Арктур – гончий пёс

Проза Юрия Казакова – это самая что ни есть выкристаллизованная осень. Ни один Автор так сильно не ассоциируется у меня с этой порой увядания, как Казаков. Я буквально физически ощущаю эту паузу, в притихшем, прихваченном первыми заморозками предчувствии надвигающегося забвения. И эта осень природная и человеческая так тесно переплетены, что становится больно и светло одновременно. Только в этом предчувствии вспоминает человек самое ценное из имевшегося у него, самое истинное, искреннее и никогда больше не повторявшееся – красоту впервые открываемой природы, первое обжигающее чувство, и горячую убежденность в его вечности, беззаветную преданность одинокого благородного сердца, открывшего в человеке единственного друга, вечную тягу к свободе и счастью, глубину чувства эмоционально скупых натур, потери, которые, как незатягивающиеся раны, не хотят забываться, несмотря на обилие потерь им воспоследовавших. И одиночество, с которым в итоге остается каждый. Самое красивое и грустное осеннее одиночество.Надо устраивать себе воспоминания об этой осени периодически останавливаясь и останавливая суету, в которой мы кружимся, выключая шумы и отстраняя насущные заботы хоть ненадолго. И вслушиваться в то как шумит на ветру ставшая жесткой и ржавой листва, а в полях гнутся колосья и свет становится золотым, а небо серым. И представлять как там, среди отживающих свой век полей, бежит к своему хозяину верный Арктур. И читать Казакова, и учиться ценить и расставаться.

Я ни разу не видел его вернувшимся из лесу сытым. Бег его, бег слепой, неловкой собаки, конечно же, был медлительным и неуверенным. Лес был ему молчаливым врагом, лес бил его, стегал по морде, по глазам, лес бросался ему под ноги, лес останавливал его. Нет, никогда не догонял он своих врагов и не вонзал в них зубы! Только запах, дикий, вечно волнующий, зовущий, нестерпимо прекрасный и враждебный запах, доставался ему, только один след среди тысячи других вел его все вперед и вперед.Господи, как же можно простыми, незамысловатыми русскими словами писать так пронзительно, так щемяще?!___Я хочу эту книгу себе. Может быть, кто-то назовёт это мазохизмом, но я бы перечитывал её, и пересматривал, и плакал, и всё равно перечитывал бы снова.Прочтите это небольшой рассказ, а? (читать)А этот рисунок – мой любимый. Мне кажется, в нём одном столько сразу всего поместилось! Столько чувств, эмоций, и доктора, и собаки…

Не люблю я такие книги… слишком правдивые… слишком жестокие. Вот вам человек во всей красе – венец природы. Грустно становится от понимания такой правды жизни.Такую литературу не всякому ребенку можно предложить, впрочем, и не каждому взрослому. Даже от одного воспоминания о прочитанном, на меня накатывает грусть. Понимаю, нельзя отвернуться от всех невзгод, словно страус прятать голову в песок – не выход. Ведь по сути, не важно, в песке твоя голова или нет, а мир от этого не изменится. Знать – надо. Понимать – надо. Грустить – будете.