья задирал и козявками из носа стрелял?
– Не удивлюсь, если так. Не забудь напомнить мне, чтобы я взяла с собой газовый баллончик.
– Напомню. Только не надевай платье, – улыбается мне Роза. – Чтобы этому «придурку» нечего было задирать.
– Спасибо за совет, родная. Спасибо.
2
Сославшись на усталость, я желаю всем доброй ночи и ухожу к себе.
«К себе» – это мой небольшой домик, который находится на том же участке, что и основной, где живут мама, бабушка и Роза. Папа построил его для моей старшей сестры Лианы, чтобы, когда она родит им с мамой долгожданную внучку, могла пожить рядом с ними, а не в душном и загрязненном городе. Эдакое собственное гнездышко, но недалеко от родителей. Здесь есть всё самое необходимое для хорошей и уютной жизни. Когда мне удастся обзавестись собственным жильем, этот домик станет гостевым.
Приняв душ, я переодеваюсь в спортивный костюм. Завязываю густые темные волосы на затылке широкой резинкой и оглядываю себя в зеркале. Задирать мне нечего, а вздумает распускать руки, так я ему между ног врежу и распылю баллончик в глаза. Главное, телефон забрать, потому что все «запасные», какие имелись у нас, я давно распродала. Разноцветные шарики гирлянды освещают небольшую террасу, выходящую во внутренний дворик. Поднимаю взгляд на большое окно в спальне Розы: там висит такая же, сверкает. Мне всегда казалось, что этот девичий романтизм в ней от меня. Лиана не понимала, зачем нужны все эти украшения, огоньки, цветочки, травка в горшочках, пледы, подушки с вышивкой, коврики и забавные статуэтки. Но я точно знаю, что ей нравилось засыпать под убаюкивающий танец светящихся огней и накрываться теплым пледом, который я связала для нее. Она отлично работала с цифрами, могла без труда составляла планы на недели вперед и совершенно не умела сочетать цвета, фактуры и стили. И, наверное, потому мы отлично дополняли друг друга.
Застегнув молнию на спортивной кофте, прохожу вдоль кирпичного забора и тихонько открываю калитку. Порой мне кажется, что бабушка услышит её скрип даже, если будет включен пылесос в доме. Свернув за угол, спускаюсь по узкой протоптанной дорожке, над которой возвышается величественный каштан. Наш поселок похож на многоярусный торт, в самом низу которого растекается сверкающее озеро с собственной набережной. Ранним утром здесь совершают пробежки местные жители, в числе которых и я. Вечером выходят мамочки с колясками, пожилые парочки и те, кому осточертел шумный город.
Неспешно приближаюсь к тропинке, по которой сюда спускаются чужаки из города. Здесь есть небольшая парковка, но заехать сюда могут только те, чей номер телефона вшит в сим-карту модуля самого шлагбаума. Это преимущество есть только у местных жителей.
Оглядевшись, сажусь на лавочку и складываю руки на груди. Хороший и безветренный вечер, омрачаемый гнетом финансовых трудностей. Понятия не имею, где достать эти деньги. Я продала всё, что оставалось незаметным для мамы и бабушки: телефоны, моноблок, новую пару туфель известного на весь мир бренда, украшения и даже ортопедический стул. Точно наркоман, я тащу из дома вещи и продаю их, но не ради покупки наркотиков. Мне просто нужно вовремя вносить платежи по кредиткам, а они – истинное зло двадцать первого века.
Ну, и где этот кретин? Уже десять минут десятого, я долго его ещё ждать буду?
Замечаю плавное моргание стильных фар на парковке. Черный Audi похож на взрослого кота с неутомимой игривостью котенка. Автомобиль сверкает роскошью при свете уличного фонаря, ребра на капоте задают дерзкий спортивный стиль. Да уж, милая тачка. Смотрю в сторону тропинки. К озеру спускаются влюбленные парочки, дети съезжают на велосипедах. Достаю телефон Розы и набираю себе.
– Слушаю?
– И где тебя носит? – перехожу я к делу. – Ты что, девочка, которая никак решить не может, что ей надеть?
– Да откуда же в тебе столько злости? Вообще-то, я приехал вовремя. А ты села на лавочку в пять минут десятого, так что, нерешительная девочка из нас – ты.
Оглядываюсь, пытаюсь найти его, хотя уже смутно помню лицо. От переполнившей меня злости кровь, по-видимому, прилила к голове и отключила память. Единственное, что до сих пор стоит перед моими глазами – ВАЗ 2114 и дурацкая надпись на багажнике.
– И где ты? – Кажется, у него были темные волосы. И пахло от него шампунем с нотами свежего парфюма. – Ну, и? Где ты, черт возьми?
– А ты не видишь?
Мне стоит огромных усилий сдержать себя от грязного словечка. Да такого, что у него уши в трубочку свернутся. Снова замечаю плавное моргание стильных фар. Белый свет гаснет и плавно загорается вновь.
– Верно мыслишь, – слышу я в трубке дерзкий смешок. – Когда ты пришла сюда, я уже был на месте. Так что, опоздала ты. Поднимай пятую точку и иди сюда. У меня мало времени.
Сбросил. Этот придурок дал мне команду и отбился! Какого черта он приехал сюда на этой дорогущей тачке? И как вообще ему удалось заехать под шлагбаум?
Стараясь взять себя в руки, я поднимаюсь и, расправив плечи, уверенно иду к спортивной машине. И чем ближе я подхожу, тем сильне охреневаю. Это же RS7. Audi RS7! Да она же стоит, как тридцать моих KIA! Когда непроницаемо черное стекло пассажирской двери опускается, появляется знакомая физиономия, освещаемая слабым светом приборной панели.
– Садись.
– Ещё чего! Отдай мой телефон и катись по своим делам.
– Поверь, я очень этого хочу. Но, как оказалось, нам есть, что обсудить. – Смотрю на него так, будто он невменяемый. – Мы можем друг другу помочь, Азалия Викторовна. Так что садись, много времени у тебя не отниму. И телефон свой заберешь, – вертит он моим гаджетом, а потом кладет его на изогнутую панель над рулевым колесом.
Поджав губы, сажусь в его машину. Откуда ему известно мое имя и отчество? Он не мог залезть в мой телефон, потому что на нем установлен пароль. Боги! Какое же невероятное кресло. Оно обнимает меня, ласкает, щекочет. Это же настоящий рай не иначе! Но, ближе к делу. Протягиваю ладонь, чтобы он отдал мой сотовый. Но брюнет лишь усмехается и с демонстративной медлительностью отталкивает мою руку.
– Сначала поговорим. Кстати, меня зовут Максим. – Молча смотрю на него, демонстрируя нежелание находиться здесь. – Ладно. В твоей «воспитанности» и «дружелюбии» я не сомневался.
– Откуда ты знаешь, как меня зовут?
– Ты удивишься, но я узнал о тебе достаточно за три с половиной часа. Даже больше, чем хотелось бы.
– Ты что, лазил в моем телефоне?!
– Ты думаешь, мне есть дело до жизни какой-то истерички? Пф! – фыркает этот Максим. – Он без конца звонил, пришлось даже на беззвучный ставить. Хочу сказать, что тебя просто обожают банки. Я насчитал пять штук, – с издевательской улыбкой смотрит он на меня. – Которым ты должна.
– Ну, и козел же ты, – закатываю я глаза, стараясь скрыть чувство стыда. – Какое право ты имеешь отвечать на звонки чужого человека? Ты кем себя возомнил?!
– Просрочек столько, что я удивлен, как на тебя ещё в суд не подали? – усмехается он.
– Кретин! – зло бросаю я и тянусь к телефону. Будто без него не знаю, насколько у меня хреновое положение. – Отдай! Отдай сейчас же!
Максим прячет его под своей ногой и поворачивается ко мне корпусом.
– Да стой же ты! Дикарка! Ты не услышала главного! Я могу тебе помочь разделаться с долгами!
– Телефон мой отдай! – смотрю я в его глаза. – Живо!
– Подумай над этим.
– Я сейчас так тебе подумаю! Выйду и начну кричать, звать на помощь и тебя закроют обезьяннике!
– Кричать-то ты умеешь, знаю, – усмехается он, глянув вперед. Максим блокирует дверные замки и снова смотрит на меня с деловитой серьезностью. – У меня есть к тебе предложение и если ты вот так сразу откажешься от него…
– Даже слушать не буду, понял?! Ты сбил меня на своей развалюхе! У меня разодраны все ноги! Ты разбил вазу, которая стоила двадцать девять тысяч, и моя бабушка осталась без подарка ко дню рождения!
– Двадцать девять тысяч за какую-то вазу? – удивляется он. – Для человека с финансовыми проблемами ты слишком позитивно мыслишь! Или просто очень любишь свою бабушку, – иронизирует остряк. – Я правда могу помочь тебе. Ну, по крайней мере, облегчить жизнь. У тебя ведь дочка есть. Разве ей не нужен компьютер, телефон, платья, куклы? А бабушке необходима ваза! Дам тебе немного времени, чтобы поразмыслить.
Мой взгляд, полный гнева и возмущения, молчаливо проходится по его наглой физиономии. Надо признать, этот парень хорош собой. Но стекла здесь почти не пропускают свет с улицы, поэтому с уверенностью утверждать, что он тот ещё обаяшка, ни за что не стану. Правда, пахнет здесь приятно. Холодность океана, свежесть водопада, ментоловый шлейф.
– Подумала?
– Над тем, какой ты болван? Да, подумала. Телефон мой верни.
Максим улыбается, чуть опустив стекла. Почесав подбородок, поросший колючими волосками, он бросает резкий взгляд в сторону, приближается ко мне и опускает руку на подлокотник между нами.
– Сыграй мою девушку! – заявляет он таким тоном, будто приказывает мне убраться в его доме после шумной вечеринки. – Это ненадолго. Пару месяцев максимум. Но даже за столь короткий период ты сможешь заработать прилично, поверь мне.
– Тебя мама уронила в детстве?
– А тебя каждое лето отправляла в лагерь для хамов? Я тебе предлагаю возможность закрыть свои долги или хотя бы частично их погасить. В любом случае, мне всё равно, что ты с деньгами делать будешь. Главное, выполни свою работу.
– «Работу»? Работу!
– Разумеется! – фыркает он. – Навряд ли найдется здравомыслящий мужик, который станет с тобой встречаться по-настоящему. Ты грубая, наглая, дерзкая и походу твой инстинкт самосохранения где-то затерялся. Потому что отчеканивая грубости, ты рискуешь получить…по лбу. Это в лучшем случае.
– Телефон мой отдай! – настаиваю я.
– У тебя есть время до завтрашнего дня. Жду ответ до двенадцати часов, потом будет поздно. Чтобы ты не выбросила визитку с моим номером, я нацарапал его иголкой на задней крышке твоего телефона.
– …Что сделал?! – Он отдает мне мой сотовый и я спешно извлекаю его из прорезиненного чехла. – Ты что наделал?! Какого черта?!
– Теперь тебе придется либо купить новый телефон, либо выбрать бюджетный вариант и заменить полностью весь корпус. Но, поскольку, денег у тебя – кот наплакал, – усмехается он самодовольно, – ты будешь ещё долго смотреть на эти красивые цифры и вспоминать меня.