Иван-чай

Ангел мой, будь со мной, ты впереди, я за тобой…

Пролог

18 июля 1952 года

Он посмотрел на неё стеклянными глазами: что-то не так. Клиенты обычно на неё так не смотрят. Они молча засыпают, и в это время она спокойно уходит, прихватывая с собой несколько десятков рублей. А у этого глаза изменились, чувствовалась нахлынувшая ярость. На левой руке она заметила знак-татуировку, но не такую, как у зеков. Знак, казалось, мигает зелёным цветом. Она быстро соскочила с него, натянула платье. Где же туфли, ах, вот они. Он ещё не вставал, она не могла понять почему, но чувствовала опасность. Выскочила на лестничную клетку и побежала по лестнице, даже не представляя, куда бежать. Лестница была винтовая, длинная, она услышала, как наверху стукнула дверь. Это он. Ей хотелось просто скатиться вниз по этой чёртовой лестнице. Вот она заканчивается, и девушка, не понимая зачем, прячется под лестницей.

Он сбегает вниз, шаря глазами в поисках жертвы, в его голове всё перевернулось, какая-то внутренняя сила тянула его на поиски. И убить. Кто-то там внутри приказал ему: убить.

* * *

1 июля 1986 года

Она такая маленькая и смешная. Кожа на ней висит, ей всего лишь два дня от роду, а голосище-то какой. Этой девочке много предстоит в жизни, а сейчас пусть поспит, и мать её отдохнёт. Забавно смотреть на ребёнка, зная, какое будущее его ждёт. Но она со всем справится. Мы вместе справимся.

– А сейчас, дитя моё, мне надо тебя покинуть, я буду тебя навещать, но встретимся мы с тобой нескоро, тебе надо вырасти. Прощай!

Я ухожу, чтобы вернуться. Уходить не хочется, хочется видеть её каждый день. Как она взрослеет, познает жизнь. Какие у неё будут интересы, взгляды. Этого я знать не могу.

Книга 1

Июль 2019 года

Я падаю, ноги меня не слушаются. Кругом пусто и темно, кажется, это длится, целую вечность. Это сон не сон, не понимаю. Ничего не чувствую, не слышу, не могу сказать. Хорошо бы это когда-то прекратилось и чем-то закончилось. Открываю глаза. Я дома в своей кровати.

Опять этот сон, который преследует меня чуть ли не с самого детства. И повторяется раз в год, бывает, реже. Иногда пустота чем-нибудь заканчивается, и я ощущаю себя в одном из городов, в котором жила. Картинка чёрно-белая, кругом могилы на тех местах, где были дома. Когда картинка цветная, я чувствую, что я от кого-то прячусь. Пытаюсь кого-то спасти. Обычно всё прерывается на самом пике действий.

Просыпаешься после таких снов весь разбитый, как будто не спал сутки. И потом целый день ходишь как зомби.

Проснулась я, как всегда, рано. Как обычно, иду гулять с собакой.

У меня престарелая дворняжка, зовут Рикки. Хитрый и иногда преданный.

Солнце светит, птицы поют.

Прекрасное петербургское летнее утро.

Мы погуляем долго, настроение хорошее, и хочется побыть наедине с этим утром. Как было бы здорово расстелить вот здесь коврик и позаниматься йогой, помедитировать, а не в душной квартире. Птицы щебечут, жары ещё нет, да и какая жара в Питере. Дышится свободно и легко. Я снимаю обувь и иду по дорожке, протоптанной людьми. По этой дорожке ходят только собачники, так что на ней нет осколков от бутылок или чего-нибудь такого, обо что можно пораниться. Я так делаю каждое утро и зимой и летом, это хорошо успокаивает и заземляет.

Кто я? Брюнетка, и этим всё сказано. Хотя несколько раз пыталась перекраситься в блондинку, но это не моё. В конечном итоге я перестала экспериментировать и полюбила свои волосы. Как только человек находит гармонию в себе и у него есть связь между телом и разумом, он перестаёт нуждаться в изменении себя. Принимаешь себя и любишь. Мы все уникальны, и это прекрасно. Хотя у меня есть парочка татуировок, я никогда не пожалела, что их сделала. Они часть меня и отражают определённый период в моей жизни. Я сделала их уже в зрелом возрасте. Сейчас мне 32, и мне нравится то, что со мной происходит день ото дня.

Иногда я крашусь, но это для вдохновения и принятия того образа, с которым я сегодня встала. Мне нравится получать удовольствие от всего, что я делаю. Даже если это банальный вынос мусора или гуляние с собакой. Находить во всём хорошее, это сложно и интересно, это привносит в жизнь много красок.

Стоит мне только обнять человека, и ему становится лучше. Единственное, что у меня после этого начинает болеть голова, но боль проходит очень быстро. Это ничего, мне нравится приносить другим умиротворение, счастье и радость. Просто у меня это есть. На моём здоровье это никак не сказывается, себе помочь я не могу. Но без моего так называемого дара я помогаю себе по-другому. Так как любовью к врачам я не отличаюсь, для меня лучше йога, медитация, голод и ледяной душ. После таких манипуляций можно горы свернуть в прямом смысле.

Чем больше я двигаюсь и работаю, тем сильнее моя энергия увеличивается. Не как у батарейки, а всё наоборот. Да, вот такой вот мой ответ физике.

Вернувшись домой, иду к своему коврику. Йога, медитация, завтрак – всё как обычно.

Смотрю на свою новую татуировку, классная получилась и необычная, на мой взгляд. Это кустик кипрея цветущего. Иван-чай то бишь. Есть легенда, что его родина как раз под Петербургом, в селе Копорье.

Сегодня мой первый день после отпуска. Не могу сказать, чтобы сильно хотелось на работу. Всё стало каким-то привычным и безвкусным. Я программист, и мне это нравится, но хочется постоянно чего-то нового, а не копаться в одном и том же каждый день. Хочется, чтобы это было нужным другим и миру в целом.

Обещают хорошую погоду, надеваю платье, но всё же набрасываю ветровку.

В лифте размышляю, на чём мне добраться до работы или, может, пойти пешком.

Идти недалеко, около двух километров.

Но в голове всё время крутится страх панических атак, которые продолжаются около трёх лет. Сейчас уже проще с ними справляться, после того как я прочитала море всевозможной литературы и просмотрела множество видео на эту тему.

Когда это случилось первый раз, какое-то время тяжело вообще было выйти из дома, даже с кем-то. Мозг всё время вспоминал те случаи, когда я падала в обморок, хотя это было очень-очень давно. Мозг меня пытается в этих случаях всё время убедить, что вот сейчас как раз такая ситуация, надо что-то делать. Сердце начинает биться, воздуха не хватает, ноги становятся ватными, могут начать неметь пальцы рук, и закладывает уши. Появляется желание кому-нибудь позвонить и кричать о помощи.

Я научилась с этим справляться.

Да, и я благодарна этим атакам, я пришла к хождению босиком, йоге и медитации.

Иду на работу всё же пешком, кругом ни души. Хотя, может быть, чьи-то души и есть, летают себе вокруг. Иду своей привычной дорогой. Сначала по Поэтическому бульвару, интересно, почему его назвали бульваром. Улица небольшая, одни жилые дома. Может, чтоб звучало живописнее. В этом районе все улицы связаны с художниками, поэтами, писателями. Сама я живу на проспекте Художников.

А сейчас мне надо сворачивать на улицу Есенина.

На асфальте что-то блеснуло. Останавливаюсь, чтобы посмотреть. Это кольцо с небольшим красным камнем. Как же и кто его потерял? Наверное, расстроился сильно: даже если оно и не ценное, но красивое. Может, взять и поискать хозяина. С одной стороны, да, а с другой стороны, вдруг хозяин начнёт искать, возвратится на это место и не найдёт. Но после меня его может кто-нибудь взять в корыстных целях для себя или продать. Возьму всё же. На обратной стороне кольца какая-то надпись, напоминает арабский язык, прочесть не могу. Зато это опознавательный знак, по которому можно вычислить владельца, когда он объявится.

Дальше ничего не помню. Может, лёгкое головокружение, хотя нет, его тоже не было.

Я открываю глаза, лежу на земле, ничего не видно, туман. Ни тротуара, ни дороги нет.

Встаю. Куда идти, не знаю, но иду. Кругом земля, и больше ничего.

Не знаю, сколько уже прошла. Хотя бы одно дерево показалось, так нет же, иду и иду. Сейчас лягу и буду просто лежать. Должен же когда-нибудь рассеяться этот туман.

Кольцо по-прежнему у меня. Как теперь хозяина найти? А он, наверное, расстроился сильно. Надену пока его, чтоб не потерять. Знаю, что надевать чужие кольца плохая примета, да кто верит в приметы. Суеверие это всё. Кольцо было мне в самый раз и очень хорошо смотрелось на моей руке. Первый раз мне понравилось украшение.

Что вообще происходит?

Мне кажется, уже прошло очень много времени. Достаю телефон. Нет, всего лишь полчаса. Как такое может быть? Ноги уже все в грязи, тяжело ими передвигать. Ни одной птицы не летает вокруг. Начинает находить паника. Что там скрывается за этим туманом и куда я вообще иду? Мне как бы на работу надо. Ощущение, как будто провалилась в сон. Но нет – вот, всё реально. Запахи, ощущение, даже боль.

Кажется, там вдалеке что-то виднеется, дом какой-то. Сейчас отдохну, силы соберу и дойду. Не важно, что меня там ждёт, и даже если не ждёт.

Как мне вернуться обратно и где моя улица вообще? Где машины, дома, люди?

Даже если этот туман наплыл внезапно, он же не мог поглотить и всё вокруг. Дом вон вполне реальный впереди, только не должно его тут быть. Он с виду деревянным кажется, но в этой части Петербурга нет деревянных домов. Здесь спальный район. Хотя нет, есть дача Калинина и библиотека на Елизаветинской. В начале XX века здесь много было дач. Но сейчас они снесены. Я всё-таки как-никак в XXI веке. Ау, люди!

Мне кажется или этот дом всё дальше и дальше? Я к нему, а он от меня.

Дохожу до него, стучусь.

– Ау, есть кто?

Дверь не заперта. Вхожу.

Тишина. Не могу понять, давно здесь кто-то жил или нет. Тишину нарушает муха. Её жужжание меня взбадривает.

– Привет, дорогая! Я так рада тебя видеть! Ты не можешь даже себе представить.

И я тоже не могла себе представить, что буду радоваться мухе. Было такое счастье увидеть живое существо.

Захожу на кухню. Кругом чисто, холодильника нет, мусора тоже. То ли хозяева такие чистюли и выбрасывают мусор часто, то ли здесь давно никто не жил. Но пыли не видно и паутины тоже.

В чулане нахожу мешок муки и картофеля.

На стене висит календарь. Дата сегодняшняя, 21 июля, но год… Этого не может быть! Где они, хозяева, нашли такой календарь? Год стоит 1952-й.

Может, это музей какой-нибудь?

Продолжаю обследовать дом.

Нет, это точно какой-то музей.

Вдруг резко открывается входная дверь. И на пороге возникает мужчина. Я от неожиданности даже присела.

Высокий, непомерно высокий. Мне пришлось задрать голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Несмотря на свой внушительный рост, он не сутулился и стоял прямо. Голубые глаза, тёмные и мутные, смотрят на меня напряжённо. Но в них хочется смотреть и смотреть. Тёмно-русые волосы подстрижены странно – это мода сейчас, что ли, такая, ретростиль? И кто его так стрижёт? В волосы так и тянет запустить руку и почувствовать их. Через них очень хорошо ощущать другого человека. Нет, ты не читаешь его мысли. Это на другом уровне: не надо знать слов, достаточно почувствовать, и ты знаешь многое о человеке. Волосы, они как множество антенн, которые транслируют и передают. Чем длиннее волосы, тем их лучше ощутить и тем лучше они передают внутренний мир.

Каждый мускул на его теле накачан, и это было заметно через рубашку.

Кажется, в нём всё так правильно сочетается. Всё на своём месте. И так ему подходит.

– Вы кто такая и что здесь делаете?

Пытаюсь сказать и не могу открыть рот.

– Эй, чего молчите, гражданочка?

– Я Александра, и я пытаюсь понять, где я нахожусь. Понимаете, я шла на работу. А потом раз, и ничего нет вокруг: ни улиц, ни домов. Я шла, шла и дошла до этого дома. Это музей, да?

– Разберёмся, гражданочка, пройдёмте. Кто вам дал право входить в чужие дома?

Его взгляд падает на мою татуировку, всё, сейчас подумает, что я вообще зэчка какая-нибудь. Всё это время татуировка сильно чесалась. Но он промолчал.

– Я просто, извините, это единственный дом, который попался мне на пути, было не заперто, я и вошла, – пытаюсь объяснить я. – Уберите свои руки, что вы себе позволяете!

Вырываюсь и пытаюсь убежать. Где же тут выход? Странный дом. Я на улице, куда бежать? Туман стал рассеиваться. Перед домом стоял «москвич»-кабриолет. Старый, но новый, то есть таких уже не производят больше 50 лет, но выглядел он как новенький. Мне даже стало любопытно: как можно было сохранить автомобиль в таком состоянии? Или это его так от реконструировали. Тут из дома выходит этот тип.

– Гражданочка, вам некуда бежать. В округе здесь только мой дом. Не знаю, как вы вообще сюда дошли и с какими целями. Красть у меня особенно нечего. И одежда у вас странная. Откуда у вас это кольцо?

– Шла на работу и увидела на асфальте, решила найти хозяина. А тут так – раз! – и никого вокруг, только туман. Я надела, чтоб не потерять. Что у вас за одежда странная? Вы вырядились как на ретропарад и даже дом обставили винтажненько. У вас что, бзик на это? Машина прикольная, и что ездит даже?

– Я вас не могу понять: вроде бы по-русски говорите, а слова непонятные. Вы что, шпионка? Из какой страны? Я уже давно не работаю в правительстве. Нечего с меня взять и рассказать тоже. Чем вам моя машина не понравилась? Ездит, конечно. Она новая, купил полтора года назад.

– Ретромобиль ничего такой, у всех свои тараканы.

– Что такое «ретро»? Мой автомобиль совсем не ретро.

– Ну как сказать… Ретро – значит старинный.

– Он совсем не старый, его недавно изобрели.

До чего же странный тип!

– Странный вы какой-то.

– Да и вы странная, гражданочка.

– Перестаньте меня так называть, у меня имя есть. Что вы как будто в Советском Союзе остались? Вы вроде бы молодой ещё.

– А мы где, по-вашему, находимся?

– В России, вообще-то. Вы должны знать, что СССР распался уже давным-давно.

– Вы бредите, вам к врачу надо, наверное, у вас температура.

– Да ничего я не брежу, всё у меня нормально.

– Вы знаете, какой сейчас год?

– 2019-й.

– Шутить изволите, фантастики перечитали? Вообще-то, сейчас 1952 год.

– Это вы издеваетесь! Думаете, я в это поверю? Чушь какая. Вы что, сумасшедший? Это какой-то розыгрыш? Историческая реконструкция? Здесь кино снимают?

Он открыл дверь машины и достал газету. С виду газета новая, датированная 21 июля 1952 года. Ну это же тоже можно подделать, мало ли кому захотелось разыграть. Выпустить газету с любой датой и новостями того года не проблема, сейчас даже подарки такие делают имениннику – дарят газету с его фотографией и статьей о нём, датированную датой его рождения.

Видя моё недоверие, мужчина повёл меня в дом и включил радио.

– Нет, ну этого не может быть, так не бывает.

Зазвонил телефон, не мой, не мобильный телефон, а такой массивный, с барабаном.

Мужчина взял трубку.

– Да, здравствуйте! Да, буду, – положил трубку. – Так что же мне с вами делать? Больная вы или нет, я не могу решить. Поедете со мной, после разберёмся, кто вы и что происходит. А кольцо мне отдайте, оно принадлежит нашей семье.

– А чем докажете?

– На обратной стороне есть надпись на санскрите «Измени мир जगत्परिवर्तस्व».

– Так это санскрит, а я подумала арабский.

– Много будете думать, скоро состаритесь.

Я находилась в ступоре, во что-то такое сложно поверить, и поэтому согласилась. Другого ничего не оставалось. Села в машину.

Сказать, что поездка была комфортной, не могу: это было ужасно, на «жигулях» мягче ездить. Мы всё время подпрыгивали на кочках и выбоинах.

После того как мы проехали несколько километров, начали появляться дома. А потом и городские постройки, на вид я всё же могла определить, что это Петербург. Наверное, для этого мужчины это Ленинград.

Всё как на фотографиях, только цветное. Машин мало. Зелено везде, людей много.

Неужели всё правда и я как-то очутилась в прошлом? Вот так, без всяких машин времени, загадывания желаний? И что мне здесь делать, как вернуться домой? Была бы машина времени, было бы понятно как, а тут… Я не хочу здесь оставаться. Никогда не любила историю и прошлое. И тем более такое прошлое – Сталин вроде бы ещё не умер. Да меня вообще могут куда-нибудь сослать, в концлагерь или что там у них. А ещё хуже в психушке запрут и делать трепанацию черепа будут, что там ещё делали в те времена.

Мама ещё не родилась.

Вот куда этот мужик меня везёт? Вдруг он мне всё наврал, чтоб я в машину села, а сам везёт меня в полицию или милицию, что там у них тогда было. Или вообще в КГБ. Тогда уже – или «сейчас» в данной ситуации надо говорить – был или не был КГБ? А вообще, почему он живёт так далеко от людей, как отшельник какой-то? Н-да, влипла. Ладно, будем действовать по ходу событий, всё равно выбора нет. Бежать – так куда?

Мы ехали по Невскому проспекту, повернули на Литейный проспект.

Ага, точно везёт, наверное, меня в КГБ. Или его всё-таки тогда ещё не было?

Останавливаемся около Мариинской больницы.

– Сиди здесь, никуда не выходи! Уж очень ты необычно выглядишь, ярко слишком, у нас так не одеваются, забрать могут куда-нибудь.

Эта фраза меня, конечно, обнадёжила, но что он себе позволяет?! Выгляжу я ему плохо, умник!

Его довольно долго не было. Мне хотелось всё вокруг рассмотреть, но между тем не привлечь к себе внимания. Всё вокруг не чёрно-белое, как воспринимается прошлое по фотографиям. Больница, судя по вывеске, тогда называлась не Мариинской, а имени Валериана Куйбышева, был такой революционер и политический деятель.

По Литейному прошёл трамвай, было бы неплохо на таком прокатиться. Да, бесплатная экскурсия в прошлое, была бы она ещё и безопасная с гарантией возврата обратно. Но меня никто не спрашивал.

– Как дела? Я не очень долго?

Я подпрыгнула и ударилась головой, так засмотрелась на всё вокруг, что не заметила возвращения моего гида по этому миру. Как его зовут хотя бы?

– Всё хорошо, засмотрелась на всё вокруг, я привыкла это видеть на чёрно-белых фотографиях, а тут всё цветное. Как вас зовут? Вы забыли представиться.

– Николай. Как вас зовут, я помню – Саша. Да, неудобно как-то получилось, вы мне сразу представились, а я нет.

– Очень приятно.

– А можно увидеть ваш паспорт? Или в вашем 2019-м их уже нет?

Достаю свой паспорт, благо он у меня всегда с собой. Он его рассматривает, ухмыляется.

– А Нижегородская область этого где?

– Здесь она Горьковская.

– Вот как? Любопытно! Ты есть хочешь? Давай на ты, так проще. Я умираю с голоду, сейчас заедем в продуктовый магазин и поедем обратно.

– Окей.

– Что?

– Да, хорошо, я тоже есть хочу.

– Что тебе купить? Может, чебуреков или пышек?

– Пышек, я не ем мясо.

– О, как. Что так?

– Не хочу никого убивать.

– Ты же не собственноручно убиваешь, а перед тобой всего лишь жареное, вареное или запечённое мясо.

– Это как заказное убийство получается, я так не хочу.

– Понятно. Я себе чебуреков куплю, а тебе пышек. Сиди в машине, я быстро.

Я осталась в машине, разглядывая местность, куда мы подъехали. Город, похоже, только начал восстанавливаться после войны. Всё выглядело серым, людей было мало, как, впрочем, и магазинов. Интересно, что есть в магазинах? Как принято одеваться? Да, я слишком ярко выгляжу в своём платье с кошечками. И ткань, наверное, тогда ещё такую не делали. Да и мои кроссовки вообще никуда не годятся. Ну ладно, пускай привыкают.

Как назло, день выдался прохладным.

Вернулся Николай, принеся два завёрнутых в бумагу свёртка и ещё кучу баранок, сцепленных верёвкой. Моему восхищению не было предела. Он сел в машину и протянул мне один свёрток. Я развернула, а там пять горячих, жирных, ароматных пончиков, хорошо присыпанных сахарной пудрой.

Я родилась не в Петербурге, поэтому жареные колечки из дрожжевого теста я называю не пышками, а пончиками. А ещё поребрик бордюром, батон вместо булки.

Оказывается, я так проголодалась! Кусаю пончик, какой он вкусный, в меру жирный, вовсе не противный, как иногда бывает, когда он слишком пропитается жиром. И много сахарной пудры, пончик без пудры – это не то, а вот когда на нём её много, вот это вещь.

В этот год, кажется, были первые Олимпийские игры, в которых участвовали советские граждане, если я не ошибаюсь, в Хельсинки, и они как раз сейчас должны проходить.

– А сейчас в Хельсинки проходят Олимпийские игры, да? Где мы участвуем первый раз.

– Да. Наши футболисты сыграли вничью с югославами, завтра переигровка.

Мы вернулись в его дом. Он включил радио, там как раз вещали об Играх. Сели ужинать.

– Тебе чай с сахаром или без?

– Без сахара.

Раз здесь ничего кроме чая нет, придётся пить его. Николай поставил перед мной огромную кружку. Беру пончик и запиваю его чаем. Не люблю чёрный чай, тем более без добавок, но здесь он был какой-то особенный, может быть, обстановка была другой. Чай показался таким вкусным и ароматным, что хотелось выпить его до конца, с пончиками это было самое то.

– Расскажи о будущем. В каком году ты живёшь?

– 2019-й. Год Свиньи.

– Что? Какой свиньи?

– По китайскому календарю.

– Вы живёте по китайскому календарю?

– Нет, просто в Китае каждый год какого-нибудь животного, всего их 12, и каждые 12 лет они повторяются. Там ещё определённого цвета. Например, 2019 год – это год Жёлтой Земляной Свиньи.

– А такие бывают?

– Думаю, что нет, но так просто совпало. И оттого, чей год, определяется, что он несёт с собой. Что может произойти или случиться. Это, конечно, сейчас воспринимается как развлечение, в древности к этому относились очень серьёзно.

Весь вечер, до поздней ночи, я рассказывала про свой мир, свою страну, чуждую для него. Наверное, очень сложно понять и принять всё, что я рассказала, при его советском воспитании, пропитанном идеологией. Даже многие живущие в моё время люди не смогли до конца принять и понять те изменения, которые происходили в стране за последние 30 лет. А здесь за несколько часов я человеку весь мир меняю.

Я заснула, а он, наверное, ещё долго сидел в своей комнате.

Утро было солнечным и, как всегда, по-петербургски ранним. Даже здесь я проснулась, как обычно, в 4.45, хотя мне не надо было гулять с собакой. Многолетняя привычка выработалась у меня просыпаться в это время, даже когда рядом не было собаки.

Я посмотрела на телефон: зарядка в нём ещё была, и время он показывал. Как это приятно ощущать частичку своего прошлого, такого далёкого здесь. Выхожу на крыльцо, опять туман, ничего не видно, машина с трудом просматривается. Как видно, Николай ещё крепко спит.

У меня было время на то, что я привыкла делать по утрам. Немного размявшись, села на крыльцо и закрыла глаза, попыталась войти в то состояние, когда чувствуешь каждой клеточкой всё, что происходит вокруг, и то, что происходит внутри. Кровь бежит по венам, не останавливаясь, сердце стучит, всё работает чётко и слаженно, мысли улетают, как будто утекают вниз по телу, в голове лёгкость от этого. Чувствуешь, как ветер обдувает голову, и ты здесь и сейчас, не в прошлом, не в будущем – в настоящем.

До конца июля мы рассказывали друг другу про наши миры, много ездили. Он показывал, как было, я рассказывала, как изменилось это в моё время. Для меня это было как поход в музей, правда, слегка затянувшийся. Иногда мы общались как будто на разных языках. Мне приходилось объяснять смысл моих слов, мысли тянулись к компьютеру узнать значение слова.

Я много рассказывала про компьютеры, роботов, сотовые телефоны.

Скоро зарядка на моём телефоне закончилась, и мне было его никак не зарядить, но я успела кое-что показать, что было доступно офлайн: что можно читать книги прямо в этом маленьком прямоугольнике, ещё и пальцем переворачивать воображаемые страницы, слушать музыку. Банальные для нас вещи, как таймер и калькулятор, Николая приводили в восторг.