Не будет вам мира

Часть первая

Глава 1

Прохладно на улице, ветрено, небо затянуто тучами, дождь моросит, лужи под ногами, и через это ненастье мчатся автомобили – мокрые, грязные, злые. На их фоне новенький «Мерседес» мог бы стать приятным исключением. Возможно, машина только что выехала в большой мир из автосалона: чистая она еще, непорочность в сиянии лака. Но исключением она, увы, не стала, потому что выплеснула свою злость, причем в буквальном смысле.

На светофоре загорелся зеленый человечек, но запрещающий сигнал не для «хозяев жизни». «Мерседес» промчался на красный свет, взорвав колесами лужу.

– Сволочь! – взвизгнула Варвара.

Ей досталось больше всего. Крупные брызги полоснули ее по лицу, напитали влагой челку, испачкали куртку и джинсы. И Кате тоже не повезло. Грязные капли забрызгали пальто, намочили подбородок, а одна попала на губы, и ей пришлось отплевываться, чтобы избавиться от чувства отвращения.

Зато Лариса успела отскочить назад. И еще при этом схватила за руку Варвару, чтобы увлечь ее за собой. Ни одна капля не попала на нее, но это не помешало ей выразить свое возмущение:

– Дурак!

Голос у нее глубокий, густой, низковатый, с приятной хрипотцой. Далеко не всякий мужчина может похвастаться таким даром.

Катя промолчала. Она тоже была возмущена, хотела бы дать волю своим чувствам, но не могла она ругаться, не умела. Можно было сказать, что воспитание не позволяло. Но это не совсем так. Все дело в особенностях личности. Бесконфликтная у нее натура, и ничего с этим не поделаешь. А хотелось бы отпустить соленое словечко в адрес «хозяев жизни».

– Ой, чего это? – растерялась Лариса, глядя на возвращающийся «Мерседес».

Наверное, она решила, что владелец дорогой иномарки, услышав оскорбление в свой адрес, решил призвать ее к ответу.

Зато Варвара ничуть не испугалась. Она красивая, эффектная блондинка и свято верила, что должна нравиться всем без исключения мужчинам. И если «Мерседес» возвращается, значит, его хозяин сражен ее красотой.

Она быстро носовым платком промокнула лицо, чтобы не смыть косметику, выжала челку, вскинула подбородок, расправила плечи. И глаза у нее заблестели – вроде бы негодующе, но с шансом на прощение. Главное, чтобы владелец «Мерседеса» захотел воспользоваться этим шансом.

Но мужчина, вышедший из машины, едва глянул на нее. Свою яркую, извиняющуюся улыбку он адресовал больше Ларисе, чем всем остальным.

– Дико извиняюсь за своего водителя! – приложив руку к груди, с рисованным раскаянием сказал он.

И сам он яркий. Черные волосы кудрявы, но это, похоже, химическая завивка. Лицо славянское, но кожа смуглая, как будто он только что вернулся из жарких стран. Аккуратная мушкетерская бородка шла ему очень, подчеркивая утонченность натуры и ухоженность внешности. И одет он с изыском человека, следящего за модой. Стильный пиджак, шелковая рубашка под ним, джинсы «от кутюр», дорогие лакированные туфли.

Но при этом он еще и хитрый. И с выдумкой. Катя видела, что мужчина вышел из-за руля, но при этом он извинился за своего водителя. Вроде бы как бы сам и не виноват. Но это скорее забавляло, чем вызывало осуждение.

– Сильно испачкались? – взяв Ларису под руку, спросил он.

– Да нет, совсем чуть-чуть.

Варвара потрясенно смотрела на него. Ее возмущала двойная несправедливость. Во-первых, она пострадала больше всех, но мужчину из «Мерседеса» это совершенно не интересовало. Во-вторых, она чертовски красива, но его внимание приковано к Ларисе. А она не очень симпатичная. Черты лица вроде бы правильные, но им недоставало женской утонченности, отчего иной раз казалось, что Лариса похожа на мужчину. И манеры у нее грубоватые, и походка нескладная. Может, потому и не было у нее никогда парня. И вдруг такой мужчина – смазливый, состоятельный, галантный. Лариса в центре внимания, а Варвара курит в сторонке.

– Вы меня больше всех забрызгали! – с истерическими нотками в голосе воскликнула она.

– Да? Тогда прошу прощения! – вежливо, но без души извинился мужчина.

– И что мне с вашим прощением делать? – наседала на него Варвара в отчаянной попытке приковать к себе внимание.

Но незнакомец упорно смотрел на Ларису.

– Если хотите, я могу отвезти вас домой.

– Хотим! – продолжала навязываться Варвара.

– Тогда прошу!

Хотела бы она, чтобы он взял ее под локоток, открыл для нее правую переднюю дверцу, помог сесть в машину, но эти признаки внимания достались Ларисе. Она оказалась впереди, а Варваре пришлось довольствоваться задним диваном. И Катя села рядом с ней. Мужчина чуточку эпатажный, с хитрецой, а судя по манере плевать на красный свет, еще и нахал. Но на маньяка он точно не похож.

– Все белые люди на задних сиденьях ездят, – с досадой глянув на Катю, сказала Варвара.

И вид у нее потухший, и голос прозвучал тихо, блекло. Да она и сама понимала, что это жалкое оправдание.

– Кстати, если вам интересно, меня Ираклий зовут, – улыбаясь Ларисе, представился мужчина.

– Варвара.

Но Ираклий и ухом не повел. Зато на Ларису отреагировал сразу.

– Красивое имя.

Катя называть себя не стала. Зачем, если она нисколько не волнует Ираклия? И обида здесь вовсе ни при чем. Просто ни к чему озвучивать то, что никому не интересно.

– И у меня имя красивое. Варвара-краса, русая коса.

– Длинная коса, – поправил Ираклий.

– И длинная тоже. Если мне волосы заплести, коса знатная получится… Ну, может, и не очень длинная. Но если волосы немного отрастить…

– Красивые у тебя волосы, – не оборачиваясь, перебил Варвару мужчина. – И коса будет русая. Светло-русая… И сама ты красивая. Настоящая русская красавица. Тебе бы сарафан и кокошник, цены б тебе не было.

Ираклий почти не смотрел на Варвару, но подметил все верно. Действительно, было в ее красоте что-то фольклорное, самобытное. Вроде бы и ничего особенного в чертах ее лица, но глаза красивые, глубокие, самотканая поволока в них. Густые брови, пышные ресницы как обрамление для этих изумрудов. Парни головы теряли от ее глаз. Только Ираклий совершенно равнодушен к ним. И, говоря о ее красоте, он всего лишь констатировал факт.

– Не совсем правда, – мотнула головой Варвара. – Классические русские красавицы склонны к полноте. А я совсем к этому не склонна. И кость у меня не тяжелая…

– Охотно верю, – даже не глянув на нее, сказал Ираклий. – Может, кто-нибудь скажет мне, куда ехать?

Адрес назвала Катя.

– Так это же совсем рядом.

– Но мы же не можем идти домой грязные и мокрые.

Варвара так наклонила голову в просвет между передними креслами, что ее волосы едва не касались его плеча.

– А живете все вместе? – глядя на Ларису, спросил Ираклий.

Но ответила ему Варвара:

– Да. В одной квартире. Одну квартиру на всех снимаем. Мы здесь в университете учимся…

– Да? Я почему-то подумал, что в школе.

– Нет, мы школу закончили. Сейчас на первом курсе.

– Значит, одни в Москве живете, без родителей…

Катя подозрительно посмотрела на Ираклия. Обдумывает он что-то. Она не видела его глаз, но чувствовала каверзы какие-то в них. В школе они уже не учатся, значит, совершеннолетние, и статья за совращение малолетних в их случае неприменима. Хотя это не так, и на самом деле восемнадцать лет еще никому не исполнилось, но Ираклий мог ошибаться в своих рассуждениях. Или он думал только об одной Ларисе, поскольку ее подружки его не интересовали. А может, Катя и вовсе заблуждалась в своих подозрениях… Хотелось бы, чтобы все так и было.

– Да, без родителей. Мы втроем здесь – как одна семья, – отозвалась Варвара.

– Хорошо вам, сами себе хозяева. Хоть всю ночь гуляй, никто ничего не скажет, да?

– Бывает, что и всю ночь гуляем… И даже с парнями!

– Не знаю, не знаю, – покачала головой Катя.

Оправдываться перед Ираклием ей не хотелось, но душа взывала к справедливости. Не гуляла она с парнями и не хотела. Вернее, не попадался ей еще такой молодец, который мог бы вскружить ей голову. А дружить с кем-то для галочки не хотелось вовсе. Да и учеба давалась ей не очень легко, а она привыкла быть отличницей, потому и корпела над учебниками все свободное время.

– А у тебя, Лариса, парень есть? – спросил Ираклий.

– Нет, – смутилась от столь прямолинейного вопроса девушка.

– Лариса у нас популярностью не пользуется, – заявила Варвара.

Катя возмущенно посмотрела на нее.

С Варварой и Ларисой она сдружилась в университете, с первых дней учебы. И даже предложила им жить в одной с ней квартире, которую в Москве сняла для нее мама. А Варвара с Ларисой дружили еще в школе и в университет вместе поступили. Только отношения между ними не очень честные. Варвара считала себя неотразимой красавицей, но при этом она нуждалась в Ларисе, чтобы на ее фоне сиять еще ярче. Она была первой скрипкой в этом дуэте, и Лариса всегда ей подыгрывала. Причем сама Варвара не считала зазорным унизить свою подругу. Вот и сейчас ее понесло. Наверняка от зависти. И Лариса молчит, опустив глаза, даже не пытается защищаться.

– Вроде бы и симпатичная она, – капнула меду Варвара. – Но парни почему-то обходят ее стороной.

– Да? А мужчинам нравится. Зрелым мужчинам. Вот мне, например, нравится, – сказал Ираклий.

Лариса от смущения еще ниже опустила голову. А Варвара от зависти закусила губу.

– Ты, Лариса, не слушай свою подружку. Каждому человеку свойственно ошибаться. Кстати, есть предложение. Сейчас я отвезу вас домой, а вечером заеду за тобой. Можем сходить в театр… Или в ресторан…

– Еще чего! – вспылила Варвара. – Мы ее одну не отпустим! Правда, Катя?

– Ну, я думаю, Лариса достаточно взрослая девушка, и ей самой решать… А если вы не хотите ее отпускать, то можете поехать с нами. В ночной клуб. Танцевать любите? – спросил Ираклий, глянув на Варвару как на помеху, но не самую досадную.

– И петь, и танцевать.

– Да, кстати, фольклор сейчас в цене.

– Почему фольклор? Я нормальные песни пою, современные.

– И хорошо получается?

– Очень.

– Ну, тогда тебе продюсер нужен. Только фактура у тебя русская народная. Тебе бы в сарафане петь да в кокошнике…

Впервые за все время Ираклий смотрел на Варвару с интересом. Хотя чувственности в нем ни на грамм. Какой-то деловой интерес, как у рабовладельца к плененной девушке. Как будто он купить ее собирался, чтобы затем выгодно продать.

Не нравилось это Кате. Очень не нравилось.

– Много вы знаете! – обиженно отмахнулась Варвара.

– Поверь, я в этом разбираюсь.

Немного подумав, Ираклий протянул ей свою визитку.

– Ух ты! Ираклий Валерьев! Знаменитый продюсер! – взвыла от восторга она.

– Заметь, я тебе ничего не предлагаю.

– Но я правда хорошо пою! Если нужно фольклор, то и фольклор могу.

– Да, фактура у тебя фольклорная. И в кокошнике ты будешь смотреться превосходно… Даже имя сценическое придумывать не надо. Варвара-Краса. А что, звучит! Если бы еще голос…

– Лариса, ну скажи ему! – вне себя от возбуждения Варвара чуть ли не умоляюще смотрела на подругу. – Скажи, как я хорошо пою!

– Да, Варвара в школе лучше всех пела.

– Если Лариса сказала, тогда попробуем… Можно прямо сейчас на студию. А чего тянуть?

От восторга у Варвары захватило дух. Но Катя близка была к панике. Что, если никакой это не Валерьев? Что, если какой-то самозванец пытается заманить их в коварную ловушку?

Но волнения оказались напрасными. Валерьев оказался самым настоящим. И звукозаписывающая студия, куда он их привез, ничем не напоминала бутафорию. А находилась эта студия в офисе продюсера, занимавшем часть первого этажа старинного особняка в центре Москвы. Правда, здесь никого не было: воскресенье, выходной день. Но Ираклий своим ключом открыл дверь, снял помещение с сигнализации, провел девушек в студию, усадил на кожаный диван, напоил кофе. Даже бутылку французского коньяка на стол поставил, правда, выпить не предложил. Дескать, если есть у кого желание, то пожалуйста. Но алкоголь никого не прельщал, и сам Ираклий не прикоснулся к бутылке.

Как-то так вышло, что он оказался на диване между Ларисой и Варварой. Но одну он обнимал за талию, прижимая к себе, а с другой вел исключительно деловой разговор, настраивая на испытание. Варвара была очень взбудоражена, и Валерьев хотел, чтобы она успокоилась. Лариса же возбужденной не казалась, но с легкостью позволяла обнимать себя. Вне всякого, Ираклий нравился ей, и она не собиралась отказывать ему в его притязаниях. И Катя все понимала, хотя и не одобряла ее поведение.

Варвара успокоилась, сосредоточилась, и он провел ее в комнату за стеклом, объяснил, как работать с микрофоном, надел наушники, сам встал за пульт, настроил аппаратуру.

Он выбрал для Варвары простую песню, но, увы, «Ой, цветет калина» в ее исполнении прозвучала совсем неубедительно. В школе Варвара, может, и была лучшей, но для сцены совершенно не подходила. И слышно это было невооруженным ухом. И даже неискушенному человеку понятно, что слабый у нее вокал. А Катя могла сказать это как человек, восемь лет отучившийся в музыкальной школе. Пусть это был класс фортепьяно, но к урокам сольфеджио она относилась со всей серьезностью прилежной ученицы.

Ираклий сожалеюще развел руками, и Варвара поняла, что не быть ей эстрадной звездой. Сдаваться она не привыкла и пыталась объяснить, что на самом деле поет она гораздо лучше, но Валерьев был неумолим. Не подходит ему Варвара, и точка.

– Но я на самом деле очень хорошо пою! Просто я вчера холодное мороженое ела…

– Мороженое горячим не бывает, – осадил ее Ираклий. И как будто для того, чтобы избавиться от докучливого претендента на звездные лавры, скрылся в своем кабинете. Причем вместе с Ларисой. Переживая за Варвару, Катя упустила момент, когда Валерьев увлек за собой свою новую подружку, и не успела воспрепятствовать этому. Но дверь в кабинет уже закрыта, и глупо в нее ломиться.

– Не, ну скажи, он в своем уме? – истеричным тоном спросила Варвара.

Катя уныло вздохнула. Увы, но подруга уготовила ей роль жилетки, в которую она будет плакаться и сморкаться.

– Человек с головой не дружит! У меня красота, голос, а он кого выбрал? Лариску?! Да на нее ни один нормальный мужик не глянет!

Одно хорошо, Валерьев где-то рядом, и это вынуждало Варвару говорить вполголоса. Она не торопилась сжигать за собой мосты, поэтому боялась, что Ираклий ее услышит.

– Значит, он ненормальный. Значит, ни черта в музыке не понимает! А еще продюсер!

Варвара требовательно смотрела на Катю: она хотела, чтобы та с ней согласилась. Пришлось кивнуть, чтобы хоть как-то ее успокоить.

– Тебе же понравилось, как я пою? – наседала на нее Варвара.

– Да.

– Главное, чтобы тебе нравилось! Ты же аудитория, и тебе должно нравиться, а не ему! Он всего лишь посредник между мной и аудиторией, и он должен ориентироваться на тебя! Ты ему скажи, что тебе понравилось. Это для него главное! – с беспомощным гонором рассуждала Варвара.

– Мне кажется, Ларису он больше послушает, – усмехнулась Катя.

– Ларису?! Вот обломилось ей! Какой мужик! И еще продюсер! – завистливо скривилась Варвара. – И что они там делают?

Она подошла к двери, приложилась к ней ухом.

– Да! Быстро у них это… И чего он такого в ней нашел?

– Ты несправедлива к Лариске, – покачала головой Катя. – Симпатичная она. Ну, не красавица, но симпатичная…

– Ты что, не видишь, как она ходит? Как медведь косолапый! Смотреть противно!

– Надо будет, научится ходить.

– А то я ее не учила! Только без толку все… Ходит, как мужик, говорит, как мужик. И вообще, на мужика похожа!

– Не знаю, на лицо она симпатичная, – не сдавалась Катя.

– Симпатичная, симпатичная… Но Ираклий не для нее… А-а, знаю! – озаренно и с фальшивой радостью улыбнулась Варвара. – Он уже пресытился красавицами, вот и захотелось чего-то такого, необыкновенного… Он сейчас ее отматросит и бросит!

– А ты и рада, – с упреком глянула на нее Катя.

Хоть и не хотела она ссориться с подругой, но и промолчать не смогла. Слишком уж беспардонно вела себя Варвара.

– Я не рада. Я за Лариску переживаю…

Варвара махнула на нее рукой, налила в свою чашечку из-под кофе коньяку, выпила, закусив печеньем. Только затем спохватилась, предложила Кате присоединиться, но та покачала головой.

Из кабинета Ираклий вышел с восторженно-изнеможенной улыбкой. Распаренный, запыхавшийся, но счастливый. И Ларису он обнимал как родную. Она прятала глаза, а он обожающе целовал ее в щеку, в губы. И Катя с Варварой ничуть его при этом не смущали.

– Хорошо с вами, девчонки! – разудало повел он рукой, будто собираясь объять весь мир.

После чего сел вместе с Ларисой на диван, нежно привлек ее к себе, чмокнул в щеку. Он был в столь замечательном расположении духа, что не заметить этого мог только слепой. И Варвара постаралась воспользоваться моментом.

 
Ой, цветет калина в поле у ручья.
Парня молодого полюбила я.
 

Но Валерьев махнул на нее рукой – весело, но вместе с тем беспощадно. И как будто в поисках защиты от Варвары посмотрел на Катю:

– Может, ты попробуешь?

– Ну, не знаю, – пожала она плечами, глянув на дверь, за которой находился пульт.

– Да нет, без аппаратуры. Так, от души… Ой, цветет калина в поле у ручья…

– Парня молодого полюбила я, – подхватила Катя. – Парня полюбила на свою беду…

Вокал не задался. Так, ничего особенного, уровень художественной самодеятельности. Катя знала, что могла бы спеть и лучше. Но неожиданно для всех, и прежде всего для нее самой, Ираклий заслушался. Восторга не было, но деловой интерес проклюнулся.

Оказывается, в ее голосе Валерьев обнаружил некую изюминку, что могло бы вывести Катю, как он выразился, в разряд ярких индивидуальностей. И еще оказалось, что у нее абсолютный слух, но этому она ничуть не удивилась.

– И симпатичная ты… Даже красивая… – Он смотрел на Катю так, как будто впервые ее увидел.

Краем глаза она заметила, с каким пренебрежением фыркнула Варвара. И голову отвернула, задрав подбородок. Но это зависть.

– Но красота – это не самое важное. Главное, индивидуальность, особенность. И выразительность. Чтобы душа наружу. Смотришь на человека и душу его видишь… Есть в тебе изюминка, есть. Я бы мог с тобой поработать.

– А оно ей нужно? – хмыкнула Варвара.

Действительно, эстрада не прельщала Катю. Она хотела быть юристом, и она должна им стать. А сцена – это для других, для тех, в ком честолюбие через край перехлестывает.

Она могла бы поблагодарить Валерьева и вежливо отказаться от всякого сотрудничества с ним, но пренебрежительный тон Варвары задел ее. Ругаться с подругой она не хотела, но назло сказала «да», когда Ираклий сделал ей предложение продюсерских руки и сердца.

Глава 2

 
Слезы о тебе, слезы капают.
Ты ушел, а я – без тебя одна…
 

Арбалет не выдержал и переключил на «Русский шансон».

 
А я сяду в кабриолет.
И уеду куда-нибудь…
 

– Вот это вещь, это я понимаю! На кабриолете, куда-нибудь!.. Хотел бы я куда-нибудь на Канары зарулить…

Арбалет потянул на себя руль, как летчик – штурвал самолета. Как будто взлететь на «бумере» хотел. Но машина, конечно же, продолжала катить по дороге. Никакие Канары Арбалету не светят – во всяком случае сейчас. Работы валом. Коммерсанты все больше наглеют, братву кидают, под ментовские «крыши» переходят, а то и вовсе своей охраной обрастают. А Карп каждым своим клиентом дорожит и так просто никого от себя не отпускает. Он крутой и никого не боится, даже ментов. Поэтому и с ними приходится на разборки выезжать, если, конечно, это не РУБОП или спецназ. С обычными, районными ментами Карп особо не церемонится. Если вопрос на «стрелке» не решается, то к проблеме и киллер подключиться может.

Правда, Костя Базальт и Арбалет мокрыми делами не занимаются. Их дело – разборки. И с ментами приходится терки устраивать, но больше с коммерсантами, которые сами себя охранять вдруг начинают. В этом деле у Карпа Черкан главный, Базальт и Арбалет у него на подхвате, как и остальные пятеро бойцов. Но бригадир сейчас на месте, и все другие отдыхают, только они двое на острие событий. Им с одним чудилой разобраться надо, который вдруг отказался платить.

Всю бригаду Черкан высылать на это дело не стал. Расчет простой: если вдруг чудила ментовскую засаду выставил, то лучше пусть двоих заметут, чем всех. А замести могут. Поэтому под курткой ствол, там же за поясом заявление, дескать, нашел «железо» и несу его в ментовку. Только вот карманов нет, чтобы листок этот туда вложить. Все карманы наглухо зашиты, это для того, чтобы наркоту некуда было подбросить, ну, или патрон.

– Смотри, как бы на нары не зарулить, – недовольно буркнул Базальт.

И снова переключил автомагнитолу на «Русское радио», где пела Катенок. Нравилась ему эта молодая певица, было в ней что-то такое особенное, отчего ухало сердце. И в голосе милое обаяние, и во внешности. Красивая она, хрупкая, нежная, женственная. И чувственность в ней – сильная, но непорочная.

– Эй, ты чего?

– А нравится.

– Да брось ты! Что здесь может нравиться?

Базальт не ответил. Он дослушал песню до конца и только затем переключился с одной программы на другую.

– А кто это вообще поет? – спросил Арбалет.

Мощный он, рослый, с бычьей шеей. В общем, зрелище не для слабонервных. С ним лучше не связываться, удар у него такой, что и насмерть зашибить может. Костя уступал ему в комплекции. И ростом он пониже, и в плечах поуже. Но Арбалет его побаивался, потому что базальтовый стержень у него внутри. Непросто сбить его с ног. Арбалет однажды попробовал – не получилось. Зато сам потом полчаса из отключки выходил…

– Катенок. Певица такая. Она только появилась, ее еще мало кто знает.

– А ты знаешь?

– Ну да.

Катенок только гастролировать начала, круг по Золотому кольцу сделала, закончила в Москве. Костя побывал у нее на концерте. Понравилось. Но Арбалету об этом лучше не говорить. Он попсу не жалует. Да и вообще…

– И я знаю… Может быть, даже больше тебя, – ощерился Арбалет. – Мы к кому сейчас едем?

– Да мне все равно.

Вся информация у Арбалета, он сегодня за старшего. А Базальт знал только, что коммерсант не очень серьезный и особых проблем с ним быть не должно. Хотя все может быть.

– К Валерьеву мы едем. Продюсер такой.

– И что?

– Ну, продюсер. Не понимаешь? Певцами всякими занимается, певицами. Ну, теперь сечешь? Может, Котенок твой у нее поет?

– Не Котенок, а Катенок, через «а»… Катенок у него? – озадачился Базальт. – Думаешь, он Катенком рулит?

– Ну, кто-то же рулит.

– А почему именно он?

– Ну, продюсер потому что. Их не так уж и много по Москве. Крутой там, Николаев… Ну, и Валерьев. Может, он ею и рулит. Ну и заруливает, по ходу… А ты думаешь, у них чисто платоническая любовь, да? Не знаешь, как у нас звездами становятся? Через тернии к звездам. И на лыжах. Раз-два, раз-два…

Базальт и сам знал, что эстрадные звезды к своим олимпам, как правило, стартуют из постели продюсера или очень богатого спонсора. И Катенок наверняка с кем-то спит. Но ведь она не клялась Косте в любви, не обещала хранить верность. Она вообще про него ничего не знает. Так что какие к ней претензии?

– Я не знаю, как звездами становятся. Я знаю, как их зажигают. Если кулаком промеж глаз, столько звезд на небе будет?

– Это намек? – развеселился Арбалет.

– Толстый намек, – уточнил Базальт.

– Я смотрю, ты конкретно на нее запал.

– Ты на дорогу смотри.

– Если запал, то извини. Ну, за лыжи. Может, и не было у них ничего…

– Было и было…

– Вот-вот, может, и было! Злей будешь! Точно, за Катенка с него спросить надо!

Костя с иронией посмотрел на напарника. Арбалет знал свое дело, мастерски умел кошмарить бизнесменов. И сам он умел завестись на пустом месте, чтобы наехать на жертву всей своей массой, и Базальта учил, как это делать. А тут вдруг еще и повод появился, чтобы разозлиться на продюсера, встать на боевой взвод. Только не факт, что Катенка раскручивает именно Валерьев.

– Только если ты там ее вдруг увидишь, не раскисай, понял? – нахмурился Арбалет, вспомнив, что за клиента Черкан будет спрашивать с него, а не с Базальта. – Только дело! Только жесткий наезд! И никаких соплей! И чтобы слезы не капали, понял?

– Понял. Только чертей гнать не надо. Не страшно.

– Не страшно… – огрызнулся Арбалет. – Посмотрим, что ты скажешь, когда Черкан за яйца подвесит.

– Не подвесит.

– Хотелось бы… Все, приехали!

«БМВ» носом уткнулся в бордюр парковочного кармана. Новенький «Мерседес» S-класса на стоянке, еще две иномарки попроще. Мраморное кольцо через дорожку тротуара, хромированные перила, сияющая золотом вывеска: «Продюсерский центр «Трикит».

Базальт вышел из машины и нос к носу столкнулся с мордастым громилой в галстуке под черным двубортным пиджаком. Парень только что вывалился из дверей продюсерского центра.

– Эй, сюда машину ставить нельзя! – заявил он.

Он грубил, изображая из себя крутого. Но вроде бы и не нарывался, понимая, что не с лохами дело имеет. И машина солидная, и Костя Базальт – парень не из последних. Черты лица у него правильные, но жесткие, и что-то волчье в них. Даже пиджак у него из волчьей кожи. Хотя вряд ли громила разбирается в таких тонкостях. Зато он хорошо считывал информацию с глаз. Базальт снял модные солнцезащитные очки и так посмотрел на него, что вышибала невольно поежился. Морозный у него взгляд, забористый.

Тут еще и Арбалет вышел из машины, а вид у него внушительный. Ему и смотреть на противника не надо, чтобы произвести впечатление.

– Нельзя тут останавливаться, – растерянно проговорил вышибала.

– Мы к Валерьеву, – с пронзительным спокойствием сказал Базальт.

– Э-э… А кто вы? Как вас представить?

– Машину охраняй, – сплюнув громиле под ноги, распорядился Арбалет. – А мы сами представимся…

Они уже вошли в холл продюсерского центра, когда шокированный охранник пришел в себя. Он догнал их, но Арбалет выдернул из-за пояса ствол и наставил на него. А Базальт ударил его по ногам, подсечкой сбив на пол, и концентрированным ударом пробил ему «солнышко». Приходить в себя громила будет долго. Чем крупнее «шкаф», тем тяжелей ему подниматься. Закон физики. Чем больше «шкаф», тем трудней его свалить. Но с этим у Базальта без проблем. Черный пояс у него, второй дан. И реальный боевой опыт.

– Идиот, – глянув на охранника, сказал Арбалет.

Видно, громила возомнил себя Гераклом, если так смело вышел разбираться с незваными гостями. Ему бы в холле запереться, тогда те не смогли бы пройти в офис. Двери хоть и стеклянные, но Арбалет не настолько глуп, чтобы хвататься за кувалду. Все-таки центр Москвы, и менты уже не такие беззубые, как прежде. Но вышибала и сам попал, и босса своего без охраны оставил.

Офис у Валерьева небольшой, но с отдельным входом. И отделка помещений на уровне. Гранитный пол, дверь из красного дерева, приемная за ней, просторная, с кожаной мебелью, только за компьютером почему-то не девушка сидит, а парень. Модно одетый, весь такой лощеный, прилизанный.

– Да, мы бы хотели заказать номер в вашей гостинице… Люкс? Отлично… Да, цена нас устраивает…

По телефону он разговаривал бойко, деловито. Возможно, он здесь не просто референт, но и какой-нибудь концертный администратор.

Возможно, продюсер для того и взял на такую работу парня, поскольку от девушек одни проблемы. Скажешь секретарше лавры для звезды заказать, а она будет думать о том, как на себе их примерить… Хотя и мужиков хватает, которые не прочь засветиться на звездном небосклоне.

– Да, спасибо!

Глядя на гостей, паренек поднялся, положил трубку на стол.

– Здравствуйте! Чем я могу вам помочь? – с заметным напряжением в голосе спросил он.

– Здорово, пацанчик, – осклабился Арбалет. – Это у вас тут звезд делают?

– Коля у нас и петь может, и танцевать, – усмехнулся Базальт. – Валерьев где? Коля ему сейчас «Мурку» слабает.

– Ираклий Борисович занят.

– Да пошел ты!

Арбалет распахнул правую дверь, но попал в сумрачное помещение, заставленное звукозаписывающей аппаратурой. Комнатка там за стеклом, где должна петь звезда. Такие студии Базальт видел в кино. Он никогда не мечтал попасть сюда наяву. И сейчас ничто не екнуло у него в душе. Таланта у него нет, чтобы стать звездой. Да и желания тоже… Вот в кино он бы снялся. В каком-нибудь боевике. Желательно в паре с Ван Даммом. Но Валерьев здесь бессилен.

Арбалет понял, что не туда попал, и повернул к другой двери. Секретарь пытался перегородить ему путь, но Арбалет так рыкнул на него, что парня как ветром сдуло.

Хотел бы Базальт застать Валерьева в компании с Катенком, но продюсер был один. Уткнулся в монитор компьютера, по клавишам стучит. И так увлекся, что ничего вокруг себя не видит. И если бы не секретарь и его тревожный сигнал по интеркому, он мог бы долго не заметить гостей.

– Э-э, что такое? – встрепенулся он, глянув на них.

– Будущая звезда русского шансона Коля Арбалет, – представил своего напарника Костя.

– Сейчас петь буду, – закатывая рукава, сказал тот. – Гоп-стоп, мы подошли из-за угла… Нравится?

– Э-э, не очень, – растерянно мотнул головой Валерьев.

– Что, и перо в бок получить не хочешь?

– Кто вы такие?

– От Карпа тебе привет!

Арбалет сел в кресло за приставным столом, выложил перед собой пистолет, расправил лист бумаги с заявлением.

– Давай в ментуру звони. Скажи, что мы ствол у тебя нашли. А я пока заявление составлю, – демонстративно зевнул он.

– Какое заявление?

– Ну, что ты козел по жизни, напишу. Что мечешься из стойла в стойло, как фраер дешевый… Тебя Карп под свою «крышу» взял, а ты платить ему не хочешь. Как это понимать?

– Э-э… Почему не хочу? Хочу. Но я за охрану ему плачу. А мне сейчас охрана не нужна. У меня есть люди, которые меня охраняют…

– Там один лежит на входе. Он, что ли, тебя охраняет? – презрительно скривился Арбалет.

Базальт молчал, но смотрел на продюсера леденящим взглядом убийцы. Неудивительно, что Валерьев дрожал как осиновый лист.

– Нет, это просто охранник. За мной серьезные люди…

– Давай звони этим серьезным, пусть подъезжают, говорить будем.

– Э-э, они из милиции…

Костя поморщился. Куда ни кинь, везде красные «крыши». Борзеют менты, все больше проблем от них.

– Давай звони своим ментам, пусть приезжают.

Похоже, Валерьев надеялся, что Арбалет дрогнет, но тот и бровью не повел. Хотя внутренне напрягся. Но заметил это только Базальт.

– Ну, вы же понимаете, что с вами будет, если они подъедут?

– Запомни, мужик: все люди в этой жизни смертны, бессмертных в природе не существует. И менты смертны, и тебя убить не проблема… И с ментами разберемся, и с тобой тоже. Зря ты Карпа кинул. Ох и зря…

Арбалет взял со стола пистолет, и Валерьев от страха сжался в дрожащий комок. Но Коля стрелять в него не стал. Он всего лишь тщательно протер ствол, затем поднялся, силой вложил его в руку продюсера, после чего сунул в гарнитурный шкаф. То же самое со своим пистолетом проделал и Базальт.

Пока Коля звонил адвокату, Костя сходил в холл, привел в чувство охранника и велел ему убираться из офиса подобру-поздорову. Возражать тот не стал. И секретарю пришлось убраться восвояси. Еще Базальт осмотрел кабинет, нашел видеокамеру, через нее разыскал блок управления, вынул оттуда кассету и выключил запись. Надо было хорошенько подготовиться к встрече с ментами.