Чертов нахал

Часть I

Глава 1

Интересно, каково это – чувствовать между ног рокочущего зверя? Жаркое полуденное солнце отражалось от хромовой поверхности припаркованного неподалеку «харлея», ослепительно сверкающего под палящими лучами.

Роясь в сумочке в поисках кошелька, я дождалась, пока закончилась звучавшая по радио композиция группы «Maroon Five», но мои мысли были странным образом сосредоточены на этой двухколесной мужской игрушке. Конструкция мотоцикла отличалась простотой – блестящая черная с серебром поверхность, потертое кожаное седло с сумкой, на которой красовался череп с инициалами «Ч. Н.» под ним.

Как, наверное, здорово, нестись по шоссе на такой машине! Я представила: ветер развевает мои волосы, руки обвивают торс мужчины с какой-нибудь брутальной кличкой, а мотор соблазнительно урчит между бедрами, обтянутыми узкими джинсами. Как его зовут? Жеребец? Бродяга? Стрелок? Нет, не годится. Погодите-ка… Прэз. Точно, моего воображаемого байкера зовут Прэз. И выглядит он точь-в-точь как Чарли Ханнэм в сериале «Сыны анархии».

Я бросила взгляд на свой мобильный, обнаружила полдюжины непрочитанных сообщений от Гаррисона и злорадно усмехнулась. Конечно же, мужчина по имени Гаррисон никогда не будет гонять на «харлее». Швырнув телефон обратно в сумку, я выключила двигатель припаркованного у обочины «БМВ» и, обернувшись, посмотрела на заднее сиденье. Там почти до потолка были навалены коробки с вещами, отчего у меня чуть не случился приступ клаустрофобии.

Автобус, полный пассажиров, медленно вполз на придорожную стоянку. Только этого не хватало! Пойду-ка я куплю что-нибудь поесть, иначе мне отсюда никогда не выбраться. Сейчас, после десяти часов пути из Чикаго в Темекулу в штате Калифорния, я уже находилась где-то в центре Небраски, а впереди еще двадцать с лишним часов езды до места назначения.

После пятнадцатиминутного стояния в очереди за куриными наггетсами в забегаловке «Папай» я заглянула в небольшой магазинчик сувениров. Я очень устала, и мне чуть дурно не сделалось при мысли о том, что придется сидеть за рулем еще часов пять, прежде чем я найду какое-нибудь место для ночлега. Зевнув, я решила немного задержаться на стоянке и порыться в сувенирчиках. Перебрав кучу безделушек, в конце концов я выбрала китайского болванчика в виде Обамы и стояла, бездумно потряхивая его и наблюдая, как голова президента качается взад-вперед с маниакальной улыбкой на лице.

– Берите не раздумывая, – произнес с усмешкой глубокий хрипловатый мужской голос у меня за спиной. Я вздрогнула от неожиданности, резко дернувшись, и нелепая статуэтка выскользнула из моих пальцев и упала на пол. Голова президента оторвалась от пружины, служившей ей шеей, и укатилась под прилавок.

Женщина, стоящая за прилавком, возопила:

– Мэм, извините, но вам придется заплатить. Двадцать долларов, пожалуйста.

– Вот дьявол! – пробормотала я с досадой, прослеживая траекторию укатившейся в угол головы.

Я наклонилась, чтобы поднять ее, и в этот момент снова раздался тот же хрипловатый голос:

– Подумать только, а ведь многие считают, что у этого парня есть голова на плечах.

У него австралийский акцент. Или мне это только кажется?

– По-твоему, это смешно, козел? – процедила я и, резко развернувшись, наконец-то оказалась нос к носу с обладателем этого соблазнительного голоса.

И застыла.

Обалдеть!

– Не стоит проявлять свою стервозную натуру по такому ничтожному поводу. – Кривя губы в ехидной улыбке, парень вручил мне безголовое туловище Обамы. – И, к вашему сведению, мне это вовсе не кажется смешным.

Я сглотнула и почти лишилась дара речи, не веря своим глазам, – передо мной стоял сущий Адонис. Мне захотелось вцепиться ему в физиономию, чтобы с нее исчезла эта наглая улыбка, а надо сказать, это была очень красивая физиономия с точеными чертами и трехдневной щетиной, обрамленная густой копной каштановых волос с медным отливом. Твою ж мать! Безумно привлекательный парень! Вот уж не ожидала встретить такого красавчика в подобной дыре. Черт знает что – это же центральная Америка, а не австралийский буш какой-нибудь, в конце-то концов.

Я кашлянула, чтобы прочистить горло.

– Да уж, совсем не смешно.

Он протянул руку:

– Дате-ка мне эту хрень, мадемуазель, я заплачу за нее.

Прежде чем я успела ответить, он выдернул из моих рук части сломанной статуэтки. Вот ведь напасть – от мимолетного касания его руки по моей спине прокатилась волна дрожи. В довершение всего, от него исходил просто умопомрачительный запах.

Я проследовала вслед за незнакомцем к кассе, пытаясь выудить из сумочки деньги, но он меня опередил, молниеносно оплатив покупку.

Красавчик торжественно вручил мне пластиковый пакет со сломанной безделушкой.

– В пакете – сдача. Купите себе немного чувства юмора.

Ю-Ю-МА-А-РА… Боже, какой акцент.

У менячелюсть отвисла, когда он выходил из магазина.

Вот это задница!

Я не верила глазам – прекрасная, сочная, аппетитная круглая задница, плотно обтянутая джинсами. Черт, у меня действительно слишком давно не было секса, если для меня не имел значения даже тот факт, что этот нахал только что оскорбил меня.

Я простояла несколько минут, уставившись невидящим взглядом на полку с безразмерными майками, исписанными глупым слоганом «Кукурузник из Небраски», а потом мысленно дала себе пинка под зад. Моя реакция на досадное происшествие говорила о том, что усталость берет верх, обычно я не столь вспыльчива. Пора отбросить неприятный осадок от этой странной встречи и двигаться дальше. В животе урчало от голода, и я уже предвкушала, как, сидя за рулем, буду вгрызаться в кусочки куриных наггетсов. Выйдя из магазина, я вытащила аппетитный кусочек из коробочки и с удовольствием сунула его в рот. Однако тут же перестала жевать, увидев своего обидчика неподалеку от моей машины, он сидел на том самом мотоцикле, смелые фантазии о котором одолевали меня совсем недавно.

Я попыталась осторожно пробраться к машине, надеясь, что парень меня не заметит. Не тут-то было. Увидев меня, он расплылся в ослепительной улыбке и приветливо помахал рукой.

Судорожно роясь в сумке в поисках ключей, я закатила глаза и процедила:

– Снова вы…

Он ухмыльнулся.

– Надеюсь, вы все-таки прикупили чувство юмора?

– Нет, я планирую приобрести для вас хорошие манеры.

Усмехнувшись, он покачал головой. Пригладив шевелюру, парень водрузил на голову блестящий черный шлем и запустил двигатель своего «харлея». Рокот мотора эхом отдался в моем теле, пронизывая его до костей.

Я забралась в машину, громко хлопнув дверью, но не смогла удержаться, чтобы не кинуть на незнакомца последний взгляд, будучи уверенной, что больше никогда в жизни не увижу этого типа. Он подмигнул мне сквозь прорези шлема, и сердце мое заколотилось от волнения.

В зеркало заднего вида я наблюдала, как красавчик выводил мотоцикл со стоянки. Я ожидала, что он стрелой рванет с места и мгновенно исчезнет из вида, но почему-то, медленно проехав несколько шагов, он внезапно остановился. Он старательно пытался снова завести мотор, но все усилия были напрасны. В конце концов, заглушив двигатель, парень стянул шлем и, с растерянным видом запустив в волосы пятерню, слез с мотоцикла и принялся осматривать его в поисках причины неполадки. Мне надо было бы уехать, но я не могла оторвать взгляд от парня, наблюдая за безуспешными попытками завести мотор. Ох, ни фига ж себе!

Я обмакнула кусочек курицы в горчицу с медом и бросила его в рот, продолжая наблюдать за этой сценой в ожидании увлекательного зрелища. Через пару минут красавчик вытащил телефон и начал кому-то звонить, нервно прохаживаясь взад-вперед. Затем, убрав телефон, парень повернул голову в мою сторону и одарил меня свирепым взглядом. Пойманная с поличным, я издала нервный смешок. Надо сказать, мне вовсе не хотелось насмехаться над ним, просто я не смогла сдержаться. Парень приподнял одну бровь, отчего мне еще больше захотелось рассмеяться. Наглый тип медленно направился в мою сторону, локтем прижимая шлем к боку. Он постучал в окно машины, и я вынуждена была его опустить.

– Думаешь, это очень смешно, мадемуазель?

– Ну, может, не очень… – фыркнула я.

– Ну что ж, я рад, что ты, в конце концов, овладела чувством юмора.

Ю-Ю-М-А-РА.

Черт, какой сексуальный акцент!

Он вытянул шею, чтобы рассмотреть, что творилось у меня на заднем сиденье, и, разумеется, заметил кучу коробок.

– Ты что, бездомная? Живешь в машине?

– Вовсе нет. Я в процессе переезда – через всю страну на другое побережье.

– И куда направляешься?

– В Темекулу.

– В Калифорнию? – Он понимающе кивнул. – Надо же, я тоже туда еду.

Я бросила взгляд в сторону его «харлея».

– Похоже, ты не скоро сможешь продолжить путь. Думаю, это расплата за то, что обозвал меня стервой.

– Да, похоже, так и есть.

– Что именно? Признаешь, что это расплата?

– Нет. Что ты стерва.

– Очень смешно.

– А знаешь, что хуже расплаты? – спросил он, еще ниже склоняясь к окну. Запах его туалетной воды сводил меня с ума.

– Что именно?

Он игриво подвигал бровями.

– Карма.

– Что ты имеешь в виду?

– Выйди-ка и погляди, что творится сзади у твоего бумера.

БУ-У-МЕ-РА

Я поспешно выскочила, обошла машину и увидела, что заднее правое колесо полностью спущено.

Что? Этого просто не может быть!

В отчаянии прижав ладонь ко лбу, я уставилась на нахала. Вид у него был крайне самодовольный.

– Ты что, издеваешься? Значит, все это время ты знал, что у меня спущено колесо?

– Конечно. Я заметил это в тот самый момент, когда ты лопала курицу и ржала надо мной. Поверь, нелегко было сохранять невозмутимый вид.

Разумеется, я не сумела бы самостоятельно поменять колесо, даже если бы речь шла о спасении собственной жизни. Неужели придется просить этого гнусного типа оказать мне услугу?.. Нет, это просто невозможно!

– Ты умеешь менять колесо?

– Конечно. Какой мужчина не умеет менять колесо?

– Ты мне поможешь? Я знаю, едва ли тебе захочется оказывать мне услугу… после нашей перепалки… но я в безвыходном положении. Не хотелось бы застрять в этой дыре на всю ночь.

– А можно нескромный вопрос?

– Спрашивай.

Он потер заросший щетиной подбородок.

– Насколько сильно ты хочешь поменять это колесо?

Я отпрянула от него.

– На что ты намекаешь?

– Оставь грязные мысли, красотка. Я вовсе не пытаюсь затащить тебя в постель, если ты это имеешь в виду. Ты не в моем вкусе.

– И кто же в твоем вкусе?

– Ну, мне нравятся женщины, которые при первой встрече не шипят на меня рассерженной гусыней.

– Спасибо за комплимент.

– Не стоит благодарности.

– Итак, что ты хочешьвия?

– Ну, как я понял из твоего хохота, ты в курсе, что в настоящий момент мой «харлей» испытывает технические трудности. Нужна деталь, которой у меня нет. Я только что вызвал эвакуатор. Но я ужасно тороплюсь, как и тебе, мне срочно надо попасть в Калифорнию.

– То есть ты намекаешь, что…

– Да, именно на это я и намекаю. Я меняю тебе колесо, а ты позволяешь мне поехать с тобой.

– Поехать со мной?

– Ну да, поехать с тобой.

– Что ты только что сказал?

– Ты не глухая.

Я тряхнула головой, чтобы отогнать образы, проносящиеся в моих мыслях. Может, я ослышалась в силу усталости, или он просто издевается надо мной?

– Я не могу пуститься в путешествие на несколько сот миль в компании с совершенно незнакомым человеком, – возразила я.

– Между прочим, это гораздо безопаснее, чем путешествовать в одиночестве.

– Пожалуй, если только ты не маньяк.

– Подумать только, от кого я это слышу? От террористки, обезглавившей американского президента!

Я не смогла сдержать смех. Ситуация приобретала оттенок безумия.

– Черт побери, мадемуазель, неужели ты смеешься?

– Ты меня вынудил.

Он протянул мне руку.

– Вижу, ты согласна?

Я проигнорировала его жест, скрестив руки на груди.

– Разве у меня есть выбор?

– Ну, в конце концов, ты могла вот его попросить поменять тебе колесо. – Он кивнул в сторону огромного, устрашающего вида типа, который с интересом наблюдал за нашей перепалкой. И выглядел он точь-в-точь как Герман Мюнстер из «Семейки монстров»^[1].

Издав глубокий вздох, я наконец сдалась.

– Я не против. В общем, согласна!

– Я знал, что ты это скажешь. А теперь вопрос – запаска у тебя есть?

– Конечно. Но, чтобы до нее добраться, придется вытащить некоторые из этих коробок.

Он просто взорвался от смеха, когда увидел груду вещей в моем багажнике.

– Черт возьми, что это за барахло?

Я взглянула ему в глаза и честно ответила:

– Здесь вся моя жизнь.

Мне пришлось выгрузить бесконечные коробки на асфальт. Мой невольный попутчик вытащил запасное колесо и тут же приступил к работе.

Когда он трудился над колесом, белая майка задралась, открыв загорелый мускулистый живот и тонкую полоску волос, уходящую под джинсы. Я невольно почувствовала возбуждение. Черт, срочно надо отвлечься. Я прошла к его мотоциклу и села на него, ухватившись за ручки и представляя, каково это – нестись с дикой скоростью, когда ветер развевает твои волосы… Но это не помогло – перед глазами стоял только торс красавчика, и это не спасало меня от наваждения.

Его мускулистое тело выскользнуло из-под моей машины.

– Осторожней, мадемуазель. Это не игрушка.

Я соскочила с седла мотоцикла и провела пальцем по буквам на седле.

– А что означают буквы Ч. Н.?

– Это мои инициалы.

– Дай-ка, угадаю. Чертов Нахал?

– Послушай… Я бы назвал свое имя, но, раз ты такая умная, пожалуй, позволю тебе теряться в догадках.

– Как хочешь, Нахал.

Он снова лег на землю.

– Вот сейчас только подкручу болт, и можно будет ехать.

– Болт? Ха!

– Гайку на колесе, грязная ты девчонка.

– Ох. Понятно.

Он вскочил, задрал майку и вытер ею вспотевший лоб.

– Готово.

Вот черт!

– Как-то уж слишком быстро сработано, однако. Уверен, что колесо не отвалится?

– У меня действительно кое-каких шариков не хватает, в чем ты очень скоро будешь иметь возможность убедиться, но с твоим колесом все в порядке. – Он подмигнул, и я заметила симпатичные ямочки на его щеках. – Завтра нам, возможно, придется сделать остановку, чтобы раздобыть новое колесо. Эта запаска долго не выдержит.

Завтра? Вау. Неужели это все происходит со мной?

– Пора ехать, – бодро заявила я. – Сама поведу. Мне надо контролировать ситуацию.

– Как будет угодно, – покладисто согласился он.

Выезжая со стоянки, я чувствовала, как напрягается моя шея. По крайней мере, скучно, видимо, не будет. Между тем попутчик не терял времени даром, с удовольствием поглощая мои куриные наггетсы.

Я шлепнула его по руке.

– Эй, руки прочь от моего обеда.

– О, горчица с медом? А я предпочитаю соус барбекю.

Он облизал пальцы, а я мысленно обругала себя, потому что меня это чертовски возбудило. А ведь путь предстоял долгий.

Загадочно усмехнувшись, мой нахальный попутчик схватил целлофановый пакет из магазина сувениров.

– Ты туда уже заглядывала? – спросил он, потрясая им у меня перед носом.

– Какой смысл? Там всего лишь сломанная безделушка.

– Ты так думаешь?

С этими словами он передал мне пакет.

Одной рукой держась за руль, другой я вытащила из пакета вполне себе целую статуэтку.

– Что за… Это твоя работа?

– Мне показалось, эта хрень тебе понравилась, поэтому купил тебе еще одну, целую. Ты тогда была слишком занята – рылась в кошельке.

Я покачала головой, но не смогла сдержать улыбку.

– Ну, на-а-до же. Вот я и заслужил искреннюю улыбку. – Он протянул мне руку. – Лучше отдай мне это от греха подальше.

Я протянула ему статуэтку, и он оторвал от нее клейкую ленту, чтобы прикрепить фигурку к передней панели. Голова Обамы моталась взад-вперед в такт движению автомобиля.

Я смущенно рассмеялась, осознавая нелепость ситуации, но все же не могла не отметить, что меня захлестнула теплая волна благодарности за столь милый поступок. Может, он вовсе и не такой уж наглец?

Мы некоторое время молчали. Мой спутник откинул голову на подголовник и прикрыл глаза. Где-то в районе шоссе I-76, когда закатное солнце озарило ярким оранжевым светом далекий горизонт, он повернулся ко мне.

– Меня зовут Чэнс, – произнес он сонным голосом.

– Обри, – произнесла я после нескольких секунд молчания.

– Обри, – повторил он с придыханием, словно пробуя мое имя на вкус, потом снова закрыл глаза и отвернулся.

Чэнс^[2], значит. Интересненько!

Глава 2

– Ты, похоже, собираешься записывать все это на голосовую почту? – Прищурившись, он глянул на мой мобильный телефон, жужжащий на передней панели. Проклятая трубка звонила примерно каждые полчаса, но теперь перерыв между вызовами сократился до десяти минут.

– Ага. – Трезвон прекратился, и я не стала вдаваться в дальнейшие объяснения, понадеявшись, что Чэнс не придаст этому значения.

Как бы не так. Минут через пять снова раздался звонок, и прежде чем я сообразила, что происходит, Чэнс схватил телефон.

– Звонит некий Гарри.

Чэнс поигрывал трубкой между большим и указательным пальцами, пока я не вырвала ее.

– Это Гаррисон. И не твоего ума дело.

– Поездка долгая. Быть может, мы это обсудим?

– Нет никакого желания.

– Посмотрим.

Прошло несколько минут, и раздался очередной звонок. Прежде чем я успела отреагировать, телефон снова оказался в руке Чэнса. Ему удалось от меня увернуться. Хитро блеснув глазами, он поднес трубку к уху.

– Алло.

У меня от такой наглости чуть глаза на лоб не полезли. В результате я едва не вылетела с дороги на обочину, притормозив в последний момент и буквально онемев.

– Привет, Гарри, Как поживаешь, дружище?

Легкий австралийский акцент, прежде едва заметный, неожиданно проявился отчетливее. В трубке послышался голос Гаррисона, но слов я не различила. Я взглянула на Чэнса. Он передернул плечами, улыбнулся и откинулся на спинку сиденья, явно находя ситуацию забавной. В этот момент я решила, что наше совместное путешествие пора заканчивать. Только бы добраться до следующего съезда, и он получит такой пинок под зад, что вылетит из машины. Пусть этот козел со своей идеальной круглой задницей катится пешком через всю чертову Небраску, и плевать я на него хотела.

– Ага, конечно. Она рядом. Но в данный момент мы в некотором роде заняты.

Следующий вопрос я услышала, он прозвучал громко и ясно. Чэнс отвел трубку в сторону, когда Гаррисон прорычал:

– Кто это, черт возьми?

– Меня зовут Чэнс. Чэнс Найтмен. Некоторые друзья называют меня Нахалом. – Чэнс выдал все это с такой безупречно вальяжной интонацией, что я живо представила, как багровеют вены на шее Гаррисона.

– Передай. Обри. Этот. Чертов. Телефон. – Каждое слово он будто выплевывал со злостью. Неожиданно я обнаружила, что прекратила беситься, и уже не возмущалась, что Чэнс ответил на звонок. Теперь я была в ярости, но по другому поводу. Что за наглость! Какое право Гаррисон имеет вообще на чем-то настаивать?

– Никак не могу, Гарри. Она сейчас… не может подойти.

В трубке послышался очередной поток ругательств.

– Послушай, Гарри, поговорим как мужик с мужиком, потому что ты, похоже, неплохой парень. Обри не отвечала на твои звонки из вежливости. Дело в том, что она просто не желает с тобой разговаривать.

Я буквально разрывалась, не зная, на кого из этих двух идиотов злюсь больше. И все-таки… О-БРИ-И. Я была готова придушить Чэнса, но в то же время мне хотелось вновь услышать, как он произносит мое имя. Что, черт возьми, происходит со мной? Я не слышала, что ответил Гаррисон, полностью поглощенная мыслями о том, как сексуально звучит мое имя, произносимое с австралийским акцентом. От того, как этот самоуверенный нахал выговаривал даже простейшие слова, меня охватывал трепет и мурашки бежали по коже. Время на мгновение остановилось, когда я представила глубокий хрипловатый голос, шепчущий мне на ухо: «О-БРИ-И».

В реальность меня вернул притворный вздох, который Чэнс издал в трубку.

– Ну, ладно, Гарри. Лучше уймись прямо сейчас. Мы тут приятно путешествуем и не собираемся возвращаться, а твои навязчивые звонки действуют на нервы нашей девочке. Поэтому будь разумным мужиком и перестань нас беспокоить.

Подумать только, «нашей девочки». Очевидно, вена на шее Гаррисона вот-вот лопнет.

Чэнс не стал ждать ответа и прервал разговор.

Минут пять мы просидели в полном молчании. Видимо, он ожидал моей гневной реакции.

– Ты не собираешься кидаться на меня за то, что я не удержался и поболтал с Гарри? – насмешливо спросил он.

Костяшки моих пальцев, сжимавших руль, побелели.

– Я в процессе обработки информации, – сквозь зубы пробормотала я.

– Обработки информации? – повторил он все с той же насмешкой.

– Именно. Обработки информации.

– И что это значит, черт возьми?

– Это значит, что я не привыкла высказывать первое, что приходит мне на ум. Не то что некоторые невоспитанные придурки. Я осознаю свои эмоции и только после этого подбираю правильные слова.

– То есть фильтруешь дерьмо?

– Вовсе не так!

– Именно так. Если ты в бешенстве, скажи об этом. Выкрикни, если нужно. Стань стервой, но только на время, и покончи с этим раз и навсегда. Не надо оставаться стервой постоянно.

Дорога была абсолютно свободной, поэтому мне не составило особого труда нажать на тормоза и свернуть к обочине. Я пересекла три полосы движения и резко остановилась. Наступившую темноту нарушал только свет передних фар моей машины и автомобилей, проезжающих мимо. Я вышла, обогнула машину и встала со стороны пассажирского места, всем своим видом показывая, что жду, когда он выйдет. А затем, собрав всю свою злость и подбоченясь, заявила:

– Ты, чертов нахал! Я подбираю твою задницу на остановке, спасаю из затруднительного положения, а ты мало того, что влезаешь в мой автомобиль, сжираешь половину еды и переключаешь музыку под свой вкус, так в довершение всего еще и отвечаешь на мои телефонные звонки! Для твоих ушей не предназначенные!

Он скрестил руки на груди.

– Ты вовсе на спасала мою задницу. Я съел всего пару кусочков курицы с попкорном. От твоего музыкального вкуса меня тошнит, а звонки этого напыщенного мудака Гарри тебя явно расстраивали.

Я испепелила его взглядом.

Чэнс не остался в долгу.

О, Боже! Свет фар проезжающей мимо машины упал на его лицо, и тут я вспомнила. Номер тринадцать. Его выразительные глаза были именно того цвета. Мой любимый серо-синий оттенок, из упаковки мелков «Crayola». Именно он заканчивался у меня раньше всего, когда другие шестьдесят три едва успевали затупиться. Я обожала этот цвет, для меня это был не просто оттенок, которым я раскрашивала небо. В моей жизни был целый год, когда все лица в моих раскрасках имели этот прекрасный голубой оттенок с таинственным сероватым отливом. Я никогда не встречала предметов такого редкого цвета в жизни, и уж тем более глаз.

Честное слово, я позорно выпала из реальности, но Чэнс сумел спасти положение.

– О-о-бри, – примирительно произнес он.

О-О-БРИ.

Что б ему провалиться. Я промолчала. Я была в процессе… обработки информации.

– Я всего лишь пытался помочь. Гарри получил по заслугам. Я не знаю, кто он для тебя, но, кем бы он ни был, очевидно, что он обидел тебя. И ты не желаешь выслушивать его извинения. Так пусть он пострадает какое-то время, думая, что ты в машине с другим мужчиной. Он должен знать, что вокруг такой женщины, как ты, мужики ходят толпами. И пусть всегда об этом помнит.

Такой женщины, как я?

Я изо всех сил пыталась сохранить возмущенный вид, но злость куда-то исчезла.

– Ну, просто на будущее, не хватай мой телефон без спроса.

– Слушаюсь, мэм.

Я благосклонно кивнула, пытаясь ощутить хотя бы слабый вкус победы. Не могла же я перестать злиться только потому, что у него такой сексуальный голос и глаза цвета мелка номер тринадцать. Или могла?

– Не возражаешь, если я ненадолго сяду за руль?

Я не могла похвастаться хорошим ночным зрением, глаза от напряжения уже начали затуманиваться.

– Ладно, садись.

Он открыл дверцу, подождал, пока я села на пассажирское сиденье, закрыл ее и обошел машину с другой стороны. Прежде чем сесть за руль, Чэнс наклонился, подобрал что-то с земли и бросил в сумку на заднем сиденье, а затем поправил кресло так, чтобы ему было удобнее.

– Что это ты там подобрал?

– Ничего. – Ну конечно, плевал он на мой вопрос. – Водитель выбирает музыку, – объявил Чэнс и отъехал от обочины.

– Ты переключал каналы каждые пять минут, когда я была за рулем.

Он пожал плечами и улыбнулся.

– Правила изменились.

Сидя на пассажирском сиденье, я могла незаметно изучать его, пока он сосредоточился на дороге. О, Боже, эти ямочки на щеках! На четко очерченном подбородке заметно пробивалась легкая щетина, и мне это нравилось. Действительно нравилось. Только бы он сидел за рулем подольше.

Спустя три часа, почти в полночь, мы решили остановиться на ночлег. Мы проехали достаточно много, почти столько, сколько я и планировала, несмотря на то, что несколько часов были потрачены на смену колеса.

Женщина за стойкой гостиницы так погрузилась в игру на своем смартфоне, что едва бросила на нас рассеянный взгляд, когда мы подошли, и тут же снова уткнулась в экран, с гораздо большим интересом.

– Могли бы мы снять номер на одну ночь? – спросил Чэнс.

– Хм, пожалуйста, два номера, – уточнила я.

– Зачем? Я собираюсь снять один номер с двумя кроватями.

– А я не собираюсь делить с тобой комнату.

– Поступай, как знаешь. – Чэнс пожал плечами и снова переключил внимание на администратора гостиницы. – Она просто боится, что если окажется со мной в одном номере, то не удержится и начнет ко мне приставать. – Нахал подмигнул женщине, и даже ее темная кожа не смогла скрыть румянца смущения.

Я только закатила глаза, потому что слишком устала для новой перебранки, и обратилась к служащей:

– Не могли бы вы дать мне номер с окнами на запад, только не на первом этаже. И четное число, если можно.

– А мне с кроватью и туалетом, если такое возможно. – Чэнс ухмыльнулся, решив, что уел меня.

– Я могу предложить вам номера двести семнадцать и двести восемнадцать. Они как раз по соседству.

– Прекрасно. Она ведь на самом деле хочет быть ко мне поближе.

Не знаю, что подействовало на меня больше – его идиотские шуточки или то, что я очень устала, проведя столько часов в дороге, но я только засмеялась, не пытаясь возражать или пререкаться.

Чэнс выглядел при этом немного удивленным.

Женщина протянула каждому из нас ключи и шоколадное печенье.

– Если хочешь, можешь съесть мое. Я стараюсь не есть на ночь.

– О да, я бы с радостью съел тебя.

– Что ты сказал?

Он недоуменно обернулся.

– Я сказал, что с радостью съел бы твое печенье.

Боже. Да мне просто необходимо выспаться! А еще принять холодный душ.

Чэнс разнес наши вещи по номерам, и я не могла не отметить, что он пропустил меня вперед, когда мы выходили из лифта. Несмотря на всю его бесцеремонность, у засранца были хорошие манеры.

– Доброй ночи, вредина.

– Пока, нахал.

Я была рада, что он не произнес моего имени; мне и так было не по себе от того, что придется спать через стенку с таким горячим парнем.

Минут через пятнадцать я закончила все приготовления ко сну и с удовольствием юркнула в постель. Сделав глубокий вдох, я позволила себе расслабиться и насладиться приятной мягкостью матраса.

Внезапный стук в дверь заставил меня подпрыгнуть.

Я с раздражением вылезла из кровати и, стоя на цыпочках, посмотрела в дверной глазок. И почему эти штуки всегда находятся так высоко? С удивлением я обнаружила, что с другой стороны никого не было.

Стук раздался снова.

Я включила свет. Звук шел не от входа, но от внутренней двери, которую я поначалу даже и не заметила.

Дверь, которая вела в комнату Чэнса.

Я отодвинула задвижку и приоткрыла дверь ровно настолько, чтобы можно было узнать, что ему нужно и тут же захлопнуть ее перед его наглым носом. Со скучающим видом Чэнс стоял, облокотившись о стену.

С голым торсом.

На нем были только темно-серые боксерские трусы, которые облегали его как вторая кожа.

С минуту я пыталась понять, что ему нужно, и не решалась задать вопрос. Он же всего лишь поигрывал в руках зубной щеткой и вел себя довольно мирно.

– По-моему, мы уже установили, что я не серийный убийца.

Я открыла дверь пошире.

Чэнс одарил меня улыбкой.

О, Господи. Пусть это прекратится, и немедленно.

– Должно быть, я оставил зубную пасту в дорожной сумке. Она в машине.

– Вот как? – Я судорожно сглотнула.

Чэнс склонил голову набок, его брови сошлись на переносице.

– Одолжишь пасту?

– Ну… да, конечно.

Он протиснулся мимо меня в номер и направился в ванную. Я осталась ждать у двери.

– Для одной ночи у тебя здесь слишком много женских штучек, – произнес он со ртом, полным зубной пасты, и зачитал вслух всю информацию на этикетке моих духов от Эсте Лаудер: – Париж, «Private Collection Tuberose Gardenia».

Я слышала, как он чистит зубы и полощет рот. Значит, воспользовался моим ополаскивателем. Да и пожалуйста, мне не жалко.

Чэнс вышел и выключил свет в ванной комнате.

– Тубероза – это роза?

Я покачала головой, все еще сбитая с толку происходящим.

– Теперь понятно, – пробормотал он.

– Что тебе понятно?

– Я весь день гадал, чем от тебя пахнет. Не думаю, что прежде мне приходилось нюхать туберозу. – Он пожал плечами и направился к себе в номер, но у двери обернулся. – Даже твои крошечные черные трусики пропахли этим запахом.

От возмущения я вытаращила глаза. Я и забыла, что, скинув лифчик и трусики, оставила их в ванной.

– Ты… ты…

– Расслабься. Я шучу. Неужели я похож на бельевого фетишиста?

Да.

Ладно, это глупость. Конечно же нет. Но что, если?..

– Спокойной ночи, Обри. – Чэнс улыбнулся, предсказуемо сразив меня своей невероятной улыбкой, и скрылся за дверью.

О-ОБРИ-И. Черт его побери!

Я закрыла дверь и дважды проверила надежность запора, непонятно только, для чьей безопасности, Чэнса или моей. Его голос, произносивший мое имя, все еще звучал в голове, становясь, по мере того как я погружалась в сон, все тише и тише с каждым вдохом, словно убаюкивающая колыбельная.

Пока в дверь снова не постучали.

Должно быть, я действительно успела провалиться в сон на несколько секунд перед тем, как встать и открыть дверь. Снова.

– Не хочешь посмотреть какой-нибудь фильм?

В моей комнате было абсолютно темно, а в его номере ярко горел свет. С минуту мои глаза привыкали к нему. А когда я смогла видеть, то уставилась на нижнее белье Чэнса. Вместо того, чтобы отказаться и захлопнуть дверь, я начала с ним спорить. Снова.

– Я не собираюсь смотреть кино с малознакомым парнем, который заявился ко мне в одном белье.

Чэнс взглянул на свой пах и затем снова на меня.

– Почему это? Не похоже, чтобы у меня была эрекция.

На минуту я впала в ступор из-за его наглого комментария… и тут же начала представлять его с эрекцией. Я почувствовала, что мне некуда девать глаза. Стоило опустить взгляд, как он тут же упирался в его впечатляющее достоинство. А если поднять – Чэнс тут же догадался бы, о чем я думаю.