Корректор Юрий Кудряшов
© Ксения Комал, 2020
ISBN 978-5-0051-8659-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Встреча выпускников запомнилась тоской, слезами и тонной декоративной косметики, оставившей следы на посуде, скатерти и даже белоснежных занавесках. Стася и раньше не любила подобные мероприятия, но вечер, организованный родной школой, превзошёл все ожидания и уверенно закрепился на верхней строчке списка «что нельзя повторять ни при каких обстоятельствах». Список девушка составила ещё в старших классах, и, хотя с годами приоритеты не раз менялись, старинные стены альма-матер стабильно в нём фигурировали.
Сейчас, сидя в небольшой кофейне, где не оказалось других полуночных посетителей, Стася не могла понять, отчего вообще решила посетить дурацкий вечер, и, методично отковыривая стразы от тёмно-вишнёвого платья, предавалась невесёлым мыслям относительно своего прошлого, будущего и, что самое печальное, настоящего. Экран телефона беспокойно мигал, информируя о всё новых звонках от родителей. За окном горел тусклый фонарь, свет которого падал на маленький деревянный столик. Юноша за барной стойкой откровенно зевал, с недовольством поглядывая на единственную клиентку.
– Вы круглосуточно работаете, – угрюмо напомнила Стася, для верности ткнув пальцем в сторону таблички с расписанием. – Радовались бы, что я вас развлекаю…
– Р-развлекаете? – Парень слегка заикался, но явно этого не стыдился. – По-моему, вы не совсем улавливаете значение этого слова.
– Главное, чтобы вы улавливали значение фразы «дайте жалобную книгу», – скривилась девушка. – Тащите ещё две булочки и сотрите с лица неприязненное выражение.
– Н-на вашем месте я бы этого не делал… – Он окинул выразительным взглядом её фигуру, но еду всё же принёс. – Дайте угадаю: встречались с бывшими одноклассницами и поняли, что здорово им проигрываете? Вы не переживайте, у меня сейчас полно таких посетителей – школ в районе до фига, выпускной везде был в одно время, вот и начинается…
– Что начинается? – машинально спросила Стася, хотя следовало вернуться к варианту с жалобной книгой.
– Ноют, пьют, опять ноют… Причём такое ощущение, что беда ещё никого не миновала. Мне даже интересно, существуют ли люди, которые после этих встреч находятся в приподнятом настроении. Спрашивается, зачем надо было идти, если в себе не уверены…
– Родители заставили, – буркнула девушка.
– С-сколько вам лет? – обидно удивился юнец, и Стася предпочла сосредоточиться на булочке. – Н-нет, серьёзно, как родители могут заставить, если…
– О шантаже, угрозах и кровавых семейных драмах ты, конечно, не слышал?
Она бросила на стол пару купюр, взяла с тарелки оставшуюся булку и направилась к выходу. Парень успел крикнуть вдогонку, что совсем не прочь послушать, однако Стася демонстративно хлопнула дверью и, с наслаждением втянув прохладный ночной воздух, побрела по пустынным улицам сама не зная куда.
* * *
– Как прошло? – Мать суетливо выставляла на стол разносолы, то и дело бросая напряжённые взгляды на Стасю и почему-то на селёдку под шубой. – Девочек видела?
– Видела.
– Они изменились?
– Нет.
– Совсем?
– Совсем, – подтвердила девушка, решив не рассказывать о том, что последние десять лет проехались по её одноклассницам безжалостным катком.
– А мальчики?
– Тоже.
– А…
– Учителя такие же, как раньше.
– И даже…
– Любовь Дмитриевна в полном порядке, преподаёт у младшеклассников, что в её восемьдесят семь немного странно.
– Подвиг, – радостно покивала мать.
– Подвиг – это держать себя в руках и не глумиться над старушкой, когда тебе девять, а она всё равно ничего не слышит, – буркнула Стася и тут же устыдилась. – Нормально посидели: вспоминали, рыдали, хвастались достижениями… Короче, больше я на это сборище ни ногой…
– Милая, однажды тебе тоже будет чем похвастаться, вот увидишь…
– Твои материнские мечты не выдерживают никакой критики.
– Всё лучше, чем мечты твоего отца. – Женщина опасливо покосилась на полки, уставленные спортивными наградами, и безразлично спросила: – Колено ещё болит?
– Нет, – соврала Стася, моментально почувствовав, как заныл сустав.
Профессиональный спорт многим даётся нелегко, а когда он внезапно заканчивается перед заветной Олимпиадой, сохранить самообладание совсем уж непросто. Вот только Стася, получив серьёзную травму, испытала настоящее облегчение и, вопреки мнению знакомых, не убивалась по потерянным годам и несбывшимся надеждам, а тихо радовалась возможности не соблюдать режим, не мучиться на тренировках и не считать калории. Причём последнее было едва ли не самым приятным – распробовав нормальную человеческую пищу, девушка настолько вошла во вкус, что предавалась греху чревоугодия при каждом удобном и неудобном случае.
– А ты похорошела, – сказала мать, что следовало считать вежливо-ненавязчивой попыткой намекнуть на лишний вес.
Стася и сама прекрасно знала, что поправилась, но это её совершенно не напрягало: в кои-то веки фигура приобрела женственные очертания, волосы стали немного длиннее, а посторонние люди больше не принимали её за мальчишку-подростка. В целом в жизни наконец наметились позитивные перемены. Иногда девушка даже начинала верить в светлое будущее, однако родители упорно тащили её назад, в уныло-депрессивные времена, и сопротивление давалось очень тяжело.
– Я работу ищу, – после долгой паузы проинформировала Стася. – Может, тренером возьмут.
– Милая, ты же знаешь, что твой отец…
– Хотел видеть меня на пьедестале, а не в крошечной каморке наблюдающей, как мои мечты сбываются у других, – заученно буркнула девушка. – Простите, что подвела, не оправдала потраченных усилий и вообще – позор семьи. Я пойду, заверни мне селёдку с собой.
– Станислава, ты несносна.
– Взаимно.
В дверях она столкнулась с отцом – крепким усатым мужчиной, чьё лицо уже давно обрамила седина – и, выпалив что-то приветственное, поспешила удалиться. Родитель обладал чересчур жёстким, требовательным характером. В детстве Стася искренне его боялась и старалась беспрекословно подчиняться, поэтому покорно отправилась в спортивную секцию, хотя на самом деле мечтала заниматься музыкой, и много лет расшибалась в лепёшку, приводя тренера в неописуемый восторг. При мысли о том, что может ослушаться отца, девушка всегда покрывалась испариной и лишь с возрастом поняла, что давно следовало ограничить его необъяснимую власть над семьёй. По крайней мере, в отношении её будущего.
Сделать это оказалось не так просто, как хотелось бы, однако Станислава упорно гнула свою линию, правда изредка давая слабину и возвращаясь к амплуа милой, скромной барышни, которая совершенно не умеет перечить родителям. Встреча выпускников стала ещё одним напоминанием о необходимости максимально отдалиться от отца или, на худой конец, пропускать его требования мимо ушей.
– Стася?
Девушка притормозила и недоумённо уставилась на высокого светловолосого мужчину, который стремительно к ней приближался, всем своим видом демонстрируя подозрительное дружелюбие. Лицо его знакомым не показалось, желание пообщаться было сильно некстати. Решив прикинуться глухой, Станислава отвернулась и быстрым шагом двинула к перекрёстку, однако источающий восторги тип находился в неплохой физической форме.
– Куда ты так бежишь? Не узнала?
– Э-мм… Конечно узнала! Сколько лет, сколько…
– И сколько? – усмехнулся мужчина, явно наслаждаясь её замешательством. Выглядел он на удивление прилично – таких в окружении Стаси было мало, и девушка окончательно смутилась.
– Много, – пробурчала она, мысленно призывая незнакомца обидеться и убраться восвояси.
– Как-то это расплывчато…
– Сам скажи, – разозлилась Станислава. – Мы не на телевикторине.
– Один.
– Что – один?
– День, – совсем развеселился мужчина. – Точнее, даже меньше. Неужели я такой незапоминающийся?
Поскольку вариантов было немного, девушка подумала о злополучном школьном мероприятии и, к своему ужасу, распознала в блондине нечто невнятное и не слишком трезвое, зато отчего-то твёрдо уверенное в собственной привлекательности. Вёл он себя отвратительно и даже вынудил Стасю приличную часть вечера проторчать во внутреннем дворике, где, благодаря зарослям какого-то пышного кустарника, можно было прятаться довольно долго.
– Так это ты?.. – Образ стильного ухоженного человека совсем не вязался с тем, что она видела накануне, и девушка испытывала некоторые сомнения. – Мы что, учились в одном классе?
– В параллельных. Иван Вольтов.
– Первый раз слышу. – Необходимость соблюдать приличия испарилась вместе с вежливо-нейтральным отношением, уступив место лёгкой брезгливости и желанию поскорее избавиться от навязчивого поклонника. – Ты что-то путаешь.
– Ты не забыла бы меня, если бы чуть чаще посещала школу, – нисколько не обиделся Иван.
– Я пропадала на тренировках. И потом, ты меня не забыл почему-то.
– А как забудешь, когда твоими фотографиями все стенгазеты пестрели? Если хотела сохранить инкогнито, надо было на соревнования паранджу надевать.
– Это всё в прошлом, – кисло сообщила Стася, сообразив, что перед ней фанат, мечтающий погреться возле чужой славы. Порой на её жизненном пути попадались подобные экземпляры, и по опыту девушка знала, что отделаться от них крайне непросто.
– Так ты мне уже рассказывала.
– Когда? – по-настоящему изумилась Станислава, лихорадочно вспоминая прошлый вечер. Пить точно следовало меньше, но всё же она соблюдала меру, и шампанское вряд ли привело к амнезии. Да и с чего ей откровенничать с каким-то недалёким…
– Три года назад, когда из спорта ушла. – Налюбовавшись её опешившим лицом, Иван благородно уточнил: – Я психолог, ты приходила ко мне на консультацию. Естественно, я должен был выяснить, в чём дело, узнать подробности твоей жизни, отношений в семье и всё такое… Судя по тому что на повторный приём ты не явилась, наш разговор оказался полезным.
– Или наоборот, – огрызнулась девушка, на этот раз действительно его вспомнив.
За психологической помощью она обращалась лишь однажды, по настоянию всё того же отца, волновавшегося за её здоровье. Незабвенный родитель отчего-то был уверен, что, покинув большой спорт, дочь непременно обзаведётся вредной зависимостью, пойдёт по наклонной и окажется на кладбище, а потому предпринимал срочные и, как он считал, действенные меры. Вопреки его тревогам, Стася была очень далека от душевного раздрая, однако решила, что беседа со специалистом поможет определиться с вариантами развития, придаст ей нужное направление, обеспечит пути отхода, когда отец в очередной раз что-нибудь учудит…
То ли Иван относился к работе с неестественным рвением, то ли у девушки было больше проблем, чем ей казалось, но на приёме она охотно поведала о своих несчастьях, начиная с раннего детства, и в результате сама же устыдилась. Не то чтобы психолог откровенно её осуждал или критиковал, однако он ясно дал понять, что нытиков мало кто любит и вообще пора научиться справляться с тем, что не нравится, а не обвинять родителей во всех неудачах и разочарованиях. Доля истины в его словах определённо присутствовала, оттого повторный приём так и не состоялся.
– Напрасно ты тогда не пришла, я разработал целую программу, которая…
– Могла бы довести до суицида человека с менее крепкими нервами, – отчеканила Стася. – Ты профнепригоден, перестань издеваться над людьми и займись чем-нибудь полезным.
– Например?
– На рынке пирожками торгуй.
– Повар из меня так себе.
– Уверена, лучше, чем психолог. – Она хотела уйти, но не удержалась и добавила: – Судя по состоянию, в котором ты был вчера, жизнь великого мозгоправа дала нехилую трещину. Со своими тараканами разобраться не можешь, а всё туда же…
Станислава бодрым шагом направилась вниз по улице (совсем не в ту сторону, куда собиралась, но так было эффектнее) и, выцепив взглядом знакомую многоэтажку, притормозила. Вряд ли Наташка сейчас дома, хотя после вчерашнего вечера…
Натали Петрова (именно Натали, на иностранный манер) была лучшей подругой Стаси и по совместительству наиболее упёртой конкуренткой в борьбе за медали. Девочки росли в одной спортшколе, занимались у одного тренера и подавали одинаковые надежды. Долгое время они относились друг к другу с лёгкой ненавистью, но потом выяснилось, что обе вынужденно подчиняются деспотичным родителям (мать Натали активно стремилась в мэры городка и старалась сделать из дочери своё подобие), и общая беда их несколько примирила. Вскоре Петрова ушла из спорта и отправилась за границу получать образование, а когда вернулась, уже и Стася не претендовала на призовые места. Постепенно девушки нашли точки соприкосновения и время от времени встречались, чтобы перемыть кости родителям или обсудить бывших коллег, чьи судьбы сложились более удачно.
На пороге Натали показалась после седьмого звонка и вид имела крайне безрадостный. Ничего не спросив, она пропустила Стасю в квартиру, захлопнула дверь и растянулась на низеньком диванчике – прикрыв глаза и опустив ладонь на лицо.
– Надо меньше пить, – резюмировала гостья, усаживаясь в кресло. – Ты даже на работу не ходила?
– К чёрту работу, к чёрту мать, к чёрту её очередную кампанию… – привычно завела Натали и вдруг осеклась. – А с тобой-то что? Где скорбь и уныние после общения с отцом?
– Как оказалось, в мире есть и более неприятные мужики. Ты помнишь Ивана Вольтова?
Подруга села, недовольно поморщилась и, не поднимаясь с диванчика, потянулась, чтобы задёрнуть штору, хотя в комнате и так было очень сумрачно, даже не верилось, что за окном шумит радостный июнь.
– Помню. – Она безразлично пожала плечами. – Белобрысый, симпатичный, во всех играх был заводилой. Мы мало общались по понятным причинам. А что?
– Встретила сегодня. И, кажется, вчера.
– Только не говори, что запала, – усмехнулась Натали. – По нему ещё в школе все девки сохли, а сейчас и подавно.
– Откуда знаешь?
– Матушка, – коротко ответила подруга, будто это всё объясняло. Сообразив, что от неё требуются подробности, Натали достала из-под дивана ополовиненную бутылку вина, приложила её к виску и, мучительно растягивая слова, продолжила: – Он открыл какой-то крутой центр помощи, сотрудничает с государственными учреждениями, у наших на слуху. Судя по тому, что о нём говорят, Вольтов зашибает неплохие деньги, а вкупе с его внешностью это должно давать вполне предсказуемый результат, так что…
– Про девок я поняла, но на чём он зарабатывает? Вроде сфера не особо благодатная.
– Ну, клиенты-то разные. Кто-то может заплатить и платит, кто-то жену в психушку упекает, кто-то сына-подростка отмазывает…
– В каком смысле? – не поняла Стася. – Это что-то незаконное? Ведь если лечение…
– Была одна история, – поморщилась Натали. – Не знаю, правда или нет, но слухи упорно ходят, а Вольтов, кажется, даже не отрицает. Маман им восхищается. По-моему, почти побаивается. Говорит, чтобы я брала пример и так же…
– Что за история? – перебила девушка, пока подруга не села на своего любимого конька.
– Есть у нас одна важная персона. Чем занимается, непонятно: по полгода на островах, в остальное время в городе гульбанит. Вроде как учредитель серьёзного фонда, только что за фонд – никто не знает.
– Криминальный авторитет?
– Из бывших, и особо этого не скрывает. Но сынульку мечтает видеть крепким столпом общества – времена сейчас такие, что на легальной государственной службе можно…
– Я поняла, род деятельности тот же, просто немного с другой стороны. Сын не тянет?
– Ну, как сказать… – Натали усмехнулась и, выудив из-под диванной подушки ноутбук, быстро застучала пальцами по клавиатуре. – Вот, полюбуйся его подвигами.
На нечётком снимке Стася увидела улыбающегося, явно уверенного в себе парня с идеальными чертами лица и холодными, почти ледяными глазами. Ниже шла статья, в которой журналистка пела юноше дифирамбы, расхваливая его успехи в учёбе, спорте и редкое для молодёжи стремление к благотворительности. Очевидно, папа не терял времени даром.
– Это что, районная газета? Та самая, в которой смешные зарплаты и не слишком профессиональные кадры?
– Твой намёк мне ясен, но о нашем герое пишут и многие другие. В общем, суть в том, что из него пытаются сделать идола для нового поколения и тёмные пятна в блестящей биографии весьма некстати.
– Какие там пятна? Что пацан к психологу обращался? Это же не венеролог, в конце концов.
– Психиатр. – Натали отхлебнула из бутылки, поморщилась и гостеприимно протянула угощение Стасе. – Не будешь? Ну как знаешь.
– Выходит, в центре Вольтова делают что-то вроде фальшивых психиатрических экспертиз? Или как это правильно называется? Выдают ненормальных граждан за вполне обычных и наоборот…
– Ладно бы просто ненормальных, а то ведь речь о тех, кто реально опасен. – Подруга неприязненно покосилась на фото юноши и захлопнула ноутбук. – Говорят, он с раннего детства животных мучил, потом на сверстников переключился, и в результате…
– Убил кого-нибудь?
– Нет, не убил. Хотя я, конечно, могу и не знать… Помнишь, в том году случилась мерзкая история с ритуальным изнасилованием? Весь город в ужасе был.
Стася помнила. Еле живую девчонку обнаружили возле её дома, полиция тогда опрашивала соседей и к ней тоже пару раз заходила. Преступники не были найдены, хотя следователь должен был действительно стараться – для спокойного тихого города такая трагедия была чем-то из ряда вон, и с ответственных лиц наверняка требовали по полной.
Девушка воскресила в памяти тревожное хмурое утро, когда в их дворе рябило от мигалок, и невольно поёжилась.
– Хочешь сказать, что состоятельный папа с помощью Вольтова отмазал сыночка-садиста? Сей добрый юнец – настоящий психопат? Или просто испорчен деньгами и не самой приятной наследственностью?
– Хочу сказать, что от сего юнца надо держаться подальше. Естественно, если ты не планируешь закончить дни в какой-нибудь выгребной яме с отрубленными ногами.
– Почему обязательно ногами? – вздрогнула Стася.
– Это для яркости образа. Не вздумай соваться к святому семейству.
– Ладно. Но адрес всё-таки дай.
– Зачем? – простонала Натали. – Займись наконец чем-нибудь интересным, работу найди или мужика. Нельзя до старости быть занозой в чужой заднице, это неэстетично.
– Затем, что я могу набрести на их дом совершенно случайно. А так буду знать, куда не надо ходить.
– Ага, очень убедительно.
Подруга, постанывая, поднялась с дивана, долго копалась в каких-то бумагах, кучей сваленных на столе, и через некоторое время снабдила Стасю нужными данными. На прощание она вежливо проводила гостью до двери, что было сродни подвигу, обняла и с грустью сказала:
– Знаю, что отговаривать бесполезно, поэтому просто по-человечески прошу…
– Постараюсь не приближаться к выгребным ямам, – искренне пообещала Стася, быстрым шагом направляясь вниз по лестнице.
Через пару кварталов она заметила симпатичную лавочку возле куста черноплодки и, устроившись на ней, попыталась собраться с мыслями. Никакого желания вступать в контакт с малолетним психопатом и теми, кто его покрывает, разумеется, не было, просто уж очень это изнасилование походило на одну давнюю историю… Вернее, Станислава не могла точно знать, походило или нет, ведь всё случилось ещё до её рождения, но, судя по тому, что ей рассказывали, у двух весьма отдалённых по времени трагедий обнаруживалось немало общего. В прошлом году девушка потратила несколько месяцев на поиски виновных, однако не продвинулась ни на шаг и, когда следователь вежливо попросил её не лезть куда не надо, была вынуждена приостановить активную деятельность. Теперь у неё появилось имя вероятного преступника, а это уже что-то… Правда, в силу возраста к тому давнему интересующему её случаю парень иметь отношения не может, но у него есть родитель, который не слишком чтит закон и неизвестно чем занимался в начале криминальной карьеры. Хотя чем сейчас занимается, тоже неизвестно. Всё-таки надо быть предельно осторожной и не нарываться на реальную опасность – не стоит оно того.
Немного поразмышляв на тему скоротечности и несправедливости жизни, Стася поднялась и безрадостно побрела в сторону автобусной остановки. Обитала будущая звезда криминальных хроник в пригороде, где девушка очень не любила бывать.
* * *
– Здорово, Стас. Какими судьбами?
– Гуляю, – буркнула она, делая вид, что невероятно торопится.
Однако на стройную ухоженную блондинку её намёки не произвели никакого впечатления, и через минуту прекрасное создание выбежало на улицу, пронизывая местность ароматом дорогого, но не слишком приятного парфюма.
– В наших краях? Никогда тебя здесь не видела.
«Рожей не вышла», – едва не ответила Стася, но вместо этого только пожала плечами.
– Дом присматриваешь?
– Вроде того, – совсем сникла девушка, с печалью подумав о стоимости элитной недвижимости.
Именно сюда, получив после Олимпиады материальную благодарность от губернатора и полностью себя обеспечив, переехали некоторые её знакомые. Да, она тоже могла бы, и любящий отец неустанно об этом напоминал.
– У нас сейчас ничего не продаётся, но возле ручья строят новый квартал, так там…
– Ладно, подожду, пока достроят.
Лицезреть довольную жизнью Дашку Терентьеву было не слишком приятно. Так вышло, что именно она всегда оставалась позади своих более успешных соперниц и именно она в итоге их обскакала, взяв бронзу на самом главном мировом событии и заарканив хоккейную легенду. Легенда выглядела счастливой лишь первые несколько месяцев после свадьбы, затем резко начала колесить по другим странам и дома почти не появлялась, что делало Дашку совсем уж везучей. По крайней мере, так считала Натали, а ей в подобных вопросах можно было верить.
– Ты, случайно, не знакома с Черновым? На соседней улице живёт, вы наверняка встречались.
– Дружила с его женой, – кивнула Дашка, и на мгновение Стасе показалось, что давняя соперница помрачнела. Для вечно весёлой, жизнерадостной девицы, на чьём лице даже после обидных поражений не появлялось слёз, это было нетипично.
– Поссорились?
– Да нет, почему же… До последнего дня дружили… – Терентьева стала совсем сумрачной и серьёзно предложила: – Зайдёшь?
Стася кивнула, поскольку было интересно посмотреть, как живут выдающиеся спортсменки, и вскоре оказалась среди роскошных дворцовых интерьеров, сияющих блеском, дороговизной и почему-то одиночеством. Вышколенная прислуга бесшумно жалась по углам, лишь изредка напоминая о своём существовании робкими дёргающимися тенями, панорамные окна привносили в помещения летние солнечные лучи, которые тут же теряли тепло, высоченные потолки давили с неимоверной силой. Возможно, именно об этом мечтала Дашка, но она, Стася, точно предпочитает родную уютную квартирку с видом на закат. И никакой отец не убедит её в другом.
– Зина с собой покончила, – осушив чашку чая, сообщила Терентьева. – Повесилась. На ровном месте, безо всяких причин…
– Так не бывает.
– Ну, может, была какая-то депрессия, только я не замечала. И никто не замечал.
– Это нормально, ни к чему себя ви…
– Но я виновата! Виновата! Она была моей лучшей подругой. Как я умудрилась пропустить, ничего не сделать…
– Так же, как и тысячи людей в подобной ситуации. Если кто и должен чувствовать себя виновным, то это её муж, – закинула удочку Стася, мысленно прося прощения у родителей, которых подводит отсутствием элементарного сострадания. Но дело важнее, успокоить Дашку можно и потом, тем более что долго грустить она всё равно не умеет.
– Он работает много, – буркнула Терентьева. – Не до семьи особо. Да и сын проблемный, все мысли о нём.
– А что с сыном? – чересчур искренне удивилась девушка. – Вроде хороший парень, в газетах пишут, что…
– Конечно, кто станет писать, что в нашем благополучном посёлке живёт начинающий маньяк?
– Тот, кому небезразлично будущее вашего благополучного посёлка, – наугад предположила Стася. – А почему маньяк?
– Почему – не знаю, но тебя же интересует, в чём это выражается? Ты чего пришла-то? На самом деле, без отмазок для доверчивых имбецилов.
– Откуда ты знаешь, что у них с доверием? – невесело усмехнулась девушка. Рассказывать правду очень не хотелось, а сократить историю до состояния удобоваримой было не так уж просто. – Есть шанс обезопасить общество от вашего малолетнего психопата, но для этого мне нужна информация. О подробностях не спрашивай, ни к чему тебе.
– Я всегда подозревала, что тебя завербуют, – с улыбкой заявила Дашка, однако как-то сразу становилось ясно, что она не шутит. – Парень этот на меня ужас наводит, сколько его знаю. Вроде нормальный, обычный, ведёт себя как все, но иногда посмотрит – и просто мороз по коже. Это раньше было, когда я только сюда переехала, а ему исполнилось двенадцать или тринадцать. С годами стало хуже.
– Например?
– Многие соседи замечали, что в их мусорных баках по ночам кто-то роется. Баки у каждого рядом с домом, в небольшой пристроечке. Животное, конечно, может забраться, но это действительно сложно, и потом, у нас жёсткий контроль: хозяева трясутся за своих питомцев, они все наперечёт, и если какой-нибудь бродячий кот или пёс случайно заглянет, народ сразу охрану вызывает.
– Только не говори, что нарушителей границ расстреливают на месте.
– Нет, конечно, просто выгоняют. Я понимаю, это кажется странным, но представь, что ты приобрела котёнка тысяч за двадцать евро…
– Извини, не могу.
– Честно говоря, я тоже, – хмыкнула Дашка. – И не смотри так – да, я ещё помню цену деньгам. Нищее детство сказалось, всё не привыкну к нормальной жизни… Тем не менее это здесь сплошь и рядом: люди выкидывают на питомцев целые состояния, а потом трясутся, как бы чего не случилось. Ну и, естественно, редкие породы очень уязвимы, золотой кошак может загнуться от малейшего сквозняка, не то что от свидания с более маргинальным сородичем.
– Тогда зачем?..
Дашка пожала плечами и с лёгкой печалью предположила:
– Когда у людей есть всё, но не хватает самого главного, они ищут замену. Каждый – в силу своего воображения.
– Так с парнем-то что? – нетерпеливо напомнила Стася, которой слёзных изливаний и на встрече выпускников хватило. – Это он в помойках рылся? Бред какой-то.
– Бред – не бред, а исчезали из баков очень личные вещи. Не дорогие или полезные, нет. Он брал то, что люди не хотели бы всем демонстрировать: чеки из магазинов, нижнее бельё, официальные письма, пустые тюбики из-под крема от угрей или бальзама от облысения…
– Весёлый мальчик. Только с чего ты взяла, что это он?
– Соседи видели. Не то чтобы взяли с поличным, но они не сомневаются. Говорят, абсолютно уверены.
– Родителям его сказали?
– Сказали, и после этого всё прекратилось. Зато начались новые приколы – он подглядывал в окна, подбивал других детей на рискованные пакости, оставаясь в стороне…
– Поведение, может, не самое хорошее, но на психические отклонения всё же не указывает.
– Сын моей знакомой учится в одной школе с этим дарованием. У них был какой-то концерт, типа конкурса талантов, и оба пацана собирались играть на электрогитаре. Сын знакомой занимался несколько лет, брал уроки у профессионального музыканта и, соответственно…
– Его нашли с дыркой в голове?
– Нет, всего лишь со сломанными пальцами. Кому понравится, что нужно выступать после более подготовленного конкурента? Мне вот точно не нравилось.
– Сделаю вид, что намёка не поняла. И потом, ты же ничего нам с Наташкой не ломала.
– Потому что я была красивее.
– Как мило.
– Это не хвастовство, а факт. Я не могла соперничать с вами в спорте, но знала, что все взоры зрителей устремлены на меня. Моя маленькая, греющая душу победа.
– Ничего, что мы не участвовали в этом соревновании, поскольку просто о нём не знали?
– Ой, да кого волнует такая ерунда? – дёрнула плечом Дашка, и Стася мигом вспомнила, отчего в детстве её не любила. – Мне продолжать рассказ о юном Чикатило?
– Валяй.
– Накануне концерта ребята в компании друзей отправились в боулинг, и там произошёл странноватый несчастный случай…
– Пальцы рок-звезды застряли в шаре?
– Ага. Причём кто-то его не вовремя дёрнул, повернул… Чтобы вызволить бедолагу, вызывали спасателей.
– Но я так понимаю, что «дёрнул и повернул» не наш криминальный вундеркинд?
– Разумеется, нет. Зачем подставлять себя, когда можно всё сделать чужими руками?
Стася посерьёзнела и недоверчиво посмотрела на Терентьеву. До сих пор поступки парня выглядели как обычные подростковые закидоны и особого впечатления не производили. Но так тщательно спланировать целую операцию по устранению соперника… Это ведь нужно потратить время, применить воображение, выстроить стратегию… И всё без намёка на сочувствие или угрызения совести?
– Что вообще надо сделать с шаром для боулинга, чтобы в нём застряли пальцы?
– Иди спроси, – мило посоветовала Дашка. – Я только передаю, что слышала. А лезть в это болото и беспокоить спящих в нём змей – ни малейшего желания.
– Очень образно и поэтично.
– Зато правда. Я и в гости-то к ним не ходила, Зина всё время здесь была. Конечно, она понимала, почему я к ней не рвусь, но ничего не говорила и сына не выгораживала. Думаю, из наших, поселковых, с Черновыми вообще мало кто отношения поддерживал, она была рада, что я не отказываюсь от дружбы.
– И с чего бы этой Зине сводить счёты с жизнью? – себе под нос буркнула Стася, но Дашка расслышала.
– Можно подумать, у тебя все соседи в ближайших друзьях. Вне посёлка никто ничего не знал, и Зина общалась с кем пожелает. А проблемы с отпрыском – вроде бы повод их решать, но никак не бежать на тот свет, усугубляя ситуацию.
– Ну, по крайней мере, её эта ситуация уже не тревожит…
Они посидели ещё немного, но разговор не клеился, и Стася засобиралась к Черновым. Девушка не представляла, о чём их спрашивать и на какие точки давить, поэтому надеялась на фортуну, которая, впрочем, никогда не была к ней особенно благосклонна.
Криминальный авторитет облюбовал симпатичный кирпичный особняк с двумя аккуратными эркерами, внушительным забором и видеокамерами у ворот. Даже дом Дашкиного хоккеиста мерк перед грандиозным сооружением, и Стася подумала, что жить в такой махине – совсем не сахар. Впрочем, если сын начинает карьеру маньяка, огромные пространства весьма кстати – можно неделями не пересекаться с опасным отпрыском и, самое главное, не раздражать его своим присутствием.
Девушка несколько раз нажала на кнопку звонка, ответа не дождалась и принялась корчить в объектив камеры глумливые гримасы, надеясь, что охране на том конце надоест издевательство и последует хоть какая-то реакция. Мимические упражнения успеха почему-то не принесли, и Стася загрустила. Тащиться в этот посёлок снова не было никакого желания, уж лучше сразу задать свои вопросы, послушать в ответ раскатистый смех и удалиться ни с чем, но зная, что честно пыталась.