Оптина пустынь. История места и святынь. Наставления старцев. Современная жизнь

Допущено к распространению Издательским советом Русской Православной Церкви

Номер ИС Р20-015-0404

В коллаже на обложке использованы фотографии:

Stone36, dmi-sky / Shutterstock.com

Используется по лицензии от Shutterstock.com

Во внутреннем оформлении использованы фотографии:

Damira, alexeyart1, Dance60, Alexander62, siete_vidas / Shutterstock.com

Используется по лицензии от Shutterstock.com;

© RomanBabakin, Georgina198, Lacroix2007,

Dance60 / iStock / Getty Images Plus / GettyImages.ru

© ИП Макеев А.В., текст, 2020

© ООО «Издательство «Эксмо», 2021

Вступление

Русская земля издавна славилась своими православными обителями и монашествующими подвижниками благочестия. Огромное влияние оказали они на историю народа и государства Российского, их культуру и духовное развитие. История монастырей стала важнейшей и неотъемлемой частью истории Православия и Русской Православной Церкви. Видное место в числе прославленных русских обителей неоспоримо занимает благословенная Оптина пустынь, словно бы самой природой предназначенная для созерцательной монашеской жизни и проделавшая нелегкий, но яркий путь от малоизвестной лесной обители до важнейшего центра духовного возрождения русского монашества, средоточия православной духовности, привлекавшего тысячи богомольцев всякого возраста и звания; всеми почитаемого места уникального явления русской духовной жизни – русского старчества.

Пролегал этот путь сквозь многие века и разные эпохи, насыщен был многими событиями – и радостными и горькими, светлыми и драматическими. Оказался соединен с судьбами многих людей, как безвестных монастырских насельников, выносивших тяготы смутных времен и спасавших обитель в выпадавших ей испытаниях, так и просиявших в Оптиной пустыни, известных всей России святых подвижников. О них и их судьбах, их служении и их обители эта книга…

О Введении во храм Пресвятой Богородицы

«Когда Иоаким и Анна… приблизились с посвящаемою Дочерью к храму, то в сретение им вышли с пением из храма служившие в нем священники и сам первосвященник. Благоговейно поставила праведная Анна свою Дочь на первую ступень храмового крыльца. При этом она… обратилась с следующими трогательными словами к Отроковице: «Гряди, Дщерь моя, к Тому, Кто тебя даровал мне! Гряди, кивот освященный, ко многомилостивому Владыке! Гряди, дверь жизни, к милосердному Подателю благ! Гряди, ковчег Слова, в храм Господень! Войди в церковь Божию, радость и веселие мира!» И передавая Ее первосвященнику Захарии, она сказала ему: «Прими, Захария, сень чистую, прими, священник Божий, ковчег непорочный; прими, праведник, фимиам духовный; прими Дщерь, Богом мне данную! Введи и всели Ее на гору святую, в жилище Божием, не испытывая о Ней, но ожидая, что Богу, ее призвавшему, благоугодно будет совершить с Нею»… Крыльцо, на нижней ступени которого была поставлена родителями благодатная Отроковица, имело 15 высоких ступеней… Пречистая Дева, при виде селения Господня и служителей святыни Его, как бы окрыленная духом любви к Богу и укрепленная силой Его, – одна, никем не поддерживаемая, скоро и бодро взошла по всем ступеням на самый верх храмового помоста. Ангелы Божии… невидимо окружили Ее и служили Ей; и хотя они еще и не ведали тогда таинства воплощения, но как слуги Господа, по повелению Его, служили Богоотроковице при Ея восхождении. Такое сверхъестественное восхождение слабого младенца, который далеко оставил за собою всех старших, поразило удивлением присутствовавших. Следуя с Пречистой Отроковицею к храму, Захария посадил Ее на третьей ступени жертвенника. Здесь – говорит древнее предание – Господь Бог осенил Ее благодатью Своею, и Она возрадовалась духом. Прозрев во вводимой таиницу великих судеб Божиих, первосвященник не остановился там, где обыкновенно стоял молящийся народ, но повел Марию далее, «за первую и вторую завесу», в глубину внутреннего святилища, во «Святая святых», куда не дозволялось входить не только никому из женского пола, но и самим священникам, и куда лишь однажды в год, в день очищения, имел право входить только один первосвященник с жертвенной кровью».

Сказания о земной жизни Пресвятой Богородицы, с изложением пророчеств и прообразований, относящихся к ней, учений Церкви о ней и чудотворных икон ее, на основании Священного Писания, свидетельств св. Отцов и церковных преданий. М.: Типо-Лит. И. Ефимова, 1904. С. 50–51.

Часть I
Возникновение и ранняя история Оптиной пустыни (XIV–XVII веков)

Глава 1
Легенда о создании Оптиной пустыни и ее исторические основания

Оптина пустынь – ставропигиальный мужской монастырь Русской Православной Церкви – принадлежит к числу древнейших монашеских обителей России. Начало ее теряется в веках. Места, где ныне стоит Оптинская обитель, обитаемы были с незапамятных, доисторических времен. Древнейшие следы человека, которые нашли здесь археологи, относятся к эпохе каменного века. Во второй половине первого тысячелетия христианской эры сюда пришло славянское племя вятичей, вытеснившее прежних обитателей этих земель – финно-угров. Шли годы, столетия, и стали вятичи частью единого государства восточных славян, признали власть могучего Киева, влились в Киевскую Русь. В XI–XII веках среди их до того непроходимых лесов вырастают первые города, зашумела в них жизнь: весело застучали инструменты городских ремесленников, бойко загудели голоса рыночных торговцев, по Оке потянулись караваны купеческих ладей с местными и иноземными товарами. Важным городом стал Козельск, недалеко от которого сейчас стоит Оптинская обитель. В летописях он впервые упомянут под 1146 годом, как город, входящий в состав обширного Черниговского княжества, правители которого соперничали по знатности, богатству и могуществу с самим Киевом.

«Вятичи… жили в лесу как звери, ели все нечистое и срамословили при отцах и при снохах, и браков у них не бывало, но устраивались игрища между селами, и сходились на эти игрища, на пляски и на всякие бесовские песни и здесь умыкали себе жен по сговору с ними; имели же по две и по три жены. И если кто умирал, то устраивали по нем тризну, а затем делали большую колоду и возлагали на эту колоду мертвеца и сжигали, а после, собрав кости, вкладывали их в небольшой сосуд и ставили на столбах при дорогах. Этого… обычая держались… язычники, не знающие закона Божьего, но сами себе устанавливающие закон».

Повесть временных лет / пер. с древнерус. Д. С. Лихачева, О. В. Творогова. СПб.: Вита Нова, 2012 (Фамильная библиотека: Героический зал). С. 15.

В конце X века, при равноапостольном князе Владимире, Русь приняла крещение. Однако немалая часть вятичей еще долгое время пребывала в язычестве. Принес им слово Божье проповедник Кукша Печерский, иеромонах древнейшего на Руси Киево-Печерского монастыря. Происходил Кукша из знатного вятичского рода, состоявшего на службе у киевского князя. После пострига и долгой монашеской жизни в обители отправился он вместе со своим учеником обращать к вере Христовой соплеменников, живших по реке Оке. Сохранились свидетельства о чудесах, явленных Богом во время проповеди Кукши. Однажды по молитве проповедника, убеждающего язычников в силе Господа и в бессилии почитаемых ими идолов, в засуху пошел обильный дождь. А в другой раз Господь явил чудо, осушив по кукшиной молитве целое озеро. Проповедь Кукши приносила благотворные плоды, и это вызвало злобу упорных приверженцев язычества, вятичских старейшин. Ополчились они на Кукшу, и в 1113 году принял он жестокую смерть от их рук. Лютым истязаниям подвергли проповедника и его ученика, а потом обезглавили. Ныне просветитель вятичей Кукша Печерский почитается Русской Православной Церковью в лике священномучеников.

О подвиге священномученика Кукши

«Блаженный священномученик, прозванный Кукша, один из отцов святого Печерского монастыря, был весьма известен, так как он проповедовал христианство среди неверных вятичей, многих из них просветил св. крещением и обратил от неверия ко Христу. При своей проповеди он творил много великих чудес – прогонял бесов, низвел дождь с неба, иссушил озеро и явил много иных дивных знамений. После многих ужасных мук, он был усечен неверными вместе с учеником своим».

Киево-Печерский патерик, или сказания о житии и подвигах свв. угодников Киево-Печерской Лавры. Одесса: Тип. Е. И. Фесенко, 1902. С. 296, 299.

Но христианство хоть не сразу, но одерживало верх над старыми верованиями, проникало светом своим в самые отдаленные вятичские селения – и в дебри лесные, и в глухие болота. И уже спустя тридцать лет после мученической гибели Кукши, губители его – вятичские старейшины – сами показали себя ревнителями веры христианской, помогая крестить своих сородичей. Обращение вятичей в Православие видно и по обнаруженным археологами древним захоронениям: к концу XII столетия все чаще вятичи погребают усопших по христианскому обряду, часто во время раскопок находят крестики, иконки. Семя, посеянное просветителем вятичей, дало благодатные и обильные всходы. Крещеная Вятичская земля вошла в состав Черниговского епископства, а в XIII веке появились на ней первые монастыри.

Ныне есть три основные версии о времени и обстоятельствах основания Оптинской обители. По одной из них монастырь на месте современной пустыни существовал уже в начале XIII века, еще до страшного для Руси монголо-татарского нашествия, и вместе с Козельском был разорен степными завоевателями весной 1238 года. Козельск, в то время небольшой городок, оказал захватчикам настолько упорное сопротивление, что пришлось им задержаться у его стен на целых семь недель. Монгольский хан самоуверенно потребовал сдачи города, но жители, собравшись на вече, решили, как говорится в летописи, не уступать, сложить головы свои за веру христианскую. Все попытки степняков захватить город оказались безуспешными. Только почти через два месяца, когда к Козельску подошли новые силы монголов с тяжелыми камнеметами, удалось врагу разрушить его стены. Защищавшие город немногочисленные воины «совет держали выйти на полки татарские» и сделали последнюю отчаянную вылазку, во время которой перебили множество монголов и сожгли их осадные орудия. Но и сами они пали в неравной сече. Только после этого враг смог ворваться в Козельск. Истощенные осадой жители города дрались до последнего, унося жизни все новых и новых захватчиков, пока сражаться стало некому. Разъяренный потерей времени и гибелью многих своих воинов, хан Батый назвал Козельск «злым градом». Он приказал сжечь его дотла, перебив всех уцелевших жителей, вплоть «до сосущих молоко»^[1].

Но это случилось через семь недель после появления монголов под Козельском. До того же, пока степное воинство осаждало непокорный город, захватчикам было нужно пропитание, а их лошадям – корм. Поэтому монгольские отряды, как обычно бывало в таких случаях, скорее всего рассеялись по округе, тщательно обыскивали и разоряли окрестности в поисках провианта и фуража. Может быть, монастырь – предшественник Оптиной пустыни, если он в то время действительно существовал, стал жертвой такого разорительного набега…

Тверская летопись об обороне и разорении Козельска

«Батый… пошел к Козельску. Был в Козельске князь юный по имени Василий. Жители Козельска, посоветовавшись между собой, решили сами не сдаваться поганым (так на Руси называли язычников – А. К.), но сложить головы свои за христианскую веру. Татары же пришли и осадили Козельск, как и другие города, и начали бить из пороков (метательных орудий – А. К.), и, выбив стену, взошли на вал. И произошло здесь жестокое сражение, так что горожане резались с татарами на ножах; а другие вышли из ворот и напали на татарские полки, так что перебили четыре тысячи татар. Когда Батый взял город, он убил всех, даже детей. А что случилось с князем их Василием – неизвестно; некоторые говорили, что в крови утонул. И повелел Батый с тех пор называть город не Козельском, но злым городом; ведь здесь погибло три сына темников (командиров «тьмы» – тумена, монгольского военного подразделения в десять тысяч воинов – А. К.), и не нашли их среди множества мертвых».

Летописные повести о монголо-татарском нашествии / пер. с древнерус. Д. М. Буланина // Библиотека литературы Древней Руси. СПб.: Наука, 1997. Т. 5. С. 127.

Приверженцы еще одной версии создания обители не спорят о его дате, но предлагают свое объяснение происхождения названия монастыря. По их мнению, слово «оптина» обозначает когда-то существовавший в обители порядок, при котором допускалось совместное («оптом») проживание в ее стенах и монахов, и монахинь. До конца XV века некоторые монастыри состояли из двух половин – мужской и женской, находившихся под управлением одного настоятеля. Возможно, к числу таких монастырей изначально принадлежал и Оптинский. Совместное проживание монахов и монахинь было запрещено на Руси церковным собором 1503 года, но связанное с ним название могло пережить отмененный обычай.

Однако все это только предположения. Подтвердить их или опровергнуть нельзя. Никаких точных данных ни об основании Оптинской обители, ни более-менее подробных свидетельств о ее ранней истории, к сожалению, не сохранилось. Так случилось в силу непростой истории Козельской земли. После Батыева нашествия она еще не раз подвергалась опустошительным вражеским вторжениям и разорялась во время княжеских междоусобиц. Неспокойным для Козельской земли выдалось и XVI столетие. В самом его начале у Руси появляется новый грозный и опасный враг – Крымское ханство. То было государство, существовавшее во многом за счет ограбления соседних стран и народов. Уже в 1500 году «пришли татары… под Козельск, и захватили сельцо козельское Олешню», – говорится в Никоновской летописи. В тот раз крымчакам удачи не было: русские воины их, «догнав, побили и полон отбили»^[2]. Но с этого времени Козельская земля, как и другие южнорусские области, стала подвергаться хищническим нападениям крымчаков едва ли не каждый год, а то и чаще. Во время этих набегов, ставших для Руси подлинным бедствием, разграблялось все, что не находилось за крепостными стенами, а не успевшее укрыться население угонялось в полон, чтобы затем отправиться на невольничьи рынки крымской Кафы и Стамбула. В начале же XVII века Козельская земля разделила бедствия драматического для России Смутного времени, полыхнувшего здесь в полную силу.

В огне всех этих войн горели и разорялись города, беззащитные села, деревни, монастыри. Гибли монастырские и городские хранилища документов с бесценными для историков летописями, писцовыми книгами, рукописями. Поэтому и не сохранились до нашего времени достоверные свидетельства об основании Оптиной пустыни. Потому ничего точно не известно и о ее ранней истории: о ней мы можем лишь догадываться, предполагая, что складывалась она так же, как история всей Козельской земли, история других православных монастырей того края и того времени. И что Оптинская обитель разделяла их судьбы. Как заметил составитель самого известного описания Оптиной пустыни, Лев Александрович Кавелин (впоследствии архимандрит Леонид, 1822–1891), «Козельск и… сопредельная ему пустынь были разорены врагом; при этом случае погибли как монастырские, так и городские архивы, и нам по необходимости осталось в исследовании судеб обители до XVII столетия довольствоваться одними преданиями»^[3].

Действительно, третья, самая распространенная версия возникновения монастыря опирается на предание, ныне широко известное, по которому основал монастырь разбойник по имени Опта. Л. А. Кавелин считает, что случилось это в первой половине XV столетия. Иногда же указывается конец XIV века. В то время земли, на которых была создана обитель, относились к так называемым Верховским, или Верхнеокским княжествам. Располагались эти небольшие по территории княжества между владениями двух извечных соперников – Москвы и Литвы. Верховские князья то переходили на службу к великим князьям литовским, то вновь, когда это было выгодно, возвращались под руку Москвы. Изменой в те времена это не считалось, но и порядка в спорных землях не добавляло. Сильной власти и княжеского правосудия здесь не было, что привлекало людей, честным трудом жить не хотевших, промышлявших грабежом и разбоем, лиходеев и душегубов. Потому наводнили они приграничные Верховские земли, чувствовали себя здесь привольно, сбивались в шайки, грабя и убивая по большим дорогам торговых людей, да и просто проезжий люд. Через места эти проходили важные торговые пути, так что добыча разбойникам всегда была обеспечена. Известен, например, один случай, когда попав в их засаду, четверо купцов разом лишились товаров на 175 с лишним рублей. А в то время на 20–50 рублей можно было купить целую деревню с землей, постройками, скотом. Разбой в Верховских землях долго не удавалось искоренить даже после установления московской власти.

Похоже, одним из таких, как тогда говорили, «разбойных людишек» и был будущий основатель Оптиной пустыни», возглавлявший шайку, безнаказанно грабящую «честной люд». Но после того как снизошло на него Божье озарение, ужаснулся Опта своей жизни и своему злодейству, раскаялся в нем, удалился от мира и стал истово молиться Богу о прощении. А место, где он поселился, стало почитаться святым. Так и было положено начало Оптиной пустыни. В монашестве Опта принял имя Макарий, отчего и основанная им обитель в стародавние времена больше была известна как Макарьевская.

Есть, правда, и другое объяснение древнего названия монастыря. По нему обитель была названа Макарьевской из-за вроде бы существовавшего в ней до XVII века храма в честь преподобного Макария. Знаменитый историк Русской Церкви, архимандрит Амвросий (Орнатский), в своей многотомной «Истории Российской иерархии», изданной два века назад, называет этот храм главным в обители. А церковь, посвященная Введению во храм Пресвятой Богородицы, была, по его мнению, тогда надвратной, менее важной. Откуда архимандрит Амвросий получил такие сведения, неизвестно. Более они нигде не встречаются. И в период оптинской истории, известный по письменным документам, храм, посвященный преподобному Макарию, ни разу не упоминается. Так что большего доверия заслуживает все же объяснение, по которому старое название монастыря произошло от монашеского имени его основателя.

Амвросий (Орнатский) об Оптиной пустыни и ее храмах

«Макарьевская, или Макарьева Оптина Козельская, Калужской епархии заштатная мужская пустыня находится в Козельском уезде, от города Козельска к северо-востоку в 3 верстах, на правой стороне реки Жиздры. В ней две церкви каменные, первая во имя преподобного Макария, вторая – на воротах – Введения во храм Пресвятой Богородицы».

Амвросий (Орнатский), архим. История Российской иерархии. М.: Синод. тип, 1813. Ч. 5. С. 42.

Иногда рассказ об обращении жестокого злодея к Богу и праведной жизни вызывает недоверие у скептиков. И это напрасно. Примеры подобных раскаявшихся разбойников встречаются в истории христианства и христианской церкви. Так, иной раз раскаявшегося Опту сравнивают с другим разбойником, жившим гораздо раньше, в IV веке от Р. Х., и в совсем других краях – в Египте, стране, считающейся колыбелью христианского монашества. То был Моисей, по прозвищу «Мурин», т. е. «эфиоп», кем он и являлся по происхождению. В молодости Моисей служил у одного знатного человека. Но после того, как совершил убийство, хозяин его прогнал. Изгнанник прибился к шайке разбойников и, вследствие сурового нрава и физической силы, вскоре стал ее главарем. Несколько лет шайка промышляла грабежами и убийствами, и одно лишь имя Моисея, известного кроме душегубства еще и безудержным, умопомрачительным пьянством, наводило страх на мирных людей. Но затем Моисей раскаялся, пришел в одну пустынную обитель, долго и слезно умолял тамошних монахов принять его к себе. Те сначала разбойнику не поверили, но, видя его искренность, смягчились и приняли в братию, где он с того времени пребывал в смирении и послушании. Спустя же некоторое время поселился Моисей в уединенной келье. Однажды напали на нее четверо разбойников из бывшей его шайки. Но не растерявший физической силы Моисей их скрутил и принес всех разом на плечах в монастырь, чтобы узнать, как быть с плененными дальше. По решению игумена и братии разбойников отпустили. Те же, узнав, что их пощадили, последовали примеру бывшего начальника, раскаялись и приняли монашеский постриг. Проведя многие годы в иноческих подвигах, Моисей был рукоположен во диакона, а затем стал пресвитером. В скиту у него было много учеников. Однажды, уже на склоне лет, Моисею открылось, что нападут на скит берберские разбойники. Тогда он приказал ученикам уйти, спасая свои жизни, после чего с шестью не пожелавшими его покинуть, принял смерть от рук злодеев. Ныне Моисей Мурин почитается в лике преподобных.

Был в Египте и другой схожий пример – с жившим на два столетия позже Моисея Мурина Давидом Ермопольским. Тот также стоял во главе разбойной шайки, промышлявшей в Ермопольской пустыне, отчего и получил свое имя. Но к старости задумался Давид о своей жизни и ужаснулся своим делам. Тогда пришел он к воротам одной обители и попросил монахов впустить его. Когда же настоятель хотел Давиду отказать, тот открыл, кто он такой, сказал, что если монахи его не примут, вернется к прежней злодейской жизни. Будучи взят в обитель, Давид всех в ней превзошел своими иноческими подвигами, а под конец жизни получил дар чудотворений. Ныне, как и Моисей Мурин, Давид Ермопольский почитается в лике преподобных.

Таковы примеры из церковной истории, свидетельствующие о том, что случай русского разбойника Опты не единичен, и возможность искреннего раскаяния закоренелого грешника и обращения его к праведной жизни не является чем-то невозможным. И в «Историческом описании Козельской Введенской Оптиной пустыни» при рассказе об Опте Л. А. Кавелиным приводится цитата из ветхозаветной книги пророка Иезекиля: «И беззаконник, если обратится от всех грехов своих, какие делал, и будет соблюдать все уставы Мои и поступать законно и праведно, жив будет, не умрет. Все преступления его, какие делал он, не припомнятся ему: в правде своей, которую будет делать, он жив будет» (Иезек. XVIII, 21–22).

Преподобный оптинский старец Лев о покаянии

«Если от немощи и обычая злого и согрешаем, но по силе да подвигнемся к покаянию, поелику писано есть: «Нет греха, побеждающего человеколюбие Божие». Наиболее же вконец да не ослабеваем и не отчаемся в милосердии Создателя и Искупителя нашего».

Вы знаете Таинство Покаяния, что оно состоит в оставлении тех слабостей, которыми были мы побеждены… и в сожалении о них. Так и должны поступать, и не сомневаюсь, чтоб вы этого не исполнили. Но враг запинает нас каким-нибудь мнением, после наводит смущение, вы этому не покоряйтесь, но уповайте на благость Божию, не успокаивайтесь, считая себя грешной».

«Нам же, ежели что и когда прилучится чем и поползнуться, то немедленно прибегаем с покаянием, себя же укорением ко Врачу Небесному; человеколюбивый Господь мало того, что прощает наши бесчисленные грехопадения, но еще и в сыновление приемлет истинно кающихся, для этого-то Он, пришедший на землю, стал призывать сперва грешников, дабы никто из нас своего спасения не отчаивался».

Симфония по творениям преподобных Оптинских старцев: в 2 т. М.: Дар, 2009. Т. 1. С. 51, 170. Т. 2. С. 33.

Только вот в отличие от историй египетских разбойников, рассказ об обращении Опты, в силу непростых судеб основанной им пустыни, мог не сохраниться. Поэтому «подробности благодатного обращения и последующей за сим жизни отшельника Опты по неведомым судьбам Божиим навсегда сокрыты от нашей любознательности; однако для любомудрствующего духовно несомненно, что, обратясь на путь истины, он соделал… плоды, достойные покаяния, ибо из предводителей шайки душегубцев Господь Бог взыскал его в вожди и наставники душ, ищущих спасения… он благоугодил пред Господом; ибо благословение Божие не оскудевало и не оскудевает доселе над основанною им обителью»^[4].