000
ОтложитьЧитал
Т. Н. Грановский. С литографии П. Бореля
Полвека прошло, как закрылась могила Грановского.[1] От него пошло университетское предание, которое чувствует, которое носит в себе всякий русский образованный человек. Все мы более или менее – ученики Грановского и преклоняемся перед его чистою памятью, ибо Грановский, не другой кто, создал для последующих поколений русской науки идеальный первообраз профессора. Едва он успел закрыть глаза, а Соловьев, Дмитриев, Бабст,[2] Кавелин, Чичерин уже благоговейно приникают к памяти человека, скоторым расходились в иных научных взглядах, в складе ума и характера. Их соединяла с Грановским идея, которая в свое время и привлекала студентов в его аудиторию.
Грановский преподавал науку о прошедшем, а слушатели выносили из его лекций веру в свое будущее, ту веру, которая светила им путеводной звездой среди самых беспросветных ночей нашей жизни. Лекции Грановского о Греции и Риме, о феодальном Средневековье воспитывали деятельную любовь к русскому отечеству, ту энтузиастическую жажду работы на его благо, ту крепость общественного духа, которая помогла лучшим русским людям минувшего полувека пронести на своих плечах сквозь вековые препятствия все тягости преобразовательной эпохи. История, сохраняя в чтениях Грановского свой строгий характер науки, становилась учительницей жизни. Это Грановский научил свою аудиторию ценить научное знание как общественную силу. С его времени, с его публичных лекций Московский университет стал средоточием лучших чаяний и помыслов для образованного русского общества. Грановский завязал ту внутреннюю духовную связь между Московским университетом и обществом, которая крепка доселе и для обоих стала старозаветной традицией. Наш университет, наш Грановский – эти слова стали привычными выражениями в Москве с того времени. Эта связь в многотысячном лице московского студенчества тонкими нитями расходилась далеко-далеко от Москвы во все стороны. В эпоху общего нравственного колебания и общественного уныния Грановский, вещая правду и свободу, стоял на своем месте твердо и прямо. Имя его стало лозунгом, символом общественного возрождения, совершаемого переработкой слова науки в дело жизни.
- Сергий Радонежский
- Иван Грозный
- Павел I
- Иван Грозный
- А.С. Пушкин
- Декабристы
- Павел I
- Николай I
- Елизавета I
- Борис Годунов
- Царь Алексей Михайлович
- Александр I
- Анна Иоанновна
- Андрей Боголюбский
- Иван III
- Декабристы
- Патриарх Никон
- М.М. Сперанский
- Добрые люди Древней Руси
- Нил Сорский и Иосиф Волоцкий
- Иван III
- К.Н. Бестужев-Рюмин
- Царь Алексей Михайлович
- Екатерина II
- Анна Иоанновна
- Царь Алексей Михайлович
- Князь Василий Васильевич Голицын
- Александр I
- Сергий Радонежский
- А. Л. Ордин-Нащокин
- Николай I
- Елизавета I
- Борис Годунов
- Анна Иоанновна
- Павел I
- А.С. Пушкин
- Князь Василий Васильевич Голицын
- Иван III
- Добрые люди Древней Руси
- Патриарх Никон
- Декабристы
- Н.И. Новиков
- Николай I
- Нил Сорский и Иосиф Волоцкий
- М.М. Сперанский
- Князь Василий Васильевич Голицын
- К.Н. Бестужев-Рюмин
- М.М. Сперанский
- Петр Великий
- Андрей Боголюбский
- А.С. Пушкин
- Иван Грозный
- Андрей Боголюбский
- Первые Киевские князья
- Екатерина I
- Царь Михаил Романов
- Екатерина I
- Екатерина II
- Александр I
- Нил Сорский и Иосиф Волоцкий
- Екатерина I
- Царь Михаил Романов
- Первые Киевские князья
- Н.И. Новиков
- Сергий Радонежский
- Царь Михаил Романов
- Елизавета I
- Первые Киевские князья
- Сергей Михайлович Соловьев
- Патриарх Никон
- Борис Годунов
- Добрые люди Древней Руси
- Царь Федор
- Василий Шуйский
- Петр III
- Царь Федор
- Нестор и Сильвестр
- Петр II
- Тимофей Николаевич Грановский
- Василий Шуйский
- Нестор и Сильвестр
- Лжедимитрий I
- Петр II
- Петр III
- Царь Федор
- Василий Шуйский
- А. Л. Ордин-Нащокин
- Тимофей Николаевич Грановский
- Лжедимитрий I
- Петр II
- Нестор и Сильвестр
- Петр III