000
ОтложитьЧитал
И все же Оля там работала. Выглядела она потрепано. На бледном лице выделялись круги под глазами, будто она не спала неделю. Волосы сальными локонами торчали в разные стороны. Она не пыталась ни помыть их, ни расчесать, ни спрятать в пучок – ей явно было все равно, что подумают окружающие. Форма, мятая и в пятнах, еле прикрывала нижнее белье, когда она наклонялась, подавая блюда. Возможно, именно ее молодое тело вызывало слюнки у посетителей, нежели местные блюда.
Мне никогда не приходилось видеть подругу в таком виде, опустившейся и равнодушной. Это настолько обескуражило, что я остановилась и уставилась на нее. Пару раз она ловила мой взгляд, но отворачивалась, игнорируя проходимку. Но видимо я смотрела слишком долго, чтобы вызвать ее раздражение, и мое лицо слишком очевидно выражало неприятную ей реакцию, что она ответно вызывающе воззрилась на меня.
– И долго ты будешь пялиться?! – Оля звучала как базарная баба.
Я напряглась.
– Задумалась, простите, – мне пришлось срочно придумать, на что отвлечься. Не найдя ничего лучше, чем копаться в сумке, я спрятала глаза, даже зажмурилась, ругая собственную несдержанность.
– Что же такого занятного твориться в твоей уложенной головке? – чавкая жвачкой произнесла она.
Я оглянулась. Сережа ушел, чтобы нагнать мальчишек, убежавших далеко вперед. Мы остались с Олей один на один. Мне плохо давалась спонтанная ложь, поэтому я решила сказать правду.
– Вы напомнили мне подругу, по которой я сильно скучаю.
– Держишь меня за дуру? Думаешь, не вижу твой надменный взгляд? Знаю я таких – ходите туда-сюда и раздаете жалость горстями. А нам, знаете ли, не надо такого. Мы сами разберемся. Без ваших подачек.
– Оля! – вырвалось у меня.
В ее глазах загорелся огонь, которого прежде я у подруги не видела. Черты лица ее смягчились, но она лишь сменила негодование сарказмом.
– Подружку, значит, ищете? А я вам не подруга называть меня по имени! Откуда оно вам вообще известно? – в руках она размахивала грязное полотенце.
Вокруг нас стал собираться народ, и мне хотелось раствориться на месте. Оля расходилась, будто собиралась устроить прилюдную порку. В глазах была боль и обида. Но больше всего сверкала враждебность, неприкрытая колючая агрессия. Она видела не меня, а воплощение чего-то, что было ей так ненавистно. Медленными шагами она приближалась к выходу. Я судорожно вспоминала уроки самообороны, если она решится напасть, но тело вдруг ослабело как при страшной встрече с Маратом. Воспоминания ударили так больно по сердцу, что чуть не подкосились ноги. Я чувствовала, как к горлу подкатывает ком.
– Оно же написано на вашем бейджике… – понемногу собралась с мыслями я. Надо было избегать конфликтов с друзьями в параллельных мирах, на случай если в будущем все они встретятся.
Тут растерялась она. Более того, в глазах появился испуг. Я понимала, что если бы вместо меня была местная Аня, то она тут же раздавила бы Олю одним словом управляющему. Но перед ней стояла я, готовая обнять родного человека, чтобы передать ей хоть толику уверенности, что было у ее тески.
– И правда, – она смотрела на форму и на меня. – Простите. Не знаю, что на меня нашло.
– Все нормально. Хорошо, что не успели дойти до панибратства, – силилась улыбнуться я.
Ничего не сказав, она развернулась и скрылась в тени забегаловки. Больше я ее не видела. Хотя пару раз специально забредала в тот район. У меня родилась надежда, что она уволилась, и, возможно, нашла работу получше, более соответствующую ее уму и стати.
Забавно, что и в этой вселенной мое появление в этом заведении привело к тому, что она уволилась. Видимо, события здесь происходят те же, но с задержкой почти в два года.
Шаг пятнадцатый
Жизнь вошла в свой ритм: планерка, разбор чертежей с Олей, вечер с Аней. С мыслями о параллельных вселенных Максим засыпал и просыпался. От внутреннего коллапса его держала только надежда, что его Аня, заблудившаяся в чувствах, ждет, когда он заберет ее домой. Иначе ничто не имело смысл, иначе все было напрасно. И он не разрешал себе думать по-другому.
А еще позволял иногда верить в то, что обнимает свою Аню, целует ее макушку, чувствует ее запах. На миг самовнушение приносило облегчение, вызывало улыбку, превращая его в предвестника счастья. Но все заканчивалось, как только самозванка заговаривала.
Лжеаня как-то осторожно спросила, что он вообще знал о той, кем она притворялась. Максим надолго задумался, но потом улыбнулся и признался, что в принципе ничего. Семья, пандемия, проект. Анна облегченно, как ему показалось, выдохнула и начала рассказывать. И каждый вечер звучала еще одна история о прошлом. Но он чувствовал разницу между тем, как вымучено выдавливала из себя любое упоминание о семье его Аня. А в этих историях было много жизни. Максим улавливал нюансы, когда она была искренна и когда привирала. Он чувствовал себя любовником чужой жены, которая с легкостью предает монолитность своей крепости ради удовлетворения поверхностных желаний.
Единственное, о чем он думал, пока она щебетала, что однажды она спросит и про его семью. И пока не мог решить, расскажет ли, вытащит ли из памяти и глубин души все то, что его Аня помогла отпустить. Первая мысль, конечно, была отмахнуться от ответа, притвориться, что тема слишком болезненная, и замять разговор. Но с течением времени в обществе новой Анны он начал колебаться в правильности такого поведения. Его Аня постаралась оставить прошлое в прошлом, и Максим сомневался, что она когда-либо спросит. Однако он и сам не знал, хочет ли рассказать, хочет ли, чтобы его спросили.
Он украдкой посмотрел на весело болтающую девушку, и на миг ему показалось, что она монохромная. Он точно помнил, что она открывала дверь в розовом платье с крупными цветами. Но сейчас она абсолютно точно стояла, излучая только черно-белую палитру. Может, именно это Оля имела в виду, когда делилась своими впечатлениями о том мире. Анна, должно быть, пронизана вибрациями своей вселенной, поэтому ей так нравится здесь. Она будто вышла на свежий воздух из душного офиса, выехала на природу после долгой жизни в перенаселенном городе. Теперь она знает, что есть лучше, теперь она будет бороться за свое место под новым солнцем. Она переходит на более высокие вибрации, но они, покидая ее тело, ищут нового носителя. И, возможно, именно они вызывают эти депрессивные мысли и чувства. Максим знал, что нужно найти причину не приезжать несколько дней, а лучше неделю.
Вдруг заиграл телефон. Это была Оля, она звонила рассказать последние новости команды, потому что они все как раз сидели у них дома. Максим сразу увидел шанс и воспользовался им.
– Привет… Ага… Что?! Боже, как это случилось? Еду! – крикнул он и бросил трубку.
Он извинился перед девушкой и вылетел сломя голову. Через полчаса он спокойно подъехал к дому Виталика.
– Ну даешь! Оля сначала не поняла, что произошло. Потом догадалась, что ты у Ани.
– Оля сообразительная, – сказал Максим.
Они прошли внутрь и сразу повернули к кухне. Оля, не спрашивая Максима, налила ему чая.
– Рассказывай.
– Я больше так не могу, – заявил он. – Давайте уже встревайте. У нее очень много свободного времени, которое она с удовольствием тратит на меня. И я уже не понимаю, кто из нас кого тянет в свои сети.
Когда из гостей остался только Максим, за окном на город уже опустились сумерки. Незаштореные окна уже не освещали внутреннее пространство, но никто не хотел включать лампу. Оля вскипятила воду, залила чай с малиной и мятой и поставила стеклянную колбу на подставку со свечкой, которая освещала лица сидящих напротив. Атмосфера и компания успокаивала Максима. Они были еще одной ниточкой, оставленной ему, и он будет держаться за них до последнего.
Оля тяжело вздыхала, когда Виталик упоминал, что вот-вот придет Анна. Ему нравилось подкалывать любимую. Оле так не хотелось куда-то идти, что она попросила лжеподругу заехать к ним. И вот с минуты на минуту она должна была появиться. Ожидание заставляло вздрагивать от любого шума из открытого окна. Мышцы напряглись так, что даже дыхательные упражнения не помогали расслабиться.
Звонок прошелся электрическим разрядом по телу. Он казался противным и неуместным в утренней тишине дома. Олю передернуло.
– Лучше еще раз пройти сурдокамеру, чем встречаться с этой Аней, – девушка хохотнула.
Виталик улыбнулся и взял на себя бремя встретить самозванку. Он вежливо предложил чая и взять пальто. Оля отказывалась поворачиваться, закрыла глаза и пыталась насладиться последними глотками вкусного напитка, прежде чем начнет разговор. Однако громкие восклицания удивленной гостьи заставили ее обернуться.
– Это же лофт! Виталик! ЛОФТ!
– Ну, да… – неопределенно ответил.
– А почему у вас тут так мало всего? – сбросив уличную обувь, Аня зачарованно прошла вглубь пространства. – Привет, Оль.
– Привет. А мы все определиться со стилем не можем, – призналась Оля, заметив огонек в глазах подруги. – Уже которую неделю ищем варианты.
Анна резко повернулась и схватила пару за руки. Она закусила губу и какое-то время умоляюще смотрела то на одного, то на второго.
– Я не понимаю, – не выдержал Виталик.
– Можно я попробую? – сказала Анна.
– Что попробуешь? – одновременно отреагировали друзья.
– Ну, подобрать вам что-нибудь!
Оля вдруг согнулась и прыснула смехом, да так, что вмиг оттаяла. Напряжение ушло, когда на горизонте замаячило решение всех проблем.
– Если хочешь, мы именно этим и займемся прямо сейчас, – наконец выговорила Оля, утирая слезы.
Аня молча скинула пальто и протянула его Виталику.
– Да, чай буду.
Ее взгляд стал серьезным, будто она инспектор по надзору. Она трогала пол и стены, примеряла глубину комнаты и высоту потолков. Все это без единого слова. Ни Виталик, ни Оля не хотели ее отвлекать. Оба ушли в часть, где была кухня, чтобы приготовить напитки и перекус. Они хитро улыбались между собой. Радость была искренней, и потому что они смогли скинуть на кого-то этот чертов дизайн, и потому что придумали, каким заданием изолировать Анну от остальных.
Оля успела кратко рассказать о маленькой победе в чате друзей и намекнуть, чтобы остальные к ней обращались, когда она закончить здесь, пока Анна рассматривала помещение.
– У меня к вам несколько вопросов.
– Давай!
– Думали ли вы о втором этаже?
Пара переглянулась.
– Нет, даже в голову не приходило.
Она кивала.
– А хотите?
Они стали искать оправдания, но Аня перебила.
– Поняла. Сначала показать вам варианты. Так. Второй вопрос: планируете ли вы детей здесь?
По зардевшимся лицам, девушка догадалась, что зашла дальше, чем следовало, и быстро извинилась.
– Я имела в виду, хотите ли вы продумать детскую или пока нет? Ну то есть можно оставить место под комнату, а потом переделать под детскую, если вы решитесь.
Виталик взял на себя смелость высказаться первым:
– Я бы хотел, да.
Оля поцеловала его в плечо и кивнула «подруге».
– Хорошо. Тогда перекусим и займемся. Ой, только поделитесь на время компьютером.
– Возьми пока мой и начни розыски. А я съезжу куплю тебе собственный.
– Да не стоит. Я…
Виталик перебил:
– Ань, – Оля вдруг услышала нежность в его голосе. – Я знаю, что ты все продала. Позволь мне сделать тебе маленький презент за то, что ты всегда была и остаешься хорошим другом.
Ольгу растрогала его чуткость. Когда дверь за Виталиком захлопнулась, она перевела взгляд на девушку напротив и поразилась, как та съежилась.
– Так неловко, – проговорила Аня. – Я не могу принимать такие дорогие подарки. Но и отказывать не могу.
Оля готова была сложить руки на груди и объявить, что не верит ее игре, как встретилась глазами и передумала. Руки у Аня дрожали, а щеки пылали, будто она сделала что-то постыдное.
– Ань, ты с ума сошла? – Оля пересела ближе и обняла сконфуженную девушку. – Виталик давно хотел что-то тебе купить – он просто нашел повод. Скажи спасибо, что не дачу на море.
Оля рассмеялась немного натянуто, но увидела, что Анна немного расслабилась.
– Чаю?
– С удовольствием! А облепиха есть?
– Как ты узнала, что я купила облепиху?!
– Почувствовала запах. И не могу выбросить из головы.
– Момент, сейчас все будет.
Оля и сама любила чай с облепихой. Было приятно, что у них с этой Аней оказались точки соприкосновения. Может, это будет и не так тяжело, подумала она.
Михаил Лаврентьевич с удовольствием навещал своих любимцев, вернувшихся для работы над новым проектом. Последняя их встреча была эмоциональной, и он думал, что вряд ли с кем-то увидится вновь. Но вот они сидят у него под носом и продолжают его дело. Сейчас когда он не был их начальником, ему было проще, и общение проходило в свободной манере. Он часто спрашивал, как продвигается проект, но ответом всегда была напряженная улыбка. Конечно, военные не стесняясь повесили на них самую сложную задачу – переделка капсулы под их нужды. Но их поведение вызывало вопросы.
Палин заканчивал диссертацию на тему параллельных миров – проект рассекретили, и он смог открыть миру результат многолетних усилий, и теперь это нужно было закрепить соответствующими научными работами. Он впервые наслаждался тем, что пишет, никуда не торопился, и за экспериментами обращался уже к готовым отчетам, а не бежал в лабораторию. Он все еще ездил на космодром, хотя практическая работа там была закончена.
Теперь же когда вся команда была в сборе, он часто делал паузы на совместные чаепития, приносил вкусняшки и баловал работников. Его удивляло только отсутствие Ани. Он видел, что лидерство в компании взял Максим, и любое движение происходило по его велению или с его одобрения. Палина не могло не радовать такое развитие событий, но ему не хватало главной виновницы прошедших событий.
Как-то его навестил Вадим Вишустин, продолжавший работу психолога в институте, и ученый наконец смог поделиться с кем-то своим беспокойством.
– Упоминание об Анне в кабинете мгновенно натягивало струны. Знаешь, будто движение воздуха останавливалось. Все присутствующие притворялись, что не услышали или просто отворачивались. Они явно что-то скрывают. Не понимаю, что происходит, ведь я лично проводил Аню с космодрома. Она прилетела. Ну прилетела же?
– Действительно странно, – согласился Вишустин, поразмыслив. – Аня изначально была магнитом для этой группы. Хотя Виталик и собрал часть компании первым. Но объединила всех именно она. Я до сих пор поражаюсь, что она оказалась настолько сильной духом.
– Вот и меня удивляет, что ее нет среди остальных.
– Ну, на самом деле тут может быть простое выгорание. Она год пахала за троих. Достаточно логично, что она взяла паузу. Возможно, она навсегда закроет для себя эту дверь.
– Нет-нет. Тут что-то другое. Видел бы ты, как они смотрят, а точнее отводят глаза, чтобы не встречаться со мной взглядами. Будто ее и нет. Будто с ней случилось что-то такое, о чем нельзя говорить.
– Хм… Но мы же видели ее, с ней было все в порядке.
– К сожалению, мы не узнаем, пока они сами не захотят нам рассказать.
– Я могу попробовать…
– Нет, – перебил Михаил Лаврентьевич психолога. – Они не подпустят тебя к себе и на километр. Ха!
– Твоя правда, – усмехнулся Вадим. – Если они учились у Ани, то я вряд ли смогу подобраться к ним.
– Так что остается только ждать.
– И все-таки странно. Уверен, Аня хотела бы разделить эту работу с Максимом. Они, конечно, устроили переполох на космодроме. И сейчас разделение пары выглядит как минимум непонятным. Слишком много пройдено, чтобы вот так все бросить.
– Но тогда почему ее нет?
– Потому что они ее не приняли в свою компанию, – задумчиво произнес психолог.
– Как они могут ее не принять?
– Например, если с ней что-то случилось в параллельной вселенной, что ее изменило. Или она изменила себе. Она перестала быть собой… – тараторил Вишустин.
– Если она перестала быть собой? – с сомнением повторил Палин. – Если она – не она…
Палин замолк, осознавая только что сказанное, и затем резко поднял глаза на собеседника. От неожиданной мысли оба застыли. Поток слов хлынул в голову, затрудняя формирование четких предложений. Лишь спустя минуты они смогли успокоиться достаточно, чтобы продолжить говорить.
– Не она… – наконец проговорил Палин. – Как мы это пропустили?!
– Мы были заняты собой, – виновато произнес психолог. – Я не одну работу написал благодаря этим ребятам.
Ученый кивнул, вспоминая тот день.
Аня с Олей первые возвращались из последнего мира. Он волновался за них больше всего. За время учебы и тренировок они стали совсем родными. К сожалению, с родными он не был так близок, как стал с путешественниками. Он обещал себе исправить это, как только вышлет свои статьи, но пока он ждал ребят обратно. Ученый собирался устроить отвальную, как все выйдут из карантина. Он уже назначил дату и пригласил важных гостей, а также всю команду, которая помогала ему все эти годы…
В дверь постучали, и услышав разрешение, вошли.
– Здравствуйте, не вовремя? – удивился Максим, заметив психолога.
– Что ты! – махнул в ответ Михаил Лаврентьевич. – Присоединяйся.
– Вы же знаете, много работы, – намекнул Максим.
– Полчаса большой роли не сыграют, – подмигнул профессор.
– Тоже верно, – сдался он под напором начальника.
– Наливай себе чаю и присаживайся.
– Пока мы еще о работе, Максим, я уже составил предварительные списки кандидатов на тесты. Чуть позже вам передам.
– М-м-м, это отличная новость. Хотя у меня есть одна идея, которую я с вами обсужу. Давайте на неделе я к вам загляну.
– А со мной поделитесь мыслишками? – спросил Михаил Лаврентьевич.
– Конечно! – заверил ученого Максим.
– Правильно. Я должен все знать, – театрально пригрозил тот Максиму. – Кстати, про все. Как там Аня? – Палин мельком взглянул на психолога, и тот поднял брови, но одобрительно кивнул.
Максим резко поставил чайник на стол, так что по кабинету пробежало легкое эхо, напугавшее собеседников.
– А-ха-ха! – разразился мужчина. – Так вот чего вы меня позвали. Собираете слухи.
Услышав ответ, остальные немного расслабились и потянулись к печенькам и вафлям.
– Ты нас раскусил. Но теперь мы точно тебя не отпустим без ответа.
Максим присел к столу.
– Как Аня? Привыкает к обычной жизни. Ей понадобится еще какое-то время прийти в себя после всего, что она пережила, и понять, что теперь с этим делать.
– Да-да, понимаю, – подтвердил Вадим Олегович. – Не совру, если скажу, что это один из самых сложных случаев в моей практике. Но она оказалась сильнее, чем мы все предполагали. Вытащить себя и забраться так высоко может далеко не каждый, – психолог улыбнулся. – Я иногда скучаю по нашим сессиям. Единственный человек, у которого я учился, пока вправлял мозги.
Максим расплылся в улыбке.
– Это так на нее похоже. Я тоже скучаю, – вырвалось у него. – В смысле, когда далеко от нее.
– Да, удивительно, что ты не ушел в отпуск, – вставил Палин. – Я думал, после окончания вы укатите подальше. Только мы вас и видели.
– Я тоже так думал. Но Аня попросила время наедине с собой, а я успел присоединиться к новому проекту.
– Вы пока раздельно живете? – Максим кивнул, нейтрально отреагировав на неожиданный вопрос Вадима. – Может, это и правильно, – и после небольшой паузы продолжил. – Вам не нужна помощь в адаптации?
– Нет, спасибо. Пока справляемся сами. Думаю, сейчас важно понять, в какую сторону двигаться от этой точки.
– Ну, лучше всего двигается вперед тот, кто знает свою цель, так что… – Вадим бросил фразу неоконченной.
– Цель у меня есть… у нас… – Максим отхлебнул чая, пряча глаза. Он работал с психологом во время учебы, но до сих пор легко велся на профессиональные уловки. Надеясь, что его не раскусят, он переводил на другие темы, пока не исчерпал их. – Наверное, мне пора. Хорошо с вами. Зовите, если опять соберетесь.
– Конечно-конечно, Максим. Ты прекрасно влился в нашу компанию, – и увидев, как Максим растеряно глядит на кружку, поспешил на помощь. – Оставляй, я сам помою.
Дверь хлопнула, и оставшиеся двое мужчин переглянулись и тяжело вздохнули.
– Ты был прав, – констатировал Михаил Лаврентьевич.
– И от этого мне не легче, – Вишустин посмотрел в окно. Там нежданно шел дождь. – Можем ли мы что-то сделать для них?
– Общаться с Аней нельзя – мы выдадим, что знаем, кто она.
– Задавать вопросы компании тоже нельзя, они подумают, что мы что-то разнюхиваем. Да и мешать им нельзя. Логично, что они бросились с новыми силами в этот проект, чтобы вернуть ее.
– А ведь она изначально просила разрешить остаться там… – вспомнил Палин.
– Да? Ты мне не говорил, – удивился психолог.
– Я думал, она тебе сообщила. Вообще не думал, что это важно.
– Конечно, важно! Теперь видишь, к чему это привело?
– Так. Давай без обвинений. Не я подтолкнул ее к этому.
– Перегнул, прости. Я имел в виду, что если бы я знал… – начал Вишустин.
– И что бы ты сделал? Остановил ее? Внушил, что это неправильно?
– Ты прав. Аню сложно перенаправить. Но я не могу просто смириться с тем, что мы упустили этот момент. Стой! – вскрикнул Вадим, осознавая кое-что. – Вот с какой мыслью она вышла после сурдокамеры. Вот к каким выводам она пришла. Вот что побудило ее. И ведь я видел этот взгляд, полный холодной решимости. Я и только я пропустил этот момент!
– Ты же не мог знать… – попытался успокоить друга ученый.
– Я должен был, – продолжал собственную тираду психолог. – Все мои знания не имеют значения, если я не смог предвидеть такое развитие событий. Я должен был собрать воедино все части. Максим ушел, Марат достает, одиночество давит. Понятно, почему раны не заживали, мы только перевязку делали, обновляя бинты, образно выражаясь. Но, похоже, так до конца и не докопались до сути.
Вишустин опер голову на локти и спрятал лицо в ладонях.
– А помнишь драку с Маратом?
– Конечно!
– Ты бы видел, как она прорвалась сквозь толпу зевак, военных и медиков. Об их объятьях потом столько пересудов было! Не могла она просто так остаться – значит, появились причины.
– Вот я дурак, – продолжал ругать себя психолог. – А еще дипломированный. Моя диссертация после этого выеденного яйца не стоит.
– Отставить, – рявкнул Палин. – Ты сам сказал, Аня – сложный случай. Вот и займись им, а не трать время на самобичевание.
– Ты прав. Как всегда прав. Надо подумать, как подсказать Максиму нужные слова, чтобы она пошла с ним.
– Знаешь, я думаю, любовь сама найдет слова, если они вообще нужны.
– Но она не смогла вернуть ее, – напомнил Вадим.
– Это лишь минута слабости. Я порой смотрю на сына и понимаю, что что-то пропустил в его детстве, так что мне уже не нагнать и не восполнить. Я могу только быть рядом. А в случае с ними, уверен, что Аня корит себя с той самой секунды, как поняла, что больше не увидит Максима.
– Если бы я не знал, что ты физик, подумал бы, что психолог, – пошутил Вишустин.
– Это я от тебя нахватался. Видимо, Аня действительно сильно тебя зацепила, раз ты сам не говоришь тоже самое.
– Не могу объяснить, но будто часть меня вырвали.
– Да, Аня быстро проникает в самое нутро, – ученый был полностью солидарен с другом. – Это ее сверхспособность.
Мужчины засмеялись, вспоминая ученицу.
– Она просто не умеет быть безразличной.
– Помнишь, какой закрытой она была. Знаешь, я был уверен, что она не пройдет и четверти пути.
– А я знал, что она пройдет далеко. То, что она не отвлекалась на социум, было ее преимуществом. Сначала она заработала репутацию, а потом репутация работала на нее.
– В нашу первую встречу Аня наотрез оказалась со мной говорить. Ха! Она просто притворилась стеной и сказала, что в полном порядке. Представь, после тяжелейшего кризиса, из которого обычно выходят только терапией и медикаментами! Она заставила себя игнорировать крик собственного тела и просто пошла дальше.
– Кстати, почему ты выдал ей разрешение?
– В том-то и дело. Сколько сил надо, чтобы упав встать и продолжить. Насколько сильна должна быть мотивация. Мне показалось это достаточным поводом, чтобы допустить ее к дальнейшим занятиям.
Палин кивал, соглашаясь со своим визави.
– И все же как им помочь…
– Мы можем только максимально содействовать их работе. Уверен, у них есть план, и надо продвигать любое их предложение. Предлагаю навещать их раз в неделю. Если мы вдвоем будем так часто появляться, то они заподозрят неладное. Но если мы поделим вахты и будем делиться наблюдениями, то у нас есть шанс контролировать процесс.
Марат выглянул из-за стены дома. Аня шла по улице, сияя, а длинная юбка развевалась на ветру. Волосы отливали платиной под ярким весенним солнцем – за последние месяцы она меняла цвет уже третий раз. Он заподозрил неладное сразу. Насколько он знал Аню, она бы так не оделась, а окрашивание волос и вовсе ей претило. Но все же он последовал за ней, потому что должен был заглянуть в глаза.
Его распирало желание вынуть ей душу, чтобы погасить яркий огонь, но он понимал, что с сильным соперником ему придется играть в долгую. Однако кому как не ему уметь это делать. Он ждал этого часа слишком долго и не позволит мимолетным эмоциям испортить утонченный план мести.
Он надвинул кепку на лоб, чтобы камеры не засняли его лицо. Вот уже несколько дней, как он сбежал, проделав простейший трюк с мнимым приступом, чтобы его отвезли в больницу. А дальше было просто, ведь это был не первый раз. Он знал, что делать.
Аня добрела до парка и вошла в ворота. Для Марата это было лучшим прикрытием. Там, среди пышной свежей зелени он мог сотворить с ней все, что пожелает.
Спустя час прогулки Аня наконец присела на скамейку, повернулась лицом к солнечным лучам и опустила веки. Марат выждал пару минут, чтобы яркий свет ослепил ее и она не сразу догадалась, кто перед ней. Он медленно шагал в ее сторону, чувствуя неожиданно нервозность в ногах. Он огляделся, и не увидел никого. Для теплого дня было удивительно, что по насыпным дорожкам не прогуливались даже мамаши с колясками, да и начальные классы давно закончили учебу, но современные дети мало выходили на улицу.
Он слишком долго находился здесь, что-то внутри начинало меняться. Какие мамы? Какие дети? Тьфу! Только месть. Он отбросил неожиданные мысли и сделал последний шаг.
– Я присяду?
Аня прищурилась, и как он предполагал, не смогла быстро сфокусироваться на нем. Она открыла глаза, и первое мгновение смотрела не моргая. Ее глаза были бледнее, кожа успела загореть, но имела узнаваемый сероватый оттенок, совсем как у него. Он сразу догадался, откуда она. От такой встречи у него подкосились ноги, и он, не дожидаясь ответа, опустился, почти падая, рядом. Это не она!
– Упустил… – тихо бормотал Марат.
– Вам плохо? – спросила незнакомая ему женщина.
– Нет, просто я долго шел. Слишком долго шел сюда, – добавил он тише.
– Хотите, я оставлю вас одного?
– Вы так похожи на мою знакомую, – начал он, игнорируя ее вопрос.
Он видел краем глаза, как у нее приоткрылся рот, но она быстро поджала губы.
– Я думал, что мы наконец поговорим с ней, ведь нам столько всего нужно обсудить.
Аня молчала.
– Но видимо она улетела, и мне ее уже не достать.
Аня застыла. Ее руки судорожно вцепились в скамейку, и челюсть сомкнулась так, что желваки выступили на щеках.
– Ты – Марат? – выдавила она из себя.
– Хе-хе, а ты догадливая. Смотрю, тебе уже рассказали, – его неприятный взгляд сползал по ее телу. – Тебе нечего бояться: ты – не она.
Она резко повернула голову.
– Что она тебе сделала? – в ее голосе звучала паника.
– Такое не прощают.
Он посмотрел на нее с отвращением, но быстро остыл, потому что вновь смотрел на чужого человека.
– Что?!
– Тебе-то какое дело?
– Она живет с моей семьей. Я должна знать, на что она способна.
– Так она уже у нас. Точно, это произошло где-то в это время.
Он дернулся, будто мог добежать и исправить то, зачем прилетел сюда, но потом осел на скамейке. Мыслить трезво в последнее время получалось все труднее. Максим остался в живых и, насколько Марат понял, сам еще и дал толчок их чувству. Аня успешно отлетала все свои старты, а теперь наслаждалась семьей, которую потеряла здесь. Ее друзья были недоступны в пределах секретных стен космодрома. Отлавливать их по одному, да еще и без ее ведома, было бесполезно и не принесло бы никакого удовольствия.
Конечно, можно было просто убить Максима. Устроить несчастный случай или использовать эту подстилку, но без той самой Ани желание не возникало. Без нее в принципе его накрывала апатия, внутри открывалась зудящая пустота, опускались руки, все теряло смысл. Будто его питала только ненависть и это чувство было сильнее всего рядом с ней.
– Я могу дождаться ее тут или полететь туда, – говорил он, ходя взад и вперед. – Там у меня преимущество. Теперь надо как-то пробраться на космодром.
Он уже двинулся к выходу, забыв о ее присутствии, но ее окрик заставил его остановиться.
– Я помогу!
Он увидел на ее лице отчаяние и тревогу. И вновь почувствовав превосходство над женщиной, вернул себе цинизм.
– Поможешь, поможешь. Я найду тебя, – бросил он ей, заметив, что эти слова должным образом ее напугали.
«Трусливая лань,» – подумал он, исчезая в зелени.
Аня проводила высокую темную фигуру. Он сильно выделялся на фоне действительности. На ярком солнце он будто поглощал собой свет, забирал окружающую его энергию. И Анину тоже. Руки занялись дрожью, как только она отпустила скамью. В жаркий весенний день ее бил озноб, будто она только что пережила катастрофу. Если та Аня жила с ним по соседству, то неудивительно, что она сбежала от него максимально далеко.
Но его слова «она у нас» не выходили у нее из головы. Он тоже из параллельной вселенной? Она его знает?
Где была ее голова, когда она согласилась поменяться местами? Как ей вернуться? Надо вспомнить каждую деталь их разговоров: слова, жесты, мимика, – чтобы понять, насколько ее замена опасна для семьи.
Их первая встреча. Та Аня была болезненно бледна, с кругами под глазами. Мокрые пряди, выбившиеся из короткого хвостика, говорили о том, что она бежала. Но глаза были жуткими, дикими, будто она только что испытала…
У Дани однажды случилась паническая атака. Сережа повез их на фестиваль «Алые паруса» – младший мечтал стать капитаном корабля. Когда они рассказали ему историю этого праздника, он непременно захотел посмотреть. Но оставив машину далеко от центра и пройдя пешком до набережной, они уткнулись в спины. Сережа предложил посадить Даню на шею, чтобы хотя бы ему был видно, но тот не реагировал. В сумерках в слабом свете фонаря они еле рассмотрели капельки пота на лице сына.
У Ани сжалось сердце при воспоминании, как ребенок пятился назад, когда родители пытались его расспросить. Как он судорожно вцепился в шею отца, когда его несли обратно к машине. Как свернулся мокрым клубочком на сидении, чтобы положить голову на мамины колени, а старшего, к его счастью, пересадили вперед и папа всю дорогу показывал ему ночной город. Даня измотался и тихонько посапывал, иногда вздрагивая от воспоминаний. Тогда Аня всю ночь провела у его постели. Наутро врач поведал про панические атаки.