000
ОтложитьЧитал
Глава 3. Взрыв
В глубине души Сергей Дуло надеялся заехать домой и немного вздремнуть. Но прежде ему предстояло добраться до управления, подняться в свой кабинет и забрать кое-какие бумаги. Свернув в темный проулок, он энергично протер глаза и, чтобы совсем не заснуть, включил радио. Из динамика раздался встревоженный голос ведущего:
– В здании железнодорожного вокзала Санкт-Петербурга прогремел взрыв, в результате которого погибли по меньшей мере пять человек. Еще около тридцати ранены. Пострадавшим оказывается медицинская помощь в больницах города…
Сергей остановил машину и резко прибавил звук.
– Взрыв произошел в половине седьмого вечера, сразу после прибытия скоростного поезда из Москвы. В здании вокзала находились прибывшие пассажиры и встречающие. Сейчас на месте взрыва проводятся следственные действия по выяснению общей картины происшествия…
– Вот тебе раз, – прошептал Дуло и схватил телефон. Набрал номер жены. Мобильник Полины был недоступен. Сергей позвонил на домашний, потом, взглянув на часы, дал отбой. – Попали бы мы с тобой в переделку.
В этот момент телефон в его руках зазвонил, и Сергей, не взглянув на экран, поднес его к уху, ожидая услышать голос Полины.
– Телевизор смотрела? – спросил он.
– Зачем? – прозвучал удивленный голос Курочки.
– Это ты, Нина Витальевна… – смутился Сергей. – А я думал – жена. Представь, сегодня мы чуть не уехали в Питер, а там взрыв на железнодорожном вокзале. Через пятнадцать минут после прибытия нашего поезда.
– Свечку в церкви поставьте. Считайте, что повезло.
– Нам-то повезло. Другим нет. Пятеро погибло, еще тридцать – в больницах.
– По радио каждые пятнадцать минут говорят.
– Один я ничего не знал. Замотался… – Сергей сменил тему: – Ну, что у тебя?
– Вы же знаете, что первые две девушки были моделями… – издалека начала Курочка.
– Я бы сказал по-другому: обе занимались проституцией.
– Эскорт-услуги – не проституция, – возразила Нина Витальевна.
– Ну хорошо. Пусть будет по-твоему.
– Сегодня я объехала пятнадцать таких контор. В последней убитую опознали по фото: Вика Любимова, девятнадцати лет.
– Выглядит намного моложе, – заметил Дуло.
– Оттого, что худая. Как, впрочем, и те две.
– Подожди-ка… – Сергей достал сигарету и прикурил. – По типу внешности все три схожи. Брюнетки, худые, как велосипед, и все из эскорта. Что еще сказали в агентстве? Как, кстати, оно называется?
– «Клубника со сливками».
– Девушки на десерт… – Сергей затянулся, открыл окно и стряхнул пепел.
– Администратор сразу опознала ее по фото. Она работает там недавно, около полугода.
– Заказы на нее поступали?
– В последнее время нет.
– Стало быть, администратор не знает, с кем она была в ночь убийства?
– Не знает.
– Третий труп, и как под копирку. – Дуло выкинул сигарету и закрыл окно.
– В агентстве я взяла телефон ее матери.
– Откуда он там?
– На всякий случай записывают домашние номера.
– Скинь мне эсэмэской.
Курочка чуть замешкалась, потом тихо сказала:
– Я уже позвонила…
Теперь замолчал Дуло.
– Нина, ты понимаешь, что нельзя сообщать матери по телефону, что ее дочь умерла?
– Теперь понимаю, – всхлипнула Курочка.
– Ладно, не плачь. Не по телефону еще трудней.
– Она сказала про фотографию…
– Кто?
– Мать.
– Что за фотография? – спросил Дуло.
– Вчера вечером Любимова выложила в соцсетях свою фотографию.
– Ты ее видела?
– Нет. Кто-то удалил ее профиль.
– Может, сама Любимова?
– Подруга сказала матери, что видела фото на сайте сегодня утром, – пояснила Нина Витальевна. – Когда Любимова была в морге.
– А это уже интересно. – Сергей открыл дверцу, вышел из машины и направился к зданию управления. – Мать видела ту фотографию?
– Нет. Об этом ей рассказала подруга дочери, по телефону.
– Что за фотография?
– Сэлфи.
Дуло остановился возле крыльца и с раздражением произнес:
– Теперь переведи.
– Ну, это когда человек сам себя фотографирует.
– Где Любимова была в это время?
– Подружка сказала – в ванной.
– И там было что-то особенное?
– Было, – в голосе Курочки звучала крайняя убежденность. – По словам подружки, ванная была царской.
– Богатой, что ли?
– Не то слово.
– Она так и сказала?
– Именно так.
– Спросила у матери Любимовой, как найти ту подружку?
– Лина Карягина, адрес и номер скину на ваш телефон.
– Давай! И еще – координаты матери…
– Сергей Васильевич!
Дуло обернулся и не сразу узнал окликнувшего его мужчину, но, в конце концов, улыбнулся.
– Ах, это вы, Флегонтов… Чего нового, Юрий Леонтьевич?
Тот попросил:
– Просто Юрий и, если можно, на «ты».
– Идет, – согласился Сергей. – Что-то нашел?
Флегонтов распахнул перед ним дверь.
– Поговорим в кабинете.
Они поднялись на третий этаж, в кабинет Дуло, и пока тот искал нужные документы, Флегонтов последовательно изложил все, что ему удалось выяснить:
– Для начала, я опросил мужика. Того, что нашел труп…
– С ним говорила Курочка. – Сергей Дуло оторвался от поисков и внимательно посмотрел на Флегонтова.
– Знаю, – ответил ему тот. – Мне было проще поговорить с ним вживую, чем потом жевать протокол.
– Ясно. – Дуло задвинул ящик стола.
– Когда он заметил девушку, ее уже припорошило снежком. Стало быть, машину видеть не мог.
– Ее выбросили под утро. Так сказал Тимофеев.
– Еще он сообщил, что не заметил чьего-то присутствия или чьих-то следов.
– Короче, ничего, кроме трупа.
– Потом я опросил жителей близлежащих домов.
– Результат – ноль?
– Ноль, – подтвердил Флегонтов и тяжело вздохнул. – Все спали, а на машины уже давно никто не обращает внимания. Движение на этой дороге плотное.
– Если плотное, значит, кто-то мог видеть автомобиль у отбойника.
– Вот и думаю, с какой стороны подступиться… Может, объявление разместить?
– Если объявление, с убийством не связывай. Придумай что-нибудь другое.
– Это понятно…
Наконец Дуло сложил и выровнял небольшую стопку бумаг. Сунул в папку.
– Что с регистраторами скорости на дорогах?
– Ближайший – в десяти километрах.
– Надеюсь, ты знаешь, что нужно делать?
Флегонтов уверенно кивнул.
– Завтра утром получу снимки, может, найду похожий автомобиль среди превысивших скорость.
– Перепиши всех, кто в это время нарушил. Затем опроси водителей.
– Сделаю.
Дуло первым прошел к двери и вдруг обернулся.
– У тебя как со временем?
– Завтра? – поинтересовался Флегонтов.
– Сейчас.
– Хотел поехать домой и лечь спать. А что?
– Нужно съездить в одно место. Есть информация по третьей убитой.
– Я готов.
– А как же поспать?
– Поехали, говорю…
Они спустились во двор, сели в машину. Сергей похлопал себя по карманам, потом открыл бардачок и достал сигареты.
– Куришь? – спросил Флегонтова.
– Нет, не курю.
– И молодец, – чему-то обрадовался Сергей. – Хоть у кого-то есть сила воли.
– А у тебя нет?
– Есть, но на курево не срабатывает.
– Это ты сочиняешь, – возразил Флегонтов. – Сила воли – она или есть, или ее нет. Без вариантов.
Сергей прикурил сигарету, после чего тронулся с места.
– Куда едем? – поинтересовался Флегонтов.
– На Большую Филевскую.
– По ночной Москве – минуть двадцать, не больше. Позвони сначала, может, дома нет никого.
Дуло протянул ему свой телефон.
– Номер в эсэмэске от Курочки.
Немного повозившись, Юрий затих, потом сказал:
– Не отвечает. Кто это?
– Девушка.
– Спит.
– Все равно едем, – устало сказал Дуло.
– Может, до утра подождем?
– Едем сейчас.
На Большую Филевскую они прибыли через пятнадцать минут, свернули во двор и остановились у облезлой хрущевки.
– Подъезд какой? – спросил Флегонтов.
– Не знаю, скорей всего, третий. – Сергей вышел из машины, раскинул руки, потянулся и несколько раз зевнул. – Квартира сорок четыре.
– Тогда третий подъезд, первый этаж, квартира направо.
– Идем.
Флегонтов направился к третьему подъезду, дернул дверь за ручку.
– Заперто.
К нему подошел Дуло.
– Придется ждать, пока кто-нибудь выйдет.
– Или войдет. – Юрий взглянул на часы. – В два часа ночи вероятность равна нулю. – Он набрал номер квартиры и нажал кнопку вызова.
Из открытой форточки справа послышались гудки домофона. Гудки продолжались долго, но свет в окнах квартиры не зажегся, им никто не открыл.
– Что будем делать? – спросил Флегонтов. – Может, завтра заедем?
Однако Дуло, кажется, заклинило. Ничего не ответив, он позвонил в соседнюю квартиру.
– Кто там? – из динамика донесся старушечий голос.
– Полиция, открывайте.
После нескольких секунд молчания тот же голос спросил:
– Откуда мне знать, кто вы?
Дуло потерял остатки терпения, склонился к динамику и произнес:
– Подойди к окну, бабушка, я тебе удостоверение покажу.
В окне слева вспыхнул свет и открылась одна створка. Оттуда высунулась сухая рука, усыпанная коричневыми старческими пятнышками. Сергей достал удостоверение и сунул его в руку, после чего она спряталась и створка закрылась. Выждав пару минут, Флегонтов стукнул в окно, но тут же услышал, что дверь подъезда отворилась. В проеме стояла худая старая женщина, закутанная в пуховый платок.
– Проходите, – сказала она и, когда мужчины оказались в коридоре, протянула удостоверение. – Вот, заберите. – Потом строго спросила: – Чего вам?
– Иди, бабушка, спи. Мы – в сорок четвертую, – ответил Дуло и поднялся на первый этаж. – Не знаешь, есть кто-нибудь дома?
– Линка в десять часов пришла.
– Лина Карягина?
Старуха кивнула.
– Кто еще проживает в квартире?
– Она одна проживает. Ни родителей, ни братьев, ни сестер. Так… Без роду, без племени.
Сергей Дуло продолжил:
– И ты, бабушка, видела, как она пришла домой в десять часов вечера?
– Видела.
– А как уходила из дому, ты не видела?
– Нет, не видела. Она точно там, у себя.
– Сейчас проверим. – Дуло постучал в дверь сорок четвертой квартиры.
Все трое стояли на площадке, прислушиваясь к малейшему шороху. Юрий Флегонтов постучал еще раз, только на этот раз кулаком. В ответ – тишина.
– Что ж, – растерянно проговорила старуха. – Знать, проглядела.
– Тихо! – Дуло приник ухом к двери. – Там кто-то есть.
Флегонтов тоже прислушался.
– Собака скулит.
– Нет у нее собаки. – Старуха насупилась и скрылась за своей дверью. Вскоре появилась с ключом, сунула его в скважину сорок четвертой квартиры и уже хотела повернуть, как вдруг Флегонтов схватил ее за руку.
– Это противозаконно, бабуля.
Зыркнув на него, она сердито сказала:
– Линка сама мне его дала, дескать, мало ли что… – и, отомкнув замок, открыла дверь.
Дуло включил свет. На полу в луже крови лежала девушка.
– Линка… – Соседка бросилась к ней.
– Не нужно ничего трогать, отойдите к двери! – распорядился Флегонтов.
– Батюшки мои, милые, жива она, еще дышит!
И точно, Лина Карягина шевельнулась и чуть слышно всхлипнула.
– Срочно «Скорую»! – крикнул Сергей и сам присел возле девушки. Пока Флегонтов звонил в полицию и вызывал «Скорую помощь», он перевернул Карягину на спину и увидел в ее груди воткнутый нож. Дуло обратился к старухе: – К Корякиной кто-нибудь приходил после того, как она вернулась домой?
– Видела вроде мужчину, но он быстро ушел.
– Видели у подъезда, на лестничной площадке?
– В глазок, милый, в глазок…
Покосившись на открытую дверь, Дуло мрачно заметил:
– У вас здесь темень… Каким он был из себя? Высокий, низкий, темный, светловолосый, в куртке, в пальто?
– Вроде как ты ростом. – Старуха перевела глаза на Флегонтова. – Или как он.
– Ясно, – буркнул Сергей. – Волосы какие? Короткие, длинные, темные, светлые, седые?
– Да вот в аккурат как у тебя… Или у него. – Она снова показала на Флегонтова.
– Куртка тоже как у меня? – язвительно спросил Дуло.
Но старуха не уловила подтекста и охотливо закивала:
– Точно, точно. Как у тебя. Или как у него.
– Ладно, бабуля, поговорим в другой раз. – Сергей посмотрел на Флегонтова. – Где же «Скорая»?..
– Па-а-апрошу всех на выход! – В прихожую ворвался мужчина в синей куртке со светоотражающей полосой. Он с ходу поставил свой чемодан на пол и раскрыл его на две стороны. В дверях появились двое, с носилками.
– Ее необходимо срочно везти в больницу. – Врач достал шприц и вколол Карягиной какой-то раствор. – Быстро носилки!
– Минуту! – Дуло выхватил телефон и сделал несколько снимков. – Теперь забирайте.
Санитары подхватили Карягину, и в этот момент она открыла глаза, выразительно посмотрела на Дуло и приложила руку к своему уху.
– Что? – спросил он. – Что?
Рука безвольно упала, глаза девушки закрылись. Наблюдая за тем, как ее выносят из квартиры, Сергей тихо спросил:
– Жить будет?
– Кто ж ее знает, – ответил врач и, попрощавшись, выбежал вслед за носилками.
– Криминалисты уже на подъезде, – доложил Юрий Флегонтов. – Дежурный следователь будет минут через пять.
– Послушай… – сказал Дуло. – Тебе не показалось, что она хотела что-то сказать?
– Кто?
– Эта девушка, Лина Карягина.
– Нет, ничего такого я не заметил.
– Этот ее жест… Когда она открыла глаза и показала на ухо.
– На чье ухо? На твое? – рассеянно спросил Юрий.
Дуло махнул рукой.
– Иди, встречай криминалистов, а я осмотрюсь…
Когда, наконец, приехали криминалистическая группа и дежурный следователь, началась обычная круговерть. Осмотр квартиры на первый взгляд не дал никаких результатов, но необходимые в таких случаях действия были исполнены.
Домой Сергей Дуло приехал в шесть утра. Чтобы не разбудить Полину, лег на диван в гостиной и мгновенно уснул.
В девять его разбудил звонок. Сергей схватил трубку и хриплым со сна голосом произнес:
– Слушаю…
– Свирская Полина Сергеевна кем вам приходится? – спросил неизвестный мужчина.
– Это моя жена.
– Тогда вам придется приехать на опознание в Санкт-Петербург…
– Минуточку, – прервал его Дуло. – Причем здесь моя жена?
– Она мертва, и вам необходимо опознать ее тело.
Сергей вскочил на ноги:
– Моя жена спит в соседней комнате, а вы… – Он вдруг замолчал, подошел к двери спальни, распахнул ее и увидел застеленную постель, потом перевел взгляд в угол, где еще вчера стоял собранный чемодан Полины.
– Куда я должен приехать? – Его слова были тяжелыми, как свинцовые пули.
– Пишите, диктую адрес…
Глава 4. Опознание
Опознавать тело жены Дуло поехал на своей машине. Еще вчера утром Полина была жива, и они собирались в Санкт-Петербург вместе, а сегодня он едет один. Позади, в Москве, осталась его счастливая жизнь. Впереди, в Питере, в морге, ожидало застывшее тело жены, бывшее совсем недавно родным и желанным.
Мимо него проносились указатели городов. И каждый приближал момент истины. Момент, когда рухнет мир, и Сергей твердо знал, что другого ему уже не построить. Все потеряло смысл. И когда он сказал себе: «Это конец», – так оно и было на самом деле.
Солнечногорск… Клин… Тверь… Дорога была страшной не потому, что вдоль нее тянулись полуразрушенные дома и нежилые деревни, а потому, что вся его жизнь провалилась, как сломанный хребет крыши одного из этих домов.
Разговор со следователем был кратким, Сергей записал адрес и помчался к машине. Расспросы были излишни. И так все ясно: Полину убил взрыв на железнодорожном вокзале.
Зачем она поехала в Питер одна? Теперь это не имело никакого значения. Как и то, что он об этом не знал. Случилось то, что случилось…
Сергей вытащил телефон и проверил входящие. Последний звонок от жены поступил за пару часов до отправления их поезда. Помнится, он сбросил его и написал эсэмэску: «Ночевать не приду. Не жди, ложись без меня».
Предвечернее солнце слепило глаза, он опустил козырек и с ненавистью взглянул на свое отражение в зеркале: землистое, щетинистое лицо с ввалившимися глазами.
– Ночевать не приду… Не жди… Ложись без меня… – процедил он, глядя себе в глаза. – Ну что, сукин сын, понял теперь, что для тебя самое главное?..
Дуло перевел взгляд на дорогу, и у него появилось неодолимое желание перезвонить следователю, узнать подробности смерти Полины. Он даже стал искать его номер, но потом отбросил телефон на сиденье.
– Ее все равно не вернуть…
Не доехав до Вышнего Волочка, Дуло намертво встал в пробке. Упершись в потрепанный зад проржавевшей фуры, он вдруг с силой ударил кулаками по рулю, а потом схватился за голову и зарыдал.
В Питер Дуло приехал в два часа ночи. Отыскал по адресу морг, где лежала Полина, откинул сиденье и заснул тяжелым, как смерть, сном. Проснулся в семь утра, как будто его кто-то толкнул или окликнул по имени. На сердце было хуже и тяжелей, чем вчера. Сергей выпрямил спинку сиденья, опустил козырек, пятерней причесал волосы и провел рукой по колючему подбородку. Нужно было где-то умыться. При одной только мысли поехать на железнодорожный вокзал у него перекосило лицо.
Решил найти круглосуточное кафе и скоро отыскал то, что нужно. Припарковавшись, вышел из машины и вдохнул холодный питерский воздух, который по определению должен был пахнуть морем, но сейчас, казалось, утратил все запахи.
Для начала Сергей зашел в туалет, умылся, потом заказал чашку кофе и взял со стойки газету. На первой полосе был снимок с искореженными сиденьями и телами людей. Он швырнул газету в корзину и пошел к машине, даже не притронувшись к своему кофе.
Вернувшись к моргу, встал у двери. При этом ощущал себя псом, которого бросил хозяин, и ему не было места нигде, кроме этого крыльца с обшарпанной дверью, за которой лежала его Полина.
В десять позвонил следователь и сообщил, что задержится. Сергею было все равно, сколько ждать. Он хотел увидеть жену и одновременно боялся.
* * *
– Дуло Сергей Васильевич? – Возле него остановился невысокий молодой человек в форме.
– Я, – сказал Дуло.
– Следователь Семенов.
Лицо следователя было таким же невыразительным, как и его фамилия. Он указал папкой на дверь. Они прошли в кабинет и вместе с толстым лысым мужчиной в грязном халате двинулись по длинному коридору, затем свернули в прозекторскую, где на металлической тележке лежало тело, укрытое простыней. Судя по очертаниям, оно было женским. Прикрыв глаза, Дуло остановился в дверях.
– Очень извиняюсь, но вам придется через это пройти, – сказал ему следователь.
Дуло открыл глаза и приблизился к телу. Семенов кивнул санитару, и тот сдернул простыню. Сергей узнал серый жакет Полины с жемчужными пуговицами, долго переводил взгляд с одной пуговицы на другую, страшась достичь верхней, и когда увидел лицо, все перед глазами поплыло…
– Нашатырь, – скомандовал следователь.
– Не надо, – усилием воли Сергей привел себя в чувство и буквально впился глазами в лицо мертвой женщины, которая не имела ничего общего с его Полиной.
– Дайте ему нашатырь! – на тон выше крикнул Семенов.
Но санитар спокойно сказал:
– Пусть выйдет на улицу. Там быстрее придет в себя.
Сергей направился к двери и побежал по темному коридору, а когда оказался на улице, услышал, как в кармане звонит телефон. Взглянув на табло, увидел незнакомый номер.
– Слушаю… – Он едва шевелил губами.
– Сережа, это я. Ты мне нужен.
– По… – Сергей тяжело сглотнул. – Полина?..
– Послушай, нет времени говорить, мне нужна твоя помощь, без тебя я погибну.
– Ты жива? – снова спросил Дуло.
– Жива! – в отчаянии закричала Полина. – Срочно приезжай в Питер! Когда тебя ждать?
– Я уже здесь, – сказал он. – В чем дело и где мне тебя найти?!
Следователь курил в сторонке, изредка поглядывая на Дуло, пока тот говорил по телефону. Когда он закончил, Семенов отбросил окурок, приблизился и тронул его за локоть.
– Мне очень жаль, но нам придется продолжить…
– Прости, друг. Сейчас не могу, – сказал Дуло и побежал к машине.
Через пару минут его автомобиль скрылся за поворотом.
Глава 5. Третья неврология
– Сегодня приедет цирк.
Полина открыла глаза и увидела маленькую старуху с зонтом. Зонтик был детский, с джунглями, жирафами и слонами.
– Там будут клоуны, акробаты и мужик с лошадью… – Старуха грустно свела бровки. – Только лошадь вчера сдохла.
Разомкнув спекшиеся губы, Полина прошептала:
– И мужик приедет один?..
Старуху с зонтиком заслонило женское лицо с чудовищным синяком.
– Очнулась… Девочки, позовите врача.
– Где я? – Полина прищурилась, наводя резкость.
Старуха переместилась левее, чтобы ее было видно.
– Мы в пекарне, – сказала она. – Сегодня много работы. Вставай, хватит лежать, тесто засохнет.
Полина приподнялась и начала спускать ноги с кровати, но чья-то рука прижала ее к подушке.
– Еще одна полоумная… – Лицо с синяком приблизилось. – Булки пошла печь?..
– Юля! – Полина перевела взгляд на дверь. Там стояла крупная женщина в светло-голубом медицинском костюме. – Всего на минуту вышла, а ты опять по палатам шастаешь. – Женщина вцепилась в старуху и отобрала у нее зонтик. – Идем, Юля, идем. Тебе здесь нечего делать. Сколько раз говорила, сиди в своей палате.
– Где я? – спросила Полина, на этот раз в ее голосе прозвучала тревога.
– В третьей неврологии, – сообщила женщина в медицинском костюме и вытолкнула старуху за дверь.
Вцепившись в косяк, та снова сунула голову в комнату.
– И если ходули прорастают в ушах осла…
– Иди в палату! – Сиделка отцепила старушечью руку от косяка и, наконец, увела свою подопечную.
Полина осмотрелась. В комнате с большим окном стояли три кровати. На одной лежала обритая наголо девушка, на другой сидела толстая женщина с всклокоченными волосами и черным синяком в пол-лица.
– Как ты? – спросила она.
– Не знаю, – прошептала Полина.
– Болит что-нибудь?
– Голова… И слышу все будто бы издали. – Она подняла забинтованную руку. – А это зачем?
– Осколочное ранение. – В палату вошел высокий седой мужчина в белом халате. – Очнулась? Как самочувствие?
Вслед за врачом проследовали две женщины в таких же белых халатах. Они остановились и приготовились что-то записывать.
– Как себя чувствуем?
– Слышу плохо, и голова… – Полина снова подняла руку в бинтах.
– Я же сказал, это осколочное. К счастью, зацепило не сильно.
Доктор достал из нагрудного кармана маленький молоток и поднес к ее носу.
– Смотрим…
Полина свела глаза к переносице. Молоточек переместился вправо, потом влево, она перевела взгляд вслед за ним.
– Так… Руки перед собой.
Полина вытянула руки.
– Закройте глаза и поочередно коснитесь указательными пальцами носа.
Правый указательный палец попал в глаз, левый – в щеку.
– Да… – сказал доктор. – Откройте глаза. У вас, моя дорогая, контузия.
– Что со мной случилось? – спросила Полина.
– Вы сами что-нибудь помните? – осторожно поинтересовался доктор.
Она покачала головой.
– Был взрыв, и вы оказались рядом, – подсказал он.
– Здесь, в Москве? – предположила Полина.
Женщины-врачи переглянулись, и одна очень спокойно произнесла:
– В Санкт-Петербурге.
– В Санкт-Петербурге? – Полина удивленно перевела взгляд на врача. – Что я здесь делаю?
Тот посмотрел на помощниц.
– Думаю, не стоит сейчас ее беспокоить. В ближайшее время она вряд ли что-нибудь вспомнит.
Одна из женщин склонилась к Полине.
– При вас не было документов. Помните, как вас зовут? Фамилию свою помните?
Полина устало закрыла глаза и, будто издалека, услышала голос доктора:
– Дня через два память вернется, тогда все оформите. Пока оставьте ее в покое. Она сорок часов без памяти провалялась.
Когда Полина снова открыла глаза, врачей в палате уже не было, но рядом сидела тетка с большим синяком.
– Ты и вправду ничего не помнишь? – спросила она.
– Нет, – ответила Полина.
– И как рвануло, не помнишь?
– Нет.
– И как нас с тобой в «Скорой» везли?
– Откуда?
– С вокзала, где взорвалось. Только я легче отделалась, а ты два дня без сознания пролежала.
Полина смотрела перед собой, и ей не хотелось ни думать, ни вспоминать. Она задала только один вопрос:
– Кто та старушка с зонтиком?
– Полоумная Юля, говорят, она давно здесь лежит. Родные платят, и у нее есть сиделка.
Полина снова закрыла глаза, вспомнила зеленый зонтик старухи, и ей почудились джунгли. Из зарослей вышел светлоглазый коротко стриженный человек, она повязала ему галстук и подала пиджак. Он посмотрел на нее долгим взглядом, потом сказал: «Вот за что я тебя люблю, Полина…»
«Полина… Полина Свирская». – Она вспомнила свое имя. – «Сергей…» – Мужчина в галстуке был ее мужем.
Полина села в кровати. В голове вихрем промчалось все, что случилось за последние два дня: отъезд Сергея, разговор с питерской подругой, поездка в поезде, попутчица Мила и потерянный паспорт. Взрыв…
Вскрикнув, она в ужасе зажала руками рот. Оглядевшись, увидела одну лишь бритую девушку, которая неподвижно лежала, повернувшись спиной. Теперь Полина вспомнила все, а главное – то, что на железнодорожном вокзале взорвался ее чемодан.
«Почему? Почему?!»
В нем была ее одежда и обувь. Сергей отказался брать с собой даже рубашку. Сказал:
«Два дня я как-нибудь и в свитере перебьюсь».
Полина вспомнила про утерянный паспорт и почувствовала, что его потеря связана с тем, что случилось потом. Прокручивая ленту воспоминаний, всякий раз застревала на том моменте, когда у тамбура проводница возвращала ей документ, и она собственноручно засовывала его в наружный карман чемодана. Что же случилось? Может, паспорт украли? Нет, здесь дело в другом!
Уставившись в потолок, Полина в малейших подробностях вспомнила свой проход между креслами и то, как она подошла к багажным полкам в конце вагона. Какая-то деталь мелькнула в ее голове, но сразу ускользнула.
«Нужно вспомнить», – приказала себе Полина и сделала над собой усилие.
Итак, она подошла к полкам и, взглянув на багаж, успокоилась. Возможно, потому, что ее чемодан был на месте. Однако что-то внутри ее подсказывало: не только поэтому.
«Хорошо… Я увидела чемодан, убедилась, что его не украли и теперь уж точно не украдут. Кстати, почему я об этом подумала? Откуда появилось слово «теперь»? С чего вдруг я решила, что теперь мой чемодан в безопасности?» Полину вдруг осенило: она увидела на стойке еще один, точно такой же. Ее чемодан лежал на третьей полке, а ниже, чуть сбоку, – тот же бренд и та же модель.
– Вот! – Она сосредоточилась на этом воспоминании. В голову пришла логичная мысль: – А что, если два одинаковых чемодана поменяли местами?»
Гипотетически это могло случиться, но какой в этом смысл? Кого могли заинтересовать ее тряпки? Зайдя в тупик, Полина решила перевернуть ситуацию и порассуждать с другой стороны:
«Предположим, не мой чемодан никому не был нужен, а, наоборот, кому-то понадобилось, чтобы чужой чемодан оказался в моих руках. Поскольку оба чемодана близнецы-братья, значит, дело в их содержимом. Таким образом, мои платья и туфли отправились на нижнюю полку, а тот чемодан, что раньше стоял внизу, переехал наверх, и паспорта я не нашла потому, что искала его в чужом чемодане, думая, что он мой».
Полина испуганно замерла… Что же получается? Выходит, ей подсунули чемодан, начиненный взрывчаткой? Из глубины организма выросло ощущение дурноты. Ей сделалось худо.
«Значит, меня хотели убить. И если бы я не побежала поднимать телефон, то ни за что не осталась бы в живых».
Думать о попутчице Миле и о том, для чего она бросила телефон, уже не было сил. Измученный мозг сверлила лишь одна мысль: в здании вокзала взорвался чемодан, который прикатила она, а значит, обвинять будут ее. Никому и в голову не придет, что убить хотели Полину. Сложную аферу с подменой чемодана никто раскрывать не станет – ее просто назовут террористкой.
Полина зажмурила глаза и вжалась в постель. Собственное тело показалось ей большим и слишком заметным.
– Что теперь со мной будет? – прошептала она.
Услышав возню со стороны двери, Полина посмотрела туда.
– В который раз повторяю вам, больную беспокоить нельзя. Она спит. – В дверном проеме стояла медсестра. Раскинув руки, она преграждала путь кому-то, кто был намного ниже ее. Из-под руки медсестры вынырнула плешивая голова, круглое лицо расплылось в довольной улыбке:
– Врете. Больная ваша не спит.
Медсестра обернулась, встретилась глазами с Полиной, но осталась на рубеже:
– Доктор велел никого не пускать.
– Зовите сюда доктора, будем с ним говорить.
– Да кто вы такой, чтобы я вас еще слушала? – фыркнула медсестра.
Визитер отступил, повозился, по-видимому, что-то достал из кармана. Стоящая в дверях медсестра вдруг отступила и сказала обиженным голосом:
– Ну и пожалуйста. Ну и допрашивайте. Только ничего от нее не добьетесь. У больной частичная потеря слуха и полная потеря памяти. Пожалуйста… Допрашивайте контуженую, если неймется…
Вскоре ее шаги затихли в глубине коридора. В палату вошел низкорослый толстяк в растянутом трикотажном свитере и голубых джинсах. В руках у него был портфель. Полина непроизвольно растянула губы в улыбке, коротышка показался ей очень смешным.
– Здравствуйте, – сказал он и достал из портфеля яблоко. – Это вам!
– Вы кто? – спрашивая, Полина продолжала улыбаться.
– Следователь Филиппов. Иван Макарыч. Участвую в расследовании взрыва на железнодорожном вокзале. Мне нужно с вами поговорить.
Улыбка мгновенно слетела с ее лица, она взяла яблоко и сжала его в руках.
– Вам плохо? – спросил Филиппов и оглянулся на дверь.
Чуть помолчав, Полина тихо сказала:
– Я не знаю, о чем вы…
– Помните взрыв? – Коротышка присел в ногах у Полины.
– Нет…
– Вы были рядом.
– Была рядом и осталась жива?
– Сейчас это неважно… – заторопился Филиппов, но Полина его прервала:
– Для вас.
– Что?
– Для вас неважно. А я хочу знать, почему.
Филипов вздохнул, поднял глаза к потолку и монотонным голосом произнес:
– Возможно, рядом с вами кто-то сидел или стоял. Таким образом, этот человек принял удар на себя.
– Умер? – В голосе Полины проступила чуть слышная хрипотца. Зная себя, она понимала, что может заплакать. И не только потому, что ей жаль неизвестного, пусть даже случайно прикрывшего ее своим телом, а потому, что на его месте мог оказаться Сергей.
Следователь успокаивающе похлопал по одеялу.
– Ну-ну… Не нужно расстраиваться.
Полина не собиралась расстраиваться, равно и как продолжать разговор.
– Я ничего не помню.
Порывшись в портфеле, следователь вынул листок, развернул его и приблизил к лицу Полины. Она увидела фото такого же, как у нее, чемодана. Тем не менее спросила:
– Что это?
– Чемодан.
– Зачем вы его показываете?
– В таком же чемодане была спрятана бомба. Может быть, вы знаете или видели кого-то точно с таким?
– Нет. Не видела.
Филиппов посмотрел себе под ноги, словно решая, что еще ему предпринять. Наконец, он глухо сказал:
– Вы даже не пытаетесь помочь следствию…
– И не потому, что не хочу. Я ничего не помню.
– Как вас зовут? Сколько вам лет? Где вы живете? – Филиппов словно тестировал невидимый микрофон.
– Не помню.
– Там люди погибли, а террорист на свободе…
Полина закрыла глаза и отвернулась.
– Ну так что? – напомнил о себе Филиппов.
– Голова… – чуть слышно прошептала Полина.
– Что? – Коротышка привстал и склонился к ней.
– Голова…
– Не видите, ей плохо! – В палату ворвался лечащий врач и схватил Филиппова за руку. – Неужели вы не понимаете, у человека контузия!
Коротышка вырвался и, нахохлившись, повторил свою фразу: