000
ОтложитьЧитал
Соломон мудрый
(О потере чувства меры)
Если Библия про это
Не особенно врала,
Был Израиль славным где-то.
Был да сплыл, и все дела.
Но ругаться или злиться
Толку нет, ядрена вошь,
Ведь История – как пицца:
Съешь – обратно не вернешь.
Впрочем, недовольство зреет
Размышлений всех итог:
Виноваты ли евреи,
если Бог помочь не мог?
А о чем я это, братцы,
Как Господь играл в игру,
Помогу вам разобраться
И не очень-то совру.
***
Дело было в Гаваоне.
Только выключили свет,
Бог явился Соломону
По-простому, тет на тет.
– Соломончик, буде здравый!
Мне открой свои мечты:
Не богатство ль или славу
Получить желаешь ты?
Твой отец, Давид кровавый,
Как траву косил врага
И имел немало славы
И богатства до фига.
По наследственному праву
И тебе, приязнь храня,
Дам богатство или славу,
Если будешь чтить меня.
Не молись богам восточным
И овечек им не режь,
И богатым станешь точно,
Как никто, того допреж.
Если хочешь жить звездато,
Как царю бы не грешно,
дам тебе я много злата,
да и славы заодно.
Ты сперва обдумай здраво:
В депозит, а можно – нал.
А богатство или славу
я уже упоминал?
Но не купишь Соломона
На дешевые понты,
Ведь Давид, папан евонный
С Богом был не зря на «ты».
Соломон воскликнул: «Браво!
Глянь-ка. Боже, мне в глаза.
Мне богатство или слава
Как носилкам тормоза.
Если ты такой любезный,
что хоть сбоку вешай бант,
отвали мне безвозмездно
выдающийся талант.
Научи меня интриги
Обращать врагам во вред.
(Но не вспоминай про книги
или университет).
Дай мне ум или науку,
чтоб считал хоть до дести,
И чтоб мог любую суку
Вокруг пальца обвести.
И, чтоб жить беспечно царству,
Верность Господу храня,
Сделай к женскому коварству
нечувствительным меня.
Бог вздохнул, сморкнулся шумно
И ответил: «Ша, герой!
Если будешь сильно умный,
Враз получишь геморрой.
Я секрет тебе открою:
С динозавровых времен
Царь не должен быть героем,
Царь не должен быть умен.
Мозг народу пудри пудрой.
По-простому говоря,
Даже чушь считают мудрой,
если слышат от царя.
Суд законный, незаконный,
и пустой понос словес, -
подхалимы возле трона
все возносят до небес.
И победу генерала
и расчет календаря, -
в исторических анналах
все запишут на царя.
И чем больше в услуженьи
Жен, солдат, собак, коней
Тем глубжѐе уваженье
И любовь к царю сильней.
Но чтоб содержать ораву
Лизоблюдов, сук и дам,
Я богатство или славу
хошь-не-хошь тебе придам.
А со славой да деньгами
Получаешь сей же миг
И Фэн-шуй, и оригами,
кучу старых глупых книг.
Хоть от старости лекарство,
Все, чего и не просил.
Но от женского коварства
И у Бога нету сил»
Все дальнейшее известно:
Соломон толпой льстецов
Был прославлен повсеместно
Как мудрец из мудрецов.
Тратил много, жил нескромно,
Обдирал народ окрест,
И завел гарем огромный
На три сотни койко-мест.
Так и жил он в изобильи,
но, скажу без дураков,
Жены Шломо подкузьмили:
навезли своих божков.
Мудрой Библии страницы
Нам поведали о том,
как Господь всерьез сердиться
На Израиль стал потом.
За отсутствие почтенья
(не прошло и сотни лет)
вверг страну Он в разоренье
и в пучину прочих бед.
В небрежение закона
был Израиль разделен.
А пошло все с Соломона
И его коварных жен.
Раз от женского коварства
Бог не оградил царя
Обреченный на мытарства
Весь народ страдал зазря.
***
Есть вина и Соломона:
(чья жена – того вина)
и пускай гарем не зона -
дисциплина быть должна!
Впрочем, что возьмешь с дебила?
Был придурком Соломон.
Жадность фраера сгубила:
Кто ж заводит триста жен?
Чтоб не сразу лечь в могилу
Следуй правилу в упор:
Две жены, ну пять – от силы.
Остальное перебор.
Бог твою потребность знает,
И дает по мере сил.
Лично мне пяти хватает.
Больше я и не просил.
Страсти по Ионе
(Об адвокатах)
Жил в Израиле Иона
Много сотен лет назад.
Демагог, знаток закона,
Всем известный адвокат.
Мог друзей рассорить ловко,
а врагов мирил легко.
И Господь в командировку
Как-то раз послал его.
Говорил Всевышний: «Слушай:
Ты в Ниневию сходи.
Я на днях ее разрушу,
Так народ предупреди.
Детям, женщинам, мужчинам
растолкуй такой расклад:
ассирийцы не по чину
выступают и грешат.
Божье кончилось терпенье.
Всех сгною, в Асира-мать!
Впрочем, шанс на исправленье
я разок готов им дать"
Но шептал под нос Иона:
«Вот нашли боевика…
Да такому охламону
Как пить -дать намнут бока!
В Ассирийскую столицу?
Что я, конченный дурак?
Проще сразу удавиться
чем послом идти в Ирак»
(Тем, кто сильно удивится
я замечу между строк
что Ассирии столица
был нехилый городок.
Там умели веселиться:
бардаки – куда ни ткни.
Но любили ассирийцев -
как чеченцев в наши дни)
Бросил он свое жилище
В порт сбежал, и был таков:
Пусть Господь других поищет
К Ассирийцам ходоков.
Но Господь – не фраер хилый,
И его надуешь фиг!
Ты бежать? Не тут-то было!
И на море шторм воздвиг.
Моряки, понятно, в трансе,
Ветер воет, как койот.
Слышны крики: «Что за мансы (1*)?
Кто здесь Бога достает?
А которы тут евреи?
Ты, Иона? Ну и ну!
И за борт его скорее,
В набежавшую волну.
Вовсе не до лотереи
если волны рушат борт!
Как беда- топить евреев -
это очень древний спорт.
Тут как раз по морю плыло
Чудо-Йуда (2*) рыба кит.
И Иону проглотило
(зверский, видно, аппетит).
Ну, Ионе стало худо
В животе у этой фиш (3*).
Потому – она хоть Йуда,
Разве ж с ней поговоришь?
И, хоть в пузе места много, -
Духота, и вонь, и мгла,
И сказал Иона Богу:
«Зейт гезинт! (4*) Твоя взяла!
Я, как вор, лишен свободы,
Выход заперт на засов.
И объяли меня воды
Аж до самых до трусов.
Ладно, больше не балую!
Мне раскаяться пора.
Вознесу тебе хвалу я
Из китового нутра.
Ты Великий, Бесподобный,
Всемогущий и Святой.
С самой крепкой костью лобной,
И накачанной мышцóй.
Даже подпишу бумагу:
Круче Бога парня нет!
Ну, быстрей! Кончай бодягу!
Выпускай меня на свет!"
И Господь совсем без гнева
(знал Иона, как польстить)
приказал киту из чрева
адвоката отпустить.
Божий голос кит услышал,
и Иона вышел вон.
А каким путем он вышел -
я представить не силен.
И сказал Господь по новой:
"Марш в Ниневию, малыш!
А не то ведь, право слово,
снова Бога разозлишь.
Как там было в рыбьем лоне?"
Дрожь пробрала до кости,
и в Ниневию Ионе
хошь-не-хошь пришлось идти.
Шел по улицам столичным
без еды, воды и сна,
восклицая гласом зычным:
"Нынче, братцы, всем хана!"
Он кричал: "Спасайте души!
Прекратите свой дурдом!
Бог малину Вам порушит,
как Гоморру и Содом!
Кто с ушами – да услышит!
Переполнил меру грех.
Бог не фраер, долг не спишет.
Всех попишет под орех!
Ждет особое страданье
тех, кто на руку нечист.
Заверяю завещанья.
Двадцать шекелей за лист"
Запашок китовой плоти
был ядреный и густой.
Мухи дохли на подлете.
Сразу видно, что святой!
Пасть в слюнище, как у зверя,
и, как резанный, орет,
Как такому не поверить?
Верит шизикам народ.
А Иона был в ударе,
призывал и заклинал…
Местный царь, Адад Нерари (5*)
тоже кое-что узнал.
Донесенье поступает:
"Тут один еврей-глупец
"Бог не фраер", – заявляет,
и "Ниневии – звездец"
Суеверен царь восточный
(уж таков их, царский, нрав):
"Бог не фраер – это точно.
Этот шлемиль (6*) в чем-то прав.
Если только верить слуху,
а резоны в этом есть,
Ассирийскую мишпуху (7*)
Бог семитский может съесть"
Царь зовет писцов в светлицу:
"Запишите мой указ:
Всем раскаяться, поститься.
Да, еще – три дня не мыться.
Кто нарушит – вырву глаз!"
Все раскаялись в мгновенье -
от министров до громил.
И, конечно, разрушенье
Бог пока-что отменил.
Сколько радости спонтанной!
От старушек до внучат,
от матроны до путаны
Славу Господу кричат.
Даже те, кто очень болен,
для кого и свет померк.
Лишь Иона недоволен:
отменили фейерверк.
И Иона у дороги
из ветвей построил пост:
Вдруг Господь ну хоть немного
но накрутит грешным хвост?
А Господь без удобренья
(вот что значит – Вышний дух!)
за ночь вырастил растенье -
семипядевый лопух.
Был Иона рад подарку:
уважает Бог его.
В том районе летом жарко,
а в тени – так ничего.
Только стебель истончился,
и сломался, как назло.
А Иона огорчился:
сильно лысину пекло.
И, уставясь в небо прямо,
пальцем по виску стучал,
и слова про Божью маму
нехорошие ворчал.
Ветер взвыл в четыре тона,
даже солнца луч погас
И услышал вдруг Иона
очень грозный Божий глас: