ДИСКЛЕЙМЕР
Книга не пропагандирует употребление наркотиков. За незаконное приобретение, хранение, перевозку, изготовление, переработку наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов предусмотрена уголовная ответственность. Статья 228 УК РФ. Даже разовое употребление наркотиков ведёт за собой большие последствия, сказывающиеся на вашем здоровье, а в конечном итоге это приводит к летальному исходу.
Четыре конопляных зернышка
Сказочная история
У Ани дома завелся то ли гном, то ли домовой. А может, еще какая мелкая нечисть. Домовой таскал откуда-то всякий хлам и складывал под столом. Чего там только не было: неполные колоды карт, диски без обложек, разноцветные стеклышки, винные пробки, старые монетки, чьи-то фотографии, мельхиоровые ложки, старые нэцкэ и пуговки.
Однажды под столом появился мешочек с конопляными зернышками. А на мешочке было аккуратно вышито разноцветным бисером: зерна исполняют желания. Мы долго гадали, каким же образом их использовать для такой цели. Мы их щелкали, перетирали, бросали в молоко и на раскаленный противень. Пока зерен не осталось всего четыре, а исполненных желаний не прибавилось.
Тогда мы решили оставшиеся зерна посадить в землю. Запихали в горшок и обильно полили остатками зеленого чая.
На удивление быстро мы дождались всходов. Конечно, не на следующий день. Но все равно, намного быстрее, чем полагалось. Через пару недель мы сидели у ветвистых кустов и гадали, что же с ними делать.
Будь это обыкновенные кусты, мы бы знали, как поступить. Но это был не тот случай.
– Думаю, всё-таки надо от одного нарвать листков и скурить, – предложил Юра. – А потом решим, что с остальными делать.
− Да, а вдруг мы уже не сможем ничего решать, − недоверчиво отнеслась к идее Аня.
− Всё может быть, − кивнул Юра и обратился ко мне: − А ты как думаешь?
− Я за твоё предложение, − честно признался я, − очень попробовать хочется.
− Ладно, давайте пробовать, − согласилась Аня.
Каждый понимал, что в принципе мы чем-то рискуем. Но ведь самое большее, чем мы рисковали, это сойти на некоторое время с ума. Что иногда бывает приятно. А к чему, скажите, дорожить разумом, если его и так растаскивают все, кому не лень.
Но быть первым никто не соглашался.
Тут приходят Андрей и Таня, они недавно поженились и ходили по гостям. Мы как ни в чем не бывало подаем им трубку. Андрей спокойно выдохнул дым, обнял жену и мечтательно проговорил:
− А хорошо бы нам сейчас, Танюха, в Индии оказаться.
Раз и нет ни Андрея, ни Тани. Как будто и не было их с нами.
− Куда это они подевались? – удивленно воскликнула Аня.
Первым Юра догадался, он у нас самый умный, кандидат наук.
− Я думаю, они уже в Индии, где-нибудь на берегу Бенгальского залива, в славном городе Мадрасе.
Тогда мы быстренько сорвали листьев с того же куста и начали решать, какое желание исполнить.
− Надо что-нибудь не долгосрочное, чтобы результат сразу увидеть, − предложила Аня.
− Конечно, надо, чтоб сразу, − согласились мы.
− А давайте тоже куда-нибудь отправимся путешествовать, − сказал Юра.
− А куда? – спросил я.
− Да куда угодно. Тебе вот куда хочется?
− Мне бы хотелось в Атлантическом океане под парусом плавать, − признался я.
− Неплохо, вот давай, пожелай себе и нам, − согласились Аня и Юра.
Затянулся я и сказал мечтательно:
− А хорошо бы нам троим сейчас в Атлантическом океане оказаться и под парусом плавать
Я даже глаза закрыл от сладкого предвкушения. Открыл, и ничего. Ни паруса над головой, ни океана. В окно выглянули и там всё по прежнему, осень и грустные из-за дождя ходят.
− Ага, − догадался Юра, как самый умный, − наверняка, нужно брать от каждого куста по одному разу.
Это можно было легко проверить.
− Что будем заказывать? − волновалась Аня.
− То же самое, под парусом в океан.
Я сделал всё как надо, и тут мне стало невероятно весело. Сдерживая улыбку, я не мог сказать ничего внятного и лишь похрюкивал.
− Что ты там говоришь? – спросил Юра.
− Чуть-чуть от смеха не лопну сейчас, − с трудом проговорил я.
И точно. Сначала я надулся, как шарик, и повис посреди кухни. При этом всё во мне булькало от смеха. Казалось, смех, как пар, выходит через все мои отверстия. Его было так много, что мне грозило лопнуть и пропасть бесследно. Только мне было все равно, я продолжал заливаться идиотским смехом. Тем более и друзья смотрели на меня так, что без смеха было никак не обойтись.
Ну, в общем, я не лопнул. Надулся до предела, похохотал и сдулся.
− Что это было сейчас? – спросил я, опустившись на стул в своем прежнем виде.
− Ты чуть от смеха не лопнул, − спокойно объяснил Юра.
− Ага. А желаний, между прочим, всего два осталось, − добавила Аня.
− Считайте, что я своё уже использовал, − вздохнул я, − только вы в своих желаниях про меня не забудьте.
− Чего будешь желать? – спросил Юра у Ани.
− Попробуем еще раз в путешествие отправиться. Хорошее желание. Только молчите все, − посоветовала Аня, − а то видели, как бывает?
Мы покивали в ответ. Аня сосредоточенно глаза чуть верх закатила, вспоминая, что же хотела сказать. И вдруг как раскашлялась, горлом поперхнулась и сквозь кашель выругалась:
− Кхе..кхе..кхе..да чтоб вам всем пусто было.
Мы сначала и не поняли, что произошло. Вроде, всё как прежде, сидим на кухне. Только как-то не по себе стало. А что именно случилось – непонятно. А потом понял − я словно выпотрошенная кукла. Но меня это не пугало, ноль эмоций. А откуда им взяться? Где это видано, чтобы чучело, набитое пустотой, о чем-то переживало.
Не знаю, долго это продолжалось или нет, но когда Аня сказала:
− Кажется, отпустило.
Мы поняли – да, отпустило. Пустота сменилась жаром. Это раскаленные до предела нервы дали о себе знать.
− Ну, ты молодца, − укоризненно поглядев на Аню, лишь и сказал Юра.
− А сами-то.
− У нас осталось одно желание, − напомнил я.
− Если мы еще раз это сделаем, за последствия я не отвечаю, − устало проговорил Юра.
− Но надо же с ним что-то делать, − не отступали мы с Аней, − с последним желанием-то.
− А какое желание? – спросил Юра. – Если в том же духе, то я пас.
− Нет, с последним желанием мы будем предельно осторожны и внимательны, − пообещала Аня.
− И что пожелаем?
− Любви и счастья, − сразу предложил я.
− Кому?
− Всем.
− С этим никакое конопляное зернышко не справиться, поверь мне, − вздохнул Юра. – Надо что-нибудь реальное.
− Тогда сто тысяч литров лучшего вина, − не унимался я.
− Сопьемся, − поморщился Юра. – Подумай, к чему ты нас склоняешь.
− Идея! – воскликнула Аня. – Давайте, вызовем Андрея и Таню обратно! Вот весело будет!
− Давайте! – тут же согласились мы.
Как порешили, так и сделали.
− Хорошо бы нам сейчас Андрея и Таню увидеть, − хитро ухмыляясь, проговорил Юра и дунул струйкой дыма в ту сторону, где предположительно должны были появиться наши друзья.
Мы отодвинулись от этого места. Сейчас, думаем, прилетят обратно, на ногах не удержаться и упадут.
Только не тут-то было. Вдруг перед нами, как на широкоформатном экране кинотеатра, появляется картина, на которой наши Андрей и Таня едут на белом слоне, увешанные цветочными гирляндами. Оба счастливые и смеются. А слон так высоко хобот задрал и что-то протрубил. Но мы ничего не слышали, только видели всё это.
Понаблюдали мы за картинкой пару минут, и она исчезла.
− Ну вот, все желания и исполнилось, − сказала Аня.
− Здорово, − проговорил Юра, − я такого никогда не видел.
А я промолчал. Всё равно, подумал я, раз уже и зерна желания исполняют, то этим всё не кончится. Скоро еще какой-нибудь способ найдется.
Дом мертвецов
В этом городе я никого не знал. Я приехал не к кому-то, а к морю. И первые четыре дня провел на пляже. Ночевал под присмотром полнеющей луны и слушал плеск волн.
«Что это за жизнь такая? – спрашивал я себя, представляя, что это огромная луна спрашивает меня. – На что ты её променял? Что отдал и что приобрел? Чем пустынный ночной пляж лучше уютной кровати?»
«Ничем, – отвечал я. – Честное слово, ничем. Так получилось».
Неделей раньше я гостил у друга в Варшаве, удивлялся незнакомой жизни, впервые оказавшись за границей. Целыми днями ходил по городу и смотрел, смотрел. Пока однажды утром не вспомнил, что несколько лет не видел море. Изучил карту Польши, висевшую на стене, и в тот же день налегке со школьным рюкзаком и двадцатью долларами в кармане на попутных машинах отправился в дорогу. Поздно вечером я уже нырял в прогретые июльским солнцем воды Гданьского залива.
Пять дней я жил под открытым небом. Варил гороховую похлебку на костре. На рассвете нагишом прыгал в море, а после собирал ракушки. В общем, чувствовал себя свободным человеком. И лишь на пятый день, когда дикий пляж каждой песчинкой проник ко мне в рюкзак, в волосы, в одежду и под одежду, хрустел на зубах, словно я питался одной стеклянной посудой, я понял – последние деньги нужно, не жалея, потратить на уют, кровать и ванну.
Двери с объявлениями о сдаваемых комнатах попадались, чуть ли ни на каждом шагу, но я не стал стучаться в первую попавшуюся. Для начала я прислушивался, что за ними творится. Этому я научился у подруги, она была звездочетом и знала, как считывается окружавшее биополе. «Такие вещи не объяснишь словами, – говорила он, – либо ты их чувствуешь, либо нет». Я чувствовал.
За первой дверью дремал синий демон бутылки, в его власти находился весь дом. Там в любой момент мог начаться скандал. За второй пересекалось несколько пространств с искривленным временем, и потому обитатели дома старели быстрее, чем их соседи. За третьей дверью пригорела каша и не оттого, что за ней не уследили. Дело было в старом обтянутом кожей сундуке, который стоял в подвале. На дне сундука хранилась чья-то прядь волос, она-то и мешала наладить порядок в доме. За четвертой дверью знаки Сатурна обещали скорое членовредительство.
Забраковав с десяток дверей, я уже хотел вернуться дожевывать пляжный песок, как мне неожиданно повезло. Я стоял перед дверью и не чувствовал никаких сомнений. Открыв её, я немного смутился пыльной тишины, выкатившейся к порогу, словно клубок из старого комода.
Двухэтажный дом напоминал пиратский люггер, давно выброшенный на берег и высушенный ветром. Через минуту откуда-то сверху спустился хозяин, старый грузный поляк с красными выпученными глазами. Он с трудом понимал мой язык, польский вперемешку с русский. Выслушав путаные объяснения, он пожал плечами и показал комнаты. Потом забрал все мои деньги, сунул взамен ключ и исчез, словно испарился.
Заплатив за три дня, я пообещал хозяину, что если понравится, я останусь еще недели на две. За мягкую постель и горячую воду можно наплести что угодно. Что в нашем мире ложь и правда? Размышлял я, намыливаясь в облупленной ванне. И не я ли тот муравей, которого они растопчут прежде, чем он распознает их?
В первый вечер я решил никуда не ходить, и хотя города я почти не видел, без денег и тем более после пятидневного сеанса «лунатерапии» много не нагуляешь. Хотелось быть дома и думать, как однажды сменю бродяжничество на оседлость. Полистав непонятные выцветшие журналы, я лег пораньше. Дурманящий сон, как после порции опиума, уносил куда-то далеко, как вдруг что-то меня вернуло.
Открыв глаза, я долго не мог разобрать, что же происходит. Такое часто бывает – лежишь и не можешь понять, где ты и кто ты. И как не напрягаешь память, всё кругом остается незнакомым. Это не редкость, если из года в год просыпаешься и засыпаешь в разных местах.
Осознав, где нахожусь, я сразу понял, что меня побеспокоило. Шум внизу. А ведь хозяин дал понять, что я буду здесь один, и показал пустые комнаты. А теперь снизу доносился шум. Впрочем, не такой подозрительно торопливый, какой издают ночные воры. Нет, это был шум характерный для семейной пары или любовников, когда они ссорятся. Внизу о чем-то спорили мужчина и женщина. Если прислушаться, можно было разобрать и слова. Перебивая друг друга, они часто повышали голос. У женщины даже доходило до выкриков, но мужчина в этих случаях говорил чуть тише.
Сначала я прислушивался, пытаясь выяснить, кто же они и как сюда попали. Возможно, хозяин сдал комнату кому-то еще и не успел предупредить. Но спускаться и выяснять в чем же дело, не было желания. Не чувствуя никакой опасности, я уснул.
На утро, выспавшись, я был заряжен таким количеством энергии, что мог смело взяться за пробежку вокруг планеты раза на три-четыре. Наскоро умывшись, я отправился на экскурсию по Гданьску.
Спускаясь со второго этажа, я обратил внимание, что двери в комнатах, откуда ночью мог раздаваться шум, заперты. В широкие старинные замочные скважины я разглядел, что внутри комнат всё также царит запустение, которое неохотно демонстрировал хозяин. Удивленный, я не придал происшествию особого значения. Случалось, по ночам меня посещали видения, особенно в дороге или в чужом доме.
Осматривая Гданьск, я прокатился на трамвае до моря. На оживленной набережной мне сделалось скучно, и я вернулся в центр города. Прячась от духоты, я зашел в католический храм и присел на скамейку, рядом, у стены над мерцающими свечами, парил задумчивый Иисус. И вдруг я поймал себя на том, что слышу тех мужчину и женщину, они словно бродили где-то в моей голове и продолжали спорить.
Мне захотелось вернуться домой, пришлось буквально заставить себя гулять до вечера. Город был приветлив, полон радостных лиц и улиц, и хотя было чуть душновато, я легко дождался сумерек.
Вернувшись, я прислушался – не появились ли соседи. Но никого не было, комнаты пустовали. Для пущей убедительности я постучал в каждую дверь и пригласил мнимых соседей на вечеринку. Конечно, ни выпивки, ни денег на угощения у меня не было. Но мало ли, всякое могло случиться. Я начинал верить, что имею дело с привидениями.
Потом я еще раз тщательно осмотрел весь дом. Наверху была комната, которую занимал я, рядом ванная с туалетом и маленький чулан. Внизу просторный холл и две комнаты, запертые на ключ. Ничего не изменилось. Удостоверившись, что в доме никого, кроме меня, нет, я перекусил черствым хлебом с муштардой и лег спать. Уснул я на удивление спокойно, словно в своем доме и в своей постели.
Не знаю, сколько я проспал, но еще во сне понял, что снизу раздаются знакомые звуки. Мужчина и женщина продолжали вчерашний неоконченный спор. Как по команде, я осторожно выбрался из постели и лег, прижавшись к полу ухом.
Слышимость была отличная, но всё равно казалось, что люди внизу прикрывают рты тряпками. Говорили они по-польски, но понимал я их без особого труда. Спор шел о какой-то картине, которую они наблюдали вместе. Только мужчина убеждал, что видел одно, а женщина совершенно другое.
– Ты невероятный тупица, – говорила женщина. – У тебя всегда голова идет кругом, и ты видишь какую-то рябь перед глазами. А не то, что происходит на самом деле.
– Да, но ты несколько преувеличиваешь, дорогая, – не соглашался мужчина. – Не такой уж я и безнадежный.
– Вот как! – восклицала женщина. – Сейчас, между прочим, вытирая левым ухом пол, нас подслушивает молодой человек сверху. А ты что видишь?
– Хм, а я вижу черного кота, стерегущего мышь. Котяра широко раскрыл глаза и сидит без движения.
– Кто бы сомневался, – насмешливо произнесла женщина. – А больше ничего не видишь?
– Кажется, вижу… – неуверенно сказал мужчина.
– Тебе вечно что-то кажется. А я точно видела на вчерашней картине, как морские волны несут обломки мебели, вещи и книги. И как корабли срывались с привязи, словно взбесившиеся. Люди тонули в воде, как котята. А вода была зеленая, точно из болота.
– А черного кота, стерегущего мышь, наверху нет? – вдруг как-то с надеждой спросил мужчина.
– Нет! – закричала женщина. – Там только молодой человек, который подслушивает нас.
– Странно, странно, – пробормотал мужчина и тут же взмолился: – Только не кричи, прошу тебя. А то я не только видеть, я еще и слышать перестану.
Я прилип к полу. Такой странной парочки я еще не встречал. Но больше всего меня занимало − не кто они и о чем говорят, а то, как женщина узнала, что я подслушиваю левым ухом. На правое-то я туговат.
«Вот так ребята, – возбужденно думал я, – неплохо бы познакомиться с ними поближе».
– Ради бога, только не спорь со мной, – продолжал мужчина упрашивать женщину.
Хотя она уже и не спорила с ним вовсе, а красочно описывала тонущий город, как над ним сгустились тучи, как подул сильный ветер, как вода устремилась из берегов.
– Я ничего такого не видел, – уже обиженно твердил мужчина. – Ничего такого. Только море, безбрежное море. И всё. Откуда ты это взяла?
– Я ничего ниоткуда не брала, – чуть ли не по слогам объяснила женщина. – Всё это было на картине.
– Удивительно, но я ничего не видел, – вздохнул мужчина.
– Вот это как раз и не удивительно, – повышая голос, сообщила женщина. – Ты тупица, каких мало. Ты так и не понял, что главное, охватить взором всю картину и постараться увидеть не то, что хочется тебе. А то, что там есть на самом деле.
– Но я, – начал было мужчина.
– А ты! – перебила женщина. – Делаешь всё наоборот. Ты вглядываешься в детали и ищешь то, что хочется увидеть тебе.
– Говори, что хочешь, – твердо сказал мужчина, – а я тебе не верю. Этот город не может уйти под воду просто так.
– Этот город и не уйдет под воду. Волна накроет его и отступит, – теряя терпение, объясняла женщина. – И это будет не просто так. Это знаки природы…
– Смотри! – вдруг радостно воскликнул мужчина. – Вот же он! Черный кот! А в зубах у него пойманная мышь!
– И что?!
– А ты говорила никакого черного кота в чулане нет.
– Я и сейчас тебе говорю, никакого черного кота наверху не было, и нет. А это черная кошка пришла из подвала.
– Всё равно, я же видел её, как она стерегла мышь, – радовался мужчина. – А ты говоришь, я вижу только рябь перед глазами.
– Идиот! – воскликнула женщина, оставив за собой последнее слово.
Потом всё стихло. Я еще долго лежал на полу, надеясь, что спор возобновится. Но было тихо.
Утром я никак не мог понять, пригрезилось ли всё услышанное ночью или действительно у меня появились соседи из семейства привидений. Но никаких доказательств, кроме того, что я проснулся на полу, не было.
Побродив по дому, аукая и вызывая ночных постояльцев, я вскоре отказался от затеи что-либо выяснить и вышел на улицу. Было очень душно и жарко. Только море спасает в такую погоду.
Добравшись до пляжа, я понял – творится неладное. Люди ходили вдоль кромки моря и не могли окунуться в воду. От самого берега на несколько десятков метров море покрылось зеленоватой жижей. И каждый, кто рисковал войти в неё, получал несмываемое болотное покрытие, как у водяного, пахнущее тиной и гнилью. Море явно не желало никого пускать.
Видимо, на языке природы это что-то и означало. Только мало кто из нас понимал её язык. В совершенстве мы овладели знаками разрушения и забвения. И теперь почти не слышали, о каком будущем нам шепчет уцелевший мир.
Люди недоуменно смотрели на зловонную жижу вдоль всего побережья. Никто из них не мог поговорить с природой на ты. И я не мог, мне стало тоскливо.
– Этот мир наш дом, а мы живем в нём так, словно заколочены в гробу, – сказал я и, прихватив горсть песка, вернулся в своё временное жилище.
И хотя можно было ночевать еще одну ночь, хотелось схватить рюкзак и бежать вон из города. Некоторое время я сопротивлялся желанию. С одной стороны, хотелось узнать, чем здесь закончится следующий день. С другой, я уже догадался, что представился случай миновать встречи со стихией, готовой вот-вот разбушеваться.
Ближе к вечеру я вышел на пыльную дорогу и долго пытался остановить машину. Они пролетали мимо, точно за ними гнались черти. Через час и я выглядел, как придорожный призрак.
Наконец меня подобрали, в машине ехало целое семейство. Странно, что они, вообще, остановились. Молодая мамаша за рулем. На заднем сиденье дремал грудной младенец, рядом с погремушкой в руках задумчиво сидел ребенок лет трёх. Их отец предложил место возле детей. Это был хороший знак – меня приняли в младшую группу.
В окружении малышей я покинул пляжные места. За спиной, откуда мы уезжали, сгущались тучи, молнии мелькали, как спицы в черном мотке шерсти. Казалось, мир собирается выпустить самое страшное, что у него есть. Свою злость.
Я сменил несколько машин и, всё также надеясь на чудо, к полуночи добрался до Варшавы. Город жил, не зная тревоги. В больших городах, вообще, отсутствует чувство опасности за окружающий мир. Сидя за крепостной стеной, глядя в экран, трудно угадать, что на самом деле творится во вселенной и откуда ждать угрозы.
Следующим утром в новостях показывали наводнение в Гданьске. Вода гуляла по улицам, унося куда-то обломки мебели, вещи и книги. Были там и корабли, сорвавшиеся с привязи. Всё, как и описывала та женщина.
