Вечность и еще два дня

Глава 3

Челюсть доктора вправили, хрящи носа совместили, постельный режим обеспечили. Миша повел себя как животное, избил Вадима до сотрясения мозга, извинялся потом долго, сам за врачом съездил. Полина его не простила, а Вадим извинения принял, заявление участковому писать не стал, предпочел решить дело миром. Но и в Москву он уезжать не захотел, остался у Полины.

Сотрясение было не особо сильное, головные боли Вадима не мучили. Для питания мозговых клеток и улучшения кровообращения врачи выписали ему пирацетам, для укрепления сосудов – кавинтон. Уколы делала Полина.

– Рука у тебя легкая, – сказал Вадим, укрывшись одеялом. – Совсем не больно.

Он смотрел на Полину так, как будто пытался ее заворожить. Она не выдержала, отвела в сторону взгляд. Нравился ей Вадим, даже очень, но нельзя было поддаваться чувствам. Полина очень хорошо это понимала.

– Тебе домой надо, – сказала она.

– Я его Варваре оставляю. И квартиру, и дом. Может, и бизнес отдам. – Вадим смотрел ей в глаза с улыбкой отчаянно смелого человека, стоявшего на эшафоте с петлей на шее.

Он готов был пожертвовать своей жизнью, но не ради Варвары, а во имя Полины.

Но она не хотела обсуждать с ним столь щепетильные вопросы, лезть в чужой монастырь со своим уставом.

– Ты Варваре это скажешь, ладно? А я пойду, – сказала Полина, закрывая коробку с лекарствами.

– Куда ты? – Вадим поймал ее за руку.

Красивый мужчина. Лицо распухло, синяк под глазом, а все равно ой как хорош собой.

– Как это куда? Работы много.

– Ты же только что пришла. – Он взглядом показал в сторону поселка, продолжая держать ее за руку.

– С одной работы на другую. Полы вымыть надо.

– Руки у тебя сильные, – сказал Валим и провел пальцами по ее ладони.

Полина захмелела от пьянящих ощущений. Ноги не отнялись, но мышцы ослабли. Ей никуда не хотелось идти. Присесть бы, но вдруг Вадим воспримет это как первую уступку, вслед за которой должна последовать и вторая? Уложит он ее на спину возле себя, проведет рукой по груди, она и растает.

– И нежные. Такие руки беречь надо, – продолжил он и приложился губами к ее ладони.

От наплыва чувств Полину шатнуло. Она вырвала руку, но не ушла. Сначала ей надо было восстановить ориентацию в пространстве.

– Нельзя тебе здесь одной с таким хозяйством.

– Ничего, как-нибудь управлюсь.

– Ты меня к себе возьми.

– Как это возьми?

Щеки у Полины стали вдруг красными. Она повернулась к окну, чтобы Вадим этого не видел.

– Бизнес-то я отдам, а деньги оставлю, – сказал он. – Я, знаешь ли, всю жизнь мечтал в деревне жить. Огород есть, птица есть, корову заведем, будем жить, не тужить.

– Корову, стало быть. – Полина пожала плечами.

Корова денег стоит, ее кормить надо, а сено дорогое, пять тысяч за тонну. Опять же овощи нужны, зерно, все, без чего рацион животины будет неполным. Неправильное кормление приводит к болезни, а лечение коровы – удовольствие не из дешевых. И коровник чистить – не самое приятное занятие. Ходишь потом, навозом воняешь.

Впрочем, сено можно и накосить. Вокруг дома только трава и растет, а земля своя, в лесничестве билет брать не надо. Если будут крепкие мужские руки, то и корову можно завести, и козу, и даже овец.

– Все у нас будет. – Вадим мечтательно улыбнулся.

Полина будто очнулась, недоверчиво глянула на него. Во-первых, не потянет он крестьянский воз. Вадим плоть от плоти городской человек, сельская жизнь для него – романтичная пастораль, хрупкая мечта, которая с легкостью разобьется о первую же реальную трудность. Да и не имела она права строить на него планы. Не могли они быть вместе даже после того, как он разведется с женой. Полина не способна предать сестру.

– Днем работаем, а в субботу вечером достанем из погреба самогоночки, солененьких огурчиков! – Вадим стал подниматься с кровати.

Полина слышала, как заскрипели пружины, но протестовать не стала. Не так уж и нужен ему постельный режим. Главное, не делать резких движений.

– Банька – само собой. Намоемся, напаримся. – Вадим подошел сзади, прижался к ней.

Полина просто не могла оттолкнуть его. Вдруг упадет, ударится головой? Она же медсестра, ей заботиться о больном нужно.

– Ты же любишь веничком? – Он провел руками по ее животу к бедрам, натягивая на ней шерстяное платье.

Вадим похож был на вулкан, такой же горячий и такой же пульсирующий.

Полина закрыла глаза, не в силах справиться с искушением.

– Пожалуйста, не надо. – Она мотнула головой.

– Ты же хочешь?

– Ну, пожалуйста! – взмолилась Полина.

Его руки уже мяли ее грудь, и она даже не пыталась их скинуть. Остановить Вадима Полина могла только словом.

– Я же серьезно. Разведусь с Варварой, женюсь на тебе.

Его жаркое дыхание отключало ее волю. Полина едва держалась на ногах.

– Я себе этого никогда не прощу, – пробормотала она.

Варвара ее почему-то не очень пугала. Она давно привыкла к вывихам в сознании старшей сестры. В чем только Варвара ее не обвиняла, даже за Мишу сказала пару ласковых. За Вадима она будет дуться, скорее всего, накричит, может быть, даже проклянет, но Полина это как-нибудь переживет.

Но ее будет грызть и терзать собственная совесть. Вдруг она проклянет сама себя?

А совесть уже заговорила, даже закричала, взбрыкнула как лошадь. Полина и сама ничего не поняла, а Вадим отлетел от нее, уцепился за кровать, но не удержался на ногах и сел на пол.

Разворачиваясь к нему, она бросила взгляд в окно и увидела красную машину, подкатывающую к дому. Варвара уже приезжала на ней к маме.

– Ну и силы в тебе! – с досадливым восхищением сказал Вадим и поднялся на ноги.

– А в тебе?

– Что во мне? – осведомился он. – Если ты насчет Миши…

– Нет, насчет Варвары. Она уже здесь. Я пойду открывать, а ты… – Полина запнулась.

Совсем не обязательно командовать чужим мужчиной. Пусть он сам решает, как ему быть, ложиться в постель или бежать к жене с повинной головой.

Она набросила куртку и вышла из дома, когда Варвара уже открывала калитку. Волосы у нее распущены, как у воинственной амазонки, макияж агрессивный, на манер девочки по вызову, короткая кожаная куртка с меховым воротником, джинсы с накладными карманами. Даже одежда боевая. Движения резкие, энергичные. Из глаз летели молнии и пронзали Полину насквозь.

– Где Вадим? – зло спросила Варвара, кивком показав на внедорожник мужа.

– В доме.

– Сказать, кто ты?

– Я-то здесь при чем?

– Тварь! – Варвара ударила наотмашь, быстро, хлестко, ладонью по щеке.

Из глаз у Полины брызнули слезы. Не столько от боли, сколько от обиды.

Ответить тем же, ударить, не решилась. Да и Варвара не собиралась ждать, когда младшая сестра созреет, рванула к дому, скрылась за дверью. Полина пошла за ней, но у порога остановилась. Незачем ей вмешиваться в семейную ссору. Пусть милые тешатся без нее и поскорее убираются к черту.

Откуда-то из глубины дома донесся истерический визг. Это Варвара общалась с мужем.

Полина усмехнулась. Теперь она знала, почему Вадим ушел из дома. Разве можно жить с такой психичкой? Но это ведь их дела, пусть они сами разбираются.

Полина побрела к бане по бетонной дорожке, местами усыпанной комьями свежей земли. Трактор позавчера проходил совсем рядом. Земля летела с колес, с плуга. Надо будет убрать, подмести и пашню подровнять, чтобы смотрелась как на картинке.

Полина и дом до блеска вычистит, и во дворе у нее все будет блестеть. Да она спать не ляжет, пока не наведет везде образцовый порядок. А чем ей еще заниматься, когда дом опустеет?

Не будет Вадима, увезет его Варвара. С одной стороны, это хорошо, а с другой – так плохо, что аж выть хочется. Не хотела она терять Вадима, жить без него и дальше.

Полина зашла в баню, механически задвинула засов, опустилась на скамью, уложила голову на грудь. Холодно здесь. Неплохо было бы затопить печь, но лень шевелиться. Все потом. Вадим уедет, она соберется с мыслями, осознает потерю, смирится с ней, а после этого уже и за дело сможет взяться. А если замерзнет, околеет, значит, так тому и быть.

Шло время, за окном дул ветер, облысевшая груша тоскливо скребла ветвями по железной крыше. Вадим не появлялся, да Полина на это и не надеялась. Если она и ждала его, то втайне, тихо, чтобы не вспугнуть счастье. Оно находилось где-то далеко, но смотрело в ее сторону.

Полина боялась надеяться на чудо, может, потому оно и не происходило. Прошло не меньше часа, а Вадима все не было. Да и не могло быть. Уехал он. Вместе с Варварой или порознь, это уже не важно. Нет Вадима, и больше не будет. Может, это и к лучшему, но почему на душе так плохо?

Кто-то подошел к двери, взялся за ручку, дернул.

Полина вздрогнула. Неужели Вадим? А если Миша?

Дверь снова дернулась.

– Полина! – Это был голос Вадима, в нем звучала тревога.

Она вспорхнула, открыла дверь. Вадим увидел ее и облегченно вздохнул.

– Уф!.. А я думал… – Он осекся, не решаясь сказать.

– Что ты думал? – Полина, затаив дыхание, смотрела на него.

– Да мало ли. Ты принимаешь все слишком уж близко к сердцу.

Благодарная улыбка тронула ее губы. Полина могла наложить на себя руки. Это его и пугало. Он беспокоился, переживал, потому что не хотел терять ее.

– Что я принимаю?

– Я понимаю, Варвара твоя сестра, но жизнь есть жизнь. И в том, что произошло, твоей вины нет.

– Что произошло?

– Мы с Варварой разводимся. Я остаюсь с тобой.

Вадим нежно улыбался, посматривая на нее. Но Полина видела в его глазах не только желание быть вместе. Там был еще и страх перед будущим. А вдруг что-то пойдет не так и он разочаруется в своей новой жизни? Она делала крутой поворот, а на виражах заносит. Если не справиться с управлением, то можно вылететь в тартарары.

– Где Варвара? – спросила Полина.

– Уехала. А мы с тобой тут остались.

– И что дальше?

– Завтра ты не пойдешь на работу, тебе это не нужно. Я буду твоим кормильцем.

– Я не знаю.

Стало страшно и Полине. Черт с ней, с Варварой, она сама во всем виновата. Вадим разочаровался в старшей сестре. Вдруг он откажется и от младшей? Полина должна была ужом закрутиться, но удержать его. А если не сможет, не справится?..

– А тебе и не надо ничего знать, – с улыбкой проговорил Вадим. – Знать за тебя буду я. А твоя задача – во всем слушаться меня. Пошли, сделаешь мне укол. Что-то голова разболелась. Твоя сестра – ходячий филиал ада.

Полина качнула головой, отказываясь обсуждать Варвару, но ничего не сказала. Она взяла Вадима под руку, провела его в дом, уложила в кровать, сделала обезболивающий укол.

Варвара уехала, Вадим остался с ней, и это уже свершившийся факт. Он сам предложил Полине новую жизнь, взял ее за руку. Все это хорошо. Но сложится ли у них, сумеет ли Полина его удержать?

Страх вернулся к ней, ледяными руками развел душу на две половинки. В доме было тепло, но ее залихорадило, затрясло в ознобе.

– Что с тобой? – Вадим обеспокоенно посмотрел на нее.

– Да нет, ничего.

– Это у тебя от волнения. Тут водка нужна.

Полина пожала плечами. Не хотелось бы ей начинать новую жизнь с водки, но если Вадим настаивает, то она, в общем-то, не против.

– Для наружного применения, – сказал он. – Сначала горячего чая с малиной внутрь, а потом водка снаружи.

– Можно просто чай, – сказала она, прошла на кухню, поставила на плиту чайник и мечтательно глянула на пузатый, сверкающий медью самовар.

Жаль, угли в печи давно уже остыли, а так они пили бы чай из самовара. Но у них еще все впереди. Если, конечно, судьба не смеется над ней.

Сейчас они с Вадимом выпьют чаю с остатками вчерашнего пирога, и она возьмется за стряпню. Он будет лежать в кровати как король, а Полина станет обхаживать его, пельменей ему налепит, блинов напечет.

Она выпила чаю с малиной. Ей стало теплей, но Вадим не успокаивался.

– Ложись! – потрясая чекушкой, сказал он. – Не стой столбом, раздевайся!

Вадим развернул ее к себе спиной, расстегнул молнию на платье. Полина и опомниться не успела, как уже лежала в его в кровати в одних только трусиках, животом вниз. Он накрыл ее одеялом до пояса, плеснул на спину из бутылки, провел рукой вдоль позвоночника, как шваброй по полу, на мгновение замер, с силой выдохнул и стал втирать водку в кожу. Движения размашистые, энергичные, но вместе с тем нежные, даже ласкающие. Водка пьянила так, как будто Полина употребляла ее внутрь. Вадим тер ее спину, а разгорячилась и грудь. Полина по-прежнему дрожала, но уже вовсе не от холода.

Вадим перевернул ее на спину. Она инстинктивно закрылась руками, но с легкостью позволила развести их в сторону. Он плеснул водки ей на живот, но растирать не стал, низко наклонил голову, губами коснулся пупка. Полина едва не засучила ногами от нетерпения.

– Ну, за нас! – сказал он и втянул в себя водку с ее живота.

Полина даже не дернулась, когда Вадим быстрым, напористым движением стащил с нее трусики. Она с жадностью обжала ногами его бока, когда он забрался на нее.

– Ты никогда об этом не пожалеешь, – сказал Вадим, вталкиваясь в течение новой жизни.

Сначала оно было спокойным, затем ускорилось, поднялась волна, река забурлила, где-то над ухом у Полины закричали чайки. Вадим управлял челном уверенно, крепко держал руль прямо по курсу и не свернул, когда в дно ударил тупой подводный камень, за ним второй, третий, толчок за толчком, как по стиральной доске. В борт угодила молния, чайки закричали еще громче. А потом тишина, солнце и покой. Рифы исчезли, руль был повернут набок.

Вадим тяжело дышал, обнимал ее.

– Сейчас бы закурить, – сказал он.

– Ты же не куришь, – пробормотала она.

– Варвара заставила бросить.

– И правильно.

– Что-то правильно, что-то нет. Зачем она с этим?.. – Вадим не стал продолжать, махнул рукой.

Он обнимал Полину, но как будто без души, думал о чем-то своем.

– С кем?

– Может, врет?.. Ты можешь соврать назло?

– Смотря в чем.

– У тебя с Мишей что-то было? Может, я тогда не вовремя зашел? Неправильно понял?

– Не было у нас ничего.

– Соврать можешь, – сказал Вадим. – Но не назло.

Полина вскочила, села, плечом прижалась к задней спинке кровати.

– Не было у нас ничего!

– Варвара говорит, что было.

– У Варвары язык без костей! – Полина мотнула головой до хруста в шейных позвонках.

– Вот и я думаю, что врет. Может, не спала она с этим мужланом? – с надеждой спросил Вадим.

Наконец-то Полина поняла, что у него болит. И еще она знала, чем его лечить. Но для этого ей нужно было заступиться за сестру.

– С Мишей? Нет, не спала она с ним.

– А мне сказала, что спала! – Вадим зло сжал кулак.

– Зачем? – спросила Полина и озадаченно посмотрела на него.

– Нравится он ей, – упавшим голосом сказал он. – Всегда нравился.

– Варвара может соврать назло.

– Вот и я думаю, что соврала.

– Соврала, – подтвердила Полина.

Она все поняла. Варвара наговорила мужу гадостей, хотела разозлить его и сделать ему больно, вот и приплела Мишу. Не суть важно, изменяла она или нет. Главное, что Вадима мучают сомнения. Это значит, что он любит Варвару, ревнует ее, когда-нибудь вернется к ней. И правильно сделает! Так ей, Полине, и надо!

Она поднялась, оделась, в калошах на босу ногу из теплого дома вышла в холод, но не замерзла, всего лишь остудилась. Ей нужно было успокоиться, осознать свое падение, приноровиться к новой жизни, научиться радоваться крошкам с чужого стола. Еще она не должна позволить этим крошкам засохнуть от тоски.

Полина заполнила водой котел и баки, затопила баньку, вернулась в дом, замесила тесто под пельмени, накрутила фарш. Ужин готов был к сроку, водочка под пельмени пошла с ветерком. Вадим накупался, напарился, добавил внутрь огонька, повеселел, перестал думать о Варваре.

Ночью он забрался к Полине под бочок. Отказывать она не стала. В этом уже не было никакого смысла.

Проснулась она рано, затопила печь, накормила собаку и птицу, выбрала из топки угли, поставила в жар горшок с пшеном, залитым молоком. Кашу можно было сварить и на газовой плите, но Вадим хотел, чтобы она протомилась в печи, а ради него Полина готова была и не на такие трудности. Она даже самовар на углях растопила. Вдруг Вадим проснется и захочет чайку?

Но Вадим не проснулся, а будить его Полина не стала. Она закутала кашу в старое покрывало, выкатила из амбара велосипед и отправилась в поселок. Всю дорогу в лицо ей сыпал мелкий снег. Начало ноября, морозы уже где-то рядом. Скоро земля станет белой, дороги заметет, завьюжит, о велосипеде придется забыть. До поселка всего полтора километра, на лыжах пятнадцать минут в спокойном темпе.

Амбулатория размещалась в деревянном доме со старой покосившейся крышей и новыми пластиковыми окнами. Сторож в штате не предусматривался, как и техничка. Полы мыла Полина, приходила пораньше и принималась за уборку. Девушка она шустрая, управлялась за двадцать минут в кабинетах хирурга и терапевта, процедурной, прививочной и, конечно же, в коридоре. А торопиться некуда, врачей нынче не будет. Терапевт был вчера, у хирурга прием завтра.

Работы на сегодня немного. Мария Михайловна прокапаться придет, дяде Савелию укол надо будет сделать, еще к Игорю Дмитриевичу на дом сходить. Анализы вчера пришли, надо бы отнести, поговорить, проконсультировать. Сам он уже давно не ходит, а дочери некогда. У нее на ферме дел непочатый край.

Полина управилась с уборкой, продезинфицировала кабинет, поставила чайник. А когда вода закипела, появился Миша и заполнил собой весь кабинет.

Полина окинула его оценивающим взглядом. Выбрит чисто, одеколоном пахнет, кепка новая, меховая, куртка с иголочки, нейлоновая, но с кожаными вставками. Уж не Варвара ли его облагодетельствовала?

– Чайку попьем? – спросил он, потирая руки.

Они у него крестьянские, мозолистые, заскорузлые, под ногтями грязь.

– Ты на прививку?

– Можно и на прививку.

– Тебе стерилизация показана. После двух уколов само все отсохнет.

– Да ладно тебе, – цокнув языком, сказал Миша. – Ты же сама была не против. А потом этот красавец появился. Зачем он на меня набросился? Нормально же все у нас было.

– Ненормально, – сказала Полина, но чаю Мише налила, стул поставила, вазу с печеньем пододвинула.

– А этот Гаврилов еще у тебя? – осторожно спросил он.

– И Гаврилова вчера была.

– Да, знаю.

– Ты с ней спал? – стараясь казаться невозмутимой, спросила Полина.

– Ну, было когда-то. В смысле, сейчас спал? – спохватился Миша.

Он еще не решил, правду сказать или солгать, но губы его уже растянулись в паскудной улыбке.

– Я тебе три укола сделаю, если соврешь, – и в шутку, и всерьез пригрозила Полина.

– Да нет, сейчас не спал. Она-то хотела, но мне ты нравишься. Нет, правда! – Миша посмотрел на нее глазами преданной собаки, но с человеческим лукавством в уголках рта.

Может, и нравилась ему Полина, но и от Варвары он не отказался бы, будь на то его воля.

– Гони ты этого Гаврилова в шею, толку с ним у тебя не будет. Наиграется и бросит.

– А с чего ты взял, что он играется? Вадим – муж моей сестры. Он имеет право жить в моем доме. Просто жить.

– А чего ты оправдываешься? – спросил Миша и хитро сощурился.

– Я не оправдываюсь!

– А покраснела чего?

– Не краснела я!

– Стыдно тебе, да? Вот и мне за тебя стыдно!.. За легкой жизнью погналась? Так не будет тебе легкой жизни! Не отпустит тебя земля, здесь, на ней, и останешься. Со мной. Если я захочу и на Ларке не женюсь.

– Плакать не стану.

– И я не стану, когда тебя твой москвич бросит, – сказал Миша.

Полина и сама понимала, что рано или поздно Вадим оставит ее. Оттого ей и стало горько до слез.

– Уходи! – заявила она, резко вскинула руку и показала пальцем на дверь.

Миша кивнул, поднялся, открыл дверь.

Уже в коридоре он обернулся, натянул кепку на глаза и сказал:

– Но смеяться не стану.

Миша ушел, не дожидаясь ее ответа.

Полина коснулась пальцем кончика носа, как будто это могло сдержать слезы, наворачивающиеся на глаза.

Глава 4

Зима в деревне – лучшее время года. Огород под снегом, живности минимум, только печку топи да за домом смотри. И комарья нет. Еще снег чистить нужно от порога до ворот и до баньки вдоль сараев.

Вадим протоптал тропинку до озера, подледной рыбалкой увлекся. Полина с утра на работу, а он за удочку. Наловит окуньков, она придет, пожарит или ухи сварит. Не столько для пропитания, сколько ему на радость.

Но рыбалка его уже не радует, банька не вдохновляет. Работой он себя не тешит, иногда, по настроению, нарубит дров, снег почистит, но в основном все она. Да и свободного времени у Вадима все меньше и меньше. В ноябре лишь однажды в Москву ездил, а за декабрь – пятый раз уже. Бизнес у него там, пригляд за делами нужен.

Полина все понимала и Вадима не держала. Да и не могла она, не имела на это права. Он ведь пришел к ней из чужого мира.

Не было его дома и сейчас. Вчера еще уехал, с утра. Отвез ее на работу, и до свидания. Сказал, что сегодня вернется, но Полина как-то не очень ему поверила.

Сегодня снег чистить не надо, он не падал. Небо ясное, мороз сухой, мягкий, дышится легко, и лыжи по снегу идут ходко. Путь от поселка к дому Полина одолела всего за десять минут.

Машины во дворе не было, пустующий дом потихоньку остывал.

Не раздеваясь, Полина набрала в охапку дров, занесла в избу, растопила большую печь, на кухне замесила тесто под пирог. Об обеде она не думала. Если Вадим и приедет, то только к ужину.

Дверь в родительскую спальню была приоткрыта. Проходя мимо, Полина вдруг увидела маму, лежащую на кровати маму. Она остановилась, повернула назад, заглянула в комнату. Нет, конечно. Кровать заправлена, подушки в наглаженных наволочках одна поверх другой, высокой пирамидкой.

«Не приедет он», – шепнула ей на ухо Варвара.

Полина явственно услышала ее голос, даже забрела в спальню старшей сестры, но там никого не было.

А за окном послышался треск тракторного двигателя. К дому подъехал Миша.

Полина набросила на плечи старое парусиновое пальто, вышла к воротам и увидела, как он отцепляет от трактора елку, привязанную к нему.

– А я просила? – недовольно спросила она, глянув на дорогу, идущую в сторону поселка.

Как бы Вадим не появился, не увидел эту самодеятельность. Миша для него как соль на рану. Не будет он рад этому визиту.

Елочка была очищена от снега, сжата, обвязана веревкой. Но можно было не сомневаться в том, что Миша привез ее из леса, а не с новогоднего базара.

– Я Новый год без елки встречать не стану, – заявил он и улыбнулся.

– Так домой и вези.

– Вместе встречать будем! – сказал Миша, вскидывая елку на плечо.

– Нет!

Калитка была заперта, но Полина еще и подперла ее собой, чтобы Миша точно не смог открыть. Пусть проваливает отсюда вместе со своей елкой.

– Где твой москвич? – осведомился Миша, бросив взгляд за ворота, где должен был стоять внедорожник Вадима.

– Не твое собачье дело!

– Я не собака! – заявил Миша, нахмуренно, исподлобья глянул на Полину, взял елку за нижний срез и с силой швырнул в нее.

От страха Полина вжала голову в плечи, но елка – большая, пушистая, тяжелая – пролетела над ней с такой легкостью, как будто не весила ничего. Дружок испуганно взвизгнул и едва увернулся от непрошеного подарка.

– И даже не кобель, – отряхнув ладони, обиженно сказал Миша. – Я к тебе серьезно, а ты этого не понимаешь.

– И ты не понимаешь, – сказала Полина. – А должен уразуметь, что не хочу я с тобой. Иди к Ларе, она тебя ждет.

– Лара!.. – Миша скривился. – Такая же дешевка, как и ты.

– Ну, спасибо тебе! – Полина всплеснула руками.

– Кушай, не подавись!

Миша зло глянул на нее, запрыгнул в свой трактор и, не закрывая дверь, в тулупе нараспашку поехал дальше, по дороге, которая тянулась вдоль озера к соседней деревне.

Полина какое-то время глядела ему вслед, потом повернулась и заметила ту самую машину, показавшуюся из-за поворота. Она просияла и бросилась открывать ворота. Может, Вадим и чужой, но любила она его как своего, радовалась каждому дню, любому часу, проведенному с ним.

Вадим улыбнулся, выходя из машины. Зубы его блеснули на солнце, но взгляд не прояснился, так и остался каким-то пасмурным.

– Что это на тебе такое? Зачем ты надела это пальто? – спросил он.

Вадим терпеть не мог старье, обновил ее гардероб, заставлял носить платья и тонкие чулочки. На зиму он купил Полине две дубленки, короткую и длинную с песцовым воротником. Да и на косметику денег не жалел. В принципе, все правильно. Женщина должна быть ухоженной, но все равно такая забота напрягала Полину. Вадим наверняка постоянно сравнивал ее с Варварой.

– А в чем еще этого медведя встречать? – Полина кивнула вслед трактору, еще заметному вдалеке.

– А ты встречала? – глянув на елку, спросил Вадим.

– За ворота не пустила.

– А он, стало быть, тебе елку привез, да? – Вадим в раздумье глянул на свою машину, в которой также могла бы находиться елка.

Но не было там ничего такого, а до Нового года осталось всего четыре дня.

– Я его не просила.

– Так его никто не просит. Ну, если только… – Вадим не договорил, скривился.

– Не было у них ничего с Варварой.

– Это он тебе сказал? – с капризным недовольством спросил он.

– Говорил, – ответила Полина, вспомнив давний разговор. – Наврала тебе Варвара, хотела позлить.

– А то я этого не знал! – заявил Вадим.

Он продолжал кривить лицо, но изнутри просветлел, как будто солнце выглянуло в узкий разрыв между темными тучами.

– Как она там поживает? – упавшим голосом спросила Полина.

Вадим так и не развелся с Варварой, и бизнес их остался за ним. Он мог встречаться с женой в своем офисе. Может, они просто там виделись, но не исключено было и нечто иное. Полина старалась не думать о плохом, хотела верить в хорошее, но себя-то не обманешь.

– Да нормально все у нее. Что у тебя на обед?

Полина кивнула и повела Вадима в дом. Она не стала говорить, что ждала его только к ужину, быстро начистила картошки и пожарила ее с колбасой, которая оставалась в холодильнике. Полина и баньку растопить успела. Он любил это дело с дороги.

Вадим ел молча, оживился, лишь когда Полина поставила на стол литровую банку клюквенной настойки.

– Ой как хорошо! А то у меня с утра что-то першит, – сказал он, приложив руку к груди.

– Сейчас бы в баньку, веничком.

– А потом в прорубь, – с улыбкой, но совсем не весело сказал Вадим.

– Зачем в прорубь? – осведомилась Полина.

Уж не собрался ли он топиться с тоски?

– Чтобы закаляться. Миша-то небось запросто в прорубь может сигануть, да?

– Не знаю. Я с ним в бане не была.

– Нет? Ты только не подумай, я не ревную. Пусть у вас что-то и было. Это твое право. Если до меня.

– Ни до тебя, ни после.

– А с Варварой у него что?

– Я же говорю, не было ничего.

– Ну, может, раньше что-то было?

– Не было. – Полина нашла в себе силы не отвести взгляд, но и в глаза Вадиму не посмотрела.

– Ну да, ну да, – погружаясь в раздумья, затихающим голосом проговорил он.

Вадим принялся за настойку. Полина его поддержала, а там и банька созрела.

Полина отхлестала его веничком, легла сама. Вадим старательно отшлепал ее от шеи до пят, но на этом все и закончилось. Он помылся, оделся и ушел, а ведь раньше обычно заставлял Полину опереться об верхний полок, прижимался к ней сзади.

Полина вспомнила, как они толкались в баньке на прошлой неделе. Тогда она громко радовалась бабскому счастью, а вот сейчас почему-то нисколько не возбудилась. Напротив, ей стало плохо, к горлу подступила тошнота, унять которую захотелось соленым огурчиком.

«Не надо мне было принимать настойку. И кислая она, и сладкая, оттого и хочется теперь солененького», – подумала Полина.

А вот у Вадима клюквенная настойка отторжения не вызывала. Пока Полина готовила ужин, он порядком наклюкался, добавил под горячий пирог с мясом и окончательно захмелел.

– Хорошо тут у тебя, – сказал Вадим, глядя на Полину осоловелыми глазами.

– Но дома лучше. – Не хотела она этого говорить, но такое сравнение само из нее вылетело.

– А разве я не дома? – и у нее, и у самого себя спросил он.

– С Варварой тебе будет лучше. – Полина сказала это тихо, с тайной надеждой, что Вадим не услышит.

– Ты думаешь? – Он цепко глянул на нее.

– Думай ты.

– Мне с тобой хорошо.

– Хорошо-то хорошо, – поднимаясь из-за стола, проговорила Полина и ушла на кухню, оставила Вадима наедине со своими мыслями и с Варварой.

Маялся он здесь, места себе не находил, и Полина его понимала.

Спать Вадим лег рано. Полина управилась по хозяйству, пристроилась к нему. Он ее обнял и затих. Не хотел он ее больше. Даже алкогольный градус в крови не вдохновлял его на смелые желания.

Всю ночь во сне Полина ловила рыбу.

Утром она проснулась рано, как и всегда, в назначенный час была уже на работе.

Чуть погодя подъехал терапевт. Он-то и объяснил, к чему снилась ей живая рыба, вернее сказать, подтвердил ее собственное толкование, оказавшееся верным.

Домой Полина вернулась вовремя и застала Вадима возле елки, уже установленной в горнице.

Он нашел старые игрушки, половину развесил по веткам, глянул на Полину с улыбкой, но без особой радости и сказал:

– Лишь бы только дороги на Новый год не занесло.

– Это ты о чем? – невесело спросила она.

– Да корпоратив у нас тридцатого, не могу не быть, народ не поймет.

– Ну, если надо, то конечно. – Полина не хотела настраиваться на похоронный лад, но плохое предчувствие давило на душу.

– У Олега переночую, а утром к тебе. Нормально все будет, я смотрел прогноз, снегопадов не ожидается. Вместе встретим Новый год.

– С Варварой.

– Почему с Варварой?

Полине показалось, что Вадим заставил себя возмутиться.

– Да потому, что ты этого хочешь.

– Нет, не хочу я, – снова сфальшивил он. – И не надо меня провоцировать!

– Не буду, – сказала Полина.

Ей нужно было взбодрить себя, настроиться на мажорный лад. Мужчины не любят женщин, которые нагоняют на них тоску.

Полина отправилась на кухню. Там у нее уже все готово было для соуса с мясом, осталось только сложить это добро в утятницу и сунуть в духовку.

Сейчас она приготовит обед, потом расскажет Вадиму о своей беременности. Это, конечно же, обрадует его. Он ведь хотел ребенка, наверное, и с Варварой расстался именно из-за ее бесплодности. А Полина родит ему сына, затем дочь, а там и на близнецов можно будет замахнуться. Все у них с Вадимом пойдет хорошо, нужно только заставить себя поверить в свое счастье.

Но за стол Вадим сел с пресным выражением лица и отсутствующим взглядом. Мыслями он был где-то далеко, возможно с Варварой.

Полина решила не поднимать больную тему, но Вадим заговорил первым.

– Полина, ты хорошая, – сказал он, глядя куда-то поверх нее. – Ты очень хорошая. Готовишь вкусно, хозяйка отличная. С тобой тепло, уютно…

– Но ты меня не любишь, – не удержалась она.

– Почему не люблю? – Вадим встрепенулся, приложил руку к груди. – Люблю! Просто… я даже не знаю, чего мне здесь, у тебя, не хватает. Все есть! А чего-то недостает. С Варварой ясно. У нее целый ворох всего. Но с ней все понятно.