© Святослав Коровин, 2024
ISBN 978-5-0064-8874-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
НГРД
Все события выдуманы, все действующие лица придуманы, любые совпадения случайны, а параллели надуманы читателем.
Черничное
«– Какая дорога правильная, отче? – спросил он. – Как распознать ее среди других дорог?
– Если движешься в том направлении, в котором твой страх растет, ты на правильном пути».
(Милорад Павич)
Поезд стучал колесами на восток. Уже третьи сутки в пути: мимо городов, через мосты, минуя заброшенные и умирающие деревни, сквозь разлапистое марево августовского леса, пронизывая собой жару и периодические дожди.
Два заката и три рассвета.
Андрей всю дорогу был единственным пассажиром купе. Четыре полки, стол, дверь, окно, а за окном огромная Страна.
Первые два дня он выходил почти на каждой станции, иногда даже на ночных остановках. Потом надоело – в каждом городке одно и то же: сутулые ларьки, раскидистые лотки с фруктами, аккуратненькие бабульки с пирожками, уставшие от дневной жары полицейские и необъятных размеров работницы вокзала. Нет, были, конечно, и обычные, но взгляд за них почему-то не цеплялся.
Особенно Андрею запомнилась высоченная станционная работница в два андреевых обхвата. Наверное, в два – Андрей не проверял, прикинул на глаз. Работница с флажком стояла на перроне в одном маленьком городке, глядя на каждого из пассажиров, выходящих из поезда, как на захватчиков. «Понаехали тут» – так и читалось в её маленьких с сеточкой лопнувших сосудов глазах.
На бейдже женщины было имя – Ангелина. Огромный и грозный путевой ангел-хранитель с красным флажком. Страж ворот города. Соглядатай. Смотритель…
На каждой остановке Андрей курил и покупал полторашку питьевой воды. Хорошо хоть со своей водой в вагон пускают, думал Андрей, а то могли бы и правило установить, как в ресторанах, что со своим нельзя…
Через два дня Андрей решил бросить курить… Воды оставалось еще много, а, значит, можно не выходить – на небольшой почти деревенской станции, где поезд останавливался накануне, полторашек не было, пришлось брать шестилитровую бутыль.
Когда нечего делать, начинаешь бросать курить – так подумал Андрей. А чем ещё заняться? Книга дочитана, кроссворды разгаданы, а интернет был такой слабый, что даже чтение новостей доставляло больше негативных эмоций, чем содержание самих этих новостей.
А еще можно просто сидеть и смотреть в окно. Или лежать головой к двери и так же глазеть сквозь стекло за бегущей назад Страной. Смотреть, фиксировать однообразие, пытаться найти различия в пейзажах… Нет, не получалось найти различий – одна широта, одно время года, одно настроение, один и тот же монотонный стук колёс.
Волга, Иртыш, Обь, Енисей – небольшое развлечение для глаз, а между ними великое мощное одно и то же. Хотя…
Нет, наверное, если смотреть в окно постоянно, то можно увидеть что-то иное, но ведь и иное может быть однообразным, если повторяется с определенной периодичностью. Скучно, душно, бестолково. Время, которое будто вырвали из жизни – дорога.
Дорога создана, чтобы потеряться. Потеряться в Нигде, особенно, если путь долгий. Определённо ты можешь сказать только одно – я еду, я в поезде, я в купе, я на нижней правой полке лежу ногами к окну и смотрю на мельтешение зеленых веток и патологически синее небо.
Дорогу осилит идущий, путь в тысячу ли начинается с одного шага, дорога, дорога, ты знаешь так много о жизни такой непростой…
Но одно дело – идти и преодолевать, а совсем другое – лежать и глазеть. Преодолеваешь путь не ты, преодолевают за тебя. Поезд – одна из вершин человеческой мысли. Сколько инженеров, конструкторов и работяг проделали свою работу, чтобы ты осилил путь в тысячи километров, сделав лишь несколько шагов от купе до туалета и обратно… Десятки и сотни специалистов, включая горняков, промышленных дизайнеров, ученых, изобретателей, Эдисона, Ампера, Вольта, Джоуля, Франклина, Тесла и Гилберта. Список можно продолжать и продолжать.
В дверь постучали.
– Да, – голос с утра у Андрея был несколько осипшим. Прокашлявшись он добавил, – кто там?
Дверь купе отползла в сторону, за ней стояла проводница – молодая девочка. Явно студентка: мятущаяся в юности душа, ищущая романтику, в теле, жаждущем открытий и приключений.
Проводницу, насколько знал Андрей, звали Фаина.
– Ваша станция через полчаса, – голос Фаины был бодрым и звонким. – Только вы заранее выходите, стоянка ровно минуту.
– Да, спасибо…
Дверь закрылась. Андрей спустил ноги на пол и сидя выпрямился.
Среднего роста шатен двадцати девяти лет от роду с карими глазами и тонкими губами. Тонкость губ Андрея как бы подчеркивала размер его глаз – в сочетании с губами глаза казались чересчур большими и постоянно удивленными.
Встав в проходе между полками, Андрей достал из ящика для чемоданов спортивную сумку, открыл молнию и вытащил наружу военного кроя штаны цвета хаки, черную старенькую футболку с логотипом NASA во всю грудь и серую толстовку-кенгуруху.
Сняв с себя «дорожный» спортивный костюм, Андрей переоделся в «походное». Утрамбовал треники и легкую куртку в сумку, зашнуровал кеды и захотел курить. Сильно захотел.
Н-да, ненадолго его хватило. Видимо, близость станции сыграла ту шутку, которая играет близость уборной с тем, кто очень долго терпел.
В сумке нашлась «дежурная» пачка сигарет и зажигалка. Отлично, ещё двадцать пять минут, и можно будет, чиркнув кремнем, затянуться…
В назначенное время, скрипнув тормозами и зашипев, поезд остановился на полустанке. Фаина открыла дверь, и Андрей, улыбнувшись ей на прощание, спустился по ступенькам – платформа здесь была ниже уровня брюха вагона, из-за чего пришлось воспользоваться подножкой.
Удивительно, но никто больше не выходил на этой пронумерованной только цифрами километров станции. Удивительно, что здесь вышел Андрей. Удивительно, что хоть кто-то здесь вышел, так как, если уж придумывать определения, окружающая местность, сквозь буйство природы которой тянулись рельсы, очень четко попадала под определение «медвежий угол»: сплошная зелень и ветки – никакого намека не то чтобы на дорогу, но даже на тропинку, которая могла бы привести со станции хоть куда-нибудь.
Поезд, стуча колесами на стыках рельсов, укатил дальше на восток, оставив Андрея в одиночестве среди беспросветной глуши отечественного леса с трещиной рельс и бетонным кровоподтеком платформы.
Достав сигарету, Андрей закурил. Как ему сказали, его здесь встретят. Не перепутал же он ничего? Нет, все точно – название станции было ровно таким, каким в письме. Да и Фаина не могла же его высадить не там!
Странно, но, несмотря на кажущуюся заброшенность станции, табличка с её названием была современного образца. Значит, не забытый богом полустанок, значит, не просто так тут все.
Еще раз затянувшись, Андрей услышал за спиной шаги:
– Андрей Романович, – голос из-за спины не спрашивал, голос утверждал.
– Да, это я! – Андрей развернулся.
Человек, окликнувший его, был одет в синие джинсы и футболку. Лицо человека не имело хоть сколько-нибудь выразительных черт: такие лица бывают у прислуги, шпионов и работников спецслужб – чтобы увидеть в толпе и не узнать, не приметить.
– Андрей Романович, пойдёмте за мной, – человек, так и не представившись, развернулся и зашагал по перрону.
А воздух был знойным, обволакивающим и тягучим. Медленным и вечным. Пахло хвоей и листвой. Среди ветвей перекликивались птицы, в траве стрекотали невидимые насекомые, от железнодорожного полотна веяло креозотом – пастораль, да и только!
Андрей пошёл за человеком.
– Скажите, а как вас зовут?
– Меня? – человек остановился и развернулся. – А какое мне имя подходит?
– Вам… – Андрей вгляделся в абсолютно ничего не выражающее лицо собеседника, – Саша? – почему-то на ум пришло это простое имя.
– Пусть будет Саша. Я согласен, – Саша отодвинул еловую ветку и показал рукой на узенькую сразу и незаметную тропку, ведущую от платформы куда-то в зеленый полумрак леса. – Нам туда.
Тропинка, похрустывая палыми веточками и пружиня распаренной летним зноем землей, покорно ложилась под ноги. Саша шел впереди не оглядываясь. Конечно же, он не оглядывался – был уверен, что Андрей идёт за ним. Да и сам Андрей прекрасно понимал, что нужно идти за Сашей: а куда еще деваться, когда ты в совершенно незнакомом месте, и эта тропинка, походу, единственная, которая приведет от станции хоть куда-нибудь. Других тропинок попросту не было.
– А что у вас такая станция запущенная, будто вообще никому не нужная?
Саша остановился и повернулся к Андрею:
– Почему запущенная? Табличку с названием недавно поменяли, например.
Кроны деревьев смыкались где-то над головой, образовывая тень. Тень обдавала прохладой и запахом сыроватой земли.
– Это я видел, но дорога, вот… Тут же с тележкой не пройти, например! Как бабушки с тележками ходят?
– Они здесь не ходят, – пожал плечами и развёл руками Андрей, – тут редко кто вообще ходит.
– Это я тоже заметил. Я единственный, кто вышел здесь.
– Но у вас есть ноги и нет тележки, значит, и тропинка вам сгодится.
– Логично.
По ветхому мостку из сколоченных друг с другом досок они перешли журчащий и бликующий от продравшегося-таки здесь сквозь паутину веток солнца ручей.
За ручьём лес кончился. Кончился как-то внезапно, неожиданно. Впереди в горизонт уходило поле. Лес от поля отделяла двухполосная дорога с пообшарпанной и выцветшей разметкой. На обочине стоял блестящий чернотой внедорожник с круглыми фарами, угловатым кузовом и московскими номерами.
– Садитесь сзади. Тут недалеко.
– Недалеко, это сколько, – Андрей открыл дверь, плюхнулся на сидение, примостив на соседнее сумку.
– Сорок две минуты, – Саша сел за руль, – если не будем останавливаться.
Автомобиль глубоко и низко заурчав, тронулся с места.
В машине было прохладно, работал кондиционер.
– Музыку поставить? – Предложил Саша.
– Да, можно какое-нибудь ненапряжное радио.
– Радио здесь не ловит, но у меня большая коллекция популярной и классической музыки.
– Хм… – ох уж этот выбор, – Вивальди давайте что ли, «Весну» из цикла про времена года.
– Хороший выбор, – Андрей не заметил, чтобы Саша что-то включал, но салон наполнили звуки итальянских скрипок.
Классическая музыка и лето, Вивальди на скорости: с одной стороны безграничное поле, с другой лес, между ними асфальт. Ни одной встречной машины, ни одной обогнавшей. Скрипки и вечность. Торжественность пустоты и иглы маленьких и размашистых венецианских нот.
Минут через двадцать впереди показались крыши деревенских домов.
– О, тут все-таки живут люди!
– Живут, – Саша даже не повернулся. Он вцепился в рулевое колесо, словно бы отдавая через него всего себя колесам, пожирающим, вращаясь, один за другим километры шоссе. Или это не шоссе? Просто дорога. Как не обзови, но все-таки дорога! Глобальный путь из пункта А в пункт Б – еще один отрезок великого Нигде.
– А что за деревня?
– Черничное. Черники в местных лесах всегда много было, вот так издревле и прижилось название.
Какое странное слово «издревле». Какое-то оно неуместное, подумал Андрей, словно неудачный синоним, подхваченный интернет-поисковиком из сети.
– Остановите?
– Зачем?
– В магазин хочу зайти, тут же есть магазин?
– Есть, – то ли согласился с наличием магазина, то ли по-военному ответил на просьбу Андрея Саша. – Вот за тем домом…
Саша припарковал автомобиль на обочине, а Андрей пошёл в указанном направлении.
Магазин был совершенно типичным для небольших населенных пунктов. Небольшое кирпичное здание с маленьким окном с решеткой, сваренной из арматуры. Над дверью была установлена синяя жестяная вывеска «Продукты 24». Краска на вывеске местами облупилась, выставляя напоказ ржавую наготу металла.
Андрей вошёл в торговый зал: несколько полок с консервами, полка с хлебом, холодильник с пивом, витрина с колбасой и сыром… За витриной стояла продавщица – пышная женщина лет сорока со скользким взглядом и циничной улыбкой. Про таких часто говорят «бывалая» или «опытная», иногда, что «потасканная».
– Вам чего? – спросила женщина.
– Мне бы сигарет, – Андрей назвал марку. – Два блока.
– Нет таких сигарет. У нас тут не Москва, бери, что есть!
– А что есть, и почему вы решили, что я москвич?
– Да видно, что не местный. Своих-то я знаю, – продавщица выложила на витрину два блока дрянных сигарет с тройкой коней на этикетке. – После фильма-то повадились к нам сплошь москвичи, да питерцы. Но ты на питерского не похож, те интеллигентнее.
– Карты принимаете?
– Не дошёл до нас прогресс ещё, – будто посетовала продавщица, – нет.
Вытащив из кармана несколько купюр и расплатившись, Андрей спросил:
– А вы сами тот фильм видели?
– Да у нас интернета отродясь не было. Дети рассказывали. Они у меня в Екатеринбурге в Архитектурном учатся, – последнее предложение она добавила с нескрываемой гордостью.
– А вы сами знаете, что у вас там за рекой?
– Да знамо что, – продавщица улыбнулась, – секретный бункер там для Президента, чтобы схорониться ему, коли американцы нападут.
– Думаете, что нападут?
– А вот этого гарантировать не могу, – продавщица пересчитала деньги, которые дал Андрей и выложила сдачу. – Но если нападут, то мы ему пропасть не дадим, черникой его снабжать будем. У нас что ни год, так урожай только больше становится. Облагодетельствовала нас мать-природа.
– До свидания, – Андрей сунул сигареты подмышку и вышел на улицу.
– Ээээ… – послышалось откуда-то справа.
Повернув голову Андрей увидел двух типов не определённого возраста в трех метрах от дверей магазина. Один – который покрупнее – в трениках, тельняшке и кепке. Второй – в затертых джинсах и пиджаке на голое тело.
– Да, я тебе! – «Пиджак» ткнул в сторону Андрея, – не местный, да? Иди сюда…
Судя по всему, колоритные персонажи, несмотря на то что до вечера еще очень далеко, были сильно поддаты. Или они со вчерашнего еще не протрезвели?
Что делать? Идти к ним и явно нарваться на неприятности или бежать за дом к машине. Если бежать, то могут и догнать, и неприятности будут ещё сильнее.
– Что вам надо? – Андрей понимал, что сгруппироваться не получится – мешали блоки сигарет. Но и на расслабоне стоять не стоит. Но если он сейчас скинет на землю сигареты, то это может быть расценено аборигенами как сигнал к атаке.
– Сижками не угостишь, мажор? – «Тельняшка» сплюнул себе под ноги.
Так… Можно, конечно, сделать два шага назад и вернуться в магазин, но что дальше? Попросить вызвать полицию? Да участковый сюда дай бог через пару часов доедет! Тут деревня, здесь каждый встанет за соседа. Его просто выволокут на улицу, а продавщица будет молча смотреть – ссорится с постоянными покупателями ей явно не захочется…
– С чего это я мажор? – немного металла в голосе. Взгляд ещё надо какой-нибудь изобразить… Колющий взгляд, режущий.
– Ты что вылупился, чмо? – «Тельняшка» перешел на прямые оскорбления. Ох, не к добру это…
– Вали его! – «Пиджак» сделал несколько шагов к Андрею…
…и словно неведомой силой брошенный полетел в кусты. «Тельняшка» через долю секунды отправился туда же.
Да никакая это и не неведомая сила. Саша, мать его! Как, блин, он так незаметно подкрался? Стоит, смотрит на поверженных люмпенов все с тем же ничего не выражающим лицом:
– Андрей Романович, я как раз за вами пошёл…
«Тельняшка» и «Пиджак», судя по треску веток и сквозьзубному матерку, ретировались сквозь кусты.
– Спасибо вам… А как вы так ловко?
– Освоил программу ближнего боя, – ответил Саша.
Сев в машину, Саша спросил:
– Продолжите слушать Вивальди?
– Нет, после таких приключений только «Продиджи»…
Из колонок послышалась любимая с детства песня про поджигателя. Андрей улыбнулся и, не спросив разрешения Саши, открыл окно и закурил прямо в салоне.
Фильм! Фильм! Фильм!
«Большинство современных фильмов построено на одной идее: вначале нужно изобразить зло, а потом – его уничтожить. Так делают все, но, на мой взгляд, от этой идеи пахнет мертвечиной».
(Хаяо Миядзаки)
– Привет, Андрюха, – Толик протянул руку для рукопожатия.
– Привет, привет, – не вставая из-за стола, ответил взаимностью Андрей.
Вечерний офис редакции гудел как улей. Кто-то на кого-то кричал в телефон, кто-то что-то обсуждал с коллегами, жужжали принтеры и стучали трамваи за окном.
Редакция занимала целый этаж новенького искрящегося на солнце стеклом бизнес-центра: выпуская еженедельно пять разных изданий, не мудрено иметь огромный штат и место, где его можно разместить – удаленная работа в постоянно меняющемся информационном пространстве чревата отсутствием оперативности реагирования.
– Как бумагу не привезли? – недоумевал в телефонную трубку заместитель редактора спортивных новостей. – Вы что там совсем оборзели только сейчас мне об этом сообщить? Завтра суббота, номер уже в верстке!
– Простите, что у вас случилось? Уверены, что инопланетяне? – это штатный корреспондент Игнат обзванивал читателей, приславших письма,
– Я вчера познакомилась с та-а-аким мужчиной! Зовут Артуром, – корректор Анечка с другими корректорами обсуждали личную жизнь.
– Ты новый фильм Рюмина-Поздеева видел? – Толик, не спрашивая разрешения, нагло сел на тумбочку, стоящую рядом со столом Андрея.
– Очередные шокирующие подробности о двух квартирах любовницы замглавы района? – Андрей сохранил файл и повернулся к Антону.
Антон был хорошим парнем. Раньше они вместе работали в отделе общественной жизни, потом Андрей перевёлся в редакцию новостей культуры.
– Вот ты дундук, – усмехнулся Толик, – вот про что ты готовишь материал?
– Про фестиваль бумерангов.
– Да, глобальная тема для профи! – послышался едкий сарказм. – Это, как я понимаю, в продолжение твоего прошлого материала о конкурсе детского рисунка? Или, может быть, приквел к готовящемуся разоблачению банды плагиаторов, работающих на какого-нибудь широко известного в узких кругах писателя?
– Уймись.
– Не уймусь. Не, ну правда! Вот нафига тебе вся эта культурная жизнь? Про общество и политику у тебя отлично получалось, ты же такие темы поднимал… А сейчас что? – Толик скорчил гримасу пренебрежения и мерзким деланным голосом произнёс, – фестиваль бумерангов, – и уже нормальным добавил, – офигеть сенсация!
– Толян, мне материал через час сдавать. Давай рассказывай по-быстрому, что там с фильмом?
– Похоже Рюмин-Поздеев наткнулся на нечто действительно сенсационное! – Антон перешел на шепот и поднял палец вверх, – залез максимально высоко…
– Слушай, прекращай театр и…
– Рюмина-Поздеева арестовали!!! – послышался громкий голос Гали – девушки, ведущей новостную ленту на сайте издательского дома. – Десять минут назад взяли, везут в отдел.
– Ого! – Толик встал с тумбы, – Из-за фильма?
– Официально вроде как что-то с налогами у него не то…
– Вот… – Толик снова сел на тумбу и повернулся к Андрею. – Посмотри, короче. Называется «Город».
– Посмотрю. А сейчас не мешай, мне с бумерангами всё-таки надо разобраться.
Илья Рюмин-Поздеев позиционировался официальными средствами массовой информации как блогер. Себя же он называл журналистом и борцом с растратчиками государственных средств и крупным мошенничеством. Раз в две недели на его канал выкладывался часовой фильм, разоблачающий «мутные» схемы какого-нибудь нечистого на руку чиновника или бизнесмена: у этого три квартиры, хотя задекларирован только гараж под Вологдой, этот продал лес налево, а сам купил виллу в Майами, этот сэкономил на ремонте школы, а сам поехал в Эмираты и все в таком духе. Проверять факты, приведённые в фильмах, всерьёз никто не брался, но обсуждали их все, благо, что в качестве «жертв» Рюмин-Поздеев выбирал людей, чьи имена были на слуху. Такое вот почти реалити-шоу, задающее темы для праздного разговора в курилке.
Шумихи от очередного фильма хватало ненадолго – и тут выходил новый: «Золото золотодобытчика», «Лесное дело», «Самослияние и самопоглощение», «Мальдивы для кредитной дивы», «Шуба любовницы»… Любил он громкие названия!
Особо «скандальные» фильмы, бывало, поддерживались не особо людными митингами, которые, к слову, никак не заканчивались – покричали, кого-то повязали в автозак, кто-то неизменно запалил дымовую шашку, разошлись.
Рюмин-Поздеев был своеобразной поп-звездой и имел поклонников практически в каждом крупном городе. В небольших же городах его разоблачительные сюжеты мало кого интересовали – там и без того забот хватает.
Андрей изредка поглядывал эти фильмы, но они никак не трогали его. Он был далек от бизнеса и абсолютно вне политики – после пары неприятных историй его девушка Вика настоятельно рекомендовала ему перейти в другой отдел…
…на фестиваль бумерангов его тоже потащила Вика. Они с ней встречались уже полтора года, и он иногда пользовался положением журналиста: по её просьбе доставал аккредитации на концерты и прочие культмассовые мероприятия.
На фестивале, который проходил под эгидой комитета по культуре, помимо выставок, мастер-классов и показательных выступлений лучших метателей бумеранга, играли Викины любимые рокеры «Rooms». Андрей не любил бумеранги, не любил «Rooms», но любил Вику. Короче, договорился с редактором газеты, что напишет репортаж, связался с организаторами, выбил две проходки с пометкой «Пресса» – на себя и на фотографа. Де-юре фотографом считалась Вика, де-факто весь вечер щелкал фотоаппаратом сам Андрей.
Перечитав получившуюся статью, Андрей внес несколько правок и открыл Фотошоп – надо было чутка отредактировать фотки.
– Андрей, – услышал Андрей голос редактора.
– Да, Денис Павлович.
– Статью успеешь сегодня в течение часа сдать, а то день рабочий кончается, надо номер в вёрстку отправить: в понедельник выпускаемся, – Денис Павлович подошел к столу Андрея. – Из объёма не выбился? А то ведь я тебя знаю, пишешь, будто Толстой или Гомер какой-то – много.
– Я как раз сейчас подсократил, нужно ещё пару фотографий вставить. Сейчас подготовлю.
– Добро.
Денис Павлович начинал работать в одной из районных газет еще в восьмидесятые – лет десять бегал спецкором. Потом, когда на головы жителей Страны свалились оголтелые девяностые, он, воспользовавшись связями, выбил денег у одной пивоваренной компании и открыл собственное издание, которое целое десятилетие радовало читателей пикантными историями и фотографиями женщин, в наглую скопированными с зарубежных эротических журналов. Так бы, наверное, все и продолжалось, если бы эти самые журналы не открыли свои местные филиалы, а их юристы не подали пару десятков исков о нарушении авторских прав.
Но Денис Павлович удержался на плаву – резко метнулся в сферу новостей. Объявив свой «Эротический перископ» банкротом, он через друзей зарегистрировал новое ООО и начал исправно поставлять жителям Страны новости, которые сама же эта Страна производила в огромных количествах. Скандалы, разоблачения, интервью и реклама, реклама, реклама…
Через час Андрей трясся в подземке, ещё через час был дома.
Скинув уличную обувь, загрузил в холодильник три бутылки пива и закурил. Он купил четыре, но одну выпил по пути из магазина. Вика сегодня приехать не должна – можно расслабиться.
Раздавив в пепельнице окурок, Андрей прошёл в комнату и включил компьютер. И что же там такого наснимал этот самый Рюмин, как бес его, Поздеев?
Пока грузился комп, снова сходил на кухню. Вернулся с пепельницей и свежеоткрытой бутылкой.
Так, сайт «Видеоглаз». Ого, прямо в рекомендациях на первом месте. Хм, уже два миллиона просмотров! Так, запускаем…
– Здравствуйте, уважаемые, с вами Илья Рюмин-Поздеев, – бодро сообщил с экрана усатый тощий блондин с цепким взглядом и активной жестикуляцией, – мы с моей командой уже несколько лет снимаем фильмы. Сняли уже несколько десятков. Но никогда, подчеркиваю, никогда мы не заходили так далеко. Так далеко морально и так далеко географически. Поехали!
«Город» – появилась на экране под зловещую музыку стилизованная под заставку популярного сериала надпись.
Андрей сделал несколько глотков и снова закурил. Умеет же заинтриговать! Интересно, как бы Рюмин-Поздеев рассказал про фестиваль бумерангов?
– Итак, мы находимся на богом забытом полустанке. Хотя, судя по новенькой табличке с названием станции, руководство железных дорог помнит о нем. Помнить о нем будете и вы, если досмотрите этот фильм до конца, – в кадре Рюмин-Поздеев стоял на низкой железнодорожной платформе. – На этом безымянном, только пронумерованном цифрами километража полустанке изредка останавливаются поезда. Остановка всего минуту – быстро вышел и провожай взглядом уходящий поезд. Мы только что сошли, а поезда и след простыл. Почти трое суток пути, между прочим!
Прикурив от предыдущей сигареты, Андрей задымил следующей. Поднялся из-за стола, приоткрыл окно и, сделав ещё несколько глотков, вцепился глазами в изображение на мониторе.
– Сквозь лесок, перейдя по мостику ручей, мы выходим к трассе. Трасса абсолютно пуста, однако асфальт на ней новый. Мне кажется, что даже на МКАДе такого не увидишь. Здесь нас ждёт местный житель, пожелавший остаться неизвестным.
В кадре появился человек, сидящий за рулём. Лицо у него было заблюрено, а голос изменен:
– Эта дорога пятнадцать лет назад была вообще без асфальта. Осенью и весной не проехать было. А потом быстро заасфальтировали и начали возить лес.
– То есть где-то началась вырубка?
– Да, за рекой бензопилы постоянно шумели. Потом туда начали свозить строительную технику, повезли стройматериалы…
– И долго они все это туда-сюда возили?
– Да лет десять каждый день практически… Сейчас тоже иногда: то автобус туда поедет с людьми, то колонна грузовиков.
Картинка резко сменилась. Видимо, монтажёр посчитал такой «рваный» переход эффектным – на мониторе компьютера появилась панорама деревни. В кадр широкими шагами вошёл Рюмин-Поздеев:
– В двадцати пяти километрах от полустанка находится деревня Черничное. Местные жители не особо охотно говорят о том, что происходит за рекой. Но один все-таки согласился с нами пообщаться…
Камера плавно повернулась, показав человека в спортивном костюме. В кадр не попадала голова собеседника Рюмина-Поздеева, голос, как и у местного автомобилиста, был тоже изменен:
– Там паром ходит через реку. Но на него так просто не попасть. Стоит у того берега. Приплывает, когда кого надо нужно переправить. Мы с мужиками как-то на лодке переплыли, но нарвались на егерей. Они нас выпроводили. Сказали, что то ли заказник там, то ли заповедник стратегического назначения…
– Хорош заповедник, что лес вырубали и машинами вывозили.
– Ну, за что купил, за то и продаю, – парировал «Безголовый».
Кадр снова резко сменился. Теперь экранный Рюмин-Поздеев был показан сидящим за столом в чистеньком офисе с минималистичным дизайном и картиной Покраса Лампаса на стене:
– Конечно же, нет там никакого заповедника и уж тем более заказника. Это можно легко проверить – информация обо всех охраняемых объектах природы есть в открытом доступе. Хотя, если мы говорим о госзаказах, то, наверное, слово «заказник» в данном случае применить можно. Давайте посмотрим на спутниковые снимки данного места. Так, что тут у нас, увеличим масштаб?
На экране появился скриншот из Интернет-карт.
– А тут у нас облачно, да так, что из-за облака сверху не видно, что именно находится на том берегу. Но давайте, раз мы ничего не видим, просто представим, что можно построить здесь за десять лет. Мы проанализировали данные о количестве вывезенного леса и, руководствуясь этим, можем прикинуть площадь застройки. Также путем сложного расследования мы добыли информацию о количестве и примерном составе грузов со строительными материалами. Явно это не материалы для дачного домика или коттеджного посёлка – там за рекой строится настоящий город!
Далее Рюмин-Поздеев долго и путанно говорил о сложных схемах, бросался с экрана цифрами, фактами и предположениями.
Андрей, честно, но безуспешно пытаясь вникнуть во все это, допил содержимое второй бутылки, сходил за третьей и выкурил несколько сигарет.
– Ну и кому же под силу все это организовать, спросите вы… – глаза Рюмина-Поздеева блестели, его жестикуляция стала ещё более активной.
– Не спрошу, – буркнул себе под нос Андрей.
– Сейчас мы попытаемся распутать этот клубок и разгадать тайну загадочного ультра-комфортабельного лесного города, который, скорее всего, уже достроен и ждет первых жителей.
Снова на экране замелькали цифры, фотографии, имена и схемы взаимосвязей юридических и физических лиц.
– Как вы понимаете, это все не под силу организовать никакому бизнесмену, никакому местному политику. Даже главе района. Но кто-то же это всё смог разрешить, выделить средства! Остаётся одна кандидатура! Мы долго отметали эту версию, проверяя каждого высокопоставленного или богатого человека Страны. Но, как говорится, сколько верёвочке не виться… Так ведь, господин Президент?
– Мы сделаем все возможное для того, чтобы ликвидировать и предупредить все факты незаконного обогащения и нецелевого использования государственных средств как на федеральном, так и на государственном уровне, – ответил Рюмину-Поздееву Президент, фрагмент чьего выступления как монтажную сбивку вставил автор фильма.
– А мы снова здесь, – Рюмин-Поздеев на экране стоял на берегу реки, – в пяти километрах отсюда действительно есть паром, и он действительно пришвартован на другом берегу. Но мы не будем привлекать его внимания! Мы выкупили у одного из местных жителей резиновую лодку. Прямо сейчас мы попробуем попасть в тот самый «заповедник».
И снова в кадре офис Рюмина-Поздеева:
– Наша команда взяла с собой в экспедицию две камеры и коптер с оборудованием для видеосъемки. Одну камеру мы оставили на берегу с сотрудником нашего АнтиРастратного Комитета. Скорее всего, если бы мы этого не сделали, вы бы не увидели этот фильм, – Рюмин-Поздеев драматично развел руками. – Погрузились в лодку и переплыли реку. Что что-то не так, мы поняли практически сразу, когда наш коптер, поднятый на берегу, резко потерял управление, а потом и вовсе был сбит выстрелом из огнестрельного оружия. Буквально через минуту к нам вышли те самые «егеря» – подтянутые парни в черных комбезах с шевронами Особой Службы Охраны. Они, сказав что мы незаконно проникли на территорию государственного заповедника и осуществляем съемку без разрешения администрации, изъяли камеру и чуть ли не под дулами автоматов проводили нас до лодки. ОСОшники, наблюдая за нами через бинокль, не уходили с берега до тех пор, пока мы не переплыли реку.
Ещё одна монтажная склейка. Теперь Андрей видел Рюмина-Поздеева, вылезающего из лодки:
– Друзья, мы лишились нескольких орудий производства. Сбит наш коптер и изъята камера. Между прочим, в отличие от тех, кто обосновался за рекой, мы на них честно заработали.