000
ОтложитьЧитал
ПРОЛОГ
ПРОЛОГ
Верные долгу и чести выбрали смерть вопреки,
Чтобы светили как прежде людям их душ маяки.
– Другая дорога ждёт тебя, совсем другая, сделай шаг и мир навсегда перестанет быть таким, каким ты знал его раньше, Эрик.
Тьма вокруг, она повсюду и я в ней тону, тщетно пытаясь понять, в каком направлении искать спасения. Но паники нет, ведь паника – это враг.
Вдруг звуки, вначале такие неясные и едва различимые, становятся всё ближе и ближе, но мне, как и прежде никак не разглядеть их источник. Проклятая тьма. Громкость нарастает и вот уже в далеке слышатся чьи-то крики и конское ржание, а вслед за этим непостижимым рывком кто-то, словно сам создатель, поднимает меня вверх и ставит на ноги.
Теперь я стою, стою на своих ногах и меня, кажется, поддерживают чужие руки. Снова вспоминаю, что тьма до сих пор не отпускает меня, но паники как и прежде нет.
«Нет. Нет, это не она виновата, не тьма», – приходит осознание того, что тьма здесь не при чём, ведь это мои глаза, мои собственные глаза, которые почему-то по-прежнему закрыты, будто никак не желают открываться, живя своей собственной жизнью, спрятавшись от этой неправильной реальности за тонкой завесой, сотканной из неведения и непонимания происходящего.
– Лекаря, лекаря сюда, сотню варгов вам в грызло! – снова пробивается чей-то голос в моё сознание.
«Хотя нет, постойте, я хорошо знаю этот голос, ведь я много раз слышал его. Вот только где и когда? Вода! Ледяная, почти обжигающая, льётся по лицу, возвращая меня к жизни, возвращая в мир, из которого я только что пытался сбежать. Крепкая рука ложится мне на лицо, смывая всю грязь. Вот оно! Это грязь и моя собственная кровь. Всё, что смешалось при падении. Падение? Вспомнил!!!»
Невероятным усилием размыкаю ставшие ужасно тяжёлыми веки, впуская в сознание яркий дневной свет, источаемый Шедаром. Наконец-то.
Прямо на моих глазах одна из проносившихся мимо лошадей вместе со своим ездоком проделывает в воздухе немыслимое сальто, после чего они в прямом смысле меняются местами и всадник оказывается внизу, придавленным внушительным весом, облачённого в боевую попону, животного. Мысль, которая приходит несколько запоздало, указывает на то, что оба уже не подают признаков жизни.
Откуда-то справа или слева, пока неясно, снова возникает всё тот же голос:
– Эрик, а ну-ка, давай приходи в себя!!! Мы пока ещё стоим, а значит ты нужен парням!!!
Моё имя, а вместе с ним и вся моя бурная биография после этого громоподобного рёва пещерного тролля, пронеслись перед моими глазами за одно мгновение.
«Вспомнил, – с облегчением в голове всё-таки возникла хотя бы одна многообещающая позитивная мысль, – я – Эрик Дункан, лекарь-капеллан первой сотни седьмого легиона Северо-западной армии королевства Османтус. И сейчас, вместе с остальным войском, мы принимаем участие в сражении на Мрачном поле. А сражаемся мы, отстаивая интересы родины и короны, против союза орочьих племён, пришедших из проклятого леса, некогда называвшегося Хрустальная Сень и принадлежавшего светлым эльфам».
– Только не надо так орать, Роланд, умирать мне пока рановато, – всё-таки немного совладав с собой, отвечаю сотнику.
– Я уже минут десять тут с тобой командный голос вырабатываю, а ты всё не реагировал, – проворчал в ответ ветеран. Ветеран, которому на днях едва исполнилось тридцать лет.
– Поздравляю, ты таки достиг невероятных успехов. Орки ещё не разбежались?
– Это хорошо, что у вас, уважаемый лекарь, проснулось чувство юмора, ибо в вашем случае это прямой признак того, что вы уже готовы приступать к своим обязанностям, – резко перейдя на деловой тон, снова обратился он ко мне.
– Разрешите приступать, господин сотник?
– Действуйте. Раненые у шатра, – кивнул он головой в сторону холма, одиноко торчавшего в десяти шагах от нас, а затем добавил в свойственной ему манере. – Повторюсь. Мы пока ещё стоим, да вот только уж больно много орков согнали сюда их вожди. Того и гляди проклятые опрокинут наш правый фланг.
– Не опрокинут, сотник. В тот момент, когда меня чуть не отправило в мир мёртвых шаманство орков, я как раз возвращался с правого. Командующий направил туда свой личный резерв.
– Чёрные Лилии? – удивлённо переспросил Роланд, а затем не без сомнения добавил. – Ну, если так, то беспокоиться, возможно, не о чем.
И действительно, основания для того, чтобы думать подобным образом у него были вполне себе весомые, поскольку там, где на поле битвы возникали знамёна с чёрными лилиями, стилизованными под изображение черепа, у врага на первый план выходила лишь одна проблема – успевать считать потери убитыми.
Оставив Роланда наедине с самим собой и неожиданно свалившимся на него статусом командира всего нашего третьего пехотного полка, я отправился в лазарет, нужно было заняться ранеными, коих в последние часы сражения прибыло немало.
– Ирвин, как у нас дела? – подходя к шатру, крикнул я вслед младшему лекарю, который не заметив меня, пробежал мимо в направлении только что прибывших возов с раненными.
Дёрнувшись от неожиданности будто от удара плетью, он повернулся и поспешил мне на встречу, а когда подошёл, то взгляд его полный скорби смущённо устремился вниз.
– Господин Эрик. Рад, что вы вернулись. Дела плохи, необходимо больше бинтов и зелий, да и обезболивающие средства почти закончились, а люди всё пребывают, – сосредоточенно отрапортовал он будто на одном дыхании, а затем слегка озадаченно добавил. – Прошу прощения, вас необходимо перевязать. Позвольте, я…
– Ирвин, во-первых, прекрати называть меня господином, терпеть не могу эти условности. Во-вторых, ты уже посылал людей к интенданту Старку?
– Посылал, – со страдальческим выражением лица процедил он. – Вы же сами хорошо знаете этого мерзкого людоеда.
– Ясно. Я сейчас напишу тебе для него записку, передашь лично в руки и обязательно дождёшься, чтобы прочёл он её строго в твоём присутствии. После этого он тебе выдаст даже то, что специально для нашего герцога приберёг. И вот ещё что, сам не вздумай читать, иначе самолично обеспечу тебе трибунал.
Некоторые знания, полученные мной при лечении сослуживцев, в определённых ситуациях срабатывали, всё равно, что казначейские облигации королевского двора Османтуса. Вот и в случае с нашим интендантом, я решил использовать один немного щекотливый факт из его жизни, чтобы получить то, что так необходимо было для спасения жизней солдат. Так уж получилось, что после визита в некий публичный дом, гостеприимно распахнувший свои двери перед некоторыми офицерами нашей великой армии, господин Старк обзавёлся очень нехорошим заболеванием, которое ко всему прочему могло негативно сказаться не только на его здоровье, но и на перспективах его дельнейшей семейной жизни с госпожой Старк. Собственно говоря, напоминанием об этом инциденте, я и обосновал свой внушительный запрос на необходимые мне средства.