Кто я? Священный поиск

Jean Klein

Who Am I?

The Sacred Quest

Compiled and edited by Emma Edwards

New Harbinger Publications

United States of America

Перевод с английского: Ольга Турухина

By arrangement with New Harbinger Publications, 5674 Shattuck Avenue, Oakland, CA 94609, USA

Публикуется no согласованию с издательством «Нью Харбингер Пабликейшнз», Окленд, США

© Emma Edwards and New Harbinger Publications, 2006 © О. Турухина, перевод, 2018 © Издание на русском языке, оформление. ООО ИД «Ганга», 2020

Кто я?

Жан Кляйн, музыковед и врач из Центральной Европы, провёл свои ранние годы в поисках ответа на вопрос о сущности жизни. Он был твёрдо убеждён в существовании некоего независимого от общества «принципа» и ощущал потребность исследовать это убеждение.

Эти исследования привели его в Индию, где посредством «прямого подхода» он познакомился с нементальным измерением жизни. Живя в этой полной открытости, в одно безвременное мгновение он был захвачен внезапным, ясным пробуждением к своей истинной природе. Это было не мистическим переживанием или новым состоянием, но континуумом жизни, несостоянием, в свете которого имеют место рождение, смерть и все переживания.

С i960 г. он вёл тихую жизнь, передавая учение в Европе и позже в США.

Благодарности

Выражаю благодарность Мэри Дрессер и Генри Свифту за всю их помощь в подготовке этого издания, а также Пату и Барбаре Паттерсонам за многочисленные полезные советы.

Предисловие

Эта книга родилась из диалогов, состоявшихся в разных странах с людьми разных родов деятельности, и особенно из захватывающих разговоров с Эммой Эдвардс. Они часто доходили до грани невыразимого. Я глубоко благодарен Эмме за запись того, что с трудом поддаётся записи, и за самую точную формулировку того, что находится за пределами слов, позволяющую оживить и прояснить ум читателя. Лишь ясный ум осмеливается сдаться своему Источнику, тому, что было и будет всегда.

Когда я пишу это, на ум приходят строки из «Писем» Платона:

Я определённо не писал об этом никаких трудов и не сделаю этого в будущем, поскольку это невозможно выразить словами, подобно другим предметам знания. Скорее, знакомство с этим должно возникнуть после длительного периода внимания к наставлениям о предмете и близкой дружбы, когда вдруг, подобно пламени от отскочившей искры, оно возникает в душе, и человек становится самодостаточным.

Жан Кляйн

Введение

Желание задавать вопросы о жизни идёт из самой жизни, из той части жизни, что пока скрыта. Жизнь подталкивает нас задавать вопросы. Она хочет, чтобы ею восхищались. Пока этого не произойдёт, вопрос останется вопросом.

Вопрос «Кто я есть?» очень часто возникает в нашей жизни, но мы отворачиваемся от него. Многие моменты подталкивают нас к вопросам: «Что есть жизнь?» и «Кто есть я?». Возможно, мы с детства чувствовали смутную ностальгию по чему-то «большему», божественное влечение. Возможно, мы чувствуем, что истинная причина нашего рождения ускользает от нас, проходит мимо. Возможно, нам наскучили все способы, которыми мы пытались придать смысл своему существованию: накопление знаний, опыта и богатства, религиозные устремления, маниакальная занятость, наркотики и т. д. Возможно, мы столкнулись с кризисом и больше не чувствуем, что можем контролировать ситуацию. Возможно, мы просто боимся смерти. Все эти ситуации – возможности, которые не стоит упускать. Они исходят из самой жизни, взывающей к нам, поскольку жизнь знает, что, когда мы действительно видим её, мы не можем не восхищаться ей…

Почему мы отворачиваемся от призыва к исследованию? Почему мы избегаем открытия того, кто мы есть? В основном из-за присутствующего в глубине чувства, что честное исследование означает смерть чего-то, что мы пытаемся удержать, и это что-то – наше представление о самих себе, личность, эго и всё, что с ним связано. Однако мы также колеблемся, оттого что не знаем, как задать вопрос, ощущаем его присутствие, но не знаем, как к нему подступиться, чувствуем, что он слишком велик для нас, и трепещем перед ним. Удивительно, но все эти отговорки принадлежат нашей изначальной мудрости и возникают из самого ответа. Они доказывают, что мы уже знаем больше, чем думаем.

Таким образом, первый шаг самоисследования – это увидеть, какие мы трусы и как мы избегаем любой возможности настоящего исследования, как прячемся от этой жажды или чувства, что нам чего-то не хватает. Мы можем признавать их интеллектуально, но не приветствовать их по-настоящему. Как только мы признаем эту реакцию, мы почувствуем, как жизнь каждое мгновение подталкивает нас к исследованию. Вопрос всегда остаётся и лежит в основе всей нашей компенсаторной деятельности.

Приняв вызов жизни, мы должны понять, как задавать вопросы таким образом, чтобы их сила возымела действие и не разочаровала нас. Мы должны поверить, что вопрос приведёт нас к ответу. Наш вопрос должен стать значимым.

Чтобы прийти к эффективному самоисследованию, мы должны ясно понять, чем оно отличается от других видов исследования. Наши повседневные вопросы естественным образом подразумевают, что ответы на них будут что-то для нас значить, что они будут связаны с нашим опытом, с нашей памятью. Эти вопросы подразумевают точку отсчёта, «я», способное сравнивать и интерпретировать. Предположение о существовании ответа на уровне вопроса совершенно оправданно в системе отсчёта, где основными инструментами являются сравнение и память. На этом основана наша вербальная коммуникация. Однако, задавая вопрос «Кто я есть?», мы рассматриваем саму эту точку отсчёта, того, кто задаёт вопрос, и, очевидно, что предмет вопроса не может дать ответ. В этой области исследования память не играет роли – разве может что-то сравниться с «я» или Жизнью? Мы не можем сделать шаг в сторону от них. Мы и есть они. Итак, нам приходится остановиться, нам некуда идти дальше. Мы просто не знаем. Можно, подобно Канту, провести всю жизнь, порхая над границами концепции, но там, где для философа наступает конец исследования, для ищущего истину всё только начинается. Именно в этот момент мы переходим от духовного исследования, вдохновляемого предчувствием ответа, к тому, что можно назвать священным поиском, который сам является ответом.

Настоящий поиск начинается тогда, когда это незнание перестаёт быть враждебной концепцией и становится живым опытом. Это случается внезапно, когда остановка усилий ума действительно ощущается на всех уровнях, то есть когда на место простому когнитивному познанию приходит непосредственное восприятие. Когда состояние «я не знаю» принимается как факт, вся та энергия, которая до сих пор была направлена «вовне», на поиски ответа, или «внутрь», на поиски интерпретации, теперь освобождается от проекции и сохраняется. Иными словами, внимание перестаёт направляться на объективный аспект и возвращается к покою в своей естественной многомерности. Это проявляется как внезапная переориентация, смещение оси нашего существования, конец поиска ответов вне самого вопроса. Допущение полного исследования незнания позволяет исследующему войти в новое царство. Это новый образ жизни. Это состояние расширения на всех уровнях, открытости неизвестности, а значит, возможности всего.

Жизнь в открытости, в ненаправленной чуткости не подразумевает какой бы то ни было интроверсии или мистики. Инструменты существования, память и «я», возникают и исчезают по необходимости, однако присутствие, в котором они возникают и исчезают, сохраняется. Исчезновение точки отсчёта больше не означает бессознательность, пустоту или смерть. Есть континуум сознания, Жизнь, в которой возникают и исчезают все феномены. Лишь в ней есть абсолютная безопасность и удовлетворение. Отныне все остаточные формулировки и субъективность становятся лишь экономическими средствами, не питаемыми ничем, что выходило бы за пределы самого вопроса, до тех пор, пока остатки Живого вопроса не растворятся в Живом ответе.

На этих страницах собраны публичные выступления Жана Кляйна и личные разговоры с ним, имевшие место в Европе и США. Они были достаточно вольно сгруппированы с целью подчеркнуть и глубоко исследовать различные аспекты, однако принцип всегда остаётся одним и тем же. Принцип – это не идея, не синтез противоположностей и не монизм – всё это лишь концепции. Принцип – это не какое бы то ни было состояние, не мистическое чувство единства, экстаз или отрицание мира. Это вневременное несостояние, в котором возникают и растворяются все состояния. Это континуум активности и неактивности. Это сама Жизнь, наше естественное бытие. В этой книге такие слова, как «сознание», «красота», «целостность», «тишина», «окончательный субъект», «Бог», «глобальное осознавание», «медитация», «дом-основа», «фон», «неподвижность», «истина» и т. п., используются в различных контекстах как имена одного всеобъемлющего живого принципа. Увидев принцип, читатель не должен колебаться или оставаться пассивным – он должен постараться привнести его во все сферы своей жизни. Настоящее содержание таких слов – живое понимание. Настоящая поэзия возникает после прочтения.

Э. Э.

Пролог

Вопрос.: Что вы можете мне дать?

Ответ.: Быть здесь – значит давать.

В.: Что даётся?

О.: То, о чём вы просите.

В.: О чём я прошу?

О.: Вспомните, что привело вас сюда, мотив.

В.: Любопытство.

О.: Вы выглядите слишком серьёзно, чтобы прийти из простого любопытства, как приходят в цирк. Когда ваш мотив ещё не был сформулирован, что было? Возможно, чувство, что чего-то не хватает?

В.: Может быть. Но чего не хватает?

О.: Связанности. Одиночество – вот что привело вас сюда. Источник любой нехватки – это чувство изолированности.

В.: Да… это так. Если я буду по-настоящему честным с собой, придётся признать, что я часто ощущаю свою изолированность. Я не могу этого понять, ведь у меня так много друзей.

О.: Вас больше не питает целостность. Вы считаете себя индивидом. Вы не можете жить в абсолютном.

В.: Как я могу выражаясь вашими словами, начать питаться целостностью?

О.: Вы и есть целостность. Просто увидьте, что вы считаете себя частью.

В.: Если принимать себя за индивида стало моим рефлексом, что я могу с этим сделать?

О.: Просто замечайте механизм. Увидев его, вы сразу выйдете из него. Он может ещё какое-то время работать, но уже не будет подпитываться вашей вовлечённостью. Этот механизм в вас, но вы не в нём. В тот момент, когда вы видите его, рефлекс перестаёт быть выраженным. Итак, когда вы ясно видите его, он раскрывает вас как видящего.

В.: Когда на что-то смотришь, уже существуют пространственные отношения, не так ли? На самом деле я не могу чего-то видеть, если нахожусь прямо внутри.

О.: Вот именно. Заметьте, что вы знаете себя лишь в постоянном воссоздании, в воспоминаниях. Вы делаете это ради выживания «я»-образа. Придите к остановке всех проекций и пребывайте в восприимчивой чуткости. Это пассивно-активное состояние. В моменты, свободные от воссоздания, есть спонтанные проявления. Их вы в конечном итоге распознаете как своё бытие, целостность, своё присутствие. Сначала вы распознаёте неподвижность, потом – вы и есть неподвижность. Вы чувствуете себя автономными, то есть не отождествляете себя с тем, что вокруг вас. Тогда возможны подлинные отношения.

Отношения

Есть ли отношения в единстве?

Быть человеком – значит быть в отношениях. Как человеческие существа мы живём в отношениях с элементами, с солнцем, луной, камнями в земле и всеми живыми существами. Но что означает «быть в отношениях», «жить в отношениях с чем-либо»? Обычно, говоря об отношениях, мы подразумеваем своего рода связь между отдельными сущностями, между двумя объектами либо между субъектом и объектом. Слово «отношения» здесь предполагает отдельность, соединение фрагментов. Это фрагментарное видение отношений чисто концептуально. Это домыслы ума, не имеющие никакого отношения к чистому восприятию, к реальности того, что есть на самом деле.

Когда мы живём в свободе от всех идей и проекций, мы устанавливаем настоящий контакт со своим окружением. Таким образом, с практической точки зрения, прежде чем установить связь со своей средой, мы должны узнать, как установить связь с тем, что к нам ближе всего: со своим телом, чувствами и умом. Единственная помеха ясному восприятию нашего естественного состояния – это мощное представление о том, что мы – индивиды, живущие в мире среди других отдельных существ. У нас есть образ себя.

Этот образ может поддерживаться лишь относительно других вещей, и так он создаёт объекты нашего окружения, друзей, детей, супругов, интеллект, банковский счёт и т. д. и вступает в личные отношения с этими проекциями. Причудливая идея о «я» – это сжатие, ограничение целостности, подлинного бытия. Когда это представление умирает, мы обнаруживаем своё естественное проявление, неподвижность, глобальность без периферии и центра, без внешнего и внутреннего. Без представления об индивидуальном нет ощущения отделённости, и мы чувствуем единство со всеми вещами. Мы ощущаем своё окружение как события в неограниченной целостности. Когда наши возлюбленные или дети покидают дом или на нашем счету не остаётся денег, это событие в нас. Осознавание остаётся неизменным.

Все феномены, всё существование – это выражение внутри глобальности, и разновидности выражения имеют смысл и отношения лишь в свете целостности. Быть в отношениях – значит быть в отношениях внутри целостности. Поскольку в целостности нет встречи фрагментов, там нет «другого».

Таким образом, строго говоря, в совершенном отношении нет отношений, нет двойственности, а есть только глобальность. Всё восприятие указывает прямо на наше первичное бытие, на неподвижность, на естественное несостояние, общее для всего сущего. Итак, в человеческом выражении быть в отношениях – значит быть в контакте с целостностью. В этом контакте присутствие так называемого другого ощущается как спонтанное даяние, а наше собственное присутствие – как спонтанное приятие. Больше нет чувства нехватки, а значит, и нужды требовать, поскольку простое приятие приводит нас к нашей открытости. Когда мы живём в открытости, первый импульс – что-то предложить. Быть в открытости и спонтанном движении предложения – это любовь. Любовь – это медитация. Это новое измерение жизни.

В.: Вы говорите, что нет другого, но вы просто не можете сказать, что между людьми нет различий. У меня один характер и способности, других – другие.

О.: Вы живёте в сжатии, думая о себе как об индивиде. Когда обретают смысл слова «я» и «моё»? Если вы действительно посмотрите в себя, то не сможете сказать, что тело принадлежит вам. Вы – это производная двух людей, и у каждого из ваших родителей было двое родителей и т. д. В вас всё человечество. Вы – это то, что вы впитываете. Вы едите овощи, рыбу, мясо, которые зависят от света, солнца, тепла. Свет связан с солнцем, а все звёзды связаны между собой.

В нас нет ничего личного. Тело состоит в естественных отношениях со вселенной. Оно сделано из тех же элементов, что и всё остальное. Состав элементов отличается, но среди людей эти различия ничтожно малы. Могут быть отличия в текстуре и цвете, однако структурно и функционально мы все одинаковы. Нет ничего личного в сердце, печени, почках, глазах, ушах и коже, а также в элементах, составляющих паттерны поведения, мышления, реакций, гнева, зависти, конкуренции, сравнения и т. д. Это одни и те же эмоциональные состояния. Тело-ум функционирует универсальным способом, и все должны одинаково заботиться о нём.

Вы должны понять тело и сотрудничать с ним. Конфликт порождается незнанием механизма. Исследование может вестись лишь в повседневной жизни. Ваши ум и тело отражаются в вашем поведении с утра до ночи. Ваше внимание должно иметь два полюса, наблюдая внутреннее и внешнее поля. Отношения – это зеркало, в котором отражается ваше внутреннее бытие. Знайте, что вы – звено в цепи бытия. Когда вы действительно чувствуете это, акцент на существовании индивида пропадает и вы спонтанно выходите из своих ограничений. Вы не живёте в изоляции, в автономии. Взаимосвязанность – это предчувствие присутствия.

В.: Получается, индивид не существует как изолированная сущность. Но разве личность как уникальная часть целостности тоже не существует?

О.: Человек на самом деле лишь персона, маска, однако эта маска стала синонимом идеи об индивиде, отдельной и непрерывной сущности. Личность – совсем не константа, которой мы себе её представляем. В реальности это лишь временная новая оркестровка всех чувств, воображения и интеллекта в соответствии с определённой ситуацией. В жизни нет повторений, и каждая новая оркестровка уникальна и оригинальна, подобно узору калейдоскопа. Ошибка в том, чтобы отождествлять себя с личностью, концептуализировать её в памяти, а затем принимать себя за этот набор кристаллизованных образов, вместо того чтобы позволять своим эмоциям, восприятиям и мыслям рождаться и умирать в нас. Мы в театре и смотрим на сцене собственную пьесу. Актёр всегда «за» персоной. Кажется, что он полностью погружён в страдание, что он – абсолютный герой, любовник, плут, но все эти проявления имеют место в глобальном присутствии. Присутствие – это не отстранённое отношение, не позиция наблюдателя. Это не чувство отдельности, нахождения «вовне». Это присутствие целостности, любви, из которой возникает всё. Когда ситуация не требует действий, мы остаёмся в пустоте без действий, в этом присутствии.

В.: Когда перестаёшь отождествлять себя с личностью, как это влияет на жизнь?

О.: Первое, что вы замечаете, – это то, насколько богаче и глубже стали ваши восприятия. Коммуникация становится намного более разнообразной.

Обычно наши паттерны коммуникации фиксированы, но когда мы живём в открытости, возникает огромная чувствительность, такая чувствительность, о которой мы никогда и не мечтали.

Когда мы подходим к своему окружению из целостности, вся наша структура оживает. Нам не обязательно слышать музыку лишь ушами. Когда уши перестают присваивать музыку себе, мы ощущаем её всем своим телом, ощущаем цвет, форму, вибрацию. Они больше не принадлежат отдельным органам. Они принадлежат всему нашему существу. Это порождает глубокое смирение, невинность. Лишь в смирении возможна подлинная коммуникация.

Мы живём в совершенно новом измерении. Жить как личность – значит жить ограниченно. Не живите ограниченно! Пусть личность живёт в вас. В том, чтобы жить в окружающей среде без отделения, есть огромная, великая красота.

В.: Вы не могли бы больше рассказать о смирении в человеческих отношениях?

О.: Смирение – это не то, что надевают, подобно наряду. Оно не имеет никакого отношения к склонённым головам и отведённым взглядам! Оно возникает из поглощения индивидуальности бытием, неподвижностью. Оно возникает из прекращения всех тревог. Смирение во внимании, в бдительности. Это восприимчивость, открытость всему, что преподносит жизнь. Там, где нет психологической памяти, нет накопления знания, есть смирение. Невинность – это смирение.

В ситуациях интимности или сложностей мы должны со смирением говорить о своих чувствах. Это просто констатация фактов без оправданий, без интерпретаций. Мы не должны стремиться прийти к какому-то заключению. Если мы предоставляем ситуации полную свободу от оценки, осуждения и принуждения к поиску заключений, возникает множество вещей, не принадлежащих нашей памяти.

Смирение возникает, когда нет привязки к «я». Такая пустота – фактор исцеления любой ситуации. Хайдеггер сказал: «Будь открыт открытости». Будь открыт отсутствию заключений. В этой открытости ситуация предложит собственное решение, и мы примем его в открытости. Часто, когда возникает решение, ум начинает оспаривать его, сомневаться в нём.

В.: Присутствует ли дар, предложение, любовь, даже тогда, когда кто-то проявляет крайнюю негативность?

О.: Поскольку вы всегда восприимчивы, всё проявляется как дар и указывает на вашу истинную природу. Важно не то, что указывает, а принимающее отношение. В восприимчивости все объекты разворачиваются и превращаются в любовь.

Если кто-то проявляет негативность, и вы не поддерживаете эту негативность, он может внезапно вернуться к себе. Он словно протягивает руку, чтобы схватиться за ручку, в существовании которой он уверен, но обнаруживает, что её нет, и внезапно осознаёт пустоту в своей руке. Тогда ситуация перестаёт принадлежать воображению. Она принадлежит самому наблюдению.

В.: На каком основании мы выбираем друзей, когда мы ещё не достигли свободы от эго?

О.: Поиск друзей невозможен. Они сами приходят к вам. Фон любой встречи – это момент, когда нечего сказать. Здесь есть чувство без эмоциональности. Если нет живого присутствия фона, можно быть уверенным, что он просто скрыт за словами, проекциями и образами. Мужчина или женщина не существуют сами в себе. Они время от времени появляются на фоне. Лишь в отсутствии ожидания качеств мужчины и женщины могут проявляться без клише и повторений. Обычно между двумя людьми редко случаются настоящие встречи. Есть лишь соединение двух паттернов. Это ведёт к конфликту и скуке.

У ваших соседей и друзей есть представления о вас. Не увлекайтесь этими представлениями и не развивайте ответных представлений о них. Не заключайте людей в тюрьму своей памяти. Обстоятельства никогда не повторяются, жизнь никогда не повторяется. Эго желает безопасной известности, навешивающей ярлыки на всех существ и все ситуации. Живите в своём окружении так, как будто попали в него впервые. Оставьте свои оценки. В такой обнажённости вы прекрасны, и каждое мгновение полно жизни.

В.: Как я могу отличить, когда я импульсивен, а когда – спонтанен?

О.: Импульсивное поведение – это реакция. Это обусловленность. Если вы никак себя не определяете, вы – это любящее существо, и реакции отсутствуют. То, что вы говорите или делаете, принадлежит самой ситуации, а не представлению о ней. Спонтанное действие свободно от памяти. Оно совершенно эстетично, прекрасно и правильно. Оно фундаментально этично.

В.: Если говорить конкретнее, мне неясно, когда сексуальное желание компульсивно или импульсивно, а когда оно – спонтанное выражение любви.

О.: В истинной любви нет ни любящего, ни любимого. Есть мгновение, возникающее из тела и прославляющее эту любовь в измерении тела. Эта открытость в телесных ощущениях возникает непосредственно из единства самой любви.

Поведение двух любовников – это искусство. Художник взывает к своему высочайшему воображению. Однако изображение должно использоваться для возвышения любви, а не для компенсации её отсутствия. Биологический ритм и воображение поддерживаются любовью, и лишь любовь способна постоянно возобновлять стимуляцию; без неё возникает скука.

К несчастью, в наши дни существует огромная путаница между желанием, проистекающим из биологического ритма, и желанием, возникающим из ума и механического повторения. Сейчас так много ментальной стимуляции, что большинство людей утратили связь со своими биологическими ритмами и отупело или стало механически жадным. Механическое повторение препятствует естественному ритму. В механическом повторении мы просто берём и используем. Когда вмешивается ум или память, тело перестаёт быть открытым во всех своих возможностях, и тогда чувственная стимуляция теряет могущество, и вы компенсируете это воображением и усилием. Это порочный круг.

Вы должны ясно понимать природу своего желания. Не позволяйте информации из вторых рук влиять на вас. Есть лишь любовь, и в этой любви иногда возникают мужчина и женщина. В этом возникновении нет привычки, нет автоматического рефлекса. Большинство так называемых ответов, которые мы даём людям, – это лишь привычки и реакции.

В.: Существует ли такая вещь, как аморальное поведение?

О.: Если вы живёте как сознание, каждый миг приносит мораль, рождающуюся из красоты. Для тех, кто живёт в красоте, писаная мораль аморальна, поскольку то, что морально в сегодняшней ситуации, может не подходить для завтрашнего дня. Моральный кодекс допускает повторение. Когда каждый момент приносит своё собственное моральное понимание и способ действия, существует внутренняя пластичность ума и тела. До тех пор, пока вы называете себя персональной идентичностью, вас мотивируют безопасность и компенсация и нет настоящей жизни в мгновении. Это условия в которых сегодня живут люди. Мы живём в искалеченном обществе, где нет зрелости или спелости. Вот почему в определённой степени писаная мораль не даёт обществу полностью рассыпаться. Таким образом, давая своим детям предписания о поведении в качестве костыля, мы должны делать это с твёрдой уверенностью в том, что однажды они смогут действовать, используя свой интеллект.