Пролог
В последние время мне часто снятся сны. Да, кому они не снятся, но…
В этих снах я становлюсь другой. Сексуальной, раскрепощенной, уверенной в себе. Я чувствую эмоции мужчин. Живу ими. Пробую на вкус, различая малейшие нюансы, словно вкушаю дорогое вино с богатым пряным букетом.
Это похоже на бред сумасшедшей, ведь во сне не вижу ни мест, где бываю, ни лиц людей, но точно знаю, что там, в мире грез, есть тот, кто мне нужен.
Я вижу себя будто со стороны, все та же и совсем другая. Мысли, действия… чувства! Это все не мое, не может принадлежать мне, но…
Но просыпаясь утром, чувствую отголоски ЕЕ разочарования и оно становятся МОИМ, мне хочется рычать от досады – снова не нашла, неудача, промах! И целый день мысли по кругу: "Как мне его найти? Что произойдёт, если найду? А кого именно ищу?!"
Эти вопросы не дают покоя, мешают сосредоточиться на главном… Моей настоящей жизни. Жизни, полной боли, ежедневной борьбы и надежды. Может быть, я и схожу с ума, но с каждым днем во мне растет уверенность: если получится, если во сне найду того, к кому так стремится мое подсознание, для меня все изменится! Но почему же эти фантазии не отпускают?
В последнее время мне часто снятся сны, в них я уверенная в себе, сексуальная, раскрепощённая… И уже близка к своей цели!
Глава 1
Кэрри
В тот день я думала, что моя жизнь изменится навсегда, хотя, как покажет время, так оно и было, но причина оказалась в другом, я-то думала, получу повышение, а оказалось…
Помнится, я спешила с работы домой, ведь позвонила соседка, бдительная мисс Молли Роджер семидесяти четырех лет от роду, и сказала, что из моей квартиры пахнет дымом. Конечно, я не раздумывая сорвалась, успев только забежать в кабинет начальницы, с выпученными глазами, заикаясь и путая слова скороговоркой произнести:
– Дым, там, мне. Соседка. Надо. Срочно.
Не знаю уж, что можно было понять из этой речи, но мне благосклонно махнули рукой на выход, сопроводив этот жест искренним пожеланием:
– Беги уже, Кэрри.
Родители всегда учили слушать старших и не спорить с начальством. Вот я и побежала. Не успев переобуться, на десятисантиметровой шпильке, в офисном платье и тонком кардигане я помчалась на улицу. Осенью. Под дождь. Но мне было не до капризов природы. Как, собственно, и не до ее красот. Обычно путь от работы до дома занимает у меня двадцать минут пешей прогулки через очаровательный сквер. Там я предпочитаю, сидя на лавочке, пить по утрам кофе, купленный в Старбакс, там же я по вечерам кормлю воробьев. Но это обычно, а сегодня слова про дым не выходили из головы, перед глазами подлое воображение рисовало картины одну страшнее другой.
Наверное, первобытный страх перед потерей своей берлоги гнал меня вперед, не давая остановиться и на мгновение. Я бежала, не замечая промокших ног, ручейков воды, стекающих с моих волос на лицо и шею, забирающихся в вырез платья и бесстыдно исследующих грудь. Мне не было дела до порывов ветра, который безжалостно хлестал по лицу холодными струями дождя. Все, что меня сейчас волновало, это выключила ли я утюг утром и не забыла ли выдернуть чайник из сети. Старая проводка на кухне могла не простить такого пренебрежения пожарной безопасностью. Наверное, именно поэтому я даже не посмотрела по сторонам, выбегая на дорогу, единственную дорогу, которую нужно было перейти на пути от работы к дому.
Шаг, второй, глаза привычно выхватывают знакомый дом и находят окна на третьем этаже. Квартирка, родненькая, я уже рядом!
Вот только добежать я не успела. Резкий звук тормозов заставил меня застыть на месте в слабом свете фар, а дальше помню очень смутно.
Сильный удар, ощущение полета, еще один удар уже об стекло, звуки тяжелого рока из салона автомобиля, дикий испуганный взгляд парнишки лет двадцати, который мертвой хваткой сжимает руль… темнота.
Очнулась уже в больнице, в отделении интенсивной терапии. Каждая клеточка тела безжалостно болела, в голове стоял противный шум, а во рту образовался филиал Сахары. Шевелиться не хотелось, да, как выяснилось, я не очень и могла это делать.
Позже, многим позже, когда окончательно пришла в себя, врачи посчитали возможным озвучить мне все повреждения, которые я получила при столкновении с автомобилем. Чего только в том списке не было. Но первое, чем меня порадовали – позвоночник не задет, а остальное можно исправить. Да, долго и болезненно, но это при самых плохих прогнозах. Про цену, благо, вопрос поднимать не стали. И так слишком много информации на мою ушибленную голову.
Сказать, что чувствует молодая девушка двадцати пяти лет в момент, когда ей сообщают, что она может остаться инвалидом? Ненависть, злость на весь мир, опустошение и всепоглощающий страх. И если остальные эмоции постепенно улеглись, страх оставался со мной. Я боялась всего, начиная от глупостей вроде "я не очнусь от наркоза", заканчивая ужасом от перспектив моего будущего.
Одно успокаивало, страховка от моей фирмы полностью покрывала пребывание и лечение в одной из лучших клиник города.
Потянулись дни, наполненные процедурами, разговорами, ожиданием и болью. Последняя не хотела оставлять меня даже под сильнодействующими препаратами. Хотя и к ней я смогла привыкнуть, даже научилась различать разные оттенки этой стервы.
Единственное, что скрашивало мои будни, это пустой треп с медсестрами и телевизор, который висел напротив моей койки. Стерильно-белые стены, чуть сероватый пол, глянцевый потолок. Складывалось впечатление, что моя жизнь утратила краски, а я сама – интерес к жизни. Сил не было, интереса к чему-либо так же, желание выздороветь еще теплилось, но уже не согревало меня. А еще меня мучили сны. Просыпаясь я не помнила, что именно мне снится, но чувствовала постоянное разочарование.
Первыми забили тревогу медсестры, они заметили, что я почти прекратила есть. Следом уже начали наводить панику и врачи.
А потом случилось это.
Пришла очередная ночь, в больнице осталась только дежурная смена медперсонала, в палате уже выключили свет. Пора было ложиться спать. Но засыпая, в первый раз я поймала себя на мысли, что вовсе не хочу просыпаться. Не хочу опять проживать очередной день, наполненный болью. Закрыв глаза, отдалась во власть морфея.
И стоило мне погрузиться в сон, как изменилось все. Вся моя жизнь встала с ног на голову.
* * *
Странно было осознавать себя во сне. Ну, то есть обычно люди засыпают, им что-то снится, они просыпаются и в девяноста процентах случаев просто помнят смутные образы. Гораздо меньше людей видят яркие, насыщенные сны и чаще всего такие сны не дают полноценного отдыха. Лишь единицы умеют управлять своими снами. Я никогда не могла похвастаться насыщенной "ночной" жизнью. Но в ту ночь все было не так. Вот я лежу в больнице, недвижимая, на кровати, с мыслями о том, как я устала и у меня заканчиваются силы не то, что на борьбу, даже на веру в лучшее. Под головой подушка с хрустящей жесткой наволочкой, которая раздражает меня до зубного скрежета, на мне тонкая простыня, пахнущая лекарствами, тут ими все пропахло, а в дверь просачивается тусклый свет из коридора. И вдруг я стою в центре города, в молодежном квартале. В месте, где жизнь начинается только после семи вечера. Загораются яркие неоновые вывески, двери баров распахиваются, приветливо маня зайти, ночные клубы, которых тут целых три, обещают нескучные программы. Среди этих крупных акул ночных развлечений скромно притулились по краям караоке-бары, несколько круглосуточных пиццерий, бильярдные, боулинг. Это только название такое – квартал, на самом деле это широкий проспект. Целая улица, отвечающая за ночную жизнь города. Центральная артерия, несущая в себе мощный поток развлечений, радости, разочарований, смеха и слез для всех, кто готов платить. А в самом центре ее был выстроен большой элитный комплекс, в котором размещался один из клубов, а вместе с ним и стрип-бар, небольшое казино, гостиница, ресторан…. В общем, все в одном месте. Papillon – место, куда приходят отдохнуть самые обеспеченные люди города, их друзья и партнеры, туристы. На самом деле, это рай для мужчин, богатых, холеных, любящих отдых горячий, но безопасный. Репутация комплекса такова, что ни разу ни где не было даже намека на скандал, связанный с этим местом. А то, что скандалы там были, сомневаться не приходилось. Но все секреты были скрыты за толстыми стенами, яркими вывесками и грозными охранниками, которые не пропускали в комплекс любого из желающих. Нет, это не был закрытый клуб только для избранных, и если у тебя были деньги, с которыми ты хочешь расстаться, в Papillon с радостью помогут тебе в этом. Вот только фейс-контроль там был такой, что не все могли зайти в вестибюль, не то, чтобы пройти в зоны развлечений. А сейчас я стояла напротив этого огромного комплекса, передо мной была широкая пешеходная зона и я не могла оторвать взгляд от длинной вереницы молодых людей, выстроившихся в очередь. Видимо, сегодня один из немногих дней, когда в клуб пускали простых смертных. Перед глазами мелькали яркие вспышки света, рекламный экран транслировал стандартные ночные ролики, восхвалявшие все прелести этого заведения, до ушей доносились звуки музыки. И каждая клеточка моего тела вибрировала от нетерпения, всем существом я стремилась туда, внутрь, мимо всех этих людей. И я была твердо уверена, что меня пропустят, не задержат у входа, не заставят стоять в очереди.
Знала и удивлялась сама себе с чего такая уверенность, ведь там не бывала ни разу. Да и вообще не была любительницей таких развлечений. В свои двадцать пять лет я была одинокой девушкой с хорошей работой, с маленькой отдельной квартирой в старом фонде, и массой комплексов, привитых мне последними неудачными отношениями. Если верить Чаку, придурку, который протирал диван своим тощим задом в нашей, тогда еще съемной, квартире, я была сама нелепость. Слишком светлые волосы, крупный рот, синие глаза, длинные ноги, грудь, бедра, голос. Все во мне было слишком плохим, странным, несовершенным. Чака уже год как нет в моей жизни, любимые подруги смогли встряхнуть меня и убедить, что это не я уродка, а Чак – говнюк. Зеркало с ними полностью соглашалось, каждый день показывая мне высокую блондинку с лукавым взглядом, и я была склонна верить своим глазам и подругам, но вот искоренить привычку стесняться себя, как это делал Чак, до сих пор не могу. Но сейчас было абсолютно наплевать кто и что подумает обо мне и в каком виде увидит. Черт возьми, это мой сон, тут просто не может быть плохо. Потому что плохого мне хватает там, на больничной койке.
Решительно сделала первый шаг и очень удивилась, обнаружив себя на высоченной шпильке. Вообще, с моим ростом в сто семьдесят семь сантиметров я считала себя дылдой и отказалась от каблука в пользу балеток и босоножек на маленьких танкетках, исключением были только офисные туфли. Сейчас же с интересом рассматривала шикарные ботильоны: черные замшевые, с кожаной пяткой и носком, задник усеян шипами, а спереди высокая шнуровка. Этакий готический рок. Миленько, но не мое. Совсем не мое. Ну, то есть в здравом уме я в жизни бы не купила себе такую обувь. Но сейчас во сне она казалась очень правильной. Уместной.
А переведя взгляд чуть выше, поняла, почему осенний ветер так свободно гуляет по моим ногам. Я-то думала, на мне широкая юбка, ан нет. Не угадала.
Проведя руками по бедрам, убедилась, что мне не показалось и одета я в короткие, очень короткие шорты. И в тот момент, когда на лице вспыхнула довольная улыбка, в голове забилась паническая мысль: "Я выгляжу как девушка из порно".
А следом за ней пришла еще одна, и как будто не моя: "Да ладно, это же сон. Расслабься".
Кажется, во сне я лишь сторонний наблюдатель, а управляет мной какая-то самоуверенная стерва. Тряхнув головой, я, а может, и не совсем уже я, кошачьей походкой направилась в сторону секьюрити. Не в конец очереди, нет, а прямо ко входу в Papillon.
Собственно, дальнейшие события я лишь наблюдала, не имея ни одной возможности как-либо повлиять на свое тело. Было очень странное ощущение, будто мое сознание раздвоилось. Я видела все в привычном мне ракурсе, своими глазами и в тоже время так, будто была сторонним зрителем. Вот шикарная блондинка в широком шифоновом топе и чудовищно коротких шортах подходит к охранникам, и те, окинув взглядом ее фигурку и бесконечно длинные ноги, вопросительно вскидывают брови. Но девушка, я, не теряет своей уверенности. Наоборот, ярко-красные губы приходят в движение, и широкая улыбка освещает лицо. Она подходит к одному из охранников, прижимается грудью к его руке и что-то шепчет на ухо, сверкая глазами с броским макияжем. Тонкие пальчики погладили плечо, затянутое в черный пиджак, и парень "поплыл". Одна его рука потянулась к ручке двери, тогда как вторая опустилась на мою попку. И вот ведь какое свинство, управлять этим телом я не могла, но зато чувствовала все, что с ним происходит. И легкий, но прохладный ветерок, гуляющий по разгоряченной коже голых ног, и то, что бюстье на мне с хитрым переплетением множества тонких лямок на спине, которые были открыты благодаря глубокому вырезу топа. Но лучше всего я почувствовала, как большая мужская ладонь, сначала легонько погладив, вдруг довольно сильно сжала ягодицу, затянутую в кожу, а после того, как дверь передо мной открылась, эту же часть тела наградили смачным шлепком.
Вот ведь похотливый козел!
Но при всем моем внутреннем возмущении, я не произнесла ни звука, лишь обернулась к шкафоподобному парню и подмигнула ему.
Я подмигнула! Я!
Господи, кажется, мне снится, что я шлюшка!
Пройдя по коридору, вошла в большой зал ночного клуба. Тяжелый воздух, наполненный запахами парфюма, пота и похоти окутал меня с ног до головы. По ушам тут же ударили громкие басы заводного трека, который отыгрывал диджей, а река человеческих тел с радостью приняла меня в свой водоворот.
Зашла и сразу направилась в самый центр танцпола, ближе к тумбам, где танцевали девушки гоу-гоу, именно туда, где было максимальное скопление молодых парней, которые с восторгом смотрели на гибкие фигурки в коротких юбочках.
Я уже даже не удивлялась своему поведению этой ночью, просто в очередной раз мысленно напомнила, что на самом деле так себя никогда не вела и успокоилась. Решила, что попала в виртуальную игру с полным погружением и отпустила вожжи. Пусть хоть мое сознание развлечется, если уж поломанное тело сейчас не может даже пошевелиться толком.
А оно развлекалось, да еще как.
Откровенные танцы, обещающие улыбки, чужие руки на моем теле. Со мной заигрывали, со мной танцевали. Меня хотели. И чем больше рядом собиралось полувозбужденных парней, тем интереснее мне было. Стали откровеннее движения моего тела. Все больше происходящее напоминало затянувшуюся прелюдию, когда каждый жест – это обещание, прикосновение – ласка, улыбка – соблазнение. Меня схватил за руку и, закрутив волчком, вдруг резко прижал спиной к себе какой-то высокий парень, и я почувствовала всю степень его возбуждения и твердость намерений. Его горячее дыхание обжигало нежную кожу плеча. Чуть шевельнув бедрами в такт музыке, потерлась попкой о крепкий стояк и тут же услышала тихий стон удовольствия. Чувствовала его желание всем своим существом, рядом двигались разгоряченные мужские тела, подогретые интересом, танцем и откровенными движениями, каждый из них был бы рад поменяться местами с более смелым товарищем, а я наслаждалась. Купаясь в их возбужденных взглядах как в теплом, ласковом море, не могла остановиться, мне хотелось еще, больше, острее. Я как будто голодала и вдруг дорвалась до шведского стола.
Но вот чем больше смотрела на предлагаемые "блюда", тем ярче осознавала, это все не то. Лишь легкая закуска. Мне же нужно нечто другое. Проще говоря, ни один из танцоров не заинтересовал меня настолько, чтобы захотела познакомиться с кем-то из них поближе. Они лишь раздразнили мой аппетит.
Легко вывернувшись из объятий, оставила разгоряченных парней и пошла к полупрозрачной лестнице наверх. Там был шикарный балкон со столиками и мягкими зонами, оттуда танцпол был как на ладони. И именно туда меня тянуло больше всего.
Легкой походкой преодолев лестницу, я будто оказалась в другом месте. Музыка тут была тише, а контингент заметно старше. За столиками сидели в основном мужчины, примерно мои ровесники и старше, около них вились девушки. Молодые, ярки, они пришли сюда в надежде познакомиться с обеспеченными парнями, и делали все, чтобы им понравиться. Но эти компании меня не заинтересовали, хотя, пока я медленно шла вдоль перил, чувствовала на себе горящие взгляды и даже получила несколько предложений составить компанию "скучающим" бизнесменам. Мне было неинтересно, меня тянуло к затемненном углу, где располагались мягкие диваны. Чувствовала, что там найду именно то, что мне нужно. Для чего? Зачем? Я сама не понимала, но внутренний компас упрямо указывал путь. И я шла точно по стрелке, не отвлекаясь, будто знала, что там, буквально через тридцать метров, найду свое золото нибелунгов. Все внутри дрожало от нетерпения, каждая клеточка тела стремилась скорее дойти до диванов, не абы каких, а тех самых, в темной зоне, даже колени подгибались от волнения, а по венам гулял адреналин.
Подойдя чуть ближе, увидела толстый канат, преграждающий путь, и табличку с надписью о том, что дальше зона для тех, кто резервировал столики.
Руки задрожали от нетерпения, и я решила не сдаваться. Подошла максимально близко к закрытой зоне и просто облокотилась о перила. Вроде как и не заинтересована вовсе, кто там сидит. Просто искала более уединенное место. Хотя на самом деле я прекрасно понимала, какой вид открывается тем, кто сидит в этой зоне. Белый, светящейся благодаря освещению топ открывал вид на спину, черные короткие шорты, которые после того, как я нагнулась к перилам, оттопырив попку, слегка приоткрывали упругие ягодицы, длинные скрещенные в лодыжках ноги и тонкий каблук.
Если там есть мужчины, а я чувствую, что есть, этот вид заинтересует многих.
Но я была совсем не готова, что почувствую взгляд. Он обжигал меня. От блондинистых волос спускался все ниже и ниже. Медленно, весомо. Будто меня не рассматривал некто, кого я не могла видеть, а оглаживал уверенными руками всю мою фигуру. Плечи, спину, бока, ноги. Каждый сантиметр тела. Пока этот взгляд не остановился на кожаном безобразии.
Неожиданно накрыла волна возбуждения и, не сдержавшись, крепко сжала бедра, пытаясь поймать то удовольствие, которое зародилось в глубине тела. Любопытство требовало узнать, кто же так умеет смотреть на женское тело, но, сдержав себя, решила уйти. Чувство опасности гуляло по коже, и я поняла, что сейчас еще не готова встретиться с тем, кто одним лишь взглядом подчинил себе мое тело.
Выпрямившись, пошла обратно к лестнице, позволив себе только мимолетно обернуться, но фигуру в белой рубашке с закатанными рукавами я запомнила. Жалко только лицо было в тени.
Для себя твердо решила, что обязательно еще встречусь с обладателем крепких рук и такого вкусного интереса ко мне. Именно так, эмоции этого мужчины были пряно-острыми, вкусными и ими хотелось наслаждаться. Не сейчас, позже.
Подумала, что стоит вернуться на танцпол и еще поиграть с безопасными парнями, но, дойдя до лестницы, вдруг проснулась.
Глава 2
Дэль
Девушка стояла передо мной, крепко сцепив побледневшие пальцы и низко опустив голову. Глядя на нее, возникла ассоциация с трясущимся зайцем.
Бесит!!!
Нет, она, несомненно, была хороша собой: темные длинные волосы, собранные в низкий хвост, светлая гладкая кожа. Я знал, что глаза, которые она сейчас прячет, насыщенного синего цвета, а дрожащие губы умеют широко улыбаться, на ней была строгая белая блузка с рядом мелких пуговиц и узкая юбка, подчеркивающая стройные бедра. Свою секретаршу, скорее, даже помощницу, я знаю уже почти год. Даже успел изучить все ее привычки, ведь она дольше всех задержалась на этом месте. Эффектная, красивая. Но сейчас она меня бесит!
– Лу, я тебя еще раз спрашиваю, что это такое?!
Я ткнул пальцем в кружку на моем столе, в ней плескалась светлая жидкость, вонявшая травой.
Пальцы сжались сильнее, и девушка наконец-то подняла голову. В глазах я с удивлением рассмотрел панику. Паника у Лу случается нечасто, что навело меня на определенные мысли, но обдумать их я не успел, мой секретарь решилась заговорить:
– Р-ромашковый чай.
Я аж дар речи потерял. На секунду, не больше, но тем не менее.
– Уволена!
– Но, мистер Эсирис, как же так? Мне ваш друг советовал…
– Уволена, я сказал. И на будущее, Лу, я не пью траву!
Резко хлопнул ладонью по стеклянной столешнице, да так, что чертова чашка с чаем подскочила. Запах пойла усилился, а в комнате прозвучал мерзкий звук. Лу начала всхлипывать. Вот только слез мне тут не хватает.
– Свободна!
Тонкие каблучки робко простучали по паркету и дверь закрылась за дрожащей фигуркой. Кто надоумил девчонку принести мне это… это?..
Протянул руку и, взяв чертову кружку с ромашковым пойлом, подошел к окну. Какой придурок мог посоветовать Лучиане эту чушь, я догадывался, только непонятно было, на кой черт?!
Наблюдая с двадцатого этажа бизнес-центра за движением на дороге, я достал телефон и набрал номер начальника СБ своей маленькой империи. Слушая гудки, в два длинных глотка выпил чай. Какой позор, честное слово, хорошо, что отец этого не видит, а то ближайшую сотню лет его шуточки преследовали бы меня. С сожалением посмотрев на пустую чашку, поставил ее на тумбу с цветущим нечто, что притащила сюда Лу в попытке придать уюта моему кабинету.
Как раз в этот момент в трубке раздался голос друга.
– Эсирис, у тебя что-то случилось?
Сволочь, сделал гадость и еще спрашивает.
– Джет, ты сейчас свободен?
– Воу, приятель, судя по твоему голосу, я свободен сейчас и ближайшие пару дней. Прижало?
– Через десять минут жду тебя в зале.
Сбросив вызов, развернулся и стремительно пошел к выходу, оставляя за спиной кабинет, месяц назад оформленный дизайнером в стиле лофт. "Это сейчас модно, мистер Эсирис. Я обещаю, вам понравится, мистер Эсирис", – придурок!
Уволенный придурок, к слову сказать.
Выйдя в приемную, увидел заплаканную Лучиану с коробкой в руках, в которую она складывала свои вещи.
– Лу, подготовь отчет по делам клуба, отмени все встречи, назначенные на сегодня, созвонись с управляющим Papillon-a, пусть мне на ближайшую неделю ставят резерв. Будет спрашивать про причины, скажи, что за глупые вопросы я склонен увольнять. В последние дни особенно.
Все это как обычно я проговорил не смотря на девушку, направляясь к лифту, расположенному в конце приемной. Но меня остановил тихий голос:
– Я же у-уволена, мистер Эсирис.
А даже остановился и повернулся к Лу, замершей в нелепой позе с кружкой в одной руке и лейкой в другой.
– Кто сказал такую чушь?!
– Вы?
Изогнув вопросительно одну бровь, уточнил:
– Уверенна?
– Н-нет?
Еле сдержал ехидный смешок, глядя на то, как Лу очень медленно и совсем бесшумно пристраивает лейку на свое место рядом с кадками цветов. Но быть вспыльчивым начальником я могу, тогда как быть самодуром нет, поэтому, удержав серьезное выражение лица, нажал на кнопку лифта и, только зайдя в кабину, ответил на вопрос:
– Работай.
Спустившись в подвал, я наконец-то смог сбросить с себя часть контроля. Плечи расслабились, а в глазах заплясало пламя. Где там этот засранец? Пришло время размяться.
На ходу снимая галстук и расстегивая пуговицы, шел в личный спортзал и предвкушал хорошую тренировку.
Поганец, смеющий называть себя моим другом, уже был здесь и стоял на татами в одних спортивных штанах. Он встретил меня широкой улыбкой и наглыми словами:
– Что, Дэль, энергию некуда девать? Так заказал бы себе девочек, сбросил лишнее напряжение…
– Сукин сын, я уволил Лу!
О, дааа, смотреть, как улыбка слетает с этого самоуверенного лица, было сплошным удовольствием. Пожалуй, новость о том, что я передумал, пока говорить не буду. Пусть думает в следующий раз, прежде чем делиться информацией о друге со своей девчонкой. Тем более, если она мой секретарь!
Скинув одежду на край мата, подхватил штаны, которые один заботливый балабол оставил тут для меня. И уже через минуту стоял напротив хмурого друга в боевой стойке.
– Ты не посмел!
Джет буквально прорычал эти слова, одновременно делая мах ногой, стараясь ударить меня в корпус.
– Еще как посмел, малышка даже расплакалась, – легко блокирую атаку и тут же пытаюсь достать противника рукой. – Собирает вещи.
– Ублюдок!
– Э, нет, друг, я рожден в законном браке.
Отбиваясь от стремительных ударов приятеля, я с удовольствием отвечал ему как на словесные выпады, так и на его агрессивную манеру ведения боя. Как раз то, что мне нужно.
– Какого. Черта. Ты. Ее. Уволил?!
– Ее любовник, оказывается, слишком болтлив.
Следующие пять минут прошли в тишине, нарушаемой лишь тяжелым дыханием и звуками ударов. Сейчас на матах шло нешуточное сражение – сумасшедшее смешение разных техник ведения боя, не важно как, главное, достать противника и ударить его посильнее. Этот безумный танец был хорошо знаком нам обоим, за долгие годы дружбы мы привыкли таким способом сбрасывать накопившуюся энергию и примерно каждые две недели ходить с синяками на теле. Но в этот раз все было несколько иначе. Прошло уже два месяца с нашего последнего спарринга. А все потому, что этот мудак завел себе постоянную любовницу. Мою секретаршу, между прочим. Первый подсуетился.
Сволочь!
– За что?
Разойдясь на татами в стороны, мы стояли напротив друг друга, тяжело дыша. Не без удовольствия отметил красное пятно на ребрах Джета, которое обещало превратиться в шикарный синяк. Жаль, ненадолго.
– Принесла мне ромашковый чай. Представляешь?
Джет от возмущения даже встал ровнее, а глаза полыхнули серебром. Ух ты, кто-то злится.
– Ну ты и мудак, Дэль!
И не дожидаясь ответа, друг начал новую серию ударов. Чувствуя, как напряжение постепенно уходит из тела, а азарт боя, наоборот, захватывает все больше, я с удовольствием погрузился в свой маленький рай. Адреналин, вспышки боли, когда удары достигали цели, и приятная усталость. Полчаса мы избивали друг друга, получая от этого настоящий кайф, лучше только оргазм после горячего секса.
А позже, уставшие и расслабленные, мы лежали на матах и курили. Наша общая маленькая слабость.
– Дэль, все-таки ты козел. Верни девчонку, она дорожит своим местом, – друг устало вздохнул и повернул голову в мою сторону, нагло выдыхая сигаретный дым мне в лицо. – За чай извини, скажу ей, что начальник неожиданно его разлюбил.
– Да пошел ты, лучше научись держать язык за зубами во время минета, – да, есть такой косяк у приятеля. – Лу я уже вернул, не увольнять же ее только потому, что она хорошо делает свою работу.
Получив ощутимый удар в плечо, только рассмеялся. Джет прекрасно меня знает и понимает, что косяк действительно его. Нечего выдавать мои маленькие секреты, тем более те, что я сам ему выболтал только после двух бутылок текилы в момент слабости.
– Эсирис, когда ты найдешь уже себе девушку и прекратишь меня избивать?
– А я нашел, даже взял ее к себе на работу, но один гад, называющий себя моим другом, первый наложил на нее лапы и теперь не хочет делиться, – посмотрев на довольную рожу друга, убедился лишний раз в полном отсутствии у него совести. – Если серьезно, ты же знаешь, что любая мне не подойдет. А одноразовый секс уже надоел.
Джет легко поднялся на ноги и встал надо мной, кажется, сейчас будет читать лекции.
– Но ты понимаешь, что так продолжаться не может? Найди себе кого-то из наших, их не запугаешь твоим характером. Или плюнь на принципы и возьми несколько девочек в постель, но тебе надо расслабиться. Я не всегда под рукой, а у тебя скоро будет срыв. И ладно если среди своих, а если нет?
Ну, так я и знал. Режим старшего брата включился, и теперь он мне плешь проест, но добьется своего. Хотя он и прав во всем, легче мне от этого не становится. И да, срыв вполне вероятен. Твою мать!
– Я вечером в Papillon, присоединитесь?
Друг заметно расслабился, не иначе как ждал от меня сопротивления его словам, и расплылся в широкой улыбке.
– Решил поохотиться?
– Да, как в старые добрые времена, только теперь вместе с другом со мной на охоту еще и мой секретарь пойдет. Очуметь. Начнем с клуба, там сегодня ночь открытых дверей. Вдруг что-то новенькое попадется.
– Договорились, красавчик, порадую Лу, что сегодня вечером она отдыхает в компании двух сексуальных брюнетов.
Джет подмигнул мне, сукин сын, и пошел в сторону душевых. А я просто не мог промолчать, поэтому небрежно кинул ему в спину:
– Вообще-то, ты шатен. Но ты прав, у Лу сегодня будет в сопровождении один по-настоящему горячий брюнет.
В ответ друг молча швырнул в меня полотенцем.
* * *
Поздним вечером мы сидели в мягкой зоне ночного клуба Papillon. От остальных посетителей нас надежно скрывал приглушенный свет, небольшая ниша, где располагались диваны, и толстый канат с табличкой “reserved”. Отсюда было очень удобно наблюдать как за танцполом, так и за компаниями на широком балконе.
Внизу толпа молодежи двигалась под музыку, им вход на второй этаж был закрыт. Даже несмотря на то, что сегодня двери ночного клуба открыты для всех желающих, эта зона была для постоянных клиентов, которые не очень любят, когда их отдых нарушают.
Джет, счастливый сукин сын, сидел рядом, в то время как Лу что-то шептала ему на ухо, одновременно поглаживая ногу парня наманикюренными пальчиками. Неугомонная парочка, уверен, не будь меня здесь с ними, они уже давно занялась бы более приятными вещами. Прямо на этих диванах. Я и сейчас чувствовал волны возбуждения, исходящие от этих двоих.
Медленно потягивая виски, с интересом наблюдал за девушками гоу-гоу. Хорошие девчонки, гибкие, с чувством ритма. Особенно Мэри, у нее вообще растяжка позволяет вытворять такое, что начинаешь сомневаться в наличии костей в этом женском организме. Пройденный этап. Помнится, все закончилось ее улыбкой и хлесткими словами:
– Это было супер, но я после секса предпочитаю ходить прямо, а не так, будто в меня вставили тыкву.
Ну да, возможно, мне слегка сорвало крышу, и я переусердствовал. Но тыкву? Это, конечно, преувеличение. В принципе, поэтому я и не люблю связываться с девочками не из наших. Слишком хрупкие. А наши все поголовно стервы. Не дай боже им подумать, что кто-то посягает на их свободу. Окольцуют и не заметишь, потому как только мужу можно позволить такое поведение. Или вообще плохой вариант – пойдут жаловаться матери на непотребное поведение сына. Да, моей матери. Трудно быть ребенком старейшин. Даже если тебе уже тридцать четыре года!!, все равно замудохают нравоучениями.