Глава 1
Я прикрываю глаза и, отдаваясь во власть музыки, будто умелому любовнику, двигаюсь по повелению заданного ритма. Удовольствие от каждого движения растекается по жилам огненной лавой, концентрируется внизу живота, сладкими волнами экстаза манит дальше. Я умею танцевать и очень люблю.
На танцполе около меня всегда не протолкнуться от парней, но большинство из них держатся в стороне, лишь поедают глазами. Как бы то ни было, мало кто из них может соответствовать мне. Каждый боится не суметь поддержать танец и опозориться при всех. Поэтому, несмотря на столпотворение ночной жизни, я одна. Как всегда…
И вот рядом возникает он. Толпа скандирует:
– Майк! Майк! Майк!
Высокий и мускулистый, Майк обладает гибким подвижным телом. Фигуры танца перетекают одна в другую, а вокруг нас уже визжат столпившиеся девицы. Я широко улыбаюсь и, подхватив ритм, прислоняюсь спиной к Майку. Качая бёдрами из стороны в сторону, скользя ягодицами по мужскому бедру, очень медленно опускаюсь на корточки, а затем резким движением откинув свои шикарные волосы цвета шоколада и прогнув спинку, выпрямляю в коленях ноги. Знаю, что и моя коротенькая юбочка, и это движение сведёт с ума многих!
О да! Крики парней так приятны на слух! И свист греет душу. Я, словно запретный плод, сладкий и опасный, привлекаю их и пугаю. И от осознания безнаказанной власти словно вырастают за спиной крылья, и напряжение после бесконечного рабочего дня отступает в тень и расползается разноцветными бликами. Я снова свободна и счастлива!
Разворачиваюсь и, закинув колено на бедро Майка, эротично обнимаю парня ножкой. Друг отстраняется и слегка опускается так, что я скольжу за ним всем телом, а потом резко подаётся бёдрами вперёд, словно нанизывая меня на свой член. Я подхватываю игру и, откинув голову, выгибаюсь в спине, делаю акцент грудью вверх, будто принимаю в себя мужское естество и кричу от кайфа. Майк снова медленно опускается, и я следую его рисунку танца, имитируя толчки, так похожие на секс. Девчонки визжат, каждая хочет оказаться на моём месте… Как и парни жаждут занять позицию Майка, только не ограничиваясь танцем.
Когда музыка смолкает, Майк целует мне руку и ведёт к нашему столику. Я хватаю бокал с растаявшим льдом и залпом осушаю. Смеюсь:
– Ох, Мишка, ну ты зажёг! Девки там обкончались.
– И парни пол спермой забрызгали, – ухмыляется друг. Он опускается на диванчик и хлопает ладонью рядом с собой. Когда я падаю и приникаю ухом к его сильному плечу, целует меня в висок и шепчет: – Обожаю тебя!
– А я тебя ненавижу, – с деланой обидой ворчу я и пихаю друга в живот. Он тут же напрягает его, и я не отказываю себе в удовольствии провести кончиками пальцев по отчётливо выступившим под гладкой тканью светлой футболки кубикам. Вздыхаю завистливо: – И всё это богатство сегодня достанется не мне, а тому блондинчику, который весь вечер с тебя взгляда не сводит. Так нечестно!
– М-м-м, – мечтательно смотрит в сторону танцпола Мишка. – Говоришь, не может отвести от меня взгляда? Пойду-ка я пообщаюсь с потенциальным… партнёром для импровизации.
– Иди уже, – отталкиваю его, – партнёр! – Когда Мишка поднимается, кричу: – Если тебе мужики надоедят, ты скажи мне, ладно? Я хочу быть первой твоей женщиной!
– Замётано, – хитро щурится друг и подмигивает: – И это… А если тебе мужики надоедят, я тебя познакомлю с одной умелой крошкой. Несчастная давно уже на тебя слюной капает…
– Вали уже! – швыряю в него скомканную салфетку. – Сводник голубых кровей!
Мишка уходит, а я вздыхаю. Снова одна! И почему сегодня на вечеринку смог прийти лишь Майк, да и тот, подцепив паренька, сразу сбегает? Ну ничего! Я и одна славно повеселюсь! Допив коктейль друга, решительно поднимаюсь и возвращаюсь на танцпол. Музыка и движение вновь овладевают мной.
Качаюсь на волнах танца быстро-быстро… Ох, штормит! Голова кружится всё сильнее, цветомузыка превращается в пёстрые мазки. Тыц-тыц, бом-бом… В груди словно бьётся ещё одно сердце – средоточие музыки.
Танцую с одним, оборачиваюсь к другому, перехожу к третьему… Никто из них не остался в моём мире ни на секунду дольше, чем длится танец. Я не запоминаю лиц, не спрашиваю имён, даже не смотрю на них. Всё говорит тело, и пока ни одно из них меня не заводит. А мне хочется! Очень хочется не остаться в этом вечер одной. Не знаю, виновато ли накрывшее с головой одиночество в толпе или же в бокале Мишки был вовсе не коктейль, раз меня посещают несвойственные мне мысли. Да, я часто веселюсь в клубах, но ещё ни разу не уходила домой в компании какого-нибудь смазлявчика на ночь.
Меня шатает, ведёт… Ох, чего же я выпила? Останавливаюсь и откидываю волосы на спину. И тут вижу, как ко мне приближается мужчина, и замираю в восхищении. Среди худосочных малолеток он выгодно выделяется высоким ростом и накачанной фигурой. Иду навстречу, разворачиваюсь вокруг своей оси, качаю бедром и, взметнув каскадом волос, прикасаюсь к каменной груди незнакомца. Ум-м-м, какие плечи!
Пробегаюсь кончиками пальцев по гладкой ткани чёрной блестящей рубашки, которая в свете льющегося с потолка клуба света выгодно очерчивает узлы мышц. Мне так нравится прикасаться к незнакомцу, что я не отказываю себе в этом удовольствии. Танцуя и не отрывая рук от торса мужчины, обхожу его, и… О! Какая задница! Твёрдая, как орех. Так и хочется провести по ней ладошкой, а ещё лучше легонько шлёпнуть.
Ой, Мишка… Что со мной делает это пойло? Пришибу друга. Завтра. А сегодня… Обжигающие мужские ладони на моей талии, твёрдое мускулистое тело, в которое незнакомец меня жадно вжимает. А какая пластика! Не профессиональный танцор, как Майк, но даст фору всем этим ребятам на танцполе. Когда он резко разворачивает меня вокруг моей оси, перед глазами темнеет, дыхание перехватывает, а между ног становится влажно и жарко.
Наш танец больше напоминает прелюдию, но это не спектакль, как с другом. Всё по-настоящему! Его пальцы обхватывают моё запястье, так просто и так сексуально. Ах, какие это пальцы! Длинные, изящные, как у пианиста. Коротко остриженные ногти правильной формы. Мой фетиш… Руки! Даже если смазливое личико, всё могут испортить руки.
Танцую и смотрю лишь на руки незнакомца и на его грудь, не поднимаю головы. Не хочу разбить волшебство этого танца. Какая разница, как выглядит его лицо? Я влюбляюсь в тело! И сейчас, ощущая, как моё собственное плавится горячим воском в его потрясающих руках, я понимаю, что хочу большего. Вот мой шанс на безумство!
Но готов ли партнёр на это? Вот сейчас и узнаю. Так же как с Майком, я обвиваюсь вокруг мужчины змеёй, закидываю ножку ему на бедро и прижимаюсь так крепко, словно хочу вдавиться в его каменное тело. Висок опаляет горячее дыхание, вздымает чёлку, а я замираю на миг… Даже о рисунке танца забываю, ощущая промежностью вздыбленную мужскую плоть. Ого! Все сомнения растворяются во вспыхнувшем между нами жаре.
Горячая ладонь мужчины сжимает мою ягодицу, впечатывая меня ещё сильнее в своё тело. Незнакомец дёргает бёдрами, его член упирается мне в лобок и ощущается сквозь два слоя ткани, при каждом движении танца задевая чувствительную точку между ног. Дыхание перехватывает, по коже пробегает волна сладкой дрожи, и я тихо стону. Мой партнёр хватает меня за руку и тащит за собой. Я не сопротивляюсь и, пошатываясь, следую за ним. Кажется, стены качаются, и пол подо мной ходит ходуном. То ли от коктейля, то ли от накатившего возбуждения, колени дрожат, а сердце замирает в сладком предвкушении.
Куда он меня ведёт? Нет, наверх, где сдаются комнатки на час, я не пойду ни за что на свете! Перехватываю инициативу и, юркнув в неприметный коридорчик, завожу незнакомца в каморку, о которой знают лишь немногие. Здесь темно и от грохота музыки звенит в ушах. Мне эту комнатку показал Мишка, когда рассказывал о своих приключениях. Тогда я поморщилась, но сегодня привела своего потрясающе двигающегося спутника сюда. Стоит мне шагнуть внутрь, как ощущаю щекой прохладную стену. Незнакомец припечатывает меня к стене и наваливается сзади. Да что он творит? Дверь нужно закрыть…
Шевелюсь, но мужчина лишь сильнее вдавливает меня в стену, и горячее дыхание незнакомца обжигает мне висок. Чувствую каменное от напряжённого возбуждения мужское тело и таю в его сильных руках, стекаю лавой, даже, кажется, кости плавятся, а между ног болезненно и сладко пульсирует.
В распахнутую дверь врывается луч софита, и я испуганно сжимаюсь, хоть и понимаю, что снизу, из зала, нас не увидеть. Вот бы закрыться… Тянусь изо всех сил, но незнакомец скользит невероятно горячими ладонями по моим бёдрам, задирает юбку. Одно движение, и мои крохотные стринги падают разорванные на пол. Я ахаю, и хоть этого не слышно из-за разрывающей перепонки музыки, мужчина будто чувствует моё состояние. Он с рыком, который тоже остаётся за пределами слышимости, и лишь вибрацией отзывается на моей коже, прикусывает мне шею. Совсем по-звериному, будто метит самку, и я не сдерживаю стон.
А смысл их сдерживать? Именно поэтому Мишка выбрал эту комнатку, именно поэтому я привела незнакомца сюда: чтобы не видеть и не слышать, только чувствовать его сильное сексуальное тело, нетерпеливые жадные ласки, яростные атакующие толчки. От одного воображения болезненное желание пронзает лоно молнией, и я сжимаю колени.
Горячая ладонь, скользнув по незащищённой коже, касается лобка, и стальные пальцы стискивают внутреннюю часть бедра. Стон в голос и холод стены, и я едва стою на мгновенно ставших ватными ногах. Вторая рука незнакомца обхватывает мою грудь, пальцы сквозь ткань сжимают набухшую бусинку соска. Выгибаюсь и упираюсь затылком в ключицу мужчины. Мечтая о поцелуе, прикусываю губы, вдыхаю аромат его парфюма, дымно-сладковатый. Он ощущается ярче сейчас. И такой знакомый…
И тут пальцы незнакомца скользят туда, где уже стало горячо и мокро. В свете плавающих софитов холодная шершавая стена, казалось, колышется, или это я качаюсь? На волнах наслаждения, крича и умоляя не прекращать, когда сильные мужские пальцы с непонятной яростью двигаются в моей промежности, терзают, сминают почти до боли бархатные складочки. Когда он задевает клитор, всё тело пронзают молнии, и я уже не понимаю, свет ли софитов танцует на стенах, или это у меня сверкает в глазах от безжалостных ласк.
Зажмуриваюсь и тяжело дышу. Как же упоительно хорошо. Так сладко ощущать накатывающее тепло, которое смешивается с жаром прижимающего меня к стене сильного мужского тела, умопомрачительные ласки наполняют желанием большего удовольствия, и я уже извиваюсь в мужских руках и откровенно кричу от наслаждения, когда яркий острый оргазм уносит пол из-под моих ног. Вздрагивая от затухающих спазмов, тяжело дыша и пытаясь вспомнить, как пользоваться ватными ногами, я хватаюсь за незнакомца. Упасть не получится, но мне приятно держаться за того, кто только что вознёс меня на небеса.
Короткое дыхание, ещё и ещё, касается моего уха. Замираю: я кончила, а он смеётся? Ах так? Изо всех сил отталкиваю его и разворачиваюсь лицом, прижимаю сама к другой стене и в краткий миг перед поцелуем, которым я хотела наградить незнакомца, луч софита вырывает из темноты мужское лицо. Волевой подбородок, прямой нос, высокие скулы, широкий лоб, взгляд… такой знакомый. Сжимаюсь, как от удара: да это же мой босс – Волков Артур Альбертович!
От ужаса делаю самое глупое, что могло прийти в голову, – бью коленом в пах и убегаю. Несусь по коридорам, а сумасшедшее сердце готово выпрыгнуть из груди. Что босс делает в клубе? Почему подошёл именно ко мне? Нет… Он же не узнал меня?!
Глава 2
Волков, болезненно морщась, ёрзает в кресле. Устроиться удобнее никак не удаётся. Да уж… Вчера был по-настоящему потрясающий вечер! Секретарь Забава в ночном клубе, где он встречался с давним другом, волшебное превращение из гадкого утёнка в прекрасного лебедя, как апофеоз – болевой шок.
Медленно выдыхая, Волков качает головой: хорошо, что девчонка слегка промазала, и он, провалявшись в позе эмбриона, молча сжимая зубы, пришёл в себя за несколько минут. Попади она чуть правее и пришлось бы ехать в больницу! Удар поставленный, девочка явно не так проста, как ему казалось.
Когда Забава появилась на собеседовании, он скользнул по ней безразличным взглядом и… выбрал. Потому что она единственная из всех соискательниц не вызвала сексуальный интерес. И всё это время оставалась невзрачной тенью, незаменимой помощницей, хранителем секретов. С вечно зачёсанными волосами, строгим пучком, бледными, ненакрашенными губами и в огромных очках с роговой оправой. Да кто такую захочет? Как же он был слеп!
Мужчина закрывает глаза и, устроившись удобнее, улыбается. Представляет её в свете разноцветных прожекторов, изящно двигающуюся, стремительную и гибкую, как вода! Она словно перетекала из одного движения в другое, плавно и сексуально. Так, что сначала его член встал дыбом, а потом уже пришло узнавание. И шок… Забава?!
Даже сейчас его член оживляется от одного воспоминания! Волков невольно морщится от слегка болезненного после травмы и одновременно сладкого ощущения. Вот же боевая! Босс смотрит на закрытую дверь офиса, с нетерпением дожидаясь появления секретаря. Забава никогда не опаздывала, приходила за полчаса, а то и за час до начала рабочего дня. Время течёт, но дверь остаётся закрытой.
Ощущая лёгкую тревогу, Волков достаёт сотовый, смотрит на экран. Нервно улыбается: интересно! Скажется больной? Уволится? Хмыкает: да кто её теперь отпустит? Волков выдвигает ящик стола и дотрагивается до нежного кружева разорванных трусиков. Закрывает глаза и снова вспоминает прикосновения и разгорячённое тело, тающее в его руках. И бурный оргазм. Такая сладкая, такая страстная… Кто бы мог подумать, что за безликой стеной скрывается рай?
Остаётся всего несколько минут до начала рабочего дня. По трудовому договору за опоздание без уважительных причин полагается внушительный штраф. Волков кривится и нетерпеливо постукивает кончиками пальцев по столу. Разочарование горьким комом оседает внизу живота. Может, подключить ребят из охраны? Но что сказать? Одна минута…
Дверь тихонько открывается, и Забава серой тенью проскальзывает к своему столу. На босса не смотрит, мнёт пальцами сумочку, садится поспешно, пригибается так, что за монитором её почти не видно. На лице Волкова расцветает довольная улыбка: попалась! Раз боится потерять работу, значит, есть шанс раскрыть обманщицу.
– Доброе утро, Забава, – старательно скрывая усмешку, говорит босс. – Ты сегодня позднее обычного. Всё в порядке?
– Доброе утро, – едва слышно отвечает она, избегая смотреть в глаза. Замирает в растерянности на миг, затем натужно кашляет. – Извините. Я немного простудилась.
– Может, тебе стоит взять больничный? – борясь с улыбкой, ехидно уточняет босс. – На тебе лица нет, такая бледная. Видно, что не спала всю ночь.
Забава выдыхает и прижимается грудью к столу. На работе она всегда в наглухо застёгнутых рубашках свободного покроя или бабушкиного вида блузках, но вчера Волков видел и ощущал в ладони её потрясающую грудь: полная, тяжёлая, упругая, с напряжённым от возбуждения соском… Босс облизывает губы и едва сдерживает стон: в паху снова заныло. Мелкая обманщица! Ты ещё поплатишься за свой удар.
Волков поднимается и медленно, не торопясь, идёт к столу секретаря. Забава сжимается от каждого его шага, словно загнанная добыча при приближении охотника. Огромные очки скрывают выражение глаз, но Волков загривком, словно дикий зверь, ощущает её ужас. Нет, он не желает, чтобы жертва боялась его. Напротив, хочет установить особые отношения, чтобы продолжить начатое вчера.
– Извините, Артур Альбертович, – поспешно говорит Забава и снова кашляет, – боюсь вас заразить. Не приближайтесь, пожалуйста.
– Не бойся, – выдыхает Волков, и ноздри его хищно подрагивают. Кажется, или он ощущает след её вчерашнего дерзкого парфюма? – У меня отличный иммунитет. – В голосе Волкова появляется хрипотца, босс наклоняется к секретарю так близко, что видит, как дрожат её пальцы. – Дай-ка проверить.
И мягко прикасается губами ко лбу женщины. Забава замирает, гулко сглатывает и вцепляется побелевшими от напряжения пальцами с бесцветным маникюром в край стола так, словно это единственное, что спасает её от падения. От падения в страсть… Волков слегка отстраняется и с удовлетворением отмечает и предательский румянец на щеках секретаря, и быстро бьющуюся голубоватую жилку на её тонкой шее. Она хочет его, и она не устоит. Но босс не будет спешить. Зачем ломать интересную игру?
– Забава, – зовёт он, и когда она, будто заворожённая, поднимает голову и смотрит на босса через стёкла очков, приподнимает брови и говорит: – Ты вся горишь! – Женщина вздрагивает и машинально облизывает губы, Волков хитро щурится и продолжает: – Кажется, у тебя поднялась температура.
Берёт с её стола папку с документами на подпись и выпрямляется.
– Можешь на сегодня взять отгул и отлежаться, если не хочешь брать больничный.
– Правда? – Волков улавливает в её тоне недоверчивые нотки и, пряча улыбку, возвращается к своему столу. Конечно нет, детка! Интересно, попадёшься ли ты на эту удочку? – Я вам сегодня не понадоблюсь?
– Конечно, мне будет непросто, но я справлюсь, – опускаясь в кресло, заявляет Волков. От пронзившей пах лёгкой боли голос его прозвучал жёстко: – Или позвоню в службу найма, чтобы подобрали временного работника.
Забава выпрямляется, на лице её появляется привычное Волкову суровое выражение. И куда вдруг подевалась запуганная птичка? Впрочем, это состояние для Забавы несвойственное, тем занятнее. Волкову приятно наблюдать за добычей. Сколько же у тебя масок, детка?
– Не нужно. – Из-за угрозы потери работы женщина мгновенно преображается и серьёзно смотрит в глаза боссу. – Я приму лекарство. Это лишь небольшая простуда.
Как известно, временное часто становится постоянным, и Забава явно не хочет рисковать. Она деловито оглядывает стол и преображается полностью, сейчас перед боссом сидит решительная женщина, которая думает только о работе. Волков, перебирая документы для подписи, исподволь наблюдает за секретарём. Эта личина ему знакома уже долгое время. Толстые стёкла очков с диоптриями, которые женщина носит днём, чтобы скрыться от него за безобразной оправой. А вчера была в линзах? Он помнит её блестящие от возбуждения глаза. И волосы… Сейчас они тщательно зачёсаны и спрятаны в пучок. А ночью они лежали тяжёлыми прядями на худеньких плечах.
Волкову нравится, когда у женщины длинные волосы, так приятно намотать их на ладонь, чтобы обездвижить её в положении на коленях, и войти сзади сразу, грубо, на всю длину, чтобы она закричала от удовольствия. Удерживая за волосы, насаживать на свой член ещё и ещё, чтобы женщина молила о продолжении. Слушая шлепки плоти о плоть, довести партнёршу до спазмов, до сладкого финала и отпустить её, подрагивающую от затухающего оргазма.
Боль в паху приводит в себя. Может, и хорошо, что она его приложила коленом. Иначе он сейчас не сдержался и опрокинул секретаря на стол, да драл бы до криков и разметавшихся по папкам выпущенных из строгого пучка волос. А теперь придётся подождать, пока его тело вернётся в норму. И за это время он добьётся от Забавы признания. Ожидаемое удовольствие будет в разы больше!
* * *
Я осторожными глотками пью горячий кофе и задумчиво смотрю в окно. Не мог же он меня узнать? Просто не мог, потому что… Да что тут думать? Даже Диана сказала, что её муж не узнал, когда она из салона красоты вышла. Муж! И не сильно она преобразилась, лишь стала рыженькой и с короткой стрижкой.
Смотрю на своё полупрозрачное отражение в стекле: ну мышь офисная обыкновенная, классическая! Не мог босс узнать в шикарной красотке… это вот! Я сама долго привыкала к своему образу, поначалу даже вздрагивала, когда случайно видела себя. И гардероб особенный. Да я перед собеседованием обошла десятки секондов, чтобы найти тот образ, который оттолкнёт всех мужчин… ну разве что кроме старьёвщиков.
Но все усилия отбились в первый же миг, как мой будущий босс посмотрел на меня. До сих пор помню его оценивающий взгляд, будто кромсающий меня, разбирающий не только тело, но и всю жизнь по кусочкам. Чего стоило тогда не шевельнуться, не сжаться, не отступить в тень – я не знаю. Но всё окупилось сторицей: меня взяли! И вот – одна досадная случайность, и я всё дело поставила под удар.
– Забава Евгеньевна.
Вздрагиваю и, облившись кофе, вскрикиваю от боли. Голос босса подействовал на меня, как неожиданный удар током. Шиплю от небольшой рези в обожжённых пальцах и зло смотрю на Артура Альбертовича. Вот зачем так подкрадываться?!
– Простите, – говорит босс и, вытянув из кармана пиджака серый платок, встряхивает его и промакивает мои пальцы: – Не хотел вас напугать. – Обхватывает мои ладони и смотрит в глаза: – О чём вы так задумались?
Тяну руки, но босс не отпускает, и от его прикосновения по телу будто пробегают маленькие молнии. Память тут же услужливо подсовывает сцену в тёмной комнатке. И эти самые пальцы – длинные и изящные – на моём теле. Скользят по талии, бёдрам, задирают юбку, властно сминают ягодицу… Касаются чувствительной точки между ног. Вздрагиваю и смотрю на босса снизу вверх.
– Вы покраснели, – с полуулыбкой сообщает Волков и приподнимает брови: – Всё ещё нездоровится? Проверю температуру.
Тянется ко мне губами, а у меня сердце готово выпрыгнуть из груди, во рту пересохло. Он уже поцеловал мой лоб утром, неужели собирается сделать это снова? После того как вообще не обращал внимания? Нет, он точно узнал меня! Что же делать? Надо бежать! Вырваться и, уволившись, просто исчезнуть. Оставить всё это…
Но я всё ещё стою, словно завороженная, и, едва дыша, жду лёгкого прикосновения его губ. Тех, что ночью доставили мне столько удовольствия. И от воспоминания, как Артур терзал губами мою шею, нетерпеливо сжимал бёдра, огонь растекается по жилам, а между ног становится мокро. Сладкая дрожь предвкушения волной проходит по телу.
Чувствую его тёплые губы, закрываю глаза и судорожно втягиваю носом воздух. Ощущая аромат дорогого дымно-сладковатого парфюма босса, едва сдерживаю стон. Вот бы сейчас забыть обо всём на свете, обнять крепкое тело босса, прижаться к нему своим, потереться… Ощутить под пальцами каменные бугры мышц… Ах, какое тело у Артура! Вчера, увидев его в клубе, почувствовав силу и страсть объятий, я поняла, почему босс может заполучить в постель любую, кого захочет.
Да, Артур безумно привлекателен, и я часто любовалась им… Как картиной умершего гения или холодной статуей. Потому что он никогда не обращал на меня внимания. Нет! Потому что никогда не окутывал меня своей безумной порочной аурой обаяния. Не пытался понравиться, соблазнить. Я была никем: бесплотной тенью с необычным именем. Потому он и доверял мне.
А сейчас всё поставлено под удар. Я всё ещё не могу поверить, что проиграла этому бесчувственному монстру. Где-то на грани сознания пульсирует алыми буквами слово «Бежать», но я не могу даже пошевелиться. Лишь его губы на моей коже, лишь его руки, обхватывающие мои. И дурманящий аромат, который поглощает мою волю. Хочется привстать на носочки, потянуться и ощутить его губы не на лбу. Поймать, завладеть, покорить… и покориться. Но он же только проявляет заботу к заболевшей сотруднице, а я придумываю себе невесть что. Готова растаять в умелых руках, признаться во всем…