Глава 1
Человеческий мозг содержит 86 миллиардов нейронов.
Этого мало, чтобы решить, какой завтрак из пяти вариантов выбрать?
Или много, чтобы спланировать грандиозное ограбление?
Много или мало – это не так важно, важнее другое… Как ты используешь эти самые нейроны.
Вот как раз последний вопрос и привёл меня на работу годом ранее в фармацевтическую компанию Satus Deus.
Любознательный лаборант, привыкший симметрично выкладывать приборы и опаздывать на работу строго на пять минут, прямо сейчас подкидывает и ловит зелёный эспандер. Подкидывает и ловит в стерильной лаборатории, в которой помимо меня крыса по имени Яхве скребёт коготками угол клетки. Подкидывает и ловит… Сжав два раза, я кладу эспандер в халат и, скрипнув ножками стула, встаю.
Яхве сегодня активничает, не то, что вчера. Я подхожу к клетке и накрывая тенью крохотный загончик. Яхве замирает и поворачивает голову, скользнув усами по прутьям клетки.
В мои обязанности лаборанта входит уборка, кормёжка, добавление эмульсий, слежка за показателями и документирование. Размеренная и скучная работа, но лишь до тех пор, пока я не замечаю перемены в поведении грызуна или даже во взгляде. Изменение почти мимолётное, но достаточное, чтобы пульс участился, а дыхание стало прерывистым.
Вернувшись к записям, я быстро пролистываю файл с пометками.
«Поел, побегал в колесе, уснул».
Сверяю дозировку препаратов, пробегаю глазами по химическим изменения крови, открываю снимок головного мозга и в режиме реального времени наблюдаю фейерверк из вспыхивающих нейронов. Этого не может быть… Холодный пот скользнул между слипшихся волос на висках.
Конечно наука не стоит на месте, и вместо архаичного вскрытия мозга и изучения под микроскопом образовалась пропасть. Теперь достаточно ввести реагент, окрашивающий мозговую ткань, и по чипу, вставленному в спинной мозг, наблюдать, что происходит в голове у Яхве. Но это было что-то необъяснимое…
Я перезагрузил программу, настроил повторное подключение, и картина была прежней или… Я придвинулся к экрану. Нейроны вспыхивали всё ярче, напоминая электростанцию.
Потянувшаяся за телефоном рука на полпути замерла, и лишь пальцы, дрожа, нервно постукивали по деревянной столешнице.
На часах было 3-20. Моё ночное дежурство закончится в 6, когда придёт новая смена.
Компания стояла на пороге великого открытия, а я так… попал в нужное время и в нужное место. Меньше чем через 3 часа эта история просочится во все СМИ, а потом о ней напишут в учебниках. Опустив руку в карман, я судорожно сжал эспандер.
В человеческом мозге содержится 86 миллиардов нейронов.
Этого мало, чтобы выкрасть разработку многомиллиардной компании?
Или много, чтобы решиться на эту глупость?
Глава 2
Ключ-карта выскользнула из потных ладоней и шлёпнулась на стерильный пол.
Тело одеревенело, мышцы налились свинцом.
«Ещё не поздно вернуться и положить эмульсию на место… ещё не поздно вернуться». – завёл пластинку рассудок.
Я буквально видел себя в камере видеонаблюдения, направленной на дверь лаборатории. Взъерошенный парень в белом халате неуклюже садится на корточки, мешкается и, нелепо ковыряясь пальцами, как китайскими палочками, пытается подхватить ключ-карту.
– Да берись же ты уже… – цедил я про себя, пытаясь подцепить отросшим ногтем пластик.
По полу тянуло холодом, от чего поверхность напоминала поле аэрохоккея, а карта шайбу, которая то и дело ускользала. Наконец поймав её, я выпрямился, пытаясь унять дрожь, приставил ключ-карту к замку и увидел мигнувшую над дверью зелёную лампочку.
В коридоре одна на за другой с глухими щелчками вспыхивали напольные лампы. Дверь позади меня захлопнулась, подтолкнув вперёд. Я поднял голову и посмотрел в угол на подвешенную купольную камеру и красненькую помигивающую точечку. Мысленно отругав себя, я пошёл вперёд, стараясь симметрично вертеть руками.
Всё это напоминало сцену из фильмов ужасов, когда герой зачем-то делает иррациональные действия, например втупую идёт именно туда, где его неминуемо сожрут. Вот и я, как дурак, на каждом шагу палюсь да и ещё, не выдержав, на полпути оглядываюсь.
Ускорил шаг. В конце коридора был поворот направо, а через каждые 5 метров наверху установлены камеры, дабы избежать слепых зон. Вдоль коридора двери правого крыла лаборатории закрыты, из крохотных окошек показывались тёмные квадраты выключенного света.
Я шёл, шибко не вертя головой, мне удалось кое-как взять себя в руки, разве что пальцы, не выпуская, сжимали в кармане эспандер.
Впереди показался лифт, а сбоку лестничный пролёт. Подходя ближе, я расслышал отчётливый шум поднимающихся шагов, а вместе с приближающимися шагами поднималась и тошнота от живота к горлу. К шагам добавился звук бряканья металлической цепочки. На развороте пролёта показался охранник, держащийся одной рукой за перила, а второй за кобуру. Время замедлилось, тошнота уже пробивала последний заслон. Даже то, как мы обменялись взглядами, было каким-то медленным. Тягучим.
Охранник на последней ступени скрипнул кожаными сапогами. Нас разделяло метра 4, я зачем-то воровато глянул на наручники и тут же поднял глаза, виновато улыбнувшись.
– Почему не на рабочем месте?
– Да.. п-плохо стало, вот я и пошёл п-проветриться.
Охранник смерил меня взглядом, его глаза сузились, и он уверенно зашагал в мою сторону. Я подался назад, но ноги не слушались, каждый его шаг всё больше вгонял меня в ужас. Я был готов провалиться под землю, обмякнув, потерять сознание, и когда он приказал поднять руки и подойти к стене, я бы наверняка свалился на пол, если бы не одно но…
Глава 3
– Сергеич, приём. – зашипела рация, прикреплённая к поясу охранника. – Как слышно.
«Пилик, ш-ш-ш»
Сергеевич шумно втянул ноздрями воздух и потянулся за рацией. Сдёрнув кожаный ремешок и подцепив её пальцами, он второй рукой держал меня за предплечье.
– СЕРГЕИЧ! – надрывался динамик.
– Слушаю.
«Пилик».
– Срочно в крыло «Б», там что-то странное творится. – прошипела рация, а моё предплечье сдавила крепкая ручища охранника.
Я попытался вырвать руку, слабо дёрнувшись. Сергеевич буравит меня мутным взглядом и, почесав пальцем седую щетину на подбородке, прислонив к губам рацию, говорит:
– Сейчас буду.
Он отцепил от меня руку, и я ощутил, как кровь горячо разливается по предплечью.
– Пока свободен. – процедил он и, развернувшись в кожаных сапогах, быстрым шагом направился вглубь офисных катакомб.
Дождавшись, когда он исчезнет за поворотом, я быстро сбежал вниз по лестнице и прошёл к охранному пункту.
Путь к выходу закрывала рама досмотра. На ленте для просвечивания вещей стояла корзинка, в которую я уже больше года закидывал личные вещи. Личные, чёрт их подери, вещи… Я вдруг вспомнил, что забыл их в лаборатории. Сжав веки до искр в глазах, я, не вытаскивая из кармана руку, теребил эспандер. Хорошо, что ключи от квартиры были в джинсах.
Сидящий на стуле охранник лениво зевнул и протёр заспанные глаза. Брякнув связкой ключей, вытащив ремень, я подтолкнул корзинку, подошёл к раме и посмотрел на охранника. Тот кивнул, мол, проходи, и, сделав шаг назад, я беззаботно шлёпнул себя по лбу.
– Мобильник… не выспался ни хрена. – сказал я и, достав, показал включенный экран, за которым аккуратно была спрятана эмульсия, размером напоминающая штакет от сигареты, положил на корзинку, выехавшую на той стороне ленты.
Пытаясь унять дрожь, я прошёл сквозь раму, взял с корзинки ремень, брякнув бляшкой о ленту, и стал засовывать кожаный ремешок, минуя две петли. Сунув руку за мобильником, я незаметно спрятал в рукаве эмульсию и убрал телефон в карман.
Не успев дойти до выхода трёх-четырёх шагов, я услышал, как меня окликнул охранник. Меня затрясло, заморозив лицевые мышцы в гримасе ужаса. Медленно на одних пятках поворачиваюсь.
– Да? – пискнул я.
– Расписаться надо. За выход с территории в рабочее время.
Я кивнул как можно естественнее и поставил загогулину на планшетнике, установленном на стойке рядом со столом досмотра. Кивнув, я снова развернулся, и лёгкий, как ветер, вылетел на улицу.
Темно. Холодно. Страшно. Мысли «что я наделал» подхлёстывали и гнали прочь. Не оглядываясь, я бросился бежать по пустой парковке.
Через несколько часов компанию наводнят научные сотрудники, а пока… я, трясясь от ударов пяток об асфальт, перепрыгивал бордюры по направлению к главному КПП. Шлагбаум опущен, вокруг забор с намотанной колючей проволокой. Ещё рвов не хватает и снайперов на вышках, чтобы прям как в крепости… Из будки при виде меня выплыл охранник, кепка надвинута на глаза, в руках автомат.
– Куда?
– С родным человеком беда. В больницу увезли. – не обдумав план, с одышкой выпалил я.
Он некоторое время постоял, пожал плечами и открыл ворота.
Наконец, выйдя за пределы Satus Deus, я задышал полной грудью, наивно решив, что на этом опасность миновала. Как же сильно я ошибался…
Глава 4
Всю дорогу до дома обжигал карман украденный из лаборатории груз. Оттягивал, как непосильная ноша. Я не воришка. Да что там, я даже ни разу не дрался, всю жизнь поддерживая статус «пай-мальчика».
Два последних перекрёстка я искал объяснение поступку и пришёл к тому, что подсознание каким-то образом взяло верх, а дальше всё как в тумане. Рука хватает эмульсию, я фотографирую на телефон формулу и спешу на выход. И вот, я здесь, в обшарпанном салоне такси.
– Здэсь остановить? – возник голос водилы.
– Да, пожалуйста.
Выйдя на улицу, я прохлопал карман, оглядел пустынную улицу и побрёл во двор.
Когда открыл дверь домофона, на секунду замешкался, впуская сквозняк в подъезд.
Может вернуться? Сказать, что это вышло случайно и…
А потом я почувствовал приятное растекающееся внутри тепло. На третьем этаже ладони взмокли от возбуждения. Закрыв за собой дверь на все обороты, я повесил цепочку и прислонил лоб к холодной металлической двери.
Не включая свет, я быстро прошел на кухню, затем в спальню и по очереди плотно зашторил окна. Стянул халат, выложил эмульсию на диван и включил настольную лампу. Тёплый жёлтый свет прогнал мрак, и я впервые посмотрел на ладони. Они тряслись.
Вскочив, я попробовал встряхнуть руками, затем плотно обхватил себя и сделал 5-6 кругов по комнате. Эмульсия на краешке дивана дьявольски подсвечивалась, ловя блики настольной лампы.
Сев на корточки возле дивана, я взял в руки эмульсию и перевернул, наблюдая, как тягучая жидкость бордового цвета переливается, оставляя розоватый шлейф на стекле.
В животе заурчало. Сотню раз я проделывал одно и то же, добавлял по капле раствора в воду для Яхве, и что же? Сейчас я сам готов стать подопытной крысой? А что, если я просто погибну? Неизвестно как раствор подействует на человека. А если ослепну? Вопросы сыпались один за другим, а тепло внизу живота растекалось и растекалось…
Закусив внутреннюю часть щеки, я медленно открутил крышку, поднёс эмульсию к носу… Она ничем не пахла.
В жизни каждого человека наступает момент, когда нужно сделать выбор. Вся моя прошлая жизнь словно была репетицией, дни как две капли воды похожие друг на друга проносились с немыслимой скоростью. Мне не за что было цепляться. За этот самый икеевский диван? Или съёмную квартиру?
Запрокинув голову, я оттянул веко, точка на конце пипетки набухла и, превратившись в каплю, стала падать. В этом падении секунды растянулись в бесконечно долгую временную шкалу, и, не моргая, я наблюдал, как капля всё сильнее приближается к сетчатке глаза.
Глава 5
Веко, чавкая, два раза лизнуло глазное яблоко.
Щипать стало не сразу, а по нарастающей.
Быстро закрыв глаз, я стал массировать веко, проглаживая пальцем сверху вниз.
После полуминутного массажа дискомфорт стал спадать, остался разве что лёгкий зуд в слёзном канале. Но… почему я ничего не чувствую?
На первый взгляд всё так же. Может дозировка недостаточная или нужно капнуть в оба глаза?
Я взял эмульсию, лёг на пол и потянул веко второго глаза.
Приблизил пипетку, рука дрогнула.
Свет в комнате вытянулся. Искривился.
Убрав палец от века, я зажмурился.
Снова открыл глаза, свет в комнате тёк и попадал в каждый уголок комнаты. Так, словно само освещение стало ярче. Привстав на локтях с пола, я услышал треск и, всматриваясь в ореол жёлтой лампы, я сообразил, что потрескивание исходит оттуда. Сглотнув, я отчётливо почувствовал, как смочилось нёбо, как слюна скользнула по горлу.
Всё было как раньше, разве что каждое ощущение будто выкрутили на максимум. Теперь я отчётливо чувствовал сквозь джинсы холодный пол, ощущал шероховатость паркета на
Встаю. Пошатывает… Хватаюсь руками за край стола.
С верхней полки оглушительно громко падают книги.
Закрыв ладонями уши, я пячусь назад и, упёршись икрами в диван, сажусь.
Смотрю на руки, больше не трясутся, но, всматриваясь, вижу, как сквозь тонкую кожу по венкам курсирует кровь.
Голова кружится. Слышится гул всё громче и громче. Так, что кажется, вот-вот взорвутся перепонки.
Я валюсь на бок и наощупь хватаю подушку.
Прижав к голове, даже через неё я слышу, как в небе пролетает самолёт.
Шевелю челюстью. Звук турбин отдаляется, затихает.
Снова встаю и снова пошатывает.
Резкий невыносимый запах ударяет в ноздри.
Принюхиваюсь, запах доносится откуда-то возле стола.
Сажусь и ползу на карачках к очагу резко спиртового запаха.
Обшаривая нишу стола, я заглядываю за примыкающую к нему тумбу и вижу кончик фломастера, накрытого комками пыли.
Тянусь пальцами. Достаю. Фломастер открыт и неизвестно сколько там пролежал. Зажав нос, идут на кухню.
Открыв мусорное ведро, выкидываю фломастер и, отпустив зажатый нос, чувствую, как новые запахи тут же бомбардируют обонятельные рецепторы. Я вдруг почувствовал пролитый жир от сайры, ощутил уксусный запах открытой банки огурцов, завалявшийся кусок пиццы из-под помятой картонной коробки.
Прижав согнутый локоть к носу, я спешу прочь с кухни. Надо умыться, смыть этот запах…
Я не успеваю щёлкнуть включателем, зайдя в ванную, как зрение адаптируется. На ватных ногах подхожу к зеркалу и застываю от увиденного…
Глава 6
Вокруг тела, как второй слой кожи, исходили волны. Неоднородные, пульсирующие… будто жившие своей жизнью, они то расширялись, то сужались, следуя за дыханием. Я завороженно следил за этим невообразимым по красоте явлением – золотистое поле курсировало вокруг тела, и стоило мне поднять руку, как волны огибали её. Всё моё тело, казалось, находилось в овальном защитном чехле или… ауре? Неужели так выглядит аура?
Я сфокусировал взгляд на переносице, взяв в расфокус окружающий мир, и когда моргнул, аура стала исчезать. Не то, чтобы она исчезла насовсем, нет… Скорее, она могла показываться, если направить взгляд внутрь себя, и могла исчезать, если я захочу.
То, что человеческое тело выделяет энергию, не стало для меня открытием, но тут было нечто большее, выходящее за рамки научного представления о мире.
Я взялся за холодный край раковины и всмотрелся в сетку водосточной трубы. На миг мне показалось, что я мог видеть изъеденные ржавчиной трубы, уходящие глубоко в землю. Я снова моргнул, вызвав воспоминания о лекции.
Фрагмент памяти всплыл с поразительной четкостью, как если бы я включил видеокассету, на которой я сидел за партой и слушал профессора. Косноязычная речь с изобилием научной терминологии ложилась удивительно складно. Я наблюдал за профессором, ходившим вдоль аудитории, и когда он открывал рот, произнося, скажем «В митохондриях электрическая энергия преобразуется в энергию химических связей энергетических молекул – АТФ», слова как бы замирали в воздухе над ним.
Это сложно объяснить, и больше всего подходит аналогия с комиксами, когда речь героя обрамляется облачком. Речь профессора не просто вырисовывалась над ним, она мигала и впитывалась в сознание, как в губку.
Тряхнув головой, я прогнал воспоминание и открыл кран. Вода с шипением полилась в трубу. Мелкие капли брызгали на джинсы, и сквозь ткань я ощущал, как мокреет кожа, а точнее как роговой слой эпидермиса увлажняется.
Липкая тошнота от переизбытка информации скрутила живот, я ощущал все органы.
Чувствовал, как спазмирует кишечник, как в печени булькает желчь, и, прислонив руку ко вздутому животу, постарался успокоиться. Кислород от полости носа скользил по трахее и на вдохе распирал бронхи, а на выдохе диафрагма сжималась… Я скатился по стене и уселся на кафельный пол.
За стенами словно по щелчку включились другие звуки. Я отчётливо слышал, как ругаются соседи этажом выше, как шумит фен в одной из ванных, как пищит микроволновка, как ведущий по телевизору рассказывает новости…
Растерев ладошками уши до жара, я приказал себе успокоиться.
И звуки вдруг исчезли. Тишина стояла гробовая. От непривычки я поводил туда-сюда челюстью.
Выйдя из ванной комнаты, я прошёл на кухню и осторожно через шторку выглянул на улицу.
Алая полоска рассвета неторопливо освещала сонные улицы. Машины в две полосы разъезжались в обе стороны. По тротуарам шли заспанные прохожие. Меня привлекла собака, писающая на столб возле автобусной остановки. Увидев голубя, она дёрнулась, натянув ошейник, и вместе с хозяином побежала за птицей.
Звуков всё не было, я открыл окно. Тишина. Холодом тянуло по полу.
Я сфокусировал всё внимание на лающем псе, и в такт его открывающейся пасти вылетало отчётливое «АФ-АФ-АФ». Я мог стоя на третьем этаже по желанию менять громкость лая, мог подключать звук ветра, играющего с моей шторой, мог включать пронзительный вой проезжающей на красный свет пожарной машины. И все эти «МОГ, МОГ, МОГ» слились в единое понимание новообретённой силы. Над собой и окружающим миром.
Я снова зашторил окна, повернулся в сторону бардака, оставленного на столе, и вдруг понял, что это только начало, и на что способен мозг ещё предстоит выяснить.
Глава 7
Карман завибрировал, и, ещё не отойдя от впечатлений, я накрыл джинсы ладонью. Не сразу, а постепенно с каждым последующим «ДРРРР» вибрация возвращала меня в реальность.
Как только достал телефон и посмотрел на номер входящего звонка, я лишь мысленно задал вопрос «Что мне делать?», как сознание начало проецировать разные варианты ответов. Я вдруг увидел себя со стороны, и мой двойник стал отвечать на вопросы.
«Да? Слушаю. Заболел, извините, подхватил ОРВИ…»
Кадр сменился следующим двойником, и на этот раз ответ в трубку был другой:
«Прошу прощения, беда с родственником…»
И новая смена. Опять же, версии ответов менялись, прыгая от правдоподобных до дерзких и совершенно мне не свойственных. Например, в одной из версий я послал начальника отдела кадров в жопу и бросил телефон на пол.
Я, не смея шелохнуться, просмотрел около 20 озвученных вариантов, и, когда улыбка на лице одной из моих копий расцвела пышным цветом, копия рассеялась, оставив меня наедине с вибрирующим телефоном в руке.
Подношу трубку к уху.
– Да, слушаю.
– Максим, здравствуйте. Что случилось в ночной смене? Почему вы покинули работу раньше времени?
И тут я повторил слово в слово то, что отвечал мой двойник с улыбкой на лице:
– Вам известно, что в лаборатории уже как две недели сбоит вентиляция? – спросил я и, не дав ответить, затараторил дальше. – Пары химикатов скапливаются, что при длительном рабочем дне гарантированно ведёт к мигрени, а дальше кластерная головная боль обостряется, и только вопрос времени, когда я мог потерять сознание и упасть в обморок на рабочем месте.
В трубке повисла тишина. Я улыбнулся.
– Вообще-то я звоню вам по другому поводу. У нас случилось ЧП, и вы…
– Вы меня не слышали? Как же обещанное безопасное рабочее место? Или предусмотренный по договору найма отпуск? Вам известно, что я ни разу не выходил на больничный?
В трубке раздался виноватый кашель, затем шорох и приглушённые голоса. А потом последовал писклявый ответ на две октавы выше:
– Я вам перезвоню.
Гудки.
Я положил телефон в карман и ещё раз прокрутил в голове увиденное. Именно увиденное. Я собственными глазами наблюдал объёмные проекции самого себя и варианты развития событий, а в конце концов остановился на самой подходящей из версий. Только вопрос – подходящей для чего?
Я сел на диван. Кончики пальцев наэлектризовались, в ладонях будто ощущался невидимый шар. Подняв руку перед собой, я разглядывал, как сжимаю и разжимаю пальцы. А что, если я приобрёл суперсилу? Если так, то надо как-то провести эксперимент…
Встав с дивана, я сжал кулак и что было сил ударил стену. Тупая боль скользнула от казанков, пробежав по руке и вклиниваясь в нервный центр. Шипя от боли, я тряхнул покрасневшей рукой и зажал её подмышкой.
Навернув два круга по комнате, я вспомнил, как силой мысли мог управлять громкостью лая собаки и сказал себе: «Я не чувствую боли». А потом взглянул на руку. Кожа на пальцах была красная, средний казанок содран. Кровоточил. Но я. Совершенно. Не. Чувствовал. Боли.
Хорошо… с этим разобрались, никаких суперсил.
Я подошёл к шкафчику и с первого раза нашёл в бардаке медикаментов перекись. Пока я обрабатывал рану, телефон завибрировал, но на этот раз единожды. Подняв его, я на главном экране прочитал короткое сообщение с неизвестно номера:
«За тобой выехали. Убирайся из дома»