Ловелас в законе

© Колычев В.Г., 2019

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

Глава 1

Чем красивей девушка, тем больше она о себе думает, и тем сложней на нее охотиться. А стройная блондинка с точеным носиком и васильковыми глазами цену себе знала. Все вокруг для нее сейчас – вселенная, центром которой она себя считала. Именно поэтому данная особа будет свысока посматривать на планету, которая захочет крутиться в ее орбите.

Никита Яшин должен стать для нее темной материей, способной поглотить целую галактику. Для этого всего-то и нужно не тормозить. Взгляд должен излучать сияние небесных звезд на фоне бездонной тьмы космоса, в движениях не должно быть резкости, агрессии, но при этом надвигаться нужно со спокойной уверенностью тяжелого танка и с легкостью фигуриста, скользящего по льду. Изящная грациозность с безупречным чувством твердой почвы под ногами. Никакой шаткости и подвешенности. Но вместе с тем не должно быть и нарочитой продуманности в движениях. Слияние и поглощение должно происходить легко и естественно. А во взгляде должен быть только восторг, без предвкушения.

Никита смотрел на девушку так, будто на ней сейчас не было никакой одежды. Но его это совершенно не смущало. Мол, я уже сотни раз видел тебя голой и восхищался твоей неземной красотой.

Первое впечатление – главная и начальная фаза знакомства. Если оно не очень приятное, то следующим этапом может стать отрицание, преодолевать которое нужно уметь.

А в душе у девушки уже проклюнулось чувство отторжения. Она инстинктивно подалась назад, прижалась спиной к стойке бара.

Тормозить тут было никак нельзя. Иначе барьер, выставленный этой красоткой, станет непреодолимым препятствием. Тогда Никита сперва тупо застрянет на чужой орбите, а потом вылетит в открытый космос.

Он продолжил движение, вошел в плотные слои атмосферы, приблизил губы к ушку с маленькой бриллиантовой сережкой.

– Пойдем? – спросил парень, ничуть вроде бы не сомневаясь в своей победе.

– Куда?

Блондинка и хотела бы глянуть на него, выразить свое возмущение столь потрясающей наглостью. Однако для этого ей нужно было бы еще сильней вжаться в стойку бара или с шумом сдвинуть в сторону высокий крутящийся стул, о сиденье которого она небрежно опиралась рукой.

– Здесь очень громко, а нам нужно поговорить о главном.

– О главном?

Девушка выбрала первый вариант – прижалась к стойке, откинула голову назад. Но при этом она осознала уязвимость своего положения. От этого ее чувство неловкости и беззащитности перед охотником только усилилось.

– Никита.

Он мог бы повернуться к ней боком, лицом к танцующему залу, но, втягиваясь в милый разговор ни о чем, рисковал потерять драгоценную инициативу. А тогда все сразу и закончится.

– И что?

– Но это не самое главное. – Никита подался назад, стал медленно удаляться от девушки.

Он должен был создать зону притяжения и чувствовал, что сумел это сделать. Наступал момент истины.

– А что самое главное? – Девушка пришла в движение, но это еще ничего не значило.

Она всего лишь отлипала от стойки, ей нужно было вернуться в исходное положение.

Никита загадочно улыбнулся, чувствуя, что этим усиливает интригу, а вместе с тем и притяжение. Он удалялся, но девушку влекло к нему, и она не остановилась в исходной точке, потянулась за ним.

Из гремящего зала они вышли в относительно тихий холл. Клуб далеко не самый дорогой, интерьер не впечатляющий, если не сказать убогий, но в этом были свои плюсы. И тратиться особо не пришлось, и уходить отсюда ничуть не жаль.

В холле блондинка остановилась, но Никита лишь слегка сбавил ход.

– Ты хотел поговорить, – напомнила она.

– Не здесь.

Девушка даже не стала спрашивать, где именно. Зачем, если она уже все поняла и стояла перед выбором, уходить или остаться? А на раздумья нужно было время, которое Никита уводил за собой, как бычка на веревочке. У блондинки должно было возникнуть ощущение, что преследовать нужно это самое время, но никак не Никиту.

И ощущение возникло, и движение пришло. Девушка догнала уходящее время, когда Никита был уже на улице. А там лето и теплый ветер из глубин городского парка, клейкая молодая листва, березовые сережки. Запах оживающей природы, стрелы амура, бьющие прямо в подсознание. Но не в сердце. Никита точно знал, что не влюбится в эту крошку.

– Что-то я не поняла… – сказала девушка, остановилась и сделала такой вид, как будто только что пробудилась после странного сна.

– Я тоже.

Он приблизился к незнакомке, обнял за талию, зарылся носом в ее волосы, ноздрями втянул воздух, тут же отстранился и глянул на нее, как пьяный.

– Это еще что? – Она смотрела на него, не мигая.

Никита кивнул. Да, он уже все понял, но зачем об этом говорить вслух, когда уже пора переходить на язык тела? Теплая майская ночь будто создана для такого общения, а если совсем невтерпеж, то рядом городской парк. Там темно, кусты и трава.

Среди машин перед клубом Никита заметил белый «Хендай» с огоньком на крыше. Он, ничуть не стесняясь, обнял девушку за талию и увлек за собой. Она самую малость упрямилась, это сковывало ее движения, но к такси они подошли вместе.

– У меня своя машина, – тихо сказала девушка, полезла в сумочку за ключами, достала их, но на кнопку пульта нажала не сразу.

Красавица на мгновение задумалась, правильно ли себя ведет, и даже мотнула головой, мол, нет, так нельзя, но красный «Инфинити» с сигнализации все-таки сняла.

А машинка крутая, этакий поджарый, спортивного вида бегемотик в металле.

Никита Яшин пожал плечами. Он и в Москве старался избегать мажорных девочек, обходил стороной модные клубы, искал места попроще. У богатых свои понты, от которых перегреваются процессоры и дымят трансформаторные катушки. Нарваться можно, а Никите неприятности не нужны. У него свой мир, не очень тихий, далеко не всегда уютный, и адреналина в нем в избытке. Но это его котелок, он привык вариться в нем, а бурление в чужих кастрюлях ему вовсе ни к чему.

Парень знал, что нужно делать, поэтому не растерялся, открыл водительскую дверь, вроде как помогая своей новой подружке сесть за руль. Девушка поблагодарила его кивком, все глубже погружаясь при этом в раздумья и сомнения. Именно поэтому Никита прижал ее к внутренней стороне дверей так крепко, чтобы она физически ощутила всю серьезность его намерений. После этого он предложил ей поцелуй, от которого она не смогла отказаться, дождался, когда девушка поплывет от сильных ощущений, только тогда отпустил ее.

– Никита, – еще раз с ироничной улыбкой на губах представился парень.

– Вероника.

Она смотрела на него завороженно, и в ее взгляде уже не было никаких сомнений.

– Ко мне?.. – спросил он с таким видом, как будто его ждала роскошная квартира в центре города.

На самом деле он мог предложить Веронике лишь номер в дешевой гостинице. Квартира у него была в Москве, маленькая, но своя. Здесь, в этом городе, он человек случайный. Уже послезавтра регистрация на обратный рейс.

– Лучше ко мне, – тихо сказала она, сама прильнула к нему и поцеловала в губы.

Никита улыбнулся. Он еще не познал Веронику, но видел, что день уже вполне удался.

На красивое женское тело можно смотреть бесконечно. Оно никогда не надоест, избавляет от лишних размышлений, будоражит воображение.

Вероника бесконечно хороша собой. Плоский животик с аккуратным пупком, плавно переходящий в широкое, начисто выбритое закругление с изящными тазобедренными выступами. Кожа нежная, шелковистая, пальцы так и тянутся к ней. Никита откровенно наслаждался ее телом, и она так же явно, ничуть этого не скрывая, млела от удовольствия.

– Ты какой-то неутомимый, – пробормотала девушка.

Утро уже, за окнами светло, позади бессонная ночь. Сейчас бы спать и спать, а он только что совершил очередной вылет, отстрелялся, приземлился, встал на дозаправку, но руки покоя не знают. Скоро Никита уйдет и заберет Веронику с собой. Вернее сказать – память о ней, все тактильные и зрительные ощущения. Она займет достойное место в галерее прекрасных образов, которую он успел создать к своим двадцати восьми годам. И всякий раз, вспоминая о ней, парень будет благодарно улыбаться.

– Батарейки у меня атомные, – с улыбкой проговорил Никита.

Усталость – прекрасное ощущение, за которым он гнался с превеликим удовольствием, старался довести себя до полного изнеможения, чтобы потом в кайф отдохнуть. На ринге Никита тоже выкладывался на полную катушку, чтобы затем выплеснуть из себя весь адреналин, в тишине и спокойствии набираться новых сил.

Но сам по себе выброс адреналина – ни с чем не сравнимый процесс. Никита любил драться, фанател от женщин, видел в этом смысл своей жизни, хотя и осознавал, что для полного счастья этого мало. Чем старше он становился, тем лучше это понимал, но и в себе нисколько не разочаровывался.

– А я все думаю, чем ты меня взял, – заявила Вероника. – А это, оказывается, радиоактивное излучение.

– Можешь сравнить меня с солнцем, я не обижусь.

– Солнце светит всегда, а тебя уже завтра не будет.

– Я умру?

– И воскреснешь. Но не для меня.

– Солнце светит для всех.

– Вот и я говорю, что ты какое-то хреновое солнце.

– Но мне на самом деле нужно уехать. Я позвоню.

– Давай без отмазок, мне все равно, – сказала Вероника и усмехнулась.

– Да, я знаю, ты мною воспользовалась. Поматросила, что называется… – Он притворно вздохнул.

– А ты забавный.

– Потешная зверушка? Для богатой девочки?

Квартирка у Вероники что надо, и декор, и мебель – все на высшем уровне. Тут явно родители при деньгах или просто состоятельный папик. Впрочем, Никите все равно.

– Это не я богатая, а любовник у меня такой.

– Любовник?

– Ты услышал то, что хотел, – сказала она. – Все, можешь собираться.

– Вдруг любовник придет?

– Тебя это пугает?

– Нет.

– А зря. С ним лучше не связываться.

– Но ты же связалась.

– Ну, если хочешь, то он и тебя может отыметь, – заявила она.

– А ты забавная.

– Зверушка?

– И заводная.

Никита резко перевернулся на живот, подмял под себя Веронику, с ходу втолкнулся, замер и с блудной улыбкой пристально глянул на нее.

– Если он узнает, что ты здесь, то тебя убьет.

Она тоже пыталась смотреть на него, но глаза у нее туманились и закрывались.

– Да? Тогда я буду приходить к тебе каждый день. – Он пошевелился на ней.

Вероника окончательно закрыла глаза и прошептала:

– Ты такой же больной на голову.

– Куда ему до меня!

– У него не дом, а пороховая бочка, – качаясь на волнах, пробормотала она.

– Тебе не хватает пороха? – Никита усилил волну.

– Это у тебя порох, а у него деньги.

– Деньги нужно хранить в сберкассе.

– Скажи это ему. Не отвлекайся!

Пороху Никите хватило, и бочка взорвалась с двух сторон одновременно.

А потом настало время уходить. Вероника его не удерживала. Он спокойно собрался, на прощание поцеловал ее в губы.

– Я ни о чем не жалею, – сказала она, открывая дверь.

– А я жалею.

Никита вдруг понял, что не наелся, а она такая сладкая, аппетитная и доступная. Халатик на ней на голое тело, под ним все распарено, горячо. В прихожей кожаная банкетка с высокой спинкой, на которую Вероника могла бы опереться грудью. Поставить ее в позу и… не разуваясь!..

На Никиту нахлынуло, он прижал Веронику к стене, поцеловал ее в губы. Она откликнулась, стала закрывать дверь, но не смогла этого сделать.

Кто-то с силой ударил в створку. Она распахнулась.

Никита оторвался от дела, глянул на виновника переполоха.

Мужчина лет сорока впечатлял своей внешностью. Крупная лысеющая голова на крепкой шее, мощные надбровья, широкая, приплюснутая спинка маленького носа, суровые ниточки губ, тяжелый подбородок. Покатые плечи, сильные руки, крепкие кулаки.

Никита столь угрожающей фактурой похвастаться не мог. Черты лица у него правильные, с налетом интеллигентности, нос даже после двух переломов остался ровным и прямым. Плечи у него отнюдь не борцовские. Руки мускулистые, но не перекачанные. Среднего роста, такой же комплекции. Кулаки на вид так себе.

Лицо у мужчины как у деревенского любителя подраться на кулачках, а вот одет он был вполне представительно. Костюм хороший, дорогой, четко по размеру. Этот тип от злости заскрипел зубами, и пиджак затрещал на плечах.

– Ни хрена себе!

Он попытался схватить Никиту за воротник пиджака, но совершенно неожиданно для себя получил кулаком в нос. На ногах как-то удержался, но назад отскочил.

– Не понял! – простонал крепыш.

– Саша, ты действительно не так все понял! – Вероника сложила руки в умоляющем жесте и с досадой глянула на Никиту, виновника своих бед.

Ну да, он ведь и есть то самое поличное, с которым ее застукал папик.

– Вероника меня выгоняла, а я ее поцеловал, – сказал Никита. – Нехорошо вышло.

– А вошло как?

Саша провел рукой под носом, глянул на ладонь. Крови на ней вроде бы не было. Нос у него крепкий, да и бил Яшин не в полную силу. Нельзя ему сейчас чересчур напрягать правую руку. Ключица уже срослась, но еще рано перегружать ее. А с левой у него удар не столь мощный, как с правой.

– В нос? – Никита усмехнулся.

– В рот!

Саша бросился в атаку, но снова напоролся на кулак и опять ничего не понял. Никита не принимал бойцовскую стойку, руки у него были опущены. Как же он смог ударить? Кулак влетел под нос, припечатал к зубам верхнюю губу.

– Ты что делаешь? – взревел Саша, удивленно глядя на него.

– Что ты заказывал. Пройти можно?

Парень спешил. Сегодня дерется его друг Витя Мещеряк. Никита за тренера, будет оказывать моральную поддержку. Но скоро ему самому придется лезть в клетку, ломать кости себе и противнику. Контракт действует, лига серьезная, и не важно, что выше первого рейтингового уровня подняться пока не удалось. Возможность была, но перелом, полученный в схватке, отбросил Никиту назад. Ничего, скоро ключица совсем заживет, и можно будет снова погрузиться в струю.

– Да я тебя сейчас!.. – неистово прошипел Саша и до хруста сжал кулаки.

– А я тебя. – Никита ударил не сильно, его противник даже успел поднять руки, чтобы защититься.

Сначала кулак впечатался в нос, а затем Саша принял стойку. Опоздал бедолага. Это его еще больше взбесило, но не меньше и напугало. Он вроде как и хотел атаковать в ответ, но при этом пятился.

– Обидишь Веронику, убью, – спокойно сказал Никита, нажимая на кнопку вызова лифта.

– Что?!

Саша все-таки решился на реванш. В этот раз он сгреб Никиту в охапку, накинулся на него, обхватил руками. Но тейкдаун не прошел, свалить противника на пол ему не удалось.

В смешанные бои Яшин пришел из кикбоксинга, с отличной ударной техникой. Но в таких боях без борцовской подготовки никак. Парню пришлось наверстывать упущенное в темпе быстрого танца. Сейчас ему ничего не стоило разблокировать захват и провести удар головой. На этот раз Саша на ногах не удержался, сел на задницу, невменяемо глянул на Никиту.

Открылись створки лифта.

– Я тебя предупредил, – сказал Никита, подмигнул Веронике, зашел в лифт и был таков.

Он сегодня провел далеко не самый выдающийся бой, но даже легкая победа вызывает фееричный всплеск адреналина. А это именно то, без чего он не представлял себя.

Глава 2

Были времена, когда «девятка» считалась реально крутой тачкой. Круче, говорят, были только мобильники, которые не помещались в карман из-за своих габаритов. Никита в те времена ездил на трехколесном велосипеде и возил с собой надувной телефон.

Зато «девятка» у него есть сейчас. Машина, само собой, далеко не новая, но и убитой ее не назовешь. Двигатель не барахлит, ходовая не разваливается, днище не проржавело. Но все-таки это хлам.

Именно так считала молоденькая шатеночка, стоявшая на обочине. Она смотрела на тормозящую «Ладу» и думала, зачем нужно было поднимать руку, когда дорога запружена иномарками. При этом на лице у нее проступила такая оскомина, как будто кислая вишня на зуб попала. Но Никита уже остановился, и ей ничего не оставалось, кроме как открыть дверь.

– В Жулебино, – сказала шатенка и глянула на Никиту с чувством облегчения, но все еще настороженно.

Вроде бы русский парень, но так и это не гарантия от всех бед.

Никита кивнул, взглядом показал на свободное переднее кресло.

– Триста, – заявила она.

Он вторым кивком согласился на скидку. На самом деле до Жулебина смело можно было брать пятьсот, но девушка смазливая, можно пойти ей навстречу. Тем более что Никита не таксист, просто пользуется случаем.

А шатенка действительно хороша собой. Женственный овал лица, чувственные глаза. Горбинка на носу нисколько не портила ее внешность, даже наоборот, придавала ей оригинальность. Губки слегка подкачаны, а загар не искусственный. Это привет с южных морей или природная смуглость. Джинсы в обтяжку подчеркивали красоту ее ног, длину которых не могли украсть даже балетки без каблучков. Блузка на ней приталенная, вырез не самый глубокий, но приподнятый бюст смотрелся в нем очень аппетитно. Прическа свежая, похоже, что с пылу с жару. Сразу после салона красоты девушки смотрятся особенно хорошо. Даже если у них в ноздре светится жемчужная бусинка, а из-за воротника выползает ящерица. Татуировка нанесена была на шею, ближе к затылку, но Никита все равно заметил ее.

Он ярко улыбнулся, давая понять, что по достоинству оценил ее внешность. Шатенка глянула на него с показным недовольством, пресекая попытку познакомиться.

По пути Никита улыбался себе под нос с таким видом, как будто слушал человека, находящегося у него за спиной. То кивал, то качал головой, реагируя на невидимого собеседника. Девушка удивленно посматривала на него, и с каждым поворотом головы интрига в ее взгляде усиливалась.

– Не обращайте на него внимания. Он сегодня мухомор съел, – сказал Никита, кивком показав через плечо.

Девушка задержала на нем взгляд. Она не кривила губы, но все же заметна была усмешка.

– А эти грибочки, как известно, вызывают мухоморное настроение.

– Мухоморы вызывают галлюцинации.

– Не смешно. Это не я сказал, а он. – Никита кивнул через плечо.

– Кто он?

– Мой домовой. Больше тебя с собой не возьму, повешу на балконе, будешь на солнце вялиться. Это я не вам.

– Это прикол такой?

– Красивая девчонка, вся из себя, все при себе… А ножки… Дусик, ты сегодня в ударе!

– Дусик? – Шатенка фыркнула.

– Домовой Дусик.

– А почему не Кузя?

– Если бы я его выдумал, то назвал бы Кузей. А Дусик – вполне реальный перец. Ножки, говорит, на самом деле зачетные, но это, мол, не повод на тебя засматриваться. В душу сначала заглянуть нужно. А как это я сделаю, если за рулем сижу? Дусик, ты сегодня угомонишься? – Никита глянул в зеркало заднего вида. – Машину остановить?.. Хорошо, но тогда ты выйдешь. – Никита стал притормаживать.

– Не надо ко мне в душу заглядывать, – сказала девушка и провела пальцами с яркими ноготками поперек декольте.

– Не надо?

– Нет! – Она приложила к груди ладонь.

То ли душу хотела закрыть, то ли, напротив, пальцами расширить вырез на груди.

– Дусик, ты куда?.. – Никита бросил взгляд через плечо. – Ну вот, ушел!.. Слышала, как дверь хлопнула?

– Нет.

– И я не слышал. А он все равно ушел. Теперь мне и поговорить не с кем.

– Со мной поговори. Если ты без этого не можешь. – Она усмехнулась.

– С тобой неинтересно, – набирая ход, сказал Никита и вздохнул.

– Почему это? – В ее голосе тихонько пискнула обида.

– Ты в Дусика не веришь.

– А я должна в него верить?

– Не парься. Ты вовсе не обязана быть интересной.

– А я неинтересная?

– Для меня.

– А кто ты такой?

Никита промолчал, давая пассажирке понять, что потерял к ней всяческий интерес. Девушка взглянула на него и едко усмехнулась. Она ничуть не сомневалась в том, что спектакль продолжится, но Никита молчал с таким видом, как будто в салоне, кроме него, никого не было.

Заговорил он только тогда, когда машина остановилась у подъезда многоэтажного дома:

– Приехали!

– Дусика своего забери! – заявила шатенка.

Она недовольно поморщилась, оторвала от себя нечто невидимое, судя по ее движениям, трепыхающееся и протянула ему.

Никита с удовольствием включился в игру. Он попытался взять невидимого Дусика, но тот как будто вырвался и вернулся к пассажирке.

– Не хочет ко мне. Ему у тебя понравилось. Эй, ты куда?

Несуществующий Дусик выскочил из машины, метнулся к подъезду.

Никита проводил его взглядом, шлепнул ладонью по своей коленке и буркнул:

– Ну вот и все!

– Что все? – осведомилась шатенка.

– К тебе домой побежал.

– А кто сказал, что я здесь живу?

– Дусику никто не сказал. А мне… Я к тебе домой не рвусь. Даже на чашечку кофе.

– Даже на чашечку кофе? – Насмешливые нотки звонко прозвучали в ее голосе.

– А Дусику передавай привет. – Никита кивком показал на выход.

– А если он у меня поселится? – Девушка, похоже, не хотела уходить.

– Это ненадолго. Проголодается, на задних лапках ко мне прискочит.

– А я не могу его накормить?

– У тебя есть дурные мысли?

– Он питается дурными мыслями?

– Исключительно.

– У тебя много дурных мыслей?

– Тебя увидел, и появились.

– Браво!

– А у тебя есть дурные мысли?

Шатенка глянула на Никиту заинтригованно, с явной хитринкой. Дескать, если у меня и есть дурные мысли, то я тебе об этом не скажу.

– Ты должен подняться ко мне и забрать Дусика.

Почти так она и сделала, не сказала, но понять дала.

– Потому что у тебя нет дурных мыслей, и ему нечего есть, – сказал Никита.

– Я не хочу, чтобы он умер от голода, – подтвердила она.

– Отлично!

Они поднялись на шестой этаж, она ключом открыла дверь. В квартире никого не было. В гостиной за открытой дверью тихо, но звонко тикали часы.

– Дусик! – позвал Никита.

– А в ответ тишина. Не дошел или умирает от голода.

– Если умирает, то одних моих дурных мыслей будет мало. Тебе придется поднапрячься. – Никита пристально смотрел на свою новую подружку, как будто гипнотизировал ее.

– Ну, я попробую, – сказала она и завороженно кивнула.

– Я тебе помогу. – Он потянулся к ней.

Она откликнулась на это немое предложение, подалась к нему, приняла поцелуй, глубокий, напористый, вызывающий самые дурные мысли.

– Слышишь, как чавкает? – спросил Никита, оторвавшись от нее. – У него за одним ухом трещит.

– Почему за одним? – пробормотала она, прижимаясь к нему.

Никита не ответил, запустил руки под блузку, без церемоний расстегнул бюстгальтер, ловко снял и то, и другое. Шатенка недоуменно глянула на него, даже прикрыла руками обнажившуюся грудь. Она удивлялась не столько ему, сколько себе. С ним все ясно, но почему она так быстро сдалась? Но вместе с удивлением к ней пришло и понимание. Девушка опустила руки, подставляясь под удар стихии.

– Теперь у него за обоими ушами трещит, – сказал Никита.

– А в три уха он может? – спросила шатенка и закрыла глаза.

Никита вспомнил свою недавнюю фантазию. Вероника в своей прихожей, он ставит ее в позу… Здесь банкетки не было, но до гостиной рукой подать, а там кресло – широкое, тяжелое, с мягкими полукруглыми подлокотниками. И на колени можно поставить, и на живот положить.

Облегающие джинсы снимались не без труда, шатенка страстно извивалась, помогая Никите. Ему казалось, что она не просто раздевалась, а освобождалась от цепей, которые держали ее душу в плену смирения. Или от пояса целомудрия. А Никита воплощал собой порок, и ни стыда у него, ни совести. Безудержное стремление к победе било через край.

Кресло действительно оказалось тяжелым. Не так-то просто было сдвинуть его с места. Но когда Никита начинал, оно стояло в одном углу, а когда закончил, уже находилось в другом. Ковер смят, одежда разбросана. На полу валялась подушка с дивана. Никита вспомнил, как все было. По пути из одного угла в другой его подружка зацепилась за подушку, потянула ее за собой, но не смогла удержать в ослабевшей руке.

– Ты откуда такой взялся? – А сейчас у нее и вовсе не было сил.

Он сидел на кресле, вытянув ноги, а она покоилась на нем и едва заметно двигала задницей в такт свежим воспоминаниям, еще пахнущим потом.

– Скажи, мы теперь можем познакомиться? – спросил он.

– А нужно?

– Если тебя зовут Анужно, то меня – Иможно.

Он с кислым видом рассматривал ящерку, наколотую на шее шатенки. Вроде бы и занятно, но так же нелепо, как розочка на спине под лопаткой и китайский узор на плече. Хорошо, что хоть стрелку под пупком наколоть не догадалась. Мол, добро пожаловать! Впрочем, Никита побывал там и без приглашения, что сейчас его не очень-то и радовало. Выгорел порох, а новый почему-то не назревал. Это с Вероникой ему хотелось еще и еще.

– Я это уже поняла.

– Что ты уже поняла?

Он тоже понимал, что знакомиться вовсе не обязательно. Свое получил, победа засчитана, пора уходить.

– Что ты живешь так, как будто тебе все можно.

– Жизнь дается только раз.

– Где-то я это слышала… Даша.

– Я не Даша.

– Я Даша! – Шатенка поднялась и посмотрела на Никиту с таким видом, как будто он должен был на ней жениться.

Но это было исключено. Татуировки здесь тоже имели значение. Никита Яшин вообще не собирался жениться, но знал, что если вдруг, то он ни за что не поведет под венец девушку с такими картинками на теле. Татуировка – это клеймо, оставленное разгульной, порочной жизнью. Умом Никита понимал, что это далеко не всегда так, но подкорка была неумолима.

– Приятно было познакомиться, – сказал он, тоже поднялся, потянулся за своими джинсами.

– Уходишь? – Даша не просто угадывала, она как будто читала его мысли, стояла перед ним, даже не думая одеваться.

Тело у нее роскошное, этого не отнять, но нагота уже не возбуждала Никиту. Ему через час надо быть на тренировке, а Москва стоит в пробках.

– Остаюсь. На чашечку кофе.

– После… э-э, чашечки чая, да?

– Чай был горячий. Крепкий и сладкий. Мне понравился.

– Могу еще налить.

Никита улыбнулся, высоко поднял брови. Мол, я безмерно рад предложению, вынужден буду отказаться, но спасибо, конечно же, скажу. На прощание.

– Могу еще налить?! – В ее голосе прозвучали удивленные нотки. – Это я сказала?!

– Это Дусик тебя за язык дернул. Он такой шалун!

– Я не могла такого сказать, но… – ошеломленно пробормотала Даша и окинула себя недоуменным взглядом.

Как, я еще и голая?! Перед первым встречным?!

Но одеваться она не бросилась, сделала вид, как будто нагота ее ничуть не смущает. Эта особа умела владеть собой.

– Давай завтра куда-нибудь сходим. Я позвоню, – заявил Никита, когда уже оделся и собрался уходить.

– Не позвонишь.

– Вот увидишь.

– Ты даже не знаешь мой номер телефона.

– Дусик знает.

– Да пошел ты вместе со своим Дусиком! – Даша разозлилась.

– А кофе?

– Пошел!

– Ну тогда спасибо. За чай, – проговорил Никита и вздохнул, изображая обиду, разочарование и даже нежелание уходить, хотя душа его рвалась на свободу.

Но уйти так просто не вышло. Он подходил к двери с одной стороны, а она открылась с другой.

– Не понял! – На Никиту смотрел чернявый парень с глазами, напоминающими светлое облачное небо.

И синева там, и белый туман.

Голова крупная, а черты лица утонченные. Высокий лоб, прямые надбровья, ровный нос, правильная линия губ. Но лицо при этом не казалось маленьким. Крепкая шея, сильные плечи, мускулистые руки, спортивный торс. Но не было впечатления, которое мог произвести качок из тренажерного зала. Физическая сила чувствовалась, но в глаза не бросалась.

– Ты кто такой?

– Пусть проваливает! – с обидой в голосе крикнула Даша.

Парень повернул голову на голос, но Никите дорогу не уступил. Более того, он с силой толкнул его в грудь, да так быстро, что Никита даже не успел среагировать.

С места он не сдвинулся, но парня это не смутило. Он с видом победителя обогнул препятствие, заглянул в комнату. Никита мог уйти, но само возмущение схватило его за руку и развернуло в сторону этого чернявого типа.

– А шмотье почему валяется? – выдал тот.

Никита тоже заглянул в гостиную. Даша уже завернулась в накидку с дивана, но блузку и джинсы убрать не успела.

– Ты, чудило! – Парень резко повернулся к Никите, попытался схватить его за руку, но поймал пустоту, а мог бы нарваться и на кулак.

Он об этом почему-то не подумал, поэтому еще больше разозлился.

Приоткрытая дверь распахнулась, в прихожую вломился рослый тип с красной от пива рожей. Сверху бритая голова, узкая, как у Карлсона с пропеллером, а снизу – широкая. Глазки маленькие, нос пуговичный, а рот как у Щелкунчика. Там мог поместиться не только орех, но и целый кокос.

Карлсону никто ничего не говорил, он сам понял, что Никиту нужно держать, и схватил его за плечо. Никита мог ударить его, но вслед за одним здоровяком в квартиру вошел другой, ситуация еще больше усложнилась. Никита отступил, встал спиной к кухонной двери. Теперь, когда противник у него только с фронта, с тыла и флангов никто не подпирает, – можно держать натиск. Во всяком случае, шансы были.

– Ты кто такой? – спросил чернявый парень, оттолкнул плечом Карлсона, двинулся на Никиту.

Из гостиной высунулась Даша и заявила:

– Обычный козел!

– А козлов гасить надо, – сказал этот тип, явно пребывающий не в себе.

Перегаром от него не тянуло, но глаза мутные, как у обдолбанного.

– Может, не здесь? – спросил Никита, внимательно наблюдая за противником.

Чернявый парень находился на расстоянии прямого удара от него. Все могло начаться в любое мгновение. Или даже закончиться.

– Нигде не надо, – снова подала голос Даша. – А то он еще подумает, что мы нарочно все подстроили.

– Что подстроили? – спросил парень, не сводя глаз с Никиты.

– Стас, отпусти его, пусть уходит.

– Даша, а ты чего это голая? – с ухмылкой спросил Карлсон.

Он так и стоял, преграждая путь своему дружку, который никак не мог войти в квартиру. А Даша на месте не осталась, исчезла в глубине комнаты.

– Почему же голая? – не сводя с Никиты глаз, спросил чернявый Стас. – Покрывало на ней.

– А под покрывалом?

– Под покрывалом жмур будет, – сказал Стас и кивнул на Никиту. – Ты, Трэш, иди, погуляй пока. Угара с собой забери. Я вас потом позову. Мусор убрать.

– Ты его не больно убивай, – произнес Карлсон и глянул в сторону Даши, но та уже закрыла дверь в гостиную.

– Давай-давай!..

Трэш хмыкнул, глянул на Никиту и развернулся на сто восемьдесят.

– Чего там? – донеслось с лестничной площадки.

– Давай-давай! – подражая Стасу, деловито проговорил Трэш, вышел и закрыл за собой дверь.

– Ты что, мою сеструху?.. – Стас не спрашивал, что именно было у них с Дашей, жестом ничего не показал.

Никита и без того все понял, но промолчал. А зачем говорить, когда и так все ясно?

– И давно это у вас?

Никита Яшин пожал плечами. Для кого-то и один час – целая вечность.

– Почему я про тебя не знаю?

– Знаешь.

– А ты чего такой борзый?

– Я борзый?

– Мы же тебя сейчас можем!..

– За что?

– Э-э… я тоже по бабам ходок. Знаешь, недавно было, прихожу к одной, а тут муж…

У Никиты тоже так было. И совсем недавно. Правда, не муж, а любовник. Так что неинтересно.