Непокорная невеста

Lisa Kleypas

Chasing Cassandra

© Lisa Kleypas, 2020

© Перевод. О. Акинфиева, 2021

© Издание на русском языке AST Publishers, 2024

* * *

Глава 1

Гэмпшир, Англия,

июнь 1876 года

Ну вот какого черта он поперся на эту свадьбу! И дело вовсе не в вежливости или этикете: Тому Северину всегда было плевать на эти понятия, просто доставляло удовольствие появляться там, куда его не приглашали, потому что никто не осмелился бы вышвырнуть его вон, зная, как он богат. Ведь не трудно было догадаться, что свадьба Рейвенелов окажется скукой смертной, как и любые другие свадьбы! Ничего, кроме романтической чепухи, остывшей еды и огромного количества цветов. Этим утром на церемонии крошечная часовня поместья Эверсби была битком набита цветами, словно продавцы и флористы Ковент-Гардена заполнили своим товаром все пространство церкви от пола до потолка. Воздух был настолько перенасыщен ароматами, что у Тома началась легкая головная боль, и он отправился бродить по старинной якобинской усадьбе в поисках укромного местечка, где можно было бы спокойно посидеть, прикрыв глаза. Снаружи гости собрались у главного входа, чтобы проводить молодоженов в свадебное путешествие.

За исключением нескольких гостей, таких как Риз Уинтерборн, владелец сети универсальных магазинов, здесь были сплошь аристократы, а это означало, что разговоры велись на темы, которые не вызывали у Тома ни малейшего интереса: охота на лис, музыкальные вечера, достижения родовитых предков… Никто на подобных приемах не обсуждал деловые вопросы, политику или что-нибудь другое, достойное внимания.

Старинный якобинский особняк, уже основательно обветшавший, тем не менее выглядел вполне презентабельно, не хуже роскошного родового загородного поместья. Тому не нравились старые дома, запах плесени и копившейся веками пыли, потертые ковры, неровные оконные стекла, да и красота загородного пейзажа не задевала в его душе ни одной чувствительной струны. И это несмотря на то, что Гэмпшир – с его изумрудными холмами, густыми лесами и сверкающими ручьями, сбегающими с меловых склонов, – считается одним из красивейших мест на земле. Тома природные красоты интересовали лишь с одной стороны: можно ли проложить по ним дороги, железнодорожные пути и построить мосты.

В тишине, временно воцарившейся в поместье, послышались аплодисменты, веселые возгласы и смех. Без сомнения, молодожены спасались бегством под дождем из риса. Все гости здесь казались искренне счастливыми, и Том находил это одновременно раздражающим и отчасти загадочным, как будто их посвятили в какую-то тайну, а вот от него ее скрыли.

Сделав себе приличное состояние на строительстве железных дорог, Том не ожидал, что опять испытает укол зависти, но сейчас она грызла его, как жучок-древоточец гнилушку. Странно: он был значительно богаче большинства присутствующих, но почему-то не чувствовал себя счастливым. Вот уже несколько месяцев он вообще ничего не чувствовал. Том постепенно осознал, что у него притупился вкус к жизни. То, что раньше доставляло удовольствие, теперь наводило на него скуку. Даже ночь в объятиях очередной красавицы не приносила удовлетворения. Раньше с ним ничего подобного не случалось, и он понятия не имел, что с этим делать, поэтому решил, что будет полезно провести некоторое время в компании друзей, братьев Девона и Уэстона Рейвенелов, которых он знал по меньшей мере лет десять. Их компания в былые времена имела сомнительную репутацию: вела разгульную жизнь, пьянствовала и ввязывалась в потасовки, – но все изменилось, когда Девон неожиданно унаследовал графский титул и принял на себя ответственную роль главы семьи. Уэстон же, прежде беззаботный кутила, теперь управлял поместьем и арендаторами, и все, что его интересовало, – это исключительно влияние погоды на урожай. Ради всего святого, говорить о погоде! Раньше братья Рейвенелы умели повеселиться, теперь же стали такими же скучными, как и все остальные.

Наткнувшись на пустую музыкальную комнату и обнаружив в темном углу большое мягкое кресло, Том развернул его, сел лицом к стене и закрыл глаза. В комнате было тихо, как в склепе, если не считать доносившегося откуда-то негромкого тиканья часов. Внезапная усталость окутала его, словно облаком тумана, и Том глубоко вздохнул. Раньше окружающие отпускали шуточки над его неуемной энергией и стремительным темпом жизни, мол, за ним никому не угнаться, но, похоже, и он растерял весь свой энтузиазм и превратился в брюзгу.

С этим нужно было что-то делать: как-то встряхнуться, выбраться из плена этих странных чар. Может, пора жениться? А что, ему уже тридцать один, нагулялся до отвала, можно уже и семьей обзавестись, о наследнике подумать.

На свадьбе было множество достойных молодых леди, все голубых кровей, прекрасно воспитанные. Брак с любой дал бы ему возможность подняться на новую социальную ступень. Первыми на ум пришли сестры Рейвенел. Старшая, Хелен, вышла замуж за Риза Уинтерборна, леди Пандора сегодня утром сочеталась браком с лордом Сент-Винсентом, но ведь у нее есть сестра-близняшка Кассандра. Том еще не был представлен ей лично, но вчера за ужином ему удалось мельком увидеть ее за лесом серебряных канделябров и ворохом цветочных композиций. Насколько он мог судить, юная леди спокойна и уравновешенна. Том решил, что пока и этих качеств для будущей избранницы достаточно, и продолжил размышлять, но этот процесс был неожиданно прерван: в комнату кто-то вошел.

Проклятье! Ну почему из множества свободных помещений нужно было непременно воспользоваться именно этим! Том уже хотел было встать, чтобы обозначить свое присутствие, но женский плач заставил его еще глубже вжаться в кресло. О нет, только не это! Слезы напрочь лишали его самообладания.

– Прости, – дрожащим голосом произнесла незнакомка. – Не знаю, почему я так расчувствовалась.

На мгновение Тому показалось, что она обращается к нему, но тут раздался мужской голос:

– Согласен: нелегко, когда тебя разлучают с сестрой, которая всегда была твоей самой близкой подругой и не просто сестрой, а сестрой-близняшкой.

Том узнал этот голос: Уэст Рейвенел, – только вот никогда прежде он не говорил с кем-то так ласково и нежно.

– Просто я буду по ней очень скучать, хоть и счастлива, что она нашла настоящую любовь, правда… – ее голос опять сорвался на плач.

– Знаешь, возьми-ка платок, и давай остановим поток твоей радости, – теряя терпение, заметил Уэст.

– Спасибо.

– В том, что ты испытала укол зависти, нет ничего удивительного, – добродушно заметил Уэст. – Ни для кого не секрет, что именно ты мечтала о счастливой семейной жизни, а Пандора всегда заявляла, что вообще не собирается выходить замуж.

– Я вовсе не завидую, а беспокоюсь, – леди деликатно высморкалась. – Я посетила множество мероприятий, перезнакомилась со всеми достойными джентльменами. Некоторые были очень даже ничего, но не более того: пусть и без особых недостатков, но и выдающимися достоинствами не обладали. Я отчаялась найти любовь, просто хочу встретить подходящего джентльмена, которого смогла бы со временем полюбить. Возможно, это со мной что-то не так. В конце концов я, наверное, останусь старой девой.

– Старых дев не бывает.

– А к-как еще назвать перезревшую девицу, которая никогда не была замужем?

– Возможно, дамой с определенными стандартами? – предположил Уэстон.

– Можно сказать и так, но, как правило, таких называют старыми девами, – леди помолчала, потом добавила: – К тому же я стала толстая: все платья мне тесны.

– Правда? Я не заметил, вроде такая же, как всегда.

– Вот это платье вчера вечером пришлось срочно перешивать: горничная не смогла застегнуть его на спине.

Осторожно повернувшись в кресле, Том выглянул из-за спинки, изумленно уставился на девушку и впервые в жизни был сражен наповал, даже дыхание перехватило. Она была прекрасна, как только могут быть прекрасны огонь и солнечный свет, и олицетворяла собой все, что он упустил в своей неблагополучной юности, каждую утраченную надежду и возможность.

– Просто послушай меня, – пробормотал Уэстон. – Нет никаких причин переживать: ты либо непременно встретишь того, кого полюбишь, либо пересмотришь свое отношение к какому-то знакомому джентльмену. Некоторых мужчин надо просто распробовать – как устрицы или сыр горгонзолу.

Девушка судорожно вздохнула:

– Кузен Уэст, если я к двадцати пяти годам не выйду замуж, а ты все еще будешь холост, станешь моей устрицей?

Повисла пауза: явно пребывая в растерянности, Уэстон уставился на собеседницу, – потом опять послышался ее голос:

– Давай договоримся, что, если не найдем никого другого, когда-нибудь поженимся. Из меня получится хорошая жена, я всегда мечтала о своей собственной семье, доме, где каждому хорошо и каждому рады. Ты же знаешь, я никогда не ворчу, не хлопаю дверьми и не дуюсь по пустякам. Мне просто нужно о ком-то заботиться, для кого-то быть нужной. Прежде чем ты мне откажешь…

– Леди Кассандра Рейвенел, – перебил ее речь Уэстон, – это самая идиотская идея со времен вторжения Наполеона в Россию.

– Почему? – с упреком вопросила девушка.

– Помимо невообразимого множества причин, ты слишком для меня молода.

– Ты не старше лорда Сент-Винсента, а он недавно женился на моей сестре!

– Внутренне я старше его на десятки лет. Моя душа сморщена, как изюм. Поверь мне на слово, ты не захочешь быть моей женой.

– Все лучше, чем остаться в одиночестве.

– Какой вздор! Быть незамужней и быть одинокой – совсем не одно и то же! – Уэстон поправил выбившийся из прически кузины золотистый локон, который прилип к ее щеке на месте высохшей слезинки. – А теперь иди-ка, умойся и…

– Я готов стать вашей устрицей, – Том наконец поднялся с кресла и подошел к парочке, которая уставилась на него с открытыми от изумления ртами.

Да он и сам немало удивился. Если он и был в чем-то хорош, так это в ведении деловых переговоров, а начинать их явно стоит по-другому. Всего парой слов он сумел выставить себя в самом невыгодном свете, но ему так понравилась эта девушка, что он ничего не мог с собой поделать. Чем ближе Том к ней подходил, тем труднее становилось ему мыслить здраво. Сердце колотилось как сумасшедшее.

Кассандра придвинулась ближе к Уэстону, словно ей требовалась защита, уставившись на Тома как на умалишенного, и едва ли ее можно было за это винить. Он уже пожалел, что открылся, но отступать было поздно.

Уэстон нахмурился:

– Северин, дружище, что ты здесь делаешь, черт побери?

– Да вот сидел отдыхал, пока не улучил подходящий момент, чтобы обозначить свое присутствие.

Том никак не мог отвести взгляд от Кассандры. Ее широко распахнутые удивленные глаза напоминали ясное небо в полдень, а непросохшие слезы поблескивали словно звезды. Ее фигура вскружила ему голову: сплошь точеные, приятные взгляду изгибы, ни острых углов, ни прямых линий… лишь манящая, чувственно-нежная плоть. Если бы Кассандра принадлежала ему, возможно, у него наконец исчезла бы эта постоянная хандра, ему не пришлось бы тратить попусту время на поиски подходящей кандидатуры.

– Я женюсь на вас, – твердо сказал Том. – Хоть сейчас. На любых условиях.

Уэстон легонько подтолкнул Кассандру к выходу из музыкальной комнаты:

– Иди, дорогая, а я пока поговорю с этим безумцем.

Девушка взволнованно кивнула и поспешила к двери, но как только переступила порог, Том окликнул ее:

– Миледи?

Кассандра неуверенно выглянула из-за дверного косяка.

Северин не успел придумать, что сказать, но не мог позволить ей уйти, не заверив, что она само совершенство, поэтому хрипло проговорил:

– Вы не толстая, но чем больше вас будет в этом мире, тем лучше.

Комплимент вышел не слишком изящным и не особо уместным, но в голубых глазах девушки, как он успел разглядеть, прежде чем она исчезла, заискрилось веселье.

Том напрягся всем телом, едва не бросившись за ней, как взявшая след гончая.

Уэстон повернулся к нему с озадаченным и раздраженным выражением лица, но прежде чем успел хоть что-то сказать, Том выпалил:

– Могу я заполучить ее?

– Нет.

– Но я хочу! Позволь мне…

– Нет, я сказал!

В мгновение ока Северин ощетинился и в нем ожил бизнесмен:

– А, я понял: ты сам на нее положил глаз! Может, договоримся?

– Ты только что сам слышал: я сказал ей, что не намерен жениться, – раздраженно буркнул Уэстон.

Том ни на секунду ему не поверил: как молодой здоровый мужчина мог не желать такую красавицу? – поэтому предложил:

– Очевидно, это такая стратегия, чтобы заманить ее в ловушку? А что, если я перепишу на тебя четверть железнодорожной компании, поделюсь акциями компании по раскопкам и добавлю сверху наличные? Просто назови сумму.

– Ты в своем уме? Леди Кассандра не вещь, которую можно вручить тому, кто больше заплатит.

– Ты мог бы ее уговорить. Очевидно, она тебе доверяет.

– Неужели ты думаешь, я бы стал использовать ее чувства против ее интересов?

Тома озадачили его слова, и он начал терять терпение:

– Не понимаю: если человек тебе доверяет, почему этим не воспользоваться?

– Леди Кассандра никогда не выйдет за тебя замуж, Северин, – жестко сообщил Уэстон.

– Но почему, если я только о ней и мечтал?

– Откуда ты знаешь? Ты разглядел всего лишь хорошенькое личико, светлые волосы и голубые глаза. А как же внутренний мир? Тебе не приходит в голову узнать о ней что-нибудь еще?

– Нет. Мне все равно. Ее внутренний мир может быть каким угодно, если она позволит мне наслаждаться тем, что снаружи, – Том увидел выражение лица Уэстона после этих слов и тут же принял оборонительную позицию: – Ты же знаешь, я никогда не был сентиментальным.

– То есть обыкновенные человеческие эмоции тебе незнакомы, – язвительно уточнил Уэстон.

– Ну почему же… – Том помолчал. – Когда оно того стоит…

– Знаешь, как раз сейчас я испытываю одну вполне определенную эмоцию и, прежде чем она заставит меня дать тебе пинка, хочу кое-что прояснить, – Уэстон пронзил друга убийственным взглядом. – Держись подальше от леди Кассандры! Найди себе другой объект для развращения, а у меня и так полно причин тебя прикончить.

Брови Тома поползли вверх:

– Ты все еще дуешься из-за переговоров по контракту?

– В том числе, – сообщил Уэст. – Ты пытался обманом лишить нас прав на полезные ископаемые на нашей земле, хотя знал, что мы на грани банкротства.

– Это бизнес и ничего более, – возразил Том.

– А как же дружба?

– Дружба – одно, а бизнес – совсем другое.

– Ты хочешь сказать, что нисколько не расстроишься, если тот, кого ты считал другом, попытается обвести тебя вокруг пальца, особенно если дела у тебя идут не особенно хорошо?

– Такое исключено: с делами у меня всегда все в порядке. Ну а если друг попытается обвести меня вокруг пальца, я стану уважать его за попытку.

– К сожалению, скорее всего так и будет, – заметил Уэстон тоном, далеким от дружелюбного. – Ты можешь быть бездушным ублюдком с непомерным аппетитом акулы, но честности тебе не занимать.

– Ты всегда был справедливым. Вот почему я и прошу тебя рассказать леди Кассандре обо мне, ничего не скрывая.

– Ты уверен? – возразил Уэстон. – Тогда просвети, какие качества ты считаешь положительными.

Том на мгновение задумался, потом неуверенно сказал:

– Ну, я богат…

Уэстон застонал и покачал головой:

– Я бы тебя пожалел, Том, не будь ты таким эгоистичным ослом. Мне уже приходилось видеть тебя в таком состоянии, так что знаю, к чему это приведет. По этой причине ты обладаешь несметным количеством домов, табуном лошадей, на которых и за всю жизнь не успеешь прокатиться, и множеством картин, для которых не хватит стен в твоих особняках. Для такого, как ты, разочарование неизбежно. Стоит тебе заполучить объект желания, как он теряет для тебя всякое очарование. Зная все это, подумай сам, позволим ли мы с Девоном тебе ухаживать за Кассандрой?

– Я никогда не потеряю интереса к собственной жене.

– Разве это возможно? – скептически поинтересовался Уэстон. – Ведь для тебя не имеет значения цель, только погоня.

Глава 2

Покинув музыкальную комнату, Кассандра заторопилась наверх, в свою спальню, чтобы умыться. Прохладный влажный компресс на глаза помог уменьшить отеки и покраснение, однако не существовало никакого лекарства от тупой боли, которая охватила ее, стоило увидеть отъезжавший от дома экипаж Пандоры. Ее сестра-близняшка, ее вторая половинка, начала новую жизнь с мужем, лордом Сент-Винсентом, а Кассандра осталась одна.

С трудом сдерживая слезы, Кассандра медленно спускалась по парадной лестнице в главный холл. Ей придется присоединиться к гостям в саду во французском стиле, где был устроен неофициальный фуршет. Гости свободно перемещались по территории поместья, наполняя золоченые тарелки горячим хлебом, яйцами пашот на тостах, копчеными перепелами, фруктовым салатом и ломтиками шарлотки, приготовленной из бисквитного теста с начинкой из желе со взбитыми сливками. Лакеи сновали взад-вперед через холл с подносами, предлагая кофе, чай и холодное шампанское.

Обычно Кассандра получала от таких мероприятий огромное удовольствие, поскольку любила вкусно поесть, особенно если в конце приема подавали ее любимый десерт – шарлотку, но сегодня у нее не было настроения вести светские беседы. Кроме того, в последнее время она употребляла слишком много сладкого: вчера, например, съела лишнее пирожное с джемом за чаем, и все предложенное фруктовое мороженое во время смены блюд за ужином, и эклер, начиненный густым миндальным кремом и покрытый хрустящим слоем глазури, и маленький декоративный марципановый цветочек на блюде с пудингами.

На полпути вниз Кассандре пришлось остановиться: не было сил дышать – и прижать ладонь к ребрам, где корсет был затянут туже обычного. Как правило, в обычные дни корсеты зашнуровывали по фигуре для поддержки спины, что способствовало хорошей осанке, но они не были удушающе тесными. Тугая же шнуровка предназначалась для особых случаев, таких как этот. С лишним весом, который набрала, Кассандра чувствовала себя словно в тисках, задыхалась и покрывалась испариной. Казалось, нижнее белье препятствовало попаданию воздуха в легкие. Раскрасневшись, она села на ступеньку и прислонилась к балюстраде. Уголки глаз опять начало пощипывать.

Пора положить этому конец! Досадуя на себя, Кассандра достала из потайного кармана платья носовой платок и с силой прижала к новой струйке слез, а через пару минут услышала, как кто-то размеренной поступью поднимается по лестнице.

Смутившись, что ее застали плачущей на ступеньках, как потерявшегося ребенка, Кассандра сделала попытку подняться, но низкий голос ее остановил:

– Нет… пожалуйста. Я только хотел предложить вам это.

Сквозь пелену слез она разглядела темную фигуру Тома Северина. Он стоял на ступеньку ниже с двумя бокалами холодного шампанского, протягивая один ей.

Кассандра потянулась было за ним, но заколебалась:

– Мне не следует пить шампанское, если оно не разбавлено пуншем.

Уголок его рта приподнялся в усмешке:

– Я никому не скажу.

Кассандра с благодарностью приняла бокал и отпила глоток. Холодная шипучая жидкость восхитительно облегчила сухость в горле, и девушка пробормотала:

– Спасибо.

Он коротко кивнул и развернулся, намереваясь уйти, но Кассандра окликнула его, хотя и не была уверена, хочет ли он остаться:

– Подождите.

Мистер Северин повернулся и окинул ее вопросительным взглядом.

Во время их короткой встречи в музыкальной комнате Кассандра была слишком взволнована, чтобы как следует его рассмотреть. Он показался ей таким странным, когда внезапно появился из ниоткуда и предложил выйти за него замуж. Кроме того, она пребывала в ужасе от того, что Северин подслушал ее слезливые откровения, особенно о том, что пришлось перешивать платье.

Но сейчас невозможно было не заметить, как он хорош собой: высокий, стройный и элегантный, с темной шевелюрой и густыми, немного сросшимися на переносице бровями на гладком чистом лице. Если бы она оценивала его черты по отдельности: крупный нос, широкий рот, узкие глаза, резко очерченные скулы и подбородок, – то не сочла бы их привлекательными, но собранные воедино, они каким-то образом делали его внешность неотразимой и запоминающейся.

– Вы можете ко мне присоединиться, – неожиданно для себя предложила Кассандра.

Северин заколебался, потом спросил, удивив ее:

– Вы действительно этого хотите?

Кассандре понадобилось время, чтобы обдумать этот вопрос, и она призналась:

– Я не уверена… И в одиночестве оставаться не хочется, но и компания мне не особо нужна.

– Тогда я идеальный собеседник, – Том опустился на ступеньку рядом с ней. – Вы можете рассказать мне все что захотите и при этом не услышать никаких моральных суждений.

Ответить сразу ей помешали его глаза – голубые с блестящими зелеными крапинками вокруг зрачков, но в одном радужка казалась скорее зеленой, нежели голубой.

– Обычно каждый считает своим долгом высказать суждение, – сказала она наконец.

– А я нет. Мои представления о добре и зле отличаются от общепринятых, так что можете считать меня моральным нигилистом.

– Что это значит?

– Ну, я считаю, что ни добра, ни зла, по сути, не существует.

– О, какой кошмар!

– Все вот так же реагируют.

Возможно, кого-то из хорошо воспитанных молодых леди это заявление могло бы шокировать, но Кассандра привыкла к неординарным личностям. Изворотливое и ловкое мышление ее сестры-близняшки вносило разнообразие в невыносимо скучную уединенную деревенскую жизнь. Мистер Северин чем-то немного напоминал ей сестру. По его глазам можно было определить, как быстро работает его мозг.

Сделав еще глоток шампанского, Кассандра с облегчением обнаружила, что желание расплакаться прошло и снова можно нормально дышать.

Припомнился разговор между Девоном, Уэстоном и Уинтерборном, друзьями Северина. Они сошлись во мнении, что такого уникального делового склада ума, как у железнодорожного магната, не было ни у кого другого из числа их знакомых.

– Вы, наверное, гений? – спросила она. – Иногда умные люди слишком уж усложняют самые простые вещи. Возможно, в этом причина ваших затруднений с определением добра и зла.

Том коротко усмехнулся:

– Я не гений.

– Вы скромничаете.

– Никогда, – Северин допил остатки шампанского, поставил бокал и повернулся к ней лицом. – Да, интеллект у меня выше среднего и фотографическая память, но ничего гениального в этом нет.

– Как интересно, – смущенно проговорила Кассандра, при этом подумав: «Боже… еще одна странность». – Вы что, мысленно делаете фотографии?

Его губы дрогнули, словно он смог прочитать ее мысли.

– Нет, просто я с легкостью запоминаю то, что вижу, причем в мельчайших деталях, и потом могу воспроизвести. Я помню расстановку предметов мебели и расположение картин на стенах почти во всех домах, где побывал. Каждое слово каждого контракта, который я подписал, и все сделки, которые заключил, хранятся здесь, – он постучал себя длинным пальцем по виску.

– Вы шутите? – изумилась Кассандра.

– К несчастью, нет.

– Но почему, во имя всего святого, вы считаете это несчастьем?

– Ну, в этом-то и проблема: способность хранить в памяти огромное количество данных не делает умнее. Весь вопрос в том, как эту информацию использовать, – его губы дернулись в насмешливой ухмылке. – Из-за большого объема информации мозг работает неэффективно, поэтому определенное количество сведений мы должны забыть, потому что они нам уже не нужны или мешают. Но я помню все свои неудачи точно так же, как и успехи, – все просчеты и неблагоприятные последствия. Иногда мне кажется, я словно попал в песчаную бурю: вокруг летает столько мусора, что невозможно что-либо отчетливо разглядеть.

– Судя по всему, обладать фотографической памятью довольно утомительно. Тем не менее вы пользуетесь ею наилучшим образом. По большому счету, жалеть вас нет никаких причин.

Он усмехнулся и опустил голову:

– Полагаю, что так.

Кассандра допила остатки шампанского и отставила бокал в сторону:

– Мистер Северин, могу я задать вам личный вопрос?

– Конечно.

– Почему вы захотели стать моей устрицей? – ее лицо залил горячий румянец. – Потому что я красива?

– Отчасти, – признался Северин без тени смущения, – но еще мне понравились ваши слова, что вы никогда не ворчите, не хлопаете дверьми и к тому же не ищете любви. Как и я, – он сделал паузу, не сводя с нее пристального взгляда, и добавил: – Я думаю, что мы подходим друг другу.

– Я не имела в виду, что не желаю любви, – возразила Кассандра, – а только хотела сказать, что не против, если она придет со временем. Если откровенно, то очень желательно, чтобы муж меня любил.

Северин не торопился с ответом.

– А что, если бы ваш супруг оказался хоть и не красавцем, но не лишенным обаяния, к тому же очень богатым? Что, если бы он проявлял к вам доброту и заботу, исполнял любое ваше желание: покупал особняки, драгоценности, возил за границу, приобрел вам в личное распоряжение яхту и роскошный железнодорожный вагон? Что, если бы он был исключительно хорош в… – он замолчал, видимо, обдумывая дальнейшие слова. – Что, если бы он стал вам защитником и другом? Неужели отсутствие любви с его стороны продолжало бы иметь значение?

– А почему он не может любить? – Кассандра была заинтригована и обескуражена. – У него что, совсем нет сердца?

– Нет, оно у него есть, но не такое, как у других, как будто… замерзшее.

– И давно?

Он на мгновение задумался, потом ответил:

– Думаю, с рождения.

– Человек не рождается с замерзшим сердцем, – мудро заметила Кассандра. – С вами что-то произошло.

Северин бросил на нее ироничный взгляд:

– Откуда вам это известно?

– Я читала романы… – серьезно начала Кассандра, но, услышав его тихий смех, рассердилась. – Да, причем много романов, и уверена, что они могли научить меня чему-то полезному.

– Вряд ли из них можно что-то взять для реальной жизни, – возразил Том, но в его зелено-голубых глазах сверкнул веселый огонек, как будто он подтрунивал над ней.

– Но ведь в романах пишут о жизни, поэтому вполне возможно, что в них больше правды, чем в тысячах газетных или научных статей. Они способны заставить человека вообразить себя кем-то другим, пусть и на короткое время, и тогда легче понять людей, которые от тебя отличаются.

Кассандре льстило, что ее внимательно слушают, причем с явным интересом и без иронии или скепсиса.

– Видимо, я ошибался, – сказал Том. – Придется срочно ликвидировать пробелы в образовании. Можете что-нибудь посоветовать для начала?

– Это непросто: я ведь не знаю ваших предпочтений.

– Мне нравятся поезда, корабли, техника и высокие здания. Нравится мечтать о путешествиях, потому что куда-то отправиться никогда не хватало времени. Не люблю сантиментов и романтики. Все, что связано с историей, меня усыпляет. Я не верю в чудеса, ангелов или призраков, – он посмотрел на собеседницу, как будто ожидал возражений.

– Мне придется как следует поразмыслить, прежде чем порекомендовать книгу, которая наверняка доставит вам удовольствие, – подумав, заключила Кассандра.

Северин улыбнулся, в его глазах заблестели крошечные созвездия отраженных огней люстры:

– Раз уж я поделился с вами своими предпочтениями… расскажите о ваших.

Кассандра опустила глаза на свои руки, сложенные на коленях, и призналась:

– Мне нравятся самые простые занятия, например рукоделие: мне нравится вышивать, вязать и плести кружева. Люблю рисовать, а еще обожаю днем подремать, попить с подругами чаю. В солнечный день предпочитаю неспешные прогулки, а в дождливый – чтение книг. Я не обладаю ни особыми талантами, ни грандиозными амбициями. Но мне бы хотелось когда-нибудь создать свою собственную семью, и… я хочу помогать людям больше, чем чем сейчас. Пока я только ношу еду и лекарства арендаторам и знакомым в деревне, но этого недостаточно. Мне хочется оказывать настоящую помощь нуждающимся, – Кассандра коротко вздохнула. – Полагаю, все это вам не очень интересно. Вот Пандора куда остроумнее и забавнее меня… Не знаю, зачем я вам все это рассказала, должно быть, виновато шампанское. Не могли бы вы обо всем забыть?

– Нет, даже если бы захотел, а я не хочу.

– Боже, – нахмурившись, Кассандра взяла пустой бокал и встала, одергивая юбки.

Северин последовал ее примеру и, поднявшись, заверил:

– Но вам не о чем беспокоиться, можете рассказывать мне о чем захотите, ведь я ваша устрица.

Кассандра не выдержала и захихикала:

– Пожалуйста, не говорите так! Ну какая вы устрица?

– Можете назвать меня иначе, если хотите, – Северин протянул ей руку, намереваясь проводить вниз. – Но главное, если вам когда-нибудь что-нибудь понадобится, любая услуга, можете без колебаний посылать за мной. Я не задам вам ни единого вопроса, и вам это ничего не будет стоить. Запомните это.

Кассандра, помедлив, все же взяла его под руку, а пока они спускались, в замешательстве спросила:

– Но зачем вам так себя обременять?

– Не случалось ли с вами, что с первого взгляда вам кто-то или что-то понравились и вы не могли понять, почему, но чувствовали, что позже выясните причины, а пока хотите, чтобы это принадлежало вам?

Она не смогла не улыбнуться, подумав: «Собственно говоря, это случилось. Прямо сейчас». Разумеется, это был бы слишком прямолинейный ответ и поощрять подобное поведение было бы неправильно.

– Я с радостью назову вас своим другом, мистер Северин, но боюсь, что брак между нами невозможен, мы не подходим друг другу: я смогла бы удовлетворить лишь самые примитивные ваши желания.

– Именно такие отношения – без лишних заморочек – мои самые любимые! – воскликнул Том.

Кассандра печально улыбнулась:

– Но, мистер Северин, это вовсе не та жизнь, о которой я всегда мечтала!

– Надеюсь, вы ошибаетесь, миледи, и я готов попытаться это доказать.

– Но как, если ваше сердце покрыто льдом? – возразила Кассандра.

Северин усмехнулся и ничего не ответил, но когда они приблизились к последней ступеньке, она услышала, как он задумчиво, почти озадаченно пробормотал:

– Мне почему-то кажется, что оно немного оттаяло.