Скелет в расцвете лет

Глава 2

Разбуженная мамуля отправилась домой распаковывать чемоданы, так и не огласив точные сроки пребывания. А мне пришлось вернуться к работе, пообещав позже отпраздновать ее приезд.

Вечером я была совершенно свободна, потому что по понедельникам мы с Аленой в фитнес-центр не ходили. Как известно, именно в понедельник все хотят начать новую жизнь, поэтому мы ходим заниматься по вторникам. К этому времени новая жизнь у всех заканчивается, и в зале становится пусто.

А в этот понедельник мы как раз договаривались сходить в новый модный итальянский бар, открывшийся в центре возле набережной. Там обещали живую музыку, итальянское вино и лучшие в городе кростини.

Я предложила мамуле присоединиться к нам: познакомлю ее с подругой, заодно женским коллективом отметим ее возвращение домой. Мамуля, понятное дело, не могла просто так взять и явиться в бар. Требовались срочный визит к косметологу, визажисту и забег по магазинам в поисках нового платья в тон новому цвету волос.

Тут стоит прерваться и немного рассказать вам о мамуле. Когда люди впервые видят ее, они впадают в подобие транса: родительница эпатажно курит женскую трубку, широко экспериментирует с европейской пластической хирургией и постоянно меняет цвет волос.

Из-за неудачных покрасок и, периодически, зеленых волос мамуля часто ходит в невероятных головных убранствах. Наряды под них она подбирает соответственные: парчовые халаты, кимоно, штаны-гаремы и прочие многослойные великолепия из шелка и атласа.

Однажды на отдыхе в Стамбуле я даже не узнала ее на улице, приняв за турецкого пашу.

Думаю, при таком раскладе вы понимаете, что мамуля нещадно опаздывала. Мне это было на руку: хотелось поделиться с Аленой «наболевшим» с глазу на глаз.

Когда мы с подружкой устроились за столиком и заказали по первому бокалу, я пожаловалась:

– Представляешь, мне вчера пришло СМС с незнакомого номера. «Прости, котик, дело не в тебе, но мы не можем пожениться…» Дожила! Меня уже даже чужие мужики бросают. По СМС! Видно, не судьба мне выйти замуж.

– Выходить замуж надо в молодости, – хихикнула Алена. – Так моя учительница говорила. Попадется хороший муж – будете счастливы, если нет – станете психологом.

Я тоже засмеялась – недолго, ровно столько, сколько заслуживала ее шутка, потому что Алена явно хотела сказать еще что-то.

– Мне повезло, я психологом стала еще до свадьбы. Правда, не особо пригодилось, по специальности не работала. Хотя муж всегда шутит, что я читаю его как открытую книгу.

– Знаешь, я тебе по-доброму завидую, – вздохнула я. – Ячейка общества и все такое. Лично мне уже кажется, что я вообще атрофировалась. Не верь, не бойся, не проси…

Алена, как и любая хорошая подруга, была в курсе моих печальных любовных историй. В том числе и той, которую и любовной-то назвать можно с большой натяжкой. Она называла моего знакомого Дубровского не иначе как Робин Гуд и посмеивалась над моими рассказами о его похождениях.

Конечно, как любая нормальная девушка «с понятиями», она знала: связаться с таким типом – нажить себе врагов и заработать геморрой на всю жизнь. А то, что для общения со мной он каждый раз придумывал всякие фокусы, подтверждало нашу теорию: он в бегах. И имеет недругов больше, чем волос на голове. Хотя волосы у него, надо признать, были красивые. Даже мне на зависть.

Словом, лучше и не вспоминать. Даже не знаю, как так вышло, что у нас с ним завязалась переписка. Как утверждала мамуля, я с раннего детства во что-то вступала: то в собачьи какашки, то в кружок по фото. Теперь вот вступила в переписку с жуликом.

Пока я предавалась своим мыслям, к барной стойке приблизился парень. Заказал кофе и молча уставился на меня. Сначала я просто мазнула по нему взглядом, потом убедилась, что он настойчиво меня разглядывает.

Попыталась напрячься и подумать, откуда я его могу знать. Пришлось признать – я его не знаю. Средний рост, и все в нем довольно среднее. Кроме носа. Тот был выдающейся длины. А так… какое-то типическое лицо: узкие губы, глаза, не отражающие ни порока, ни добродетели. Словом, герой не моего романа.

Алена тоже заметила этого Пьеро, толкнула меня в бок и зашептала:

– Глаз с тебя не сводит, а ты говоришь, личная жизнь не радует. И не вороти нос, осень скоро закончится, а ты так и не съездила ни к кому в пальто на голое тело. Молодой человек, присоединяйтесь! – подружка махнула рукой носатому, несмотря на мои гневные шиканья, и тот осторожно приблизился. Оказалось, его зовут Николай и он любит кофе по-ирландски (очень ценная информация).

Буквально через минуту Коля заявил: я была лучшим, что он видел в своей жизни. Почему-то сразу подумалось, что жизнь у него не задалась. Нет, я, конечно, красавица, но чтобы вот так сразу – лучшее, что видел…

К счастью, через пару минут Колю окликнул какой-то знакомый – такой же незапоминающийся тип с папкой под мышкой, – и он, извинившись, удалился. Видимо, у него была назначена встреча. Правда, до этого Коля попросил дать ему мой номер телефона, на что я (из вежливости) обещала подумать.

Одновременно мне позвонил Славик, в тот день усиленно занимавшийся юбилеем свадьбы Курочкина. Оказалось, романтический вечер, который был приготовлен для супружеской пары на завтра, пришлось спешно отменять: у жены клиента обострилась язва. Вот как странно вышло: пил муж, а страдала жена.

Алена с заметным интересом слушала наш разговор, а когда я, дав указания, отключилась, заявила:

– У вас там что-то с романтическим вечером сорвалось? Но заготовки же остались? Я слышала про поляну в лесу… А давай ты мне все это организуешь? Я заплачу! У нас с мужем как раз на носу годовщина свадьбы, а я никогда не делала ему необычных подарков.

Разговор наш плавно перешел к Алениной семейной жизни, которой я, к своему стыду, почти не интересовалась. Нет, знала, конечно, что муж есть и он весьма богат. Стоило только увидеть машину Алены, ее неброские брильянты в ушках и обманчиво-скромные платья и костюмы. Стоили они как крыло боинга.

Мужем Алены был Вадим Венский – довольно известный в нашем городе бизнесмен, молодой и перспективный. По словам подруги, когда-то он приехал из небольшого городка и сумел с нуля построить свою компанию, предлагающую инновационные технологии защиты трубопровода от аварий и гидроударов. Для меня все это звучало слишком сложно, поэтому примерно в этом месте я начинала думать о своем.

Конечно, я была рада помочь подруге с организацией, но сомневалась, что концепция романтика, выбранная Курочкиным, подойдет молодым современным людям. К тому же поздняя осень…

– Ты меня очень выручишь. Вадим всегда делает мне какие-то безумные и креативные подарки, а я – черствый сухарь. Ноль фантазии. Никогда не знаю, чем его удивить. В нашей паре он более романтичный.

– Ну, по поводу «удивить» – это ты по адресу. Что он любит?

– Вадим много работает, но очень любит охоту, грибы, отдыхает душой в лесу, – подсказала мне подруга, и тут же в моей голове нарисовалась картинка изящного лесного пикника на полянке. Солнце, пробивающееся сквозь вершины деревьев. Конечно, уже холодно, а Алена не Курочкин, но можно установить обогреватели в шатер и разжечь мангал. Кутаться в пледы и пить глинтвейн, строить планы на будущее…

Наверное, мыслями я унеслась куда-то не туда. Алена с минуту внимательно меня разглядывала, после чего расхохоталась:

– Ты что, опять про своего Робин Гуда вспомнила?

– Брось. Про него как раз лучше забыть.

– Умом ты это понимаешь, а сама ждешь. Так ведь?

– Нет. Точнее, не знаю… Да кого я обманываю? Жду, и это бесит.

Я оглянулась по сторонам, словно пытаясь убедиться, что нас никто не подслушивает.

– Что? – подняла брови вверх Алена.

– Да чушь какая-то. Просто последнее время мне постоянно кажется, что за мной кто-то следит. Тебе знакомо такое навязчивое чувство? Ну, будто кто-то сверлит твою спину взглядом?

– К счастью, нет. Подожди… Ты думаешь, твой красавчик пожаловал сюда?

– Нет, здесь он точно не появится. Это кто-то другой.

– Тогда не понимаю… зачем кому-то за тобой следить? Или…

– Или, – вздохнула я. – Может, думают, что я выведу их к Дубровскому? Он не очень хорошо расстался с бывшими друзьями. Есть люди, которые могут знать о нашем с ним знакомстве и иметь ко мне вопросы.

– Ты думаешь, у тебя могут быть проблемы? – испугалась за меня Алена.

– Ну, если кто-то решит, что я знаю о его местонахождении, меня могут даже пытать, – сделала я «страшные» глаза и попыталась засмеяться.

Хотя вовсе не шутила. Через папу № 1 я была немного осведомлена о расстановке сил воровского мира в целом и в Сочи в частности. И понимала, что Дубровский прошлым летом знатно поиграл с огнем.

Я попыталась отогнать неприятные мысли вином. Хорошо, что вскоре к нам присоединилась мамуля. Когда она вошла в бар, все посетители непроизвольно зажмурились: от пайеток на ее европейском платье исходило такое сияние, что нашим «недемократическим глазам» (это ее цитата, не моя) становилось больно.

Мамуля с Аленой сразу же нашли общий язык и принялись обсуждать лучшие отели Средиземноморья и туристические маршруты Нью-Йорка. Алена с мужем как раз недавно получили визы и собирались в ближайшее время «подышать воздухом свободы» (опять цитата мамули). Потом Алена восхитилась прекрасной нежной кожей родительницы, на что та в досаде отмахнулась:

– Где дрябло – там и нежно. Мне срочно пора сделать подтяжку.

И тут уже речь у них зашла о поисках хорошего косметолога и клиники для операции.

Коля – любитель кофе по-ирландски – меж тем не сводил с меня глаз, совсем позабыв про своего приятеля. Это не укрылось от вездесущей мамули. Алена к тому же успела наболтать ей про мой недавний успех. Оценив масштаб трагедии, родительница нахмурилась:

– Лицо форменного имбецила. Где ты его нашла?

– Иногда человек ведет себя как идиот, когда он влюблен, – хихикнула Алена.

– Чаще всего человек ведет себя как идиот, когда он идиот, – отрезала мамуля, но, спохватившись, вдруг выдала:

– А впрочем… главное – чтобы человек был хороший. Дочь, дай ему свой телефон. Надо присмотреться.

Я так и осталась сидеть с открытым ртом, забыв про лучшие в городе кростини, что подали к лучшему в городе вину. Весь оставшийся вечер я пялилась в зеркальную стену напротив. Пыталась понять: неужели мои биологические часы пробили полночь, кукушка вышла на пенсию, а мне пора начать присматриваться к тем, к кому в здравом уме лучше не присматриваться? Так и не найдя ответа на эти риторические вопросы, я в тоске приналегла на красное.

Глава 3

На следующий день мамуля пригласила своих подельников (бывшего и предбывшего) на званый ужин в честь ее приезда. Посидели мило и по-семейному. Папа № 1 на ужине не присутствовал. Он, как всегда, был на работе и боролся со злом.

Папа № 3 со смирением хлебал какую-то баланду, поданную мамулей, и зачем-то крестился.

А вот второй папа, как всегда, пререкался с мамулей:

– Как, ты говоришь, этот суп называется? Буйабес? Да пофиг. У меня в нем что-то плавает.

– С нами точно говорит бывший владелец ресторанов? Это суп. В нем всегда много чего плавает, – гордо возразила родительница.

– Да, но это «много чего» как будто бы гребет. Смотри, легкая волна расходится…

– Крестьянин. Вечно критикует. А до свадьбы говорил, что готов умереть за меня. Дарина, дай ему котлеты.

– Ладно, давай сюда твои котлеты. Опять с чечевицей? От них только умереть и остается.

Я только хихикала, слушая их перепалки. Как будто снова вернулась в детство. Спрашивать о подвижках с плешивым барсуком и разрешением на строительство я не стала, чтобы даже косвенно не быть причастной к их махинациям. Почему-то я была уверена, что способ, найденный папой № 2, далек от законности. Как в воду глядела.

Да, чуть было не забыла рассказать вам о родне подробнее.

У меня, естественно, был папа № 1. Он не был моряком дальнего плавания, но слишком долго плавал. Бабуля вещала: «Наш мент пашет, как задрюченный работяга». Уже в два года я знала, что папа-полицейский всегда на работе и борется со злом. Даже свечки на его именинном торте приходилось задувать мне, так что его участь была предрешена. Мамуля любила внимание.

Папа № 2 был бизнесменом, а не бандитом. Но, по мнению все той же вездесущей бабули, все богатые люди из 90-х – бандиты, а он был богатым, лысым и упорно тяготел к кожаным пиджакам. Высказываться по этому вопросу бабуля имела большое желание, но инстинкт самосохранения тоже не дремал. Жизнь папы № 2 была очень насыщенной. А мамуля любила покой.

Папа № 3 не ловил ворон. Он был философом, но от востроглазой бабули не укрылся тот факт, что он был «эмоционально нестабильный бездельник, почти неврастеник». Мамуля же увидела в третьем отце тихую пристань после папы-бизнесмена: в ту пору третий работал частным психологом и врачевал души. Но мамуля не любила, когда ей «любят мозги».

Да, с отцами мне несказанно повезло. Отношения их друг к другу были весьма своеобразными: то горячо, то холодно. Как-то я спросила у отцов, как им в свое время удалось создать и сохранить некое подобие дружбы, на что папа № 1 туманно заявил, что общие страдания объединяют. В юности я была уверена, что отцы страдали после расставания с родительницей. А вот теперь все больше склоняюсь к мысли, что папа намекал на другие страдания. Те, что предшествовали расставанию.

Сама я, хоть и работаю в агентстве праздников, окончила юридический факультет: папа № 2 и папа № 3 в свое время одобрили мой выбор. Второй хотел иметь своего юриста на случай непредвиденных обстоятельств, третий надеялся, что там я быстро осознаю суетность и тщетность бытия и поеду с ним в Китай к шаманам. Папа № 1, по обыкновению, пропустил дебаты: он был на работе и боролся со злом.

Мамуля же игнорировала мое образование и утверждала, что я ни дня не проработаю по специальности. Родная кровь всегда посмеивалась над моей работой и попытками быть материально независимой. Сама она любила проводить время на пляжах в Ницце. После папы № 2 у мамули там осталась небольшая богемная квартирка.

Мамуля оказалась права. Кое-как получив диплом, я бросила юриспруденцию и занялась организацией свадеб. Потому что юристам я была плохоньким, а организатором от Бога. Так мамуля говорила. Свою первую свадьбу я организовала еще в утробе родительницы. Это тоже ее слова, не мои. Благодаря мне родители и окольцевались. Я была незапланированным, но любимым ребенком: назвали меня Дариной, что означает «Божий дар».

Владеть своим праздничным бизнесом казалось мечтой: белые платья, голуби и торты. Папа № 2 по случаю купил мне пустующий офис в крупнейшем торговом центре. Там я и открыла агентство праздников «Шанс от Дарины». Мой пакостный секретарь Славик всегда добавлял к названию приставку «последний».

Как и всякий организатор, очень скоро я перестала пылать любовью к тортам, шарикам и голубям. Первые вызывали тошноту, вторые противно воняли резиной, а голуби не только воняли, но и гадили. А еще птичек было жалко.

Через год я возненавидела юбилеи и свадьбы, стала цинично смотреть на институт брака и на открытки с пожеланиями. Через два вошла в ритм и ночевала на работе. А через три стала забывать про свой день рождения и решила пока не выходить замуж, а сосредоточиться на карьере.

Папа № 2 посмеялся над моей «блажью», а папа № 3 изрек очередную мудрость (где он их там брал, лишь богу известно):

– Каждый идет своим путем. Но все дороги все равно идут в никуда. Значит, весь смысл в самой дороге, как по ней идти.

К тому времени он забросил психологию, стал постигать буддизм и достиг такого уровня просветления, что понять его простым смертным было не по силам.

Папа № 1 в обсуждениях не участвовал: он и тогда был на работе и боролся со злом.

В общем, думаю, вы поняли: семейка у меня что надо. Да и вообще, компашка у нас подобралась знатная. Как говорит о нас мамуля – три папы, две чумы. Две чумы, стало быть, это я и Славик. Насчет Славика – кто бы спорил. А вот себя я всегда считала умной и рассудительной девушкой. За ма-а-а-аленьким таким исключением…

* * *

Несколько дней после наших посиделок с буйабесом прошли мимо меня: дом, работа, спорт. На удивление мамуля в этот раз особо не досаждала нотациями, все чаще делала таинственное лицо и куда-то уезжала. Я списывала это на дела, памятуя об их с папой новом бизнес-проекте.

В один из дней мамуля вообще явилась ночью, наутро заявив, что у нее были деловые переговоры. Я даже грешным делом решила: у нее появился очередной поклонник. Но поклонники обычно благотворно сказывались на мамулином лице. А тут что-то пошло не так, потому как после этих своих переговоров вид она имела задумчивый. Все чаще хмурилась, что уж вовсе никуда не годилось. Столько лет даром потраченного ботокса. Еще и правда решится на очередную операцию, а их уже и так слишком много…

Я твердо решила поговорить с ней о ее планах прямо и обстоятельно за завтраком. Но в это утро Алена позвонила мне в восемь и напомнила про романтический ужин на осенней лесной опушке. Я спохватилась, мы принялись обсуждать детали, и про мамулю я опять забыла.

На работе тоже скучать было некогда. Славик последние пару дней ходил какой-то понурый. Думаю, тут сказывались дожди и отсутствие витамина D. Услышав про лес, заявил, что готов показать мне прекрасную лесную полянку у небольшого озерца.

– Не та, что мы искали для Курочкина, а еще лучше, полянистее. Может, прямо сейчас махнем? Я тебе как раз папин бутик-отель покажу, он там в двух шагах. Где это видано, чтобы дочь совсем не интересовалась бизнесом семьи? Ты же наследница! Уже в главном корпусе внутренний ремонт в разгаре, хоть поглядишь.

– Нет, все это вечером, – осадила я ретивого жеребчика. – Сейчас наш юрист пришлет первичный вариант договора, будем править.

– Миром?

– Нет, Славик. Договором, вернее, договор. И надо что-то решать с нашими конкурентами.

Еще летом прямо на нашей улице открылось еще одно агентство праздников с загадочным (Славик тогда заявил, что с туалетным) названием «Пир духа», и теперь мы постоянно враждовали. Точнее, пытались поделить клиентов.

– Шантаж, угрозы, мольбы? – деловито почесал карандашом за ухом Славик, готовясь конспектировать.

– Честная конкуренция. Эти гады из «Пир духа» заказали на новогодние праздники сани Санта-Клауса с собачьей упряжкой. Видел на фото? Такие милые хаски. У них заказов уже – до конца января. Сегодня совещаемся всей командой после обеда. А потом поедем, ты покажешь мне свою чудную полянку, на которой мы организуем романтик Алене и ее мужу.

– Лучше выехать пораньше. Я бы грибов насобирал. Обожаю тихую охоту: походить, подумать о жизни.

– Я не сильна в грибах, а в такую пору года что-то еще растет?

– А то. Видела, я у себя на странице выкладывал рядовки и говорушки в прошлые выходные? – оживился приятель.

– Косорылые уродцы в еловых иголках? Рядовки, говоришь? Видела. Только ты это… когда свои фоточки с грибами выставляешь, на следующий день тоже что-то пиши. А то, знаешь, нехорошие мысли…

– От нехороших мыслей нужно избавляться. Это негатив. О, точно! Напомни мне найти в лесу осину.

– Зачем? Осиновый кол самому себе всадить будет проблематично. Если что, зови.

– Дурында. Мне нужно полено! Учитель, – а Славик уже давно называл моего папу № 3 именно так, – сказал, что осиновое полено под кроватью способно снимать негатив и улучшать сон. А у меня последнее время с этим проблемы.

Я хотела сказать, что Славик и проблемы – это вообще слова-синонимы, но временно воздержалась от комментариев: приехал наш юрист.

На окраину города мы отправились на машине Славика, добрались ближе к шести. Оставили его «Мини Купер» возле дороги, как обычно делают все грибники, и побрели в чащу. Я порадовалась, что возила в машине теплую жилетку, которую натянула поверх пальто. Несмотря на холод, листва еще крепко держалась на ветках, в осеннем лесу было торжественно и красиво. Славик нервничал, что все грибы соберут раньше нас, оттого жутко торопил меня и ворчал:

– Шевели ногами. Комары достали! Когда они уже перемрут? Ведь ноябрь начался… Ой, слышишь, кукушечка? О чем поет?

– Конечно, слышу. А ты знаешь старинное поверье? Это комары, которых ты проклинал, твою кровь ей на анализ оттарабанили. Теперь она сообщает, сколько тебе еще эту землю топтать.

– Тьфу на тебя! Гляди-ка, а что это за след? – сделал вдруг стойку приятель, приглядываясь к сырой земле.

– Какой-то дикий зверь, – пожала я плечами и поежилась. – Какая огромная лапа!

– Евпатий Коловрат… Опыт подсказывает, что огромная лапа почти всегда сопровождается огромной пастью, – пробормотал Славик, прижимая к себе корзиночку, и почему-то боязливо посмотрел по сторонам. – Давай-ка мы сменим траекторию движения, чтобы нам с этой лапой не пересечься.

Я молча следовала за Славиком, он же бормотал себе под нос отвратные стихи. Не иначе – собственного сочинения:

– Люди летают в космос, просторы миров бороздят. А заплутавших в лесочке тупо медведи едят…

Под эти ужасные сочинения мы прошли уже прилично, а вожделенной полянки все не попадалось.

– Ну и где твоя райская обитель? Похоже, ты просто хотел набрать грибов, но боялся идти в лес один. У меня такое ощущение, что мы заблудились.

– Да ладно, сейчас будет. Ну чем тебе тут не нравится? Свежий воздух, спортивная ходьба.

– Есть хочу. Я, конечно, на диете, но жевать мох неохота.

Я уже жалела, что вообще поперлась в этот лес. Да еще и не прихватила ни кофе, ни бутербродов.

– Представляешь, папа № 3 как раз в этом лесу мох недавно ел! – весело хрюкнул Славик, расковыривая палкой какой-то бугорок.

– Может, это щавель был? – машинально переспросила я, поглядывая по сторонам в поисках хоть какой-то крохотной дикой яблоньки.

– Нет, это папа был! – упорствовал Славик, а я вдруг переспросила:

– Когда это ты с папой в этом лесу прогуливался?

Тут же приятель испуганно заморгал. Видимо, понял, что проговорился, и я почему-то насторожилась. Когда Славик и отцы объединялись за моей спиной, ни к чему хорошему это обычно не приводило.

Славик поспешно присел, делая вид, что заметил какой-то замшелый гриб, но меня терзали смутные сомнения.

– И все-таки: что у вас за тайны? Зачем папа ел траву? Обряды древних шаманов?

– Ну, у нас тут было одно дельце. Плутали мы тут, вот прямо как сейчас, только ночью. С пути сбились. И Учитель в темноте мох искал, север определить. А чтобы убедиться, что это точно мох, он его попробовал. И больше ничего не спрашивай. Ты не обижайся, но папа № 2 меня убьет, если я проговорюсь.

– Так тут еще и второй отец нарисовался? А первый в курсе?

При этом вопросе лицо Славика стало белым от ужаса. Он всегда легко возбуждался. Теперь приятель напоминал ту подмерзшую поганку, что я недавно пнула ногой в досаде, поначалу приняв за сыроежку.

От нечего делать я принялась анализировать полученную информацию:

– Значит, вы тут собирались мужской компанией, ели мох и секретничали, при этом первый отец об этом знать не должен? Ну-ну, это попахивает каким-то грязным дельцем.

– Мамуля так и говорила: главное, чтобы Дарина не прознала, вмиг выведет на чистую воду, – заныл вконец деморализованный моей дедукцией Славик.

– И мамуля с вами?

Славик вздохнул и кивком подтвердил: именно так и было.

– Ну, знаете… Опять ваши эти штучки! Вы тут что, коллективно с меня снимали венец безбрачия? Или ты мне сейчас же рассказываешь, что вы затеяли, или я ухожу.

– Куда? – удивился Славик, потому как идти куда-то в темнеющий лес одной – перспектива та еще.

– Да хоть куда! – разозлилась я и демонстративно зашагала в другую сторону. Туда, где обитали большая лапа и большая пасть.

– Дарина, иди к машине, – не выдержав, позвал меня Славик, – ты хоть дорогу назад знаешь?

– А ты тут вообще хоть какую-то дорогу видишь? – засмеялась я, намеренно ускоряясь.

Конечно, ожидала, что Славка начнет звать меня назад, но он только причитал, что я режу его без ножа. Заткнув уши, я громко запела про лесного оленя, который мог бы умчать меня куда-то вдаль. Чего ему стоит?

Когда я отошла уже на приличное расстояние, распугав пением всех больших лап в округе, то поняла, что мой шантаж не сработал. И решила не заниматься ерундой, а включить навигатор и топать к машине. И вдруг обнаружила, что связь здесь не ловит. А еще батарейка, как обычно, была на исходе.

Я развернулась и кинулась назад. Через пять минут я уже не сомневалась: не туда я иду. Сосны стояли сплошной стеной, а сама дорога становилась все уже. И шума трассы совсем не было слышно. Я решила не дурить и воззвала к Славику, тем более стало стремительно темнеть. Голос прозвучал гулко и тревожно, никто не отозвался.

На обратном пути мне вдруг попалась какая-то причудливая коряга, а я поняла, что до этого она мне не попадалась. Минут через пять, кажется, я вышла на знакомую полянку, но тут дорога расходилась уже в две стороны. Я несколько раз неуверенно позвала Славика и прислушалась. Теплилась робкая надежда уловить звук машин и понять, в какой стороне шоссе. Но ответом мне была тишина. Почему-то мне стало не по себе, словно лес таил в себе скрытую угрозу.

Теперь я все время оглядывалась, будто ожидала, что вот-вот со мной произойдет что-то жуткое. Наверное, разговоры Славика про дикого зверя ввели меня в панику. Вспомнив про этого засранца, я разозлилась и немного отвлеклась на мысли о неминуемой каре, которая его настигнет. Но и страх не прошел бесследно.

В какую сторону идти? Обычно я бы свернула направо, но теперь почему-то решила идти налево. Ветер раскачивал деревья, а под ногами хрустели сухие ветки.

Меж тем темнело очень быстро. Небо в просвете сосен еще серело, но внизу уже расстелилась удручающая мгла. Примерно через полчаса мне стало казаться, что я хожу по кругу. Связи все не было, ветер усилился, и стало еще холоднее.

Я запретила себе бояться и для пущей уверенности заговорила с собой вслух:

– Господи, ну что за фигня! Как можно заблудиться в нескольких метрах от дороги? В конце концов, где-то здесь папина стройка. А папа говорил, что тут неподалеку есть дома. Ну уж один дом должен быть точно, раз папа с каким-то там расстоянием до соседей заморочился.

И тут, точно в ответ на мои мысли, впереди между деревьями мелькнул свет. То и дело спотыкаясь, я кинулась вперед, отчаянно и бестолково размахивая руками.

Огонек вывел меня к вполне сносной дороге, и я могла надеяться, что только что по ней проехала машина. Возможно, это паршивец Славик ищет меня. Я тут же потянулась за телефоном в надежде на связь. Перед этим я его отключила, чтобы экономить заряд. И вот теперь включила. Ура! Три палочки. Но не успела я набрать номер Славика, как батарейка предательски пискнула и бесповоротно умерла. Я поклялась, что следующий раз не поддамся на рекламу и куплю себе телефон, который долго не разряжается. Если такие, конечно, существуют.

Плутать в лесу больше не имело смысла, эта дорога в любом случае должна была вывести меня к жилью или к шоссе.

Слегка расслабившись, я настроилась на философский лад. Но неожиданно впереди снова мелькнул огонек, уже не похожий на огни машины. Ускорившись, через пару минут я едва не врезалась с разбега в забор. Высокий деревянный забор с металлическими столбиками. В темноте я его не сразу увидела.

С облегчением вздохнув, я побрела искать ворота. В конце концов, если здесь есть люди, я смогу позвонить. Славик меня заберет, и я наконец попаду домой. Толкнув скрипучую деревянную калитку, я увидела красивый двухэтажный дом в стиле шале. Но не красота занимала сейчас мои мысли: в окне первого этажа горел свет. Возле ворот под навесом стоял внедорожник.

Я быстро огляделась и подумала, что беспокоить людей в поздний час не совсем вежливо. Сейчас время уверенно подбиралось к восьми вечера, и что делают современные люди в лесу в будний день? Впрочем, выбора у меня не было, и я позвонила. Сначала в доме было тихо, потом послышались шаги.

Наконец дверь приоткрылась. На пороге стоял молодой мужчина в светлом джемпере и джинсах. В свете, падающем из комнаты, я неплохо рассмотрела его лицо. И если поначалу в моей голове бродили нехорошие мысли – вечер, лес, одинокая девушка в поисках приключений, – то сейчас я успокоилась. Парень выглядел на редкость интеллигентно: симпатичный, легкая щетина, очки в тонкой оправе. Вполне себе достойный экземпляр, если бы не одно «но»: я сразу наметанным взглядом одинокой девушки заметила на его правой руке обручальное кольцо.

Пока я рассказывала, что со мной приключилось, он задумчиво меня разглядывал, после чего, спохватившись, предложил войти.

Внутри, как, впрочем, и снаружи, дом вовсе не был похож на избушку лесника: чувствовалась рука дизайнера, да и отделка недешевая. Чего стоил только белый пушистый ковер у камина в гостиной. Хотя было видно, что обстановку делали лет пять-шесть назад. Сейчас такие вензеля уже были не в моде. Дальше прихожей проходить я не рискнула.

– Мне бы только позвонить, я была с другом, но мы разминулись, – извинилась я за свое вторжение.

Мужчина, понимающе кивнув, протянул мне телефон и даже предложил чай.

– Что вы, неудобно…

Славик, услышав в трубке мой голос, от радости чуть не описался. Так он сам заявил. По крайней мере, вздох облегчения, изданный приятелем, по силе напоминал пар, выпущенный мощнейшим паровозом. Потому как он уже отчаялся меня найти и был готов вызывать спасателей.

– Тут до дороги совсем близко, я подвезу, – подумав, заявил хозяин. – Скажите приятелю, чтобы ждал у шоссе. Там еще санаторий какой-то строят. Или гостиницу? Не важно, он поймет.

Мужчина вывел меня из дома и усадил в свою машину. Я обратила внимание, что слева от дома кто-то недавно палил костер, в темноте виднелись тлеющие головешки.

– Вы тут, наверное, шашлыки жарили? Извините, отвлекла вас от отдыха.

– Люди должны помогать друг другу.

– Спасибо. Постоянно живете в этом доме? Просто здесь так… жутко, что ли. Нет, днем, конечно, очень красиво. И воздух. Но ночью… Я бы не смогла жить в лесу. Ничего, что я спрашиваю?

От неловкости я болтала всякую ерунду, даже забыв поинтересоваться именем моего благодетеля.

– Ничего, – улыбнулся он. – Мы живем в центре, а здесь так, для души: немного садовничаю, вот деревья на зиму подрезал. Я астматик, поэтому свежий воздух мне жизненно необходим. А еще приезжаю сюда, когда надо что-то обдумать, побыть наедине с собой. Вот как сегодня. Жена не особенно любит этот дом, поэтому я почти всегда бываю тут один.

Мы тронулись и уже выезжали за ворота, когда я напоследок глянула на спасительный дом. И тут заметила, как в окне первого этажа слегка колыхнулась занавеска. Фары отразились в стеклах, выхватив из темноты чей-то силуэт. Из-за занавески осторожно выглядывал мужчина в толстовке с капюшоном. Почему-то я почувствовала, что он не желает быть замеченным, и чуть было не задала вопрос своему спасителю. Но вовремя одернула себя.