Предисловие
– Алло, это прачечная?
– Хреначечная! Институт Культуры!
Есть выражение: «матерится, как сапожник». Кто и зачем его придумал? Все мастера по ремонту обуви, что мне встречались, были исключительно вежливыми и приличными людьми. Чего не скажешь о моих коллегах.
Почему-то в широких кругах принято считать, что «человек культуры» – это культурный человек. Как бы не так! Ни в одной профессии, с которой я сталкивалась, нет столько «выражающихся» людей, как в сфере праздников. Потому что каждое мероприятие – это живой организм. Потому что невозможно предусмотреть, что сегодня пойдет не так. Потому что что-то идет не так всегда, в ста случаях из ста.
Нет, возможно среди нас есть и такие, кто два в одном. Но я не представляю, как они снимают стресс. Может, котяток в подворотне мучают?
Привет, меня зовут Юля, и я двенадцать лет жизни посвятила сфере культуры. Я училась и учила сама, писала сценарии, воплощала их в жизнь, вела праздники и их же продавала. Совсем не претендую на роль гуру, но хочу поделиться с вами интересными историями с этой самой культурой связанными. И другими приключениями из жизни режиссера театрализованных представлений и праздников.
Сейчас я приглашаю вас заглянуть в закулисье. Самое настоящее. Праздник там совсем не такой, каким вы привыкли видеть его на сцене. Он не искрится красками, а ершится нестыковками. Ведущий не сияет улыбкой, а устало перечитывает сценарий. Артисты понуро бредут с репетиции, напрочь лишенные драйва. А повелевает всем этим действом режиссер, у которого заготовлен и пряник – подбадривающее слово, и кнут – то самое крепкое словцо.
В этой книге будет немало моментов, в которые поверится с трудом. Хотела бы я сказать, что зуб даю, но когда тебе тридцать два, встреча со стоматологом выходит слишком дорогим удовольствием.
Поэтому ответственно заявляю, мои дорогие читатели: все мысли и ситуации, что вы прочтете в этой книге и вынесете для себя – мой опыт; все персонажи, учреждения, места, которые попадутся на вашем читательском пути – выдумка и фантазия, которая изрядно пострадала по ходу моей головокружительный карьеры.
Ну а если всё-таки вы почувствуете, ощутите всеми фибрами души, что герой вам знаком – пусть будет так. Мы все хоть и разные, но при этом чертовски похожие.
И, наконец, в зале раздаются нетерпеливые аплодисменты, под креслами ждут своего часа помидоры, занавес раздвигается…
Мы начинаем!
Зарождение героя
Как и все будущие гении, я была очень мечтательной. Правда, что я стану гением, считали родители. Все остальные просто говорили, что я с улицы Бассейной.
Случалось, мама отправляла меня в хлебную лавку, которая находилась в двух километрах от дома. Пока я совершала свой путь, прислушиваясь к пению пташек, сочиняя стихи, разглядывая встречных букашек – умудрялась потерять зажатую крепко в кулак деньгу. Это «умение», кстати, затем пригодилось мне в творческой жизни.
Когда готовишь праздники, финансы, тщательно спланированные на начальном этапе, имеют магическую способность исчезать в никуда.
Если до булочной сбережения мне всё-таки удавалось донести, то расплатившись, я могла забыть сдачу. Или хлеб. Многозадачность не мой конек, наверное, вы уже это поняли. Зато в тот период у меня были мускулистые ноги, потому что пройденные километры увеличивались прямо пропорционально тому, что я забыла на этот раз.
Меня манило искусство: в моей творческой биографии художественный класс, хореографический коллектив, кружок вокала. Пика карьеры я достигла, исполнив на сцене Дома культуры песню про паучка, живущего в дыре потолка. Чтобы продолжать заниматься пением, мне нужно было научиться играть на каком-нибудь музыкальном инструменте. Я мечтала о рояле. Мама сообщила, что обзавестись в нашей однушке фортепьяно мы можем, только если приколотим его к потолку. Я готова была и на подобный эксперимент, однако родители моего энтузиазма не разделили, и на этом с творческим образованием было покончено.
* * *
Главной чертой моего характера была буйная фантазия. На вопрос взрослых: «Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?» – каждую неделю у меня рождался новый ответ. Как-то я даже планировала податься в геологи.
100 грамм экспедиции
Вьюга швыряет в лицо пригоршни снега. Вокруг белым-бело, и кажется, ни конца, ни края этой дороги не будет. Лицо жжет, ноги и руки сковал лед. От порывов ветра трудно дышать, хоть шарф и завязан до глаз.
Путь от бабушки до тети – пятнадцать минут по чистому полю. Но мы, проваливаясь в сугробы в отсутствии видимости, бредем кажется уже час. Тетя, сопротивляясь непогоде, тащит на санках нас с младшей сестрой. Мне четыре, и я впервые понимаю, что такое безысходность.
Наконец забрезжили постройки. Еще десять минут, и мы дома!
Скидываем отяжелевшую от налипшего снега одежду. Залезаем в кровать. Тетя греет бутыли с водой, подкладывает в ноги, кутает нас пуховыми одеялами. Можно представить, как ей страшно – застудить двух малявок, которым на двоих семь!
И видимо это толкает ее на крайний шаг. Она несет нам два граненых стакана. Запах оттуда, как от опары для теста – дрожжевой. Малявки уже знают, что будут пить, совсем как родители на Новый год – самогонку.
Мы опустошаем стаканы, поморщившись. Противно, но не сильно. Веселеем. Я засыпаю, представляя, что я отважный геолог, вернувшийся из экспедиции.
Много лет спустя я узнала, что от той самогонки был только запах, чайная ложка на стакан горячей воды – эффект плацебо. Но колесо было запущено. И теперь, чтобы представить себя отважным геологом, мне каждый раз нужно немного накатить.
* * *
О профессии «режиссер праздников» в детстве я не слышала. Но интуитивно о ней мечтала. «Как это здорово, радовать других!» – думала я.
Мама сетовала, что я ненормальный ребенок. Когда все нормальные, на ее взгляд, потирают руки в ожидании именинных подарков, я готовила подарки гостям.
На вкус и цвет
В мой юбилейный десятый День рождения друзей ждало настоящее «Поле чудес».
Весь вечер накануне именин я клеила и красила барабан, главный реквизитор нашего дома, папа, сколачивал конструкцию до состояния вращательности, а мама пекла торт, параллельно вздрагивая от звуков надвигающегося праздника.
И вот, долгожданный момент. Гости в сборе. Вращают. Угадывают. Выбывают. Каждый получает поощрительный презент.
Подружка Ленка, как всегда, оказывается в лидерах. Торжественно выношу суперприз – ровно такого же плюшевого зайца, что она вручила мне в честь Дня рождения.
Но настоящий суперприз ждал позже.
В комнату вплыл торт – башня коржей, украшенная облаком крема. Все судорожно сглотнули наполнившую рты слюну.
И только Васька, пятилетний Ленкин брат, который на торжестве, как и на прочих совместных наших встречах оказался прицепом к старшей сестре, заорал:
– Мне! Мне! Мне самый большой кусок!
Просили – получайте. Мама расставила тарелки, вручила ложки, и заняла выжидательную позицию – кому добавочки? Главный любитель тортов Василий запихнул в рот полкуска разом, и даже не успев его прожевать, снова заорал:
– Фууу!
Вместе с чем выплюнул укушенное обратно в тарелку.
Гости как по команде замерли с ложками наперевес.
– Кислятина! – добавил десертный сомелье и демонстративно вытер язык салфеткой.
А виной всему оказалась курага. Василий с высоты своих лет справедливо считал, что основным ингредиентом торта должен быть исключительно сахар.
Обидно мне было ужасно. Да и маме, она до сих пор это помнит. (Васька, если ты это читаешь, пусть тебе будет стыдно!)
Тогда я вынесла одну мысль, на которую, как костыль, опираюсь не только в своей профессии, но и жизни в целом. Она гласит:
Даже если ты выжал из себя максимум и еще немножко, не факт, что результат понравится всем. Недовольные всегда найдутся.
Душевного равновесия это не прибавляет, но когда мы утешаем близкого, ведь положено что-то говорить?
* * *
Есть мнение, что та или иная ситуация в жизни будет повторяться до тех самых пор, пока ты не вынесешь из нее необходимый опыт.
В возрасте десяти лет всё, что я умела выносить – мусор до бака, ну и мозг родителям в процессе воплощения гениальных праздничных идей. Поэтому мама на всё лето отправляла меня к бабушке в ту самую деревню. Основным досугом местных детей были, как правило, игра в «горячую картошку» коровьими капешками, лузганье семок и соревнование по знанию матершинных частушек.
Сюрприз с запáхом
Общаясь с деревенской ребятней, я ощущала себя как минимум профессором. Но был один соседский мальчишка, который чаще всего в общих разговорах отмалчивался, таинственно улыбаясь. Я с высоты лет приняла сдержанность за интеллект и срочно решила завоевать его сердце. А помочь мне в этом нелегком деле должна была юбка.
Сшитая по последнему писку моды – с запáхом, и одолженная всеми мольбами у подружки, несмотря на ее веселенький цвет детской неожиданности после введенного грудничку прикорма брокколи. В первый же день каникул она вышла на сцену действий.
Напомаженная на городской манер, я гордо вышагиваю по полю, ведущему от дома тетки к дому бабушки. Представляю себя топ-моделью на подиуме, и как ОН ахнет от моего сногсшибательного образа.
Вокруг – ни души, только птички щебечут. И утки крякают. Утки?!
Оборачиваюсь и не верю глазам! Вот удача – Сашка с хворостиной идет метрах в пятнадцати от меня, гонит уток на пруд. Улыбается как обычно.
Щеки заливает краска, сердце колотится, как в последний раз. Бабочки разом порхают и возле цветов, и в животе. Ветерок сдувает со лба испарину и развевает юбку. Я старательно кручу бедрами «восьмерку» для эффекта подиумной походки.
Оборачиваюсь еще раз. Не просто улыбается, а сияет! Глаза опустил вниз. Это он так рад нашей встрече?!
Иду дальше, и тут ветерок как-то совсем вальяжно принимается за мою юбку. Уж слишком под ней всё охлаждается. Невзначай провожу рукой по бедру – тревога! Чертов запáх сыграл со мной злую шутку – я не продела пояс в секретную дырочку, и порыв оголил мой зад на всеобщее обозрение. Уток и Сашки.
Эффект действительно получился – что надо. Таким, на который и рассчитывать не приходилось!
Вот и главный лозунг мероприятий – хочешь сделать новое, чтоб получилось «Вау», будь готов к неожиданностям.
* * *
Просидев после инцидента неделю дома, я придумала план реабилитации. Мода – это не по мне, мое – внедрение культуры в массы.
Вторая (по)пытка с барабаном
В этот раз полюбившееся «Поле чудес» мы с двоюродной сестрой решили приукрасить призом из «Очумелых ручек». Была такая рубрика в программе «Пока все дома», где два взрослых дядьки из говна, пластика и палок творили чудеса.
Участниками решили выбрать Сашку и его лучшего друга, по совместительству нашего брата Терёшку.
Конечно, это было нашей ошибкой. Вы вообще когда-нибудь встречали людей с именем Терентий, обладающих тягой к искусству и интеллектуальным играм? Да вы вообще кого-нибудь с именем Терентий встречали?!
Теря никогда таинственно не улыбался, если было смешно – ржал как конь. Для убедительности в конце мог раскатисто рыгнуть. Еще у него были руки-базуки, потому что он всё лето обыкновенно кидал в сарайках навоз. И эта внушительная физическая форма позволяла ему не бояться даже старшаков. И не выбирать выражения никогда и ни с кем.
И вот, пригласив к обеду крутить барабан брата и Сашку, мы сели за изготовление мега-стильной вазы.
Отрезали верхушку от бутылки «Фанты», разрезали от верха и до середины ленты, нанизали на них кусочки пенопласта. Получился шедевр, не иначе. Даже упаковали его в трудом и кровью (вернее, угрозой люлей от тетки) добытую подарочную бумагу.
Итак, игра.
Почему-то участники не удостоили нас даже солеными огурцами, но это не поумерило наш пыл.
Как мы ни подсуживали нашему красавчику, всё-таки брат вышел в финал. Барабанная дробь, подергивающийся ус… Выносим суперприз.
Теря с жадностью разрывает упаковку…
И предвкушение на его лице сменяется злостью. Ведь другу достался чупа-чупс, а ему – изделие криворуких дизайнеров.
– Что это за?! – спросил брат, подкрепив свое разочарование самыми крепкими частушечными оборотами.
Не успела я воззвать к его чувству прекрасного, как он стал неистово запинывать свою новую вазу…
Как думаете, какой урок я вынесла из этой истории?
А. «Лучший подарок – тот, что затыкает рот».
B. «У брата "Пока не все дома"».
C. «Если и дарить вазу, то ночную».
D. «Мы недостоверно исполнили оригинал из передачи, поэтому наш победитель был разочарован».
Я выбрала последний вариант.
Вопрос с адекватной оценкой праздников нашим зрителем – самый болезненный в творческом процессе.
Но даже этот инцидент не отбил у меня тяги к прекрасному. Черенок грабель порядком поизносился с течением школьных лет.
Я, скромный по натуре ребенок, внезапно пыталась быть везде и сразу.
Сначала я подалась в радиоведущие. Пятнадцать минут по понедельникам и пятницам я важно вещала на всю школу, озвучивая последние новости, которые разбавляла анекдотами и гороскопом. Между прочим, за это меня уважали двоечники, ведь под мою болтовню они успевали списать домашку. А еще в конце передачи я считала своим долгом поставить какой-нибудь вдохновляющий на учебу трек. Поскольку слово «интернет» тогда в нашем поселке было словом скорее ругательным, школа слушала то, что ведущей удавалось записать на кассету с челябинской радиостанции.
Однажды в качестве заглавного саундтрека радиопередачи я включила «Лирику» «Сектора газа». Да-да, ту самую, где «опустится плавно на пол всё твое белье». И, представляете, мне за это ничего не было. Наверное, после того случая покровительница культуры и искусства Минерва осерчала, и я получила сполна за мою любовь к не совсем цензурным песням, о чем вы узнаете немного позже.
* * *
В старших классах к нам в школу пришел молодой учитель истории, который обожал движухи и умел зарядить энтузиазмом даже отпетых хулиганов. А уж я, примерная девчонка, обожавшая всё условно-культурное, просто ходила за ним хвостиком. Выглядело это примерно так:
– Кто писать в школьный вестник?
– Я!
– Кто играть в пьесе для малышей?
– Я!
– Шутить в команду КВН?
– Я! Я! Я!
А про школьные праздники и говорить нечего. Я сделалась их бессменной ведущей.
Что очень раздражало некоторых. В числе недовольных была и завуч по воспитательной работе.
Перед началом одиннадцатого класса, я, как обычно, ждала звонка с сообщением о дате репетиции линейки. Не дождалась. Первого сентября праздник вели новые звезды, а мне передали – завуч возмущена тем, что «Юля обещала явиться на прогон, и не пришла».
Сценарий на выпускной писала тоже она. Историка заставила танцевать, и в пару к нему определила меня.
Когда шел наш номер, завуч растрещала родителям моих одноклассников, что у нас роман.
Культура! Как много в этом слове! Синонимы: вдохновение, творчество, искусство. А еще: сплетни, интриги, скандалы.
* * *
В выпускных классах моя голова, как у любого старшеклассника, была занята одним: гулянками, вечеринками и обжималками. Вопросом, куда пойти учиться, естественно.
Но так как слово «режиссер» на тот момент ассоциировалось у меня исключительно с кино, выбор пал на журналистику. Опыт активисткой работы убедил меня в абсолютном успехе предстоящего поступления. Но не моих родителей. После двух суток моих слез, убеждений, и даже козыря – звонка двоюродной сестры, которая этим самым журналистом работала, на карьере великого мастера пера пришлось поставить нецензурное клеймо. Увы, меня затолкали на экономическую специальность, где я отточила навыки кивать пустой головой, и делать абсолютно осознанный вид. Ну сейчас-то ясно, что после такого мне был открыт путь исключительно в культуру. Но тогда будущее виделось исключительно туманным и бесперспективным.
* * *
Все подружки и друзья разлетелись кто куда – ковать дорогу к великому будущему. А я осталась в родной деревне, учась на заочке. Пришлось идти работать. И тут судьба в первый раз намекнула, что я свернула не туда. Единственной стоящей вакансией оказалась работа продавцом CD и DVD дисков.
Хозяин лавочки по внезапному стечению обстоятельств оказался творческим на всю голову. Звукачом. Он диджеил на свадьбах и работал в районном Доме культуры звукооператором. А еще он был обладателем почти что Сашкиной таинственной улыбочки, чем, конечно, покорил мое сердце.
«Поле чудес» апробировать на нем я не рискнула. Просто хорошо работала, смеялась над шутками и носила декольте. Чем привлекала, кроме адресата, немало меломанов и любителей лицензионных фильмов.
Дым сигарет с бамбуком
Один товарищ, захаживавший каждый день, мне и самой нравился: брутальный, с шутками-прибаутками, на классной машине, при деньгах – покупая диск за сотню, обязательно тряс перед лицом пачкой тысячных купюр.
Доброжелатели донесли, что пачка, тачка, водокачка – все атрибуты крутости парняги, за исключением юмора, являлись собственностью его девушки, у которой он вдобавок еще и работал. Но мне было семнадцать, если это достаточное оправдание, да и вообще, было интересно, что из этого всего выйдет.
Однажды по смс он очень уж решительно звал меня скататься с ним на вечернюю прогулку в центр города. И я практически согласилась! Ох уж эта юность: море безграничного любопытства, самонадеянности и отсутствие навыков выстраивать логически-следственные связи. Параллельно в смс подружке я освещала происходящие страсти. С замиранием сердца, в предвкушении, но понимая, что в общем-то, паренек не очень хорошо поступает относительно своей пассии, пишу подруге: «Этот козел позвал меня с ним вечером в город».
И отправляю. Ему.
Осознав размер катастрофы, пытаюсь спасти ситуацию: начинаю судорожно тыкать на кнопку отмены, но пальцы плохо слушаются.
В итоге отправляю это сообщение ему семь раз.
В ответном он пожелал мне курить бамбук.
С той поры я лишилась своего постоянщика. Только раз, спустя полгода, наши пути пересеклись. Я возвращалась домой в короткой юбке, он – остановился подвести. Доехали до места в гробовом молчании и на том расстались окончательно.
* * *
Мой работодатель Николай усиливал позиции, рассказывая истории с работы. Культура через него шептала: «Я жду». Так мы начали встречаться. С Николаем и культурой одновременно.
Летом он предложил поехать вместе на море.
Говорят, что отношения познаются в отпуске. Люди, оказавшиеся вместе 24 на 7, узнают друг о друге много нового. Я узнала от своего парня много некультурных историй. Он от меня – много некультурных слов.
И Ленин такой молодой
Гвоздем путешествия стал поход в аквапарк. Билет на пять часов, двенадцать горок от мала до велика – развлечения обещали стать незабываемыми. Коля провел в раздевалке целых пятнадцать минут, за что получил от меня выговор: каждая секунда на счету, вдруг не успеем посетить все аттракционы!
Начать решили с парной горки – две закрытые «кишки» метров двадцати в высоту задорно переплетались между собой, обещая эпичный вылет.
Десять минут в очереди, и мы на вершине. Заглядываю в нутро и чувствую, как закрадываются сомнения. Коля подмигивает, отступать поздно – прыгаем в трубы одновременно.
Скорость закручивает и окатывает адреналином – вот только вместо восторга меня охватывает жуткая паника. Я закрываю глаза, скукоживаюсь в комочек и молюсь о том, чтобы это поскорее закончилось. Несколько секунд, показавшиеся вечностью, и я вылетаю из «кишки». Ощущая себя в прямом смысле переваренной. Трясущимися руками с трудом натягиваю практически покинувшие пятую точку плавки.
– Ты как? – спрашивает Коля, хотя по моему лицу и так всё понятно. – Нет, реально было страшновато… Ну мы просто сразу пошли на большую горку… Есть же другие, поменьше…
– Я. Больше. Ни на какие. Горки. Ни ногой.
Загораю. Прихожу в себя. Наблюдаю, как малышня от мала до велика с визгом вылетает из труб разного калибра.
Николай отходит быстрей.
– Я пойду, разведаю обстановку?
Возвращается спустя двадцать минут с довольным лицом.
– Юля, там такая горка крутая!
– Я ведь всё сказала. Нет.
– Да честно, совсем-совсем не страшно. Она как трасса, открытая, на ней несколько дорожек. И там даже пятилетки катаются! Ну пойдем, посмотришь, не захочешь – не поедешь.
Еще двадцать минут уговоров, и я сдаюсь. Ведь не может же он так нагло меня обмануть?!
На вид горка и вправду выглядит безобидной. До тех самых пор, пока я не поднимаюсь на вершину. Опять подкатывает паника. Но спуститься вниз нереально – вся лестница усыпана любителями острых ощущений.
Садимся. Я жалею, что не написала завещание. Пожитков за свои восемнадцать лет я накопила не много, но вот завет не посещать аквапарки всем адекватным людям стоило бы оставить.
Надсмотрщик машет рукой, и мы пикируем вниз. Всё повторяется. Адреналин, паника, мольба. В голове лишь одна мысль: «Обманул! Обманул!!!»
Упав в воду, я еле из нее выползаю – не держат ноги. Зато с руками всё в порядке, и когда Николай пытается мне помочь, принимаюсь колотить его что есть сил, захлебываясь в рыданиях.
– Да чтоб я! Еще раз тебе поверила!!!
А дальше последовала непереводимая игра слов.
Мой спуск был запечатлен на фотокамеру. И там вместо меня – дедушка Ленин, обреченно коротающий долгие годы нежизни в компании радостных людей.
Кто бы знал, что это будет самой яркой иллюстрацией сути мероприятий, делать которые я страстно мечтала:
Праздник неконтролируемым потоком несет вперед счастливых зрителей и уже неживого, но еще не мертвого режиссера.
Оставшиеся четыре часа я провела в лягушатнике с грудничками.
* * *
А потом я внезапно вышла замуж. Не последнюю роль сыграл позор, свидетелем которого стал Коля, и который он деликатно хранил в секрете.
А еще папа не разрешал мне гулять позже двенадцати ночи, и пришлось предпринять столь кардинальные меры. К слову, план провалился, поскольку к двадцати годам я стала обладательницей ребенка и абсолютного шока, от того что с этим ребенком делать. Правда, гулять мне теперь было можно круглосуточно. С коляской.
Когда нашей с Николаем беременности еще было три месяца, директор Дома культуры озвучила предложение, которое стало поворотным в моей судьбе.
Мужу предложили ставку слесаря с зарплатой пять тысяч рублей, а поскольку официально устроиться он мог только совместителем и получать половину, взяли меня методистом – тогда так гордо именовался человек, ответственный за праздники. На деле же, работал он на полную слесарем. Вот такая хитрая арифметика.
В декрете мне даже платили пособие – две с небольшим тысячи, и это было отлично. В то время безработным мамочкам было положено ровно ничего.
Счастливое материнство тех времен я успешно совмещала с окончанием учебы на менеджера и полной прострацией на тему того, куда я в дальнейшем пойду работать.
А поскольку зарплаты в культуре были – получить и плакать, судьба снова подарила мне невероятной щедрости сюрприз. Когда дочери исполнилось чуть больше года, в ДК практически не осталось специалистов, и директор мужа предложила мне такой вариант: я работаю из дому, на удаленке, как сказали бы сейчас, пишу сценарии для детских праздников, и прихожу туда только их проводить. Мы считали каждую копейку, и конечно, не смогли отказаться.
* * *
Еще когда мы только начали встречаться с будущим мужем, я бывала у него в Доме Культуры. Мне он представлялся именно таким – с больших букв.
Однажды Николай собирал аппаратуру, а я позволила себе дерзость зайти в концертный зал. Он был совершенно пуст, свет выключен, и только луч пробивался через двери, ведущие в зал с большими окнами.
Как сейчас помню: я шла между рядами, вдыхая запах, который невозможно описать. Наверное, так пахнет творчество, вдохновение, мечта.
Занавес был раздвинут, и я поднялась на еле освещенную сцену. Обвела взглядом кресла в полумраке и ощутила трепет и сладкий страх. Думаю, именно в тот момент во мне зародилось желание вновь стоять на этой сцене, залитой софитами полноправным хозяином, а не тайным воришкой в темноте.
* * *
Выходить на «настоящую» работу было страшно. Кроме меня в методическом кабинете ютилось еще несколько подобных мне «фрилансеров». В тесной комнатушке практически всё пространство занимал огромный стол формы «Т», на крышке которого стоял допотопный компьютер с проводным интернетом. Во главе – место худрука, человека, ответственного за всю художественную деятельность ДК, репетиции и работу коллективов.
Методисты и прочий творческий сброд ютились по обеим сторонам отростка стола, занимая очередь на работу с единственным компьютером.
Экономисты, агрономы, хореографы – мы все с важными лицами пытались творить. Вытворять. Но были плюс-минус бестолковыми. Сотрудники менялись как перчатки, и изредка в их числе оказывались специалисты с профильным образованием. Которые, при этом, косячили не меньше «бестолковых».