Комната из стекла

Copyright © 2012 by Ann Cleeves

© Ударова Н.И., перевод на русский язык, 2023

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

* * *

Благодарности

Спасибо всем, кто мне помогал, особенно Джули, Хелен, Наоми и Кэтрин из «Макмиллан», а также Саре Менгук и ее команде, разбросанной по всему миру.

Спасибо Полу Рутману – благодаря ему и возникла идея этой книги. И спасибо Бренде, Дэвиду, Вунми и Элейн, которые помогли познакомить Веру с более широким кругом читателей.

Глава 1

Вера Стенхоуп выбралась из древнего «лендровера» Гектора и почувствовала, как ноги у нее слегка подкосились. «Лендровер» Гектора. Отца уже давно не было в живых, но в мыслях она все равно связывала машину с ним. Она ненадолго остановилась, чтобы поглядеть на раскинувшуюся внизу долину. Помимо машины от отца ей досталось еще кое-что – вот тот дом.

«Ну и черт с ним, – подумала Вера. – Может, этого вполне достаточно, чтобы уже простить его».

На дворе стоял октябрь, и день потихоньку сходил на нет. В воздухе пахло дымом, горящей древесиной и холодком. Большинство деревьев уже сбросили листву, а лебеди-кликуны вернулись на озеро.

По пути домой она заехала в магазин в Киммерстоне, и теперь на пассажирском сиденье лежали пакеты с продуктами. Вера виновато оглянулась по сторонам: нет ли на побережье кого из соседей? Эти воинствующие экоактивисты презирали целлофан, а после рабочего дня ей только лекции о спасении планеты не хватало. Но никого из людей на целый ярд вперед видно не было. Парочка куриц поклевывала землю на пятачке, заросшем сорняком. Тихо. Если б Джек трудился в сарае, то вовсю бы играла рок-музыка. Или заунывный блюз. Она забрала пакеты из машины, потом поставила их возле двери и стала искать ключ.

Но дверь, как оказалось, была открыта. Все тело Веры напряглось, но в то же время она почувствовала какое-то воодушевление. Не может быть, чтобы она ушла утром на работу, не заперев дом на замок. Во всю эту романтическую чушь о безмятежной жизни за городом, где можно оставлять входную дверь открытой, она никогда не верила. В небольших городках преступления тоже совершают. Она же читала отчеты: в благополучных школах Нортумберленда, рассчитанных на средний класс, наркотиками балуются точно так же, как и в любых других. Разница только в том, что у учителей привилегированных учебных заведений лучше получается не поднимать шума.

Вера локтем толкнула дверь, подумав, что только домушника ей сейчас не хватало. Да и что у нее брать? Любой уважающий себя вор отвернет нос от ее оксфамовской^[1] одежды, несчастного компьютера и телевизора, которому уже лет десять. Но от самой мысли, что в дом кто-то забрался, становилось не по себе. Придется вызывать полицию, они перевернут все вверх дном, засыплют дактилоскопическим порошком, а потом поедут обратно в отдел и будут всем рассказывать, в каком бардаке она живет.

Вера, несмотря на свои внушительные габариты, двигалась тихо – научилась еще в детстве. Она остановилась в коридоре и прислушалась: по дому никто не ходит. Хотя, может, преступник перемещается так же бесшумно, как и она. Но какой-то посторонний звук все же был – потрескивали дрова, стреляли искры. Пожар? То есть горящей древесиной на улице пахло не от соседей, а из ее дома. Нет, это точно не пожар: ни черного дыма, ни языков пламени, ни жара – ничего этого, стоя в коридоре, Вера не заметила.

Она открыла дверь, ведущую в крохотную гостиную, и увидела своего соседа Джека. Он устроился в самом удобном кресле, где раньше всегда сидел Гектор. Он разжег дрова, которые Вера до этого сложила на каминную решетку, и теперь глядел на огонь. От ужаса, охватившего Веру вначале, и пришедшему ему на смену облегчения она не на шутку разозлилась. Чертовы хиппи! Вера дала им ключ на всякий случай, вдруг что, а они теперь приходят, когда им вздумается. До чего наглые!

– Ты какого черта здесь делаешь?

Джек поднял глаза, и Вера заметила, что по щекам у него текут слезы. Она выругалась про себя. Что случилось? Дома не все в порядке? Кто-то умер? Не надо было ей знакомиться с этим семейством. Только дашь слабину – и люди начинают от тебя что-то требовать. А Вера терпеть не могла, когда от нее что-то требовали. Но тут она вспомнила, как Джек и Джоанна чистили дорогу от снега, когда ей нужно было ехать на работу. Или как она сама приходила к ним без приглашения, таскала бутылки с выпивкой, когда уж очень хотелось пропустить пару стаканчиков. А еще они втроем собирались за ужином на кухне, сидели, смеялись над какой-нибудь дурацкой шуткой.

Джек кивнул в сторону камина:

– Извини. Уж очень холодно у тебя. А как решил, что надо с тобой поговорить, сидеть дома уже не мог.

– Что случилось, Джек?

Он покачал головой:

– Джоанна… Я не знаю, где она.

Джек был родом из Ливерпуля, мягкая, чувствительная натура. Когда-то он служил в торговом флоте, повидал мир, а историй у него – начнет рассказывать ранним вечером за чаем, а к раннему утру, когда уже начинаешь потихоньку трезветь, еще и не закончит. После флота ему захотелось комфортной, спокойной жизни, и в возрасте около сорока лет он купил небольшой участок рядом с Вериным домом. Он вырос в городе, и все его представления о сельской жизни ограничивались ежегодным паломничеством на фестиваль в Гластонбери^[2]. Но так или иначе, жизнь его здесь сложилась. Без дела он не сидел и вечно что-то мастерил в сарае. Возвращаясь домой около полуночи, намучившись с очередным непростым делом, Вера заглядывала к Джеку, чтобы пожелать доброй ночи. Благодаря этому короткому контакту она могла считать, что ее коллеги все-таки не правы – друзья у нее есть. И жизнь – помимо работы – тоже.

– В смысле? – Вера старалась говорить спокойно, хотя, увидев мужчину, разводящего сопли, она тут же захотела ему треснуть.

– Два дня уже нет. И не пишет. Мне кажется, она больна, но не говорит об этом.

– Как больна? – уточнила Вера и, помолчав, добавила: – Рак?

Верина мама умерла от рака, когда та была еще маленькой. И до сих пор женщина побаивалась произносить это слово вслух.

Джек покачал головой. Свои седеющие волосы он собрал в хвост.

– Думаю, что-то с головой. Депрессия. Она уехала в понедельник, пока я ездил на Морпетский рынок. Наверное, такси вызвала. Сказала, что ей нужно побыть одной.

– Она сказала, что собирается уехать?

Джек снова покачал головой:

– Да нет, оставила записку.

Он вытащил из кармана джинсов клочок бумаги, положил на столик рядом и отодвинул чашку с кофейными разводами, которая стояла там уже дней пять, чтобы Вере было лучше видно.

Вера узнала почерк – Джоанна часто оставляла записки. Фиолетовые чернила, безукоризненно аккуратные буквы – острые, красивые. «Септик вывезли». «Посылка в сарае». «Приходи вечером на ужин». А тут: «Уеду на пару дней. Надо побыть одной. Суп в кастрюле. Не переживай». И никакой подписи, ничего.

– Пара дней, – сказала Вера. – Вернется. Или позвонит.

Джек поднял на нее грустные глаза:

– Она перестала принимать свои таблетки.

– Какие таблетки?

Вера знала, что Джек покуривает травку. У них дома пахло. Иногда, выпив как следует пива, он скручивал огромный косяк прямо у Веры дома, не думая, что она может попасть в неудобное положение. Как-то раз он даже ей предложил. Вере хотелось покурить, но она отказалась. Знала, как ей легко впасть в зависимость, пусть уж лучше ее грешки не нарушают закон. Наверное, Джоанна тоже увлекалась, хотя под кайфом Вера ее ни разу не видела. Джоаннин яд – красное вино, которое она пила из огромного бокала синего стекла.

– Все мое наследство, – как-то сказала она, подняв бокал к свету. – Все, что осталось от дома.

– Таблетки лития, – ответил Джек. – Ну, чтобы настроение туда-сюда не прыгало.

– Ты поэтому так переживаешь?

– Я уже пару недель переживаю. Она как-то странно себя вела. Не разговаривала толком, а теперь вот исчезла.

С момента их знакомства Вере стало ясно, что Джек Джоанну просто обожает. Он вечно на нее поглядывал и расцветал в ее присутствии. Джоанна была в теле, волосы желтоватого оттенка она вечно заплетала в косу. Пышные брови, широкий рот, большие карие глаза. Все ее черты – крупные, щедрые, руки и ноги – под стать. Носила она обычно красные кожаные ботинки, комбинезон, сшитый из лоскутов разной ткани, и свитера ручной вязки ярких оттенков. Если б Вере пришлось одним словом описать Джоанну, она бы назвала ее «жизнерадостной». Никогда бы не подумала, что у нее депрессия. Скорее наоборот. Джоанна вечно громко смеялась, последней уходила с вечеринок, любила обниматься и целоваться. Необязательно в романтическом смысле, но вот такая у нее была широкая натура. Вере казалось, в молодости Джоанна вполне могла быть актрисой или художницей. Или настоящей леди. Разговаривала она как аристократка. Так говорили на Би-би-си годах в шестидесятых. Но о ее жизни до встречи с Джеком Вера ничего не знала.

Вера пошла за пакетами, которые остались возле входной двери, и вытащила несколько бутылок пива. На столике рядом с чашкой валялась открывалка. Посвятить вечер домашнему хозяйству – поменять постельное белье, закинуть полотенца в стиральную машинку – видимо, не выйдет.

– Ну давай, – начала Вера, – рассказывай.

– Никогда не понимал, что она во мне нашла, – говорил Джек сбивчиво, и ливерпульский акцент зазвучал еще ярче.

– Да хватит напрашиваться на комплименты! – рявкнула Вера. – У меня нет на это времени.

Джек пораженно поднял глаза. Он-то думал, ему посочувствуют – и станет легче.

– А где вы познакомились?

Вера не была уверена, имеет ли это хоть какое-то отношение к делу, но вопрос и правда любопытный, и, возможно, так Джеку будет проще разговориться.

– В Марселе. В портовом ресторанчике. Я там оказался после службы – контракт только закончился, получил деньги. А она сидела одна, на столе – бутылка вина, уже наполовину пустая. Она явно не просто так решила заказать бокальчик к своей рыбе. Она пила, чтобы напиться. Потом заметила, как я пытался объясниться с официанткой, поняла, что сам не справлюсь, и помогла мне с переводом. Она, конечно, та еще хвастунья. Мы и разговорились…

– А как она оказалась в Марселе?

– Сбежала от мужа. Богатенький подонок. – Голос его переменился и зазвучал более пафосно: – Какой-то бизнесмен. Или банкир. Или дебил. Вот она и убежала как можно дальше от него – в Марсель.

– А почему она не вернулась в Англию?

Вере подумалось, что если уходишь от мужа, то хочется, чтобы рядом были друзья и семья.

– Некуда ей было возвращаться. Она же как белая ворона в своей семье. Они грозились поместить ее куда следует, если она уйдет от мужа. Понимаешь, в дурдом. – Джек ненадолго замолчал, потом продолжил: – Она пыталась покончить с собой. У нее на запястье есть шрам. Я еще тогда его заметил, когда мы сидели на марсельском солнце. И он так и не исчез. Она говорит, это ее боевая рана.

– Не замечала.

– Она поэтому и носит все эти браслеты. В общем, что было, то было. Со мной ей стало лучше. Я показал ее врачу, и если она принимает таблетки, то с ней все в порядке. Сказали, у нее биполярное расстройство. Даже не знаю. Я бы точно свихнулся, если б прошел через все то, что прошла она.

– Но она перестала принимать таблетки?

– Да. Говорит, все и так нормально, таблетки не нужны. – Джек замолчал и посмотрел прямо на Веру. – Мне кажется, у нее кто-то есть. И ей хочется ощутить это чувство, влюбленность, без лития.

– Да кто у нее может быть? – Вера решила, что Джек придумывает что-то совсем невообразимое. – Крис из паба и ветеринар Артур. Больше она ни с кем и не общается.

– У нее есть свои друзья, – заметил Джек. – И свои интересы. Мы так с самого начала договорились – что я в ее жизнь не лезу.

Он немного помолчал, затем добавил:

– На прошлой неделе она говорила с кем-то по телефону, а потом, когда я зашел в комнату, тут же повесила трубку. И не сказала, кто это был.

– И куда она, по-твоему, поехала?

Вера допила пиво и решила, что Джека надо выпроводить до того, как она пойдет за второй бутылкой, которой хотелось насладиться в одиночестве.

– Без понятия. Если б знал, то поехал бы и забрал ее.

– Но ты же вроде не лезешь в ее жизнь?

Вера поглядела на Джека, ожидая услышать разумный ответ на свой вопрос.

– Может, ей и правда нужно несколько дней, чтобы побыть одной.

Отыскать Джоанну наверняка не составит особого труда. Такси на ферму приезжает только одной компании, все им пользуются. Можно связаться с Томми Вулером, и сразу станет ясно, где скрывается Джо. Если б Джек так не раскис, то тоже бы додумался так поступить.

– Она перестала принимать таблетки, – повторил Джек, слегка подавшись вперед, чтобы Вера поняла всю серьезность его слов. – Последние дни у нее постоянно менялось настроение: то она как заводная поет и смеется, то злится и кричит. Совсем не своя. Против ее воли домой я ее не потащу. Думаешь, мы бы жили вместе, если б она не хотела? Думаешь, я хочу, чтобы она была несчастна? Я знаю, ты думаешь, я тюфяк, но ради Джоанны я готов умереть.

Джек замолчал, чтобы перевести дыхание.

– Я боюсь за нее, боюсь, как бы она чего не сделала с собой.

– Думаешь, она может еще раз попытаться убить себя?

– Да, – ответил Джек. – Мне так кажется. Если вдруг что-то пойдет не так. Она же что-то себе напридумывала…

Вера поднялась. В пакетах у нее лежало кое-что из заморозки. Еще немного – и начнет таять.

– Так зачем ты пришел ко мне?

Джек поглядел на Веру так, словно она не в себе.

– Чтобы ты нашла ее, естественно. Чтобы мы знали, что она в порядке.

– А дальше что?

– И все.

Джек тоже встал, и они пошли к входной двери. На улице стало холодно, а на небе зажглись звезды.

– Главное – знать, что она в порядке.

Глава 2

«Господи, – думала Вера, – если б кто-то другой решил подработать на стороне и поиграть в частного детектива, я бы ему такую взбучку устроила».

Она стояла в пристройке и закладывала продукты в огромный холодильник – слишком большой для нее одной. До нее только что дошло, что в точно таком же Гектор держал туши животных и птиц, когда занимался незаконным производством чучел. После смерти отца Вера выкинула тот холодильник – слишком плохо из него пахло. Так зачем же она купила такой же новый? Какой-нибудь психолог-мозгоправ наверняка раздул бы из этого целую историю. Или сказал бы, что она одинокая грымза, у которой нет фантазии.

Почему она вообще пошла на поводу у Джека и согласилась искать Джоанну? Да потому, что я слабачка и люблю, когда все заканчивается хорошо. Вот и теперь хочу, чтобы семья воссоединилась. Прямо-таки разъевшийся Купидон в резиновых сапогах. Да и без таких соседей придется тяжко.

На кухне Вера открыла еще одну бутылку пива, выложила на тарелку мясной пирог, помидор, кусок хрустящего батона и сливочное масло – все еще в упаковке. С этим набором на подносе она отправилась обратно в гостиную. Огонь почти потух, и она подкинула в камин еще пару полешек.

Круглые часы 1930-х годов, стоявшие на каминной полке, показывали девять часов. Надо попытаться найти Томми Вулера. Обычно его можно застать за пару часов до закрытия в «Перси Армс» в Саллифорде.

У Томми высветился ее номер на телефоне:

– Ты где? Напилась и не стоишь на ногах? Надо отвезти домой?

– Ни капли в рот брала. Ну, то есть брала, но ты бы и не заметил. Я дома, все в порядке. Мне нужна кое-какая информация.

– Какая еще информация?

Томми явно насторожился. В молодости он был бунтарем. Не злым, но в чем-то диким и безрассудным парнем. Общался с плохой компанией, с которой познакомился в колонии для несовершеннолетних в Кастингтоне. Вера о ней никогда не спрашивала, но Томми, кажется, вечно был настороже.

– Два дня назад вы подвозили Джоанну Тобин.

Не вопрос – утверждение.

– Да, было дело.

Голос Томми звучал спокойно: он ничего не подозревал. Наверное, был доволен, что она не начала расспрашивать про старых дружков. Вера решила позже заняться ими – а то почему Томми так нервничает, не задумали ли они чего? Или пусть Холли займется.

– А куда вы ее отвозили? – Вера постаралась задать вопрос так, будто и сама знала куда, но позабыла.

Но Томми было все равно, ему хотелось побыстрее отправиться в паб:

– На побережье. В сторону Ховика.

– Куда именно, Томми?

В животе у Веры заурчало; с подноса на нее призывно глядел пирог.

– Куда именно – не знаю. Она сама показывала, как ехать. Куда-то к черту на рога. Адреса у нее не было, так что мы ехали без навигатора. Кошмар!

Томми замолчал, потом добавил:

– Она говорила: «Дом писателей». Странное название какое-то.

Он еще немного помолчал и затем спросил:

– Зачем она тебе понадобилась-то?

Но Вера не ответила. Она отключилась, а во рту у нее наконец оказался пирог.

Следующим утром Джек поджидал Веру во дворе. Она собиралась ехать в Киммерстон и вышла чуть раньше, думая, что так с ним не пересечется. Сколько же времени он провел на улице? Делал вид, будто ковыряется со своим старым трактором, но Вера прекрасно понимала, кого он ждет. Она подошла поближе и встала, широко расставив ноги и уперев руки в бока; голос – суровый. Так она обычно разговаривала со своими подчиненными, давая понять, что дело серьезное.

– Да, я обещала найти Джоанну, но искать я ее буду по-своему и тогда, когда мне удобно. Будут новости – сообщу.

Он кивнул и ничего не сказал. А для Джека, любителя пафосных фраз, чья жизнь – сплошные истории и рассказы, молчание означало очень много.

Вера уселась в «лендровер» и поехала на работу, чувствуя, как Джек провожает ее взглядом, пока она не скрылась из вида.

На работе она поискала в «Гугле» Дом писателей. Нашелся он сразу и ничего особенно страшного из себя не представлял. Разве что кого-то пугают поэты и писатели. Этакое пристанище для пишущих людей. Там проводят различные курсы для авторов самого разного уровня, с проживанием. А чего она, собственно, ожидала? Что Джоанну похитил какой-то безумец, заточил в башню и ждет, когда она ответит ему взаимностью?

На фотографиях на сайте был изображен фермерский дом, покрытый побелкой. В рекламе говорилось, что часть дома совсем старая – когда-то давно ее укрепляли от совершавших набеги шотландцев. На одной фотографии и правда виднелась каменная зубчатая стена. Там же – небольшая темная часовня. Внутри Дом писателей был оформлен с большим вкусом, никакой готики. На кухне – плитка, потолок с открытыми балками, двери из массива. Уютные низкие диванчики без ножек, большие кресла и белая доска, по которой становилось ясно, что это не частный дом. Домом писателей, судя по всему, владела одноименная компания, во главе которой стояла некая Миранда Бартон.

На сайте также имелись фотографии преподавателей курсов, и кое-кого из них знала даже Вера. Например, драматурга, а еще поэта, который иногда мелькал по телевизору, рассказывая об упадке британской культуры. Плата за занятия показалась Вере непомерно высокой, и Джоанне точно была бы не по карману. Хотя, может, у нее остались какие-то сбережения от прошлого брака. Большими красными буквами значилось, что поступающие на курсы, проявившие особый талант, могут получить стипендию. А вот за это можно зацепиться: наверное, Джоанна получила стипендию, но Джеку рассказать постеснялась. Может, хотела сначала написать что-то стоящее, а уже потом ввела бы его в курс дела.

Ровно в тот день, когда Джоанна уехала, начался один из курсов – «Литературное вскрытие: как писать короткий детективный рассказ».

«Остроумно, – подумала Вера. – Эти ребята явно знают, как обращаться со словами».

Она кликнула по ссылке и тут услышала шаги в коридоре – сержант Джо Эшворт как штык прибыл на их утреннюю летучку. Пришлось выключать компьютер, при этом Вера почему-то почувствовала себя виноватой. Но почему – не знала.

Во второй половине дня Вера вошла в помещение, где стояли столы остальных сотрудников. За одним из них Джо заполнял отчет о сверхурочной работе.

– Я все, – сказала она. – Уйду пораньше – у меня накопилось свободное время после дела Листер.

– Пойдешь в тренажерный зал?

Джо хитро улыбался. Он прекрасно знал, что ей надо бы скинуть пару килограммов.

– Заткнись, – без злобы ответила Вера.

Целая неделя стратегических совещаний и аттестаций – и она с нетерпением ждала возможности выбраться из отделения. На улице было ясно и светло. Она ехала на восток мимо недавно вспаханных полей. Солнце стояло низко, и деревья, выстроившиеся вдоль дороги, отбрасывали длинные тени; она чувствовала себя как никогда прекрасно. Так же хорошо ей было только во время последнего крупного расследования.

Вера распечатала карту с сайта Дома писателей. Приходилось то и дело останавливаться, чтобы проверить, туда ли она едет. Поиски Джоанны – в общем-то работа на стороне, так что поехала она на «лендровере» Гектора, а в нем никакого навигатора нет. Но как же здорово было почувствовать себя этакой хулиганкой.

Обогнув холм, она увидела Олнмут, его симпатичные домики и бухту, затем повернула на север, проехала мимо знамен и купольных конструкций королевского флота «Боулмер». Затем, после нескольких поворотов и сменивших друг друга узких дорожек, она заметила нужный дом. Расположившийся в крутой долине, выходящей к побережью, он со всех сторон – кроме морской – был окружен деревьями. Старая укрепленная усадьба с более новой пристройкой подальше от воды. Неподалеку – часовня.

Вера заехала на территорию через ворота, собираясь решить, что делать дальше и как быть с Джоанной. Вот она добралась до места, ну и что? А вдруг все участники курса сейчас вовсю обсуждают важность литературы и смысл жизни? В голове у Веры возникла картинка: вот группа сидит кружком в комнате, которую она видела на фотографиях, все что-то пишут в своих блокнотиках, сосредоточенно нахмурив брови. И тут заходит Вера, говорит, что ей нужна Джоанна – конечно, они будут в восторге от такой сцены. Только Джо явно придет в ужас. Нет, дорогая, надо проявить немного такта.

Должен же здесь быть персонал. Администратор, повар, уборщицы, которые заправляют кровати и чистят унитазы. В общем, кто-то, с кем можно поговорить и понять, что к чему. Если начинающие писатели отвалили столько денег за неделю на природе, то наверняка тут имеется и обслуга.

Вера решила оставить машину и дальше пойти пешком. Надо сориентироваться на местности, затем дождаться, пока групповое занятие подойдет к концу, а потом можно и с Джоанной поговорить.

На улице быстро темнело, становилось прохладно. Вера продвигалась вглубь долины по дорожке, полностью погрузившейся в тень. По утрам дом заливал свет, но сейчас он скрывался во тьме. Деревья в роще сбросили листву, усыпав ими землю, и в один момент Вера чуть не поскользнулась. Она подошла к воротам, ведущим к Дому писателей. На вывеске красовалось пишущее перо – такой же логотип был на их сайте. За вывеской – большой сад. За домом дорожка сужалась, превращаясь в тропинку, которая круто уходила вниз, к галечному пляжу. Его Вера видела из окна машины по дороге к дому. И никаких других построек в округе не было.

Самое подходящее место, если хочешь писать в спокойствии, чтобы никто не отвлекал. «Правда, до ближайшего паба далековато», – подумалось Вере.

Она зашагала к дому и все больше чувствовала, как ей становится не по себе. Называется, вышла из зоны комфорта. Здесь не получится потрясти удостоверением и заставить всех смотреть на нее с вниманием и уважением. Преступления-то нет. Да и неохота общаться с этими творческими выскочками, которые вечно жонглируют словами и идеями, а, по сути, ничего сказать и не могут. С такими она никогда не ладила. С преступниками, которых они отправляли на скамью подсудимых, куда проще.

Наконец Вера разглядела дом во всех подробностях: основное строение, рядом – старые пристройки. Может, старая конюшня, которую тоже переделали в жилое помещение. Окна все выходили на мощеный участок, где раньше, видимо, располагался двор.

Справа – крошечная часовня, куда, наверное, ходило все обширное семейство, когда-то проживавшее на ферме. В доме уже горел свет, но шторы пока не задернули. Вера любила это время суток. Идешь по улице и мельком заглядываешь в окна, ловишь кадры чужого быта. Да и какой ты детектив, если не отличаешься любопытством и не суешь нос в чужие дела? К большой передней двери Вера не пошла. Такая дверь наверняка автоматически запиралась изнутри, а звонить в латунный звонок, стоять на пороге и ждать ей не хотелось. По крайней мере, пока она точно не узнает, что Джоанна здесь, и не поймет, что происходит.

Вера обошла большой дом сбоку, держась подальше от галечной дорожки. Вместо этого она шла вдоль полоски травы, росшей прямо у стены. Двигалась она неслышно и, добравшись до первого окна, прислонилась спиной к дому.

Внезапно до нее дошло, как же глупо она, наверное, выглядела со стороны. Если, допустим, выше в долине оказались какие-нибудь орнитологи-любители с биноклями и она попалась им на глаза, то они точно примут ее за сумасшедшую. Ну или за незадачливую грабительницу. Все еще прислонившись к стене, чтобы из дома ее не заметили, Вера заглянула внутрь. Кухня. Молодой человек в белом фартуке стоял к ней спиной и что-то помешивал в кастрюльке. На столе – чайник и две голубые кружки. За столом сидит пожилая женщина и читает рукопись. Выглядела она довольно стильно: крашеная блондинка с красным маникюром. Та самая Миранда Бартон, что ли? В любом случае Джоанну она не заметила, так что, пригнувшись, Вера пошла дальше.

В следующей комнате не было никого. Похоже, библиотека. Вдоль стен выстроились книжные шкафы. Несколько небольших столов и прямые, обитые кожей стулья. Вера завернула за угол и оказалась на выложенной плиткой веранде с видом на море. За верандой на траве на длинной деревянной подставке стоял скворечник с разнообразными кормушками. В них – орешки и семечки. К северу, на островах Фарн, виднелся маяк, на юге – остров Коке. Летом здесь, наверное, хорошо. Вера представила, как участники курсов собираются тут по вечерам после насыщенного дня, пьют дорогое вино, делятся идеями. Воображалы. И почему ее так тянуло позлорадствовать? Видимо, потому, что в компании тех, кто рассуждал о книгах, живописи или кино, она чувствовала себя не в своей тарелке, настоящей невеждой.

Вера остановилась прямо на повороте, потому что стена, выходившая на море, была почти полностью стеклянной – два больших окна от пола до потолка, а между ними – двойные стеклянные двери. За ними – длинная светлая комната. Та самая, которую Вера разглядывала на сайте – с диванами и широкими креслами. Там были люди. Занятие как будто только что закончилось, все уже поднялись со своих мест и теперь разговаривали. Видимо, у них было что-то вроде чаепития – в руках мелькали чашки, блюдца, на салфетках – булочки. На улице почти совсем стемнело, и Вера решила, что вряд ли ее заметят. К тому же собравшихся внутри явно больше заботили их собственные дела: лица выглядели оживленно и заинтересованно. Всего – шесть человек, но дверь в другую комнату приоткрыта, так что, возможно, кто-то уже ушел. Джоанны опять не было видно.

Вера постояла немного у окон, думая, могла ли ее подруга вписаться в такую компанию. Джоанна – с ее крупными руками и ногами, оглушающим смехом и вечной грязью под ногтями. Одетая во что-то цветастое, сшитое дома. Будь Джо здесь, разве она не улизнула бы тут же в свою комнату, прячась от чересчур самоуверенных одногруппников?

Вера собралась идти к парадному входу, позвонить в дверь и позвать Джоанну. Она и легенду подготовила для прикрытия. Скажет, дома случилось ЧП – кто-то из домашних заболел – и якобы Джоанна в курсе. И тут Вера услышала громкий звук, который тут же отвлек людей за стеклянными дверями, самодовольно наслаждавшихся пустой болтовней. Крик. Неясно, кто кричал – мужчина или женщина, будто и не человек вовсе. Громкий, страшный, пронизывающий вопль.