Охотник

© Конофальский Б., 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

* * *

Глава 1

Их не зря звали непочтительными. Твари они и есть твари. Роэ даже немного отодвинул трубку от уха, чтобы не слышать истошного визга и самой похабной брани, доносившихся из динамика. Дав выплеснуться части словесной грязи, он поднес телефон к уху и, как только представилась возможность, невозмутимо спросил:

– Я не понял, этот ваш ублюдок… он… так и не сделал дела?

– Нет! Не сделал! Ее охраняет Гнилая! – завизжала из трубки баба. – Ты, чертила долбаный, должен был сказать нам об этом. Должен был сказать… Должен был сказать…

И снова грязь вперемешку с проклятиями сплошным потоком полилась из телефона. Но среди этого звукового мусора, среди проклятий и нелепых угроз Роэ отметил для себя три вещи. Во-первых, дело не сделано, так как червя кто-то охранял. Во-вторых, эта визжащая в телефоне тварь была напугана. И напугана она тем, кто охранял девку. А в-третьих, этот кто-то еще и отобрал у тупых десс их семейный нож. Главную реликвию рода.

«Уроды». Роэ не смог сдержаться: сбрасывая вызов, он засмеялся. Ему не было их жалко. Сброд… Бесполезные ничтожества, которым ничего нельзя поручить. Потеряли свою реликвию! Да и хрен с ними… Так им и надо. Он опять усмехнулся, представив, как их взбесила утрата. Впрочем, смех смехом, а дело-то не сделано. И… червя охранял кто-то такой, что чуть ли не до дефекации напугал молодую Мать из Южного табора. А Бледная Госпожа ждет результата.

Роэ отставил чашку с крепчайшим кофе. Как жаль, что сейчас нельзя курить в заведениях. Он задумался и вспомнил вот что… Да, когда он кружил у дома, в котором живет девка-червь, то чувствовал что-то неприятное. Что-то холодное за грудиной и в горле. Это чувство напоминало давно забытое им ощущение приближающейся тошноты.

«Интересно, Мартышка это тоже ощутил?»

Виталий Леонидович закатил глаза к потолку. И, глядя вверх, стал думать. И чем больше он думал, тем меньше ситуация ему нравилась. Госпожа, появившись в любую секунду и в любом месте, спросит его, найден ли червь, наказан ли? И он ответит, что найден, но не наказан. И на логичный вопрос «Почему?» придется лепетать что-то насчет стража, охраняющего червя.

«Страж? И что это за страж?» – конечно же, спросит Бледная. И что он ей на это ответит? «А бог его знает, Госпожа, мне от него хреновато становилось, но видеть я его не видал, и это все, что я могу о нем сказать. А еще его дессы до смерти испугались, он у них ножик семейный отобрал».

Да, хорош он будет. Роэман вернулся к своей чашке черного, как нефть, кофе. Необходимо как минимум выяснить, что за страж охранял червя, а если рассудить по-хорошему, то ему нужно найти способ этого стража обойти и выполнить повеление Бледной Госпожи. Да-а… Теперь это дело оказывалось не таким уж и простым, как он поначалу думал.

Роэ залпом допил кофе и поспешил на улицу, чтобы побыстрее закурить.

Липкая рукоять была плотно обмотана какой-то старой, грязной, неприятно пахнувшей тряпкой, которая, стоило сжать пальцы, намертво прилипала к руке. Нож невозможно было сразу выпустить, тем более уронить случайно. Она попробовала… Немного ослабила хватку, но тесак не упал на кровать, а так и висел, прилипнув к тонкой девичей ладони. Светлана с удовольствием его разглядывала. Лезвие у основания сантиметров пять, длиной, ну… почти в локоть, железо толстое, темно-серое, в черных разводах. С одной стороны не заточено, с другой белая кромка, даже на вид очень острая. Нож был по-настоящему страшен, но его хотелось держать в руке. Кажется, он придавал ей… нет, не сил, а уверенности в себе.

Светлана рубанула воздух. От одного звука самой стало страшно. Сейчас она и не думала о том, что за этим ножом могут прийти хозяева. Она получала удовольствие только от того, что можно держать его в руке. И еще, она даже не отдавала себе в этом отчет, но ей хотелось как-нибудь испытать находку.

Но тут как раз подошло время гигиенических процедур, которые требовалось проводить с мамой. И поэтому Светлана нехотя разжала прилипавшие к рукояти пальцы и положила этот страшный нож туда, где на него никто случайно не наткнется, – себе под подушку. Она пошла в ванную, взяла таз, налила теплой воды, достала из шкафчика средства гигиены, губки, дезинфекторы и понесла это в мамину комнату, а сама все думала об этом страшном и чарующем приобретении.

Девочка была так увлечена ножом, что практически забыла о той, кто ей этот нож дала. Она не вспоминала об Элегантной Даме, как не вспоминала и о том чумазом пацане, что на нее с этим ножом бросился. Забыла, напрочь забыла про них. Это серое железо с липкой рукоятью и белой, смертельно острой кромкой заслонило собой все остальное. Даже то, о чем Свете как раз и нужно было задуматься в первую очередь. А ведь стоило выяснить, откуда взялся этот чумазый… кажется, Дама назвала его дессой… И зачем он кинулся на Свету? А Светлана думала о ноже. Обмывала маму и размышляла в основном о том, можно ли как-нибудь, хоть каким-нибудь способом протащить оружие в Истоки. Там-то она обязательно найдет то, на чем его можно опробовать. Ну не на бумаге же испытывать нож? На бумаге неинтересно.

Такое происходило со Светланой впервые. Она была почему-то уверена, что, если ляжет спать с ножом в руке, он обязательно окажется там, с ней, во сне. Девочка уже сбегала за братьями в садик, уже дождалась сиделку, успела помыть пол на кухне, сварить макароны папе на завтрак, и все это время она ждала той минуты, когда можно будет лечь спать. За окном давным-давно стемнело, но время едва перевалило за девять часов. Братья сидели за компьютером и, по своему обыкновению, ругались.

– Услышу еще одно обзывательство, – пообещала им Светлана с затаенной надеждой, – выключаете компьютер и ложитесь спать.

Макс и Колька покосились на сестру и, зная, что она в таких случаях не шутит, притихли. А девочка легла на кровать, засунула правую руку под подушку, надеясь нащупать ею нож, и… порезалась! Боль была тупой, не сильной. Но от неожиданности Света едва слышно вскрикнула: «Ай, блин…» – и выдернула руку из-под подушки.

Большие, тяжелые капли темной крови упали на пододеяльник. Рука была просто располосована от мизинца до сгиба кисти. «Как можно было так порезаться?» Девочка зажала рану и поглядела на пододеяльник.

«Ну вот, опять стирать, а он и так ветхий!»

Она слезла с кровати и заметила, что братья внимательно на нее смотрят.

– Ну, что? – резко спросила она у них. – Играйте.

– Свет, ты порезалась?

– Свет, а чем?

– Играйте, я вам сказала, – ответила она.

Девочка прошла в ванную, оставляя капли на полу, и осмотрела рану. Рана была глубокой, уж что-что, а резал ножичек хорошо. Боль, может, и отступила, но кровь, не останавливаясь, капала и капала в раковину. Света стала смывать ее водой, но это не помогало. Нужен был бинт, но бинта в ванной не оказалось, и пришлось обмотать руку туалетной бумагой, которая тут же пропиталась кровью и стала ужасно выглядеть, но кровь, кажется, она остановила. Только после этого девочка вышла из ванной и, на ходу вытирая с пола капли крови, пошла в комнату. А войдя – ужаснулась: ее братья, ее глупые маленькие братья, Макс и Коля, стояли у кровати, и Колька держал в руке этот самый нож. В этом было что-то… что-то противоестественное: дети и страшное черное железо. Забыв про руку, Светлана вытаращила глаза и почти крикнула:

– Кто разрешил?

Глупость! Она сразу поняла: этого делать было нельзя. Следовало спокойно подойти и забрать этот страшный предмет из детских рук, а уже потом как следует отругать мальчишек… Ну хотя бы за то, что осмелились копаться в ее постели.

А сейчас Коля, перепугавшись грозной сестры – они, кстати, оба испугались, резко опустил нож вниз и едва-едва задел свою правую ногу черным металлом. Чуть выше колена.

Нож лишь слегка коснулся ноги ребенка, но Света уже знала, что будет. Еще до того, как по стареньким штанам Кольки стало расползаться черное пятно, она кинулась к брату и выхватила у него этот страшный предмет. Выхватила, бросила его на кровать, подхватила Колю на руки и понесла в ванную, на ходу приказав:

– Максим, на кухне в аптечке бинт, неси.

Все-таки мальчишки, после того что произошло с родителями, повзрослели. Они ругались из-за компьютера, как дети; как дети, не хотели идти в садик или ложиться спать. Как дети, не хотели есть, что дают, и вечно клянчили сладкого, но сейчас они вели себя совсем как взрослые. Коля, хотя вся нога была в крови, молчал и почти не морщился, когда Света мазала рану йодом, а Максим помогал сестре. Без слов и вполне себе осмысленно.

– Вы тупые, – наконец произнесла Светлана, когда повязка кое-как, но уже держалась на ноге брата. – Чтобы никто и никогда… Чтобы не смели трогать на моей кровати ничего, слышали?

– Слышали, – ответил за двоих Максим.

– Марш спать. – Она встала к зеркалу и начала разматывать слипшуюся бумагу. – Чтобы я пришла, и вы были уже в кровати.

– А пряник?! – возмутился Макс.

– А пряник с молоком?! – заканючил Коля одновременно с братом.

– Пять минут вам на пряники, и чтобы через пять минут были в постели! – приказала девочка. Сама же, взяв страшный нож – на сей раз с заметной осторожностью, пошла в ванную. Там, встав у зеркала, она еще раз осмотрела порез на руке, из которого все еще капала кровь. Девочка перевела взгляд на оружие. – Вот ты какой, оказывается. Любишь кровь, да?

Глупо было бы ждать, что остро заточенный кусок железа со старой и липкой рукоятью ей ответит. Светлана вспомнила, что в знаменитом мультфильме, который она смотрела все детство, легендарные мечи имели имена, и поэтому добавила:

– Буду называть тебя Кровопийцей.

Девочка едва успела обмотать пораненную руку новой туалетной бумагой, а в дверь уже стучали близнецы. Пришли чистить зубы перед сном. К этому Светлана их приучила, чем немного гордилась. Она же вышла из ванной и пошла к себе. Ей не терпелось уложить братьев и лечь спать самой. Она хотела, чтобы нож оказался с ней в Истоках. Девочка выключила в комнате свет, встала у окна, положив нож на подоконник. Ждала, пока придут Макс с Колькой и улягутся наконец. И увидала ее…

За окном был обычный петербуржский вечер. Темно, дождь, через мокрое стекло видно немногое. Дома тепло, включили батареи, а там, на дожде, наверное, холодно. И по этому дождю и холоду, по детской площадке, по центру двора, по мокрым желтым листьям не спеша шла Элегантная Дама. И больше вокруг не было никого. Она приблизилась к скамейке и спокойно на нее села. Достала что-то из кармана… Сигареты! На мгновение, всего на мгновение, вспыхнул огонек. Он осветил лицо Дамы. И Свете стало не по себе. Расстояние между ними было немалое, и девочка скорее поняла, чем рассмотрела: лицо Дамы было черным. Светлана перевела взгляд на Кровопийцу, что мирно лежал перед ней на подоконнике. И теперь-то она вспомнила сегодняшний случай, и того чумазого мальчишку, и то, как Дама его легко… победила, что ли? Вспомнила Света и о том, что Дама запретила задавать вопросы.

А этих вопросов было очень много. Девочке даже захотелось одеться и выйти на дождь, попытаться поговорить с Дамой. Поговорить как-нибудь так, чтобы не злить ее и тем не менее хоть что-то вызнать. Например, про то, почему какой-то десса кинулся на Свету с ножом? И кто этот десса вообще такой?

Но тут в комнату пришли братья из ванной. Стали раздеваться, и Света пошла к ним. Поправила повязку на ноге Коли, уложила, поцеловала обоих, что делала далеко не всегда, выключила свет:

– Все, спите.

После вернулась к окну. С удивительной невозмутимостью Дама все сидела под холодным дождем, курила. Девочке очень хотелось ее расспросить, но она просто не решилась пойти на улицу и заговорить со своей спасительницей.

Светлана подумала, что ей еще представится случай поговорить с Дамой. Как-нибудь днем, когда будет не так… Когда вокруг все будет не так мрачно.

Она быстро прошла в ванную, не забыв взять с подоконника нож – теперь-то она точно не оставит с близнецами это оружие, и после, помывшись и почистив зубы, вернулась в комнату. Сразу прошла к окну. Дамы на детской площадке уже не было. Девочка легла под одеяло. Кровопийцу держала в руке. Света сжала его липкую рукоятку в кулачке и закрыла глаза.

Мухи. Во влажном мареве вонючей комнатки жужжат мухи. Это там, наяву, льет холодный дождь, а тут за окном белый, как молоко, туман. Мухи тут большие, омерзительные и кусачие. Эти мухи, конечно, не такие отвратные, как те, которых выплевывает из слюнявой пасти муходед, но и в этих, мягко говоря, приятного мало. Они жужжат, делая петлю, и врезаются со всего маха в грязное стекло окна. Девочка помнит, что на подоконнике их уже много. Больших, черных, высохших.

Света слышит мух и, еще не открыв глаза, уже знает, что нож с ней. Она чувствует его не только ладонью. Девочка ощущает его чем-то внутри себя. Светлана открывает глаза и сразу смотрит на Кровопийцу. Да, он тут. И он ей пригодится. В этом у нее сомнений нет. Но странное дело, девочку больше радует не сам факт присутствия ножа, а то, что она была уверена в том, что так и произойдет. А откуда она это знала? Света улыбается. Кажется, она понимает, что вещи можно проносить не только отсюда, некоторые вещи можно проносить и сюда. Это невозможно было объяснить. Но теперь она… она понимает, как это делать! Понимает? Понятие? Осознание? Неуловимая мысль? У нее даже закружилась голова от ощущений, что рождались в ней. И знаний, изящных и ажурных, что выкристаллизовывались из этих ощущений.

Все это было непросто, все это было странно, как морозные узоры на стекле, все это было тонко, как нити паутины в прозрачном воздухе осени.

Она улыбалась. Милая светловолосая девочка в грязной куртке, в джинсах на вырост, в ботинках разного цвета и с рюкзаком за спиной стояла в душной, наполненной огромными мухами комнате, держала в руке страшный нож и странно улыбалась.

Глава 2

Любопытный не придал ни малейшего значения приобретению Светланы, хотя она ловко, как ей казалось, при помощи веревки повесила нож себе на пояс. Лю, поприветствовав девочку, сразу заговорил о деле:

– Прежде чем мы, Светлана-Света, отправимся к Черте, думаю, нам нужно будет наведаться под Красное Дерево.

– К маме Тае?

– Да. Думаю, это будет разумный ход. Вопрос с Аглаей вам без конфликта уладить не удалось, а решать его придется. Полагаю, будет разумным сходить к суприму, что проживает под Красным Деревом, и еще раз услышать от него, что он вознаградит вас тем, чем обещал.

«Он опять про это!» Теперь-то у Светы не осталось сомнений в том, что ничего не может заинтересовать Лю сильнее, чем медное кольцо мамы Таи.

– Вы говорите про кольцо, которое останавливает время, Лю?

– Я говорю про кольцо и про то, что в пути на север оно точно нам не помешает.

В словах Любопытного, конечно, был смысл. Хотя Светлану стала немного… раздражать эта его одержимость временем и всем, что с ним связано.

«Он очень хочет заполучить это кольцо», – думала девочка, а сама, честно говоря, не очень хорошо понимала ценность этого приза. Может оттого, что считала, что за три-четыре, ну может, за пять секунд ничего сделать невозможно. А может, и оттого, что там, в полумраке зависшего времени, ей было очень, очень… не по себе, что ли. Тем не менее она нехотя согласилась:

– Ну ладно, пойдем доберемся до Дерева.

Нехотя, потому что приходилось тащиться в противоположную от Черты сторону, а еще и потому, что там, под Деревом, рядом с огромной бабищей в два с лишним, если не в три центнера весом и с ее синими зубастыми сынками девочка не чувствовала себя в безопасности. Кто-то из синих мальчиков постоянно находился у нее за спиной в прошлый раз. Свету это нервировало. Но приходилось идти в это опасное место, чтобы удерживать при себе Лю. Света даже думать не хотела, что с ней станет, если Любопытный вдруг утратит к ней интерес.

Светлана взяла свою жабью палку, открыла тяжелую входную дверь, остановилась на пороге и огляделась. От забора, на котором все еще висели разлагающиеся черные останки, отбежал на четырех конечностях слепой дедок. Вернее, отбежал на трех, так как в одной руке он держал полусгнившую ногу. Туман почти рассеялся, дед искал убежище. На забор, на самые пики, уселась мерзкая птица. Заорала призывно и бочком, бочком пошла к останкам, собираясь полакомиться падалью. Казалось, что все тихо, но Света уже научилась быть осторожной. Так что дедок и расслабленная птица не гарантировали того, что Аглая не прячется где-то рядом. Аглая явно неглупая баба, в чем девочка недавно убедилась. Она запросто притихнет и перехитрит и слепого деда, и глупую птицу. Но не Свету.

– Аглаи поблизости нет? – спросила девочка.

– Не вижу, – отозвался Лю.

Теперь, после того как она сходила за Черту и создала точку концентрации, он отвечал намного быстрее, чем раньше. Это радовало, Светлана полагала, что, сходив еще раз за черной пылью, она еще крепче привяжет его к себе. Светлана вышла из депошки, поправила рюкзак, держа в левой руке жабью палку, а правой придерживая на поясе Кровопийцу, и не по асфальту, а прямо по мху побежала на север. К парку и СКК.

Девочка уже приспособилась ко мху: если не наступать на кочки, которые почти всегда скрывают полости, то по этой удивительно красивой поверхности можно уверенно бежать, так как для ботинок мох почти не страшен. Его ворсинки не причиняют вреда крепкой подошве. И при этом эти хищные поляны предоставляют отличную защиту от всех, у кого нет обуви. Соскакивая с поляны на разбитый асфальт дороги, девочка стала осторожнее.

Уже через минуту она выбежала на проспект Гагарина. Глупый небольшой марабу сначала было кинулся к ней…

«Ну-ну, давай…» Светлане даже захотелось, чтобы он напал, она проучила бы птицу одной палкой, даже не прибегая к ножу, но марабу, пробежав немного в ее сторону… передумал. Остановился, а затем не спеша направился к своему месту.

А девочка продолжила бег. Справа от нее, у СКК, привычно висели медузы. Теперь они не казались проблемой. Палкой от их липких щупалец, конечно, не отобьешься, но убежать от них не так уж и сложно, главное – быть начеку, не давать им подплыть сзади, со спины.

И тут же от чугунного забора парка, из серой травы, выскочили и на четырех конечностях побежали с ней два синих мальчика, не удаляясь, но и не приближаясь. Бежали, пронзительно чирикая или звонко щелкая, словно переговаривались. Круглоголовые, гибкие, поглядывали на Светлану, оскалив рты, а зубы в них – острые, тонкие, кривые. Как раз такие, какими удобно вцепиться намертво в ткани, в тело добычи. Вот их-то Света считала по-настоящему опасными существами. От них не убежишь. Двое – это, конечно, немного, но там, за завалами, под великолепным Красным Деревом она в прошлый раз видела таких два десятка, не меньше.

А эти как будто ждали Свету и теперь ее сопровождали. Они делали длинные, красивые прыжки, все время поглядывая на девочку маленькими недобрыми глазами. Вот поэтому Светлана и не хотела появляться здесь лишний раз.

Она сжала липкую рукоять Кровопийцы покрепче – с ним было поспокойнее – и, не снижая скорости, продолжила бег к завалам, спрашивая на ходу у Любопытного:

– Аглаи нигде не видно?

– Не видно, – отвечал Лю. – В зоне моей видимости ее нет.

Девочка и сама это чувствовала, она угадывала в поведении мальчиков домашнее спокойствие и спросила об этом, чтобы знать, что Лю сейчас тут, с ней.

А синие, в свою очередь, чуть обогнав ее, ловко перепрыгивая и обегая заросли лопухов, взобрались на гору битого кирпича, что перегораживала проспект, на самый ее верх, уселись там и уже оттуда поглядывали на Светлану – ждали ее.

Но девочка не стала торопиться. Она еще на выходе из депошки заметила, что темный конец ее палки покрыт пылью. Жабью слизь нужно было обновить. Света стала палкой аккуратно раздвигать лопухи и почти сразу нашла там отличную жирную жабу величиной с большую тарелку. Жаба лениво плюнула в девочку струей, но Света, зная этот жабий фокус, приготовилась к нему, и весь яд попал на битый кирпич.

Девочка с силой стала прижимать жабу палкой.

– Ну, не жадничай, жаба, дай мне яда. Давай побольше…

Жаба и не жадничала, из желез на ее спине стала выделяться густая желтая, похожая на мазь, субстанция.

– Молодец, жабка, – сказала Света, оставляя животное в покое.

Она, сорвав большой лопух и свернув его в несколько раз, тщательно размазала эту мазь по концу палки. Теперь оружие было готово. Оно не прибавило девочке желания лезть на кирпичную гору к ожидавшим ее двум синим мальчикам, но Света знала – Лю ждет этого, поэтому вздохнула и не спеша полезла вверх, стараясь обходить места, где могли прятаться и другие жабы, которых в местных лопухах предостаточно.

Запах кошачьего лотка. Пахло фекалиями. На жаре этот запах усиливался, становился резче. Мама Тая стояла, ожидая девочку. Огромная ее туша возвышалась на самом краю тени, что давала красная крона великолепного дерева. На солнце она не выходила. Синие мальчики всех возрастов и размеров повизгивали и пощелкивали вокруг мамаши, а часть из них так и металась вокруг Светы, самые маленькие даже пытались потрогать ее ноги, понюхать ее, когда она проходила мимо них.

Светлане было страшно. Ей не нравилась вся эта суета, она уже думала о том, что зря послушала Любопытного и что не нужно было приходить. Но она, раз уж дала себя уговорить, старалась держаться храбро. Одной рукой сжимала жабью палку, другую положила на рукоять Кровопийцы.

Лю явно не из мира Светланы и мамы Таи, он не обратил внимания на нож Светланы, а вот мама Тая обратила. Сразу заметила. Она уставилась на Кровопийцу маленькими глазками и разглядывала его, забыв даже поздороваться.

– И где это ты взяла… такое?.. – спросила она, только теперь отрывая взгляд от ножа. – Нашла?

– Добыла, – почти с вызовом соврала Светлана.

– Добыла? – не поверила огромная баба. В ее голосе отчетливо слышалось недоверие.

Наверное, Света это сделала зря, она не смогла сдержаться, девочка вспомнила слова Элегантной Дамы и произнесла с подростковой заносчивостью:

– С ним на меня напал непочтительный…

Мама Тая не ответила, но, слегка наклонившись к Светлане, потянула руку со свисающим с нее салом к ножу. И вдруг Света, сама себе удивляясь, отвела жирные пальцы от своего оружия, не позволив толстухе прикоснуться к нему. Один из сыновей мамы, что был возле, уже седой, с морщинистой мордой, кинулся к девочке, затрещал часто, дергая кадыком, ощерился, показывая ей гнилые обломки страшных зубов. Но и этого Света не испугалась, а почти неуловимым движением поднесла к его пасти черный от жабьего яда острый конец палки. На – жри! Остальные мальчики завизжали так пронзительно, что хоть уши затыкай, засуетились, стали подпрыгивать на месте, скалясь так же, как и первый, тоже пытаясь пугать девочку. Светлана быстро обернулась вправо, потом влево, ей было страшно. А кому бы не было? Но виду она не показывала. И тут раскатистый рык мамаши перекрыл шум под красивым деревом:

– Тиха-а… Тиха, сыночки… Что же вы так… Зачем? Мы сами ее сюда приглашали, она наша гостья. Не показывайте ей зубы… – Шум сразу стих, как по команде, а мама Тая повернулась к девочке своим гигантским бесформенным задом и продолжала: – Иди за мной, сядем у ручья, там, у воды, попрохладнее… Сядем и поговорим с тобою.

Девочка нехотя пошла за ней, настороженно поглядывая по сторонам: она не верила притихшим мальчикам. И очень обрадовалась, услышав чистый и спокойный голос Любопытного:

– Пока у вас, Светлана-Света, нет причин для беспокойства. Я смотрю за этими существами.

Мамаша рухнула у ручья на удивительно красивый ковер из красных дубовых листьев и, колыхнувшись всем своим салом, произнесла:

– Садись рядышком. Вот сюда.

– Я только… Я хотела сказать… – начала Светлана, устраиваясь на красном ковре и аккуратно укладывая Кровопийцу рядом с собой. Она замешкалась, не знала, как продолжить разговор.

– Спросите ее, Светлана-Света: то ее предложение насчет кольца еще в силе? – пришел на помощь Лю.

– Я насчет Аглаи… – наконец произнесла девочка.

– Ага… Что ты надумала?

– Я это… Я с ней встречалась… Там…

– Ну-ну? – Мама Тая заинтересованно трясла подбородками.

– Короче, она чокнутая, – подвела итог девочка.

– И я о том же, – оживилась толстуха, – жить с ней рядом нет сил никаких. Бешеная, бешеная…

А Лю гнул свое:

– Нужно обязательно уточнить у нее про кольцо.

Света даже поморщилась от такой его настойчивости, но все-таки отважилась спросить:

– А ваше предложение… Про кольцо. Помните… вы говорили?

– Про кольцо? – На маме Тае не было ни единого клочка ткани, но она моментально, словно фокусник, вытащила откуда-то колечко из медной проволоки, и теперь оно лежало на ее пухлой, почти шарообразной ладони. – Ты про это?

Света взглянула на кольцо. Ничего необычного. Кусочек свернутой в кольцо проволоки. Оно бы было велико для любого ее пальца.

– Наверное, – неуверенно произнесла она. – Вы сказали, что это кольцо мне… отдадите… – Девочка не успела договорить.

– Кольцо… Отдам, отдам тебе, если ты эту бешеную угомонишь. Ты пришла еще раз это услышать?

– Да. – Света кивнула.

– Так говорю тебе, если еще раз хочешь услышать: отдам тебе это кольцо, как только узнаю, что ты пришибла Аглаю. – Огромное лицо мамаши приблизилось к лицу девочки. Толстые слюнявые губы зашептали быстро и требовательно: – Тем более теперь-то тебе несложно будет, вон у тебя нож какой. Полосни, полосни ее им покрепче, она и изойдет юшкой. Ты, главное, ее не бойся.

«Не бойся… – Светлана едва не усмехнулась. – Как ее не бояться? Аглая сильная, быстрая, хитрая. Как ее не бояться?»

А еще девочка почувствовала, что именно от мамаши тут пахло фекалиями.

– Ты ее не бойся, не бойся, – продолжала мама Тая. – Ты, главное, свой нож до времени спрячь. Заверни его в тряпку. Не должна она его видеть до времени. До нужного времени, пусть думает, что у тебя есть лишь твоя палка, пусть кинется на тебя, а тут ты уже его и достань… И режь бешеную. Не старайся ее сразу заколоть, убить, она не дастся, полосни как следует, а лучше полосни два раза, раз… раз… – Толстуха круглой ладонью рубанула воздух, Света обратила внимание на то, что движения мамы Таи весьма точны и быстры для такой горы жира, для такого рыхлого тела, а мамаша, не замечая изучающего взгляда девочки, продолжала ее учить: – Хоть по рукам ее режь, хоть по башке, хоть по тулову, только поглубже режь, поглубже, до кости ее кромсай, а потом отбеги от нее, отбегай, не подпускай к себе, бегаешь-то ты быстро, так бегай и жди… Жди. Ножик у тебя знатный, от него в шкуре такие дыры будут, что сразу не зарастут. Юшка из нее ручьями потечет, а ты жди, не подпускай Аглаю к себе… Жди, пока она крови потеряет побольше, а как увидишь, что она устала, так подходи и добивай, горло ей режь или в брюхо коли. В сердце.

Странное дело, но Светлана слушала очень внимательно, глаз не отрывала от засаленного лица мамаши, от ее пришепетывающих толстых губ. А кроме того, что она запоминала все, что говорила мама Тая, так девочка еще и успевала подумать кое о чем. Например, о том, откуда эта на вид неповоротливая толстуха может знать, как надо убивать ловкую Аглаю при помощи Кровопийцы, а еще девочка думала о том, что мама Тая не дура, о том, что она хитрая, и о том, что с ней нужно быть осторожной.

– Значит, вы отдадите мне кольцо, останавливающее время, когда я… разберусь с Аглаей? – в последний раз спросила Светлана, когда мамаша наконец замолчала.

– Что? А… Кольцо, конечно, отдам. Да оно особо мне и не нужно, как узнаю, что Аглая сдохла, так сразу приходи. Отдам, отдам…