000
ОтложитьЧитал
– Ну-ну, понимаю. Так бывает с каждым. Когда дело доходит до конкретного изъятия вещей из твоей жизни, ты начинаешь думать. Вот почему я всегда включаю особое предложение.
– Особое предложение?
– Да. Ты имеешь право воспользоваться той вещью, от которой ты собираешься избавиться, еще один раз.
– Понимаю.
– Итак, тебе разрешается сделать один последний звонок. Ты можешь позвонить, кому пожелаешь.
Это еще больше сбило меня с толку.
Конечно же, первый человек, который пришел мне на ум, это мой отец. Но когда я представил себе его лицо, я сразу же вспомнил о том, что произошло четыре года назад. И сегодня, после того как мы прекратили наше общение, о чем нам с ним говорить? Я просто не мог ему позвонить.
Тогда кому же? Кто получит от меня последний телефонный звонок?
Быть может, кто-то из моих близких друзей, типа К.?
Он, безусловно, был отличным парнем, и если бы у нас с ним нашлось время поболтать спустя все эти годы, то я уверен, мы бы прекрасно пообщались. Но, с другой стороны, у нас с ним никогда не было обстоятельных или серьезных разговоров. Как отреагирует К., если я неожиданно позвоню ему и скажу, что умираю и что мой телефон скоро исчезнет, и поэтому я решил, что будет самым правильным позвонить именно ему? Он не поймет меня и посчитает это шуткой, и звонок пройдет впустую. Это не тот случай, чтобы так использовать свой последний в жизни телефонный звонок.
Поищем кого-нибудь другого.
Как насчет В., близкого друга с работы?
По отношению ко мне он был неизменно доброжелателен. Чуть старше меня и всегда предлагал помощь или совет в том, что касалось работы или сложных жизненных ситуаций.
Он был мне, как старший брат. Но не знаю… сейчас середина рабочего дня… Стоит ли его отвлекать от работы?
Тот факт, что я не рискую побеспокоить В. без предупреждения, наталкивает меня на мысль, что, возможно, свой последний в жизни телефонный звонок мне нужно сделать совсем другому человеку. Если поразмыслить, мы с В. никогда по-настоящему не обсуждали ничего важного. Когда я напивался и весело проводил время с парнями с работы (я удобный напарник в финансовом плане, пьянею всего от одного бокала пива), мне казалось, что мы действительно откровенны друг с другом. Но когда серьезно задумался об этом, то понял, что это далеко не так. Мы оба могли считать, что обсуждали нечто значимое, но теперь я сомневаюсь, что каждый из нас так уж сильно открыл другому свою душу.
Итак, вот он я, совсем пропащий и приближающийся к своему горькому финалу.
Я как можно быстрее пролистал список своих телефонных контактов. Имена друзей и знакомых появлялись и исчезали одно за другим. Каждое из имен, похоже, что-то значило для меня. Большое число людей, с которыми меня связывали определенные отношения. Но в критический момент оказалось, что мне на самом деле не с кем поделиться своей проблемой. Список моих контактов был полон таких людей.
Моя жизнь подходит к концу, а у меня нет никого столь близкого, кому бы я мог сделать последний телефонный звонок. Я жил среди людей, и у меня появилось много связей, но все они в итоге оказались такими непрочными. Это и вправду действует угнетающе – весьма угнетающе – когда приходишь к подобному выводу в конце своей жизни.
Я не испытывал желания обсуждать с Алохой свои чувства, поэтому вышел из комнаты и уселся на лестнице. Я крепко держал в руке телефон, и вдруг, как гром среди ясного неба, из закоулков моей памяти всплыл один номер. Это был ее номер. Я почему-то забыл о нем, но он явно отпечатался в моей памяти. Ее номер даже не был записан в моем списке контактов. И тогда я медленно стал набирать его…
Несколько минут спустя я закончил разговор и вернулся в комнату. Алоха играл с котом. На самом деле это больше напоминало смешную борьбу: эти двое катались и кувыркались по полу. Алоха, похоже, совсем забыл обо мне, и я какое-то время молча стоял и наблюдал за происходящим.
Прошло несколько минут…
– О! Ты вернулся.
Алоха наконец заметил мой ледяной взгляд и, немного смущенный, поднялся с пола. Он повернулся ко мне, изо всех сил стараясь придать лицу серьезное выражение.
– Ты закончил?
Да ладно! Можно подумать, что дьявол любит кошек. Нет смысла притворяться, что ничего не произошло!
Я не стал комментировать увиденное, но кое-что отметил про себя. Когда я наконец справился со своими эмоциями, то спокойно ответил ему:
– Да, вполне.
– ОК. Давай сделаем так, чтобы этот телефон исчез!
Алоха выглядел довольным и подмигнул мне, но это мало походило на подмигивание, потому что у него одновременно закрывались оба глаза.
И тут телефон, который был в моей руке всего минуту назад, вдруг бесследно исчез.
– Отлично. Дело сделано. Увидимся завтра.
Когда я поднял взгляд, дьявол уже скрылся.
– Мяу.
Кошачье мяуканье печальным эхом раздалось в квартире.
Мне нужно увидеть ее – человека, которому я только что позвонил. Ее.
Но как только эта мысль пронеслась в моей голове, я провалился в глубокий сон.
И так началась моя семидневная одиссея.
вторник
Если бы на земле исчезли все телефоны
Мой сосед по комнате – кот.
Вы же помните знаменитый роман Сосэки Нацумэ «Ваш покорный слуга кот»? Так вот, у меня было нечто подобное, но не совсем. Моего кота зовут Капуста.
Но до него у нас в доме жил совсем другой кот, и звали его Латук.
Мне было пять лет, когда моя мать нашла брошенного котенка и принесла его домой. В тот день лил проливной дождь, а котенка оставили в картонной коробке у дороги. Мама обнаружила его, возвращаясь домой из супермаркета. Бедолага весь промок. На коробке сбоку было напечатано «Салат-латук из Нагано». Поэтому, после того как мама принесла котенка домой и обсушила его полотенцем, она объявила: «Этого маленького мальчика зовут Латук».
Это было очень странно – моя мать никогда особо не любила животных. Ей понадобилось какое-то время, чтобы научиться гладить Латука, и поначалу она была немного неловкой. Так что на первых порах я помогал ей ухаживать за котом, пока она не привыкла к нему.
Ко всему прочему выяснилось, что у мамы аллергия на кошек. Она чихала, не переставая. На протяжении целого месяца у нее постоянно лились слезы и она шмыгала носом, но у нее даже мысли не возникло о том, чтобы отдать кота.
«Я не могу отпустить его – он выбрал меня».
Она постоянно промокала свое покрасневшее, опухшее лицо и продолжала ухаживать за котом.
Однажды, примерно месяц спустя, мамина аллергия на кошек неожиданно пропала. Это было какое-то чудо, а быть может, ее организм адаптировался к «раздражителю». В любом случае, в один прекрасный день у мамы исчезли все симптомы – чиханье, слезы и насморк.
Я отчетливо помню этот день – Латук не оставлял ее ни на минуту и постоянно ластился у ее ног.
«Чтобы получить что-то, ты должен что-то потерять».
Мама говорила, что это истина. Люди постоянно пытаются получить что-то за просто так. Но это же – воровство. Если тебе что-то досталось, то это значит, что кто-то где-то что-то потерял. Даже счастье построено на чьем-то несчастье. Мама часто повторяла мне это. Она считала это одним из законов Вселенной.
Латук прожил одиннадцать лет. У него появилась опухоль, и он сильно потерял в весе. Ближе к концу он постоянно спал и умер во сне.
На следующий день после его ухода мама забросила все дела. Она всегда была веселой и бодрой, любила готовить и убирать. Но теперь потеряла к этому всякий интерес. Она сидела дома и плакала. Поэтому я стирал белье, а потом вел маму на обед в местный китайский ресторан. Со временем, как мне кажется, мы испробовали все имевшиеся в меню блюда.
Прошел примерно месяц, и однажды мама вернулась домой с еще одним найденным котенком – так, словно это происходило ежедневно.
Котенок был очень похож на Латука. Круглый черно-белый шарик с примесью серого. Красивый кот.
Он так сильно напоминал Латука, что мы решили назвать его Капустой.
Посмотрев, как он свернулся клубочком, мама засмеялась и сказала: «Он и вправду выглядит совсем как Латук». Впервые за целый месяц она улыбнулась. Я даже всплакнул, увидев ее снова смеющейся.
Или, быть может, просто слегка прослезился. Я беспокоился, что мама может угаснуть, исчезнуть куда-то далеко и больше не вернуться.
А спустя четыре года она действительно покинула нас.
«Какое совпадение – у меня такая же штука, что и у Латука», – сказала мама, грустно рассмеявшись.
И так же, как Латук, мама теряла в весе, однажды она легла спать и больше не проснулась. Она тихо ушла в мир иной.
«Позаботься о Капусте», – попросила она меня незадолго до своей смерти.
У судьбы, похоже, есть чувство юмора: я умру раньше Капусты, так же, как и мама. Я уверен, она была бы далеко не в восторге от меня. Я так и слышу, как она говорит, что ей следовало бы оставить Капусту кому-то другому.
Следующее, что я помню, было утро.
Впервые за долгое время мне приснилась мама.
Капуста мяукал рядом. Я притянул его к себе поближе и крепко сжал мягкий меховой шарик. Его шелковистое, пушистое и теплое тело наполняло жизнью.
Я вспомнил: у меня есть дополнительный день жизни.
Я стал восстанавливать в своей памяти события предыдущего дня. Возможно, все это было наяву, но, с другой стороны, все могло оказаться и сном. Вот только я нигде не мог найти свой телефон, который обычно оставляю на прикроватном столике. И озноб, не оставлявший меня продолжительное время, прошел вместе с головной болью. Быть может, это означало, что моя сделка с дьяволом была реальной?
Все телефоны исчезли.
Когда задумаешься об этом, то понимаешь, что это не так уж и плохо, особенно когда дело касается мобильных телефонов!
Еще недавно казалось, что я не расстаюсь с этим проклятым телефоном с утра до ночи, до самого сна. Я перестал, как раньше, читать книги и просматривать газеты.
Диски фильмов, которые я покупал, валялись кучей на полу в моей комнате, не просмотренные.
В трамвае, по дороге на работу, я не отрывал глаз от телефона. Даже смотря фильмы, я постоянно проверял свой мобильник. В обеденный перерыв у меня возникала жуткая срочная потребность заглянуть в телефон. Вместо того чтобы играть с котом, я все свое внимание обращал только на мобильник. Я уже стал ненавидеть себя за то, что стал рабом этой штуковины.
Люди постоянно пытаются получить что-то за просто так. Но это же – воровство. Если тебе что-то досталось, то это значит, что кто-то где-то что-то потерял.
Мобильники появились в нашей жизни всего около двадцати лет назад, но за такое короткое время им удалось установить над нами полный контроль. За каких-то двадцать лет нашими жизнями стало управлять нечто, что нам на самом деле не так уж и нужно, заставив нас поверить в то, что мы не можем без этого обойтись. Когда люди изобрели мобильный телефон, они также породили чувство беспокойства, если он нам временно недоступен.
Но кто знает, быть может, мы пережили нечто подобное, что и те люди, которые впервые начали посылать письма. То же самое с Интернетом. На протяжении всей истории человечества мы создавали новые вещи, только чтобы потерять старые. Если взглянуть на это под таким углом, то на ум приходит мысль, что, возможно, у Бога была какая-то идея, когда он принял предложение дьявола.
Я предполагаю, что вы непременно задаетесь вопросом, кому я сделал свой последний звонок.
Это, конечно же, нечто личное, но… хорошо, я поделюсь с вами.
Она – моя первая любовь. Моя первая девушка.
Только не называйте меня сентиментальным болваном.
Говорят, когда человек умирает, то первое имя, которое приходит ему на ум, – его первая любовь. И в этом, как мне кажется, я похож на самого обычного человека.
Нежась в лучах утреннего солнца, я не торопился выбраться из постели. Готовя себе завтрак, я слушал радио. Сварил кофе, поджарил яичницу из одного яйца и бросил в тостер ломтик хлеба. Потом я нарезал помидор и положил его на тарелку. После завтрака я выпил еще одну чашку кофе и неспешно почитал книгу. Ах, жизнь без телефона. Как же это здорово! Казалось, время неожиданно удлинилось, а пространство расширилось, растянулось.
Приближался полдень.
Я громко захлопнул книгу и пошел в ванную. Принял расслабляющий горячий душ, надел одежду (в привычной черно-белой гамме), что лежала аккуратно сложенная рядом. А затем направился на встречу с ней.
Выйдя из квартиры, я первым делом посетил парикмахерскую (мой обычный маршрут). Я понимал, что абсурдно тратить время на стрижку, коль скоро ты умрешь, но мне хотелось произвести впечатление на свою бывшую девушку, так что не смейтесь надо мной.
Приведя в порядок прическу, я заскочил в оптику через дорогу за новыми очками и зашагал на трамвайную остановку. В тот момент, когда я добрался туда, к остановке подошел трамвай, и я запрыгнул в один из его зеленых вагонов.
Была середина рабочего дня, но в вагоне ни одного свободного места. Обычно все пассажиры внимательно изучают свои мобильники. Но сегодня все иначе. Люди читали книги, слушали музыку или смотрели в окна на проплывающий мимо пейзаж. Похоже, у них не было проблем с поиском, чем занять свое свободное время. Выражения их лиц были довольно-таки оживленные.
Почему люди выглядят такими серьезными, когда просматривают свои телефоны? В трамвае было так спокойно без всех этих хитроумных устройств. Получается, что я не только выиграл дополнительный день жизни для себя, но, похоже, также оказал миру большую услугу.
Но действительно ли на земле исчезли все телефоны?
Я выглянул из окна трамвая, разглядывая вывеску лапшичной, стоявшей на углу торгового квартала. (Вот куда тайком по ночам ходит Капуста за обрезками скумбрии.) На вывеске лапшичной, как обычно, был указан ее номер телефона.
Мобильники появились в нашей жизни всего около двадцати лет назад, но за такое короткое время им удалось установить над нами полный контроль.
Я огляделся вокруг и заметил, что внутри трамвая все так же висели плакаты с рекламой мобильных телефонов. Но ни у кого в трамвае не было в руках мобильного… Что все это значит?
И тут я вспомнил. Нечто похожее я видел в сборнике комиксов, который любил листать в детстве. «Дораэмон», сборник комиксов Tentoumushi, том 4. Именно там появляется один из волшебных предметов Дораэмона, его Шапка-Невидимка.
История такова.
Родители, как обычно, побранили Нобита Ноби (мальчика, главного героя этой серии). И Нобита отправляется к коту Дораэмону за утешением, жалуясь ему: «Совсем не обязательно, чтобы они все время внимательно присматривали за мной. Я хочу, чтобы меня оставили в покое». И тогда Дораэмон достает из своего четырехмерного кармана Шапку-Невидимку.
Дораэмон объясняет: «Когда ты носишь эту шапку, то становишься, как камень на дороге – невидимым». Другими словами, ты продолжаешь существовать, но никто тебя не замечает.
Нобита в полном восторге надевает шапку. Какое-то время он наслаждается тем, что его оставили в покое. Но потом ему становится одиноко. И когда он пытается снять шапку, у него ничего не получается. Она приклеилась к его голове, и он начинает плакать. Его слезы заставляют шапку соскользнуть с головы, и тогда мама с папой снова его замечают.
Нобита рад, что люди снова заботятся о нем. На этом история заканчивается.
Ну, я немного отклонился от темы. Возвращаясь к тому, что я говорил, думаю, что, вероятно, система Алохи работала примерно так же, как Шапка-Невидимка Дораэмона. Другими словами, телефоны вовсе не исчезли. Просто все перестали их замечать. Люди впали в коллективный транс. Дьявол на самом деле «играл в Дораэмона».
Со временем телефоны постепенно полностью выйдут из употребления. Подобно камням на обочине, на них перестанут обращать внимание – до тех пор, пока они окончательно не исчезнут.
Если подумать, то те 107 человек, которые общались с Алохой до меня, наверняка сделали так, что какие-то вещи исчезли. Но дело в том, что все остальные люди этого не заметили. Это как если бы вещи, которыми вы пользуетесь в своей повседневной жизни, вроде вашей любимой кофейной чашки или новых носков, вдруг исчезли, но вы бы этого даже не ощутили. А если бы заподозрили, то, как бы вы их ни искали, все равно не смогли бы найти. Насколько мне известно, существует масса вещей, которые уже исчезли, а мы этого даже не заметили – те вещи, которые, как мы думали, всегда будут рядом.
Зеленый трамвай преодолел два холма и наконец достиг остановки, на которой я сошел. Она находилась на большой площади. Я направился к месту встречи. В центре площади стояла башня с часами. Когда мы учились в колледже, то обычно назначали здесь свидания. Там располагалось транспортное кольцо, опоясывавшее башню, а вокруг были разбросаны многочисленные ресторанчики, книжные магазины и разные маленькие лавки, где продавалась всякая всячина.
Я пришел на пятнадцать минут раньше. Обычно во время ожидания я проверяю телефон, но сейчас я достал из кармана маленькую книгу в мягкой обложке и стал читать, ожидая ее прихода.
Настало время встречи, но она не появлялась. Затем прошло еще полчаса, но ее не было.
Черт.
Не задумываясь, я засовываю руку в карман в поисках телефона. Его там нет. Все телефоны исчезли.
Может, я перепутал место нашей встречи? Или время встречи? Я начал злиться – вся нужная информация была у меня в телефоне, которым я пользовался, когда заключал сделку с дьяволом.
Вполне вероятно, что я неправильно понял время встречи.
«Черт. Что за ерунда!» – проворчал я вслух.
Предполагалось, что я почувствую себя свободнее без телефона, но, как оказалось, он все равно был мне нужен. И я ничего не мог поделать. Я тупо стоял под башней с часами и дрожал. Надо признаться, раньше, когда я встречался с ней, учась в колледже, в такие минуты я часто что-нибудь бубнил себе под нос. Она приехала в наш городок, чтобы поступить в местный колледж. Главным предметом она выбрала философию. Я помню дом, где она жила совсем одна, ее электрический фен и маленький обогреватель. И книги. У нее было много книг. Даже в те дни у каждого был мобильный. Именно так мы контактировали друг с другом, общались – все, кроме нее. В доме, где она снимала комнату, не было даже городского телефона. Она всегда звонила мне с платного таксофона.
Каждый раз, когда я видел, как на дисплее моего телефона высвечивалось слово «таксофон», я сходил с ума от счастья. Я всегда молниеносно реагировал и разговаривал с ней вне зависимости от того, где я был – на занятиях или на своей подработке.
Но самым неприятным моментом был пропуск ее звонка. И тогда я беспомощно взирал на историю входящих звонков. Я ведь не мог перезвонить ей. Меня порой даже преследовали ночные кошмары с пустыми телефонными будками, где постоянно звонил телефон и никто не отвечал.
Поэтому я стал спать с телефоном в руках, крепко прижимая его к себе, чтобы не пропустить ее звонка. Телефон как бы согревал меня, навевая воспоминания о ней. И в этом случае я всегда крепко засыпал.
По прошествии примерно шести месяцев наших встреч мне наконец удалось убедить ее установить в квартире городской телефон. И тогда она повесила у себя один из тех винтажных аппаратов классического черного цвета, что с дисковым набором.
«Я получила его бесплатно!» – хвасталась она мне, демонстрируя процесс набора номера.
Я звонил ей домой так часто, что номер телефона просто впечатался в мой мозг. Он словно стал частью меня.
Это довольно странно. Из всех номеров, хранившихся в моем мобильнике, я никогда не мог запомнить ни одного. Я не способен перечислить номера телефонов моих близких друзей или коллег, или даже моих родителей. Я передал всю работу памяти и мою связь с другими людьми своему мобильнику. Мне больше не нужно было напрягаться, чтобы запомнить что-то.
Трудно себе представить, что мобильные телефоны сотворили с человеческим мозгом. Нечто весьма пугающее.
Вчера, сидя на лестнице, я попытался воспроизвести хоть какой-нибудь номер, сохранившийся в моей памяти достаточно прочно. И естественно именно ее номер пришел мне на ум. Похоже, я инстинктивно положился на свою собственную память.
Прошло уже семь лет после нашего расставания. Но до сих пор мне хотелось кое-что спросить у нее.
Она ответила на мой звонок. Я не мог поверить, что у нее остался прежний номер. Она работала в кинотеатре, и как раз на следующий день у нее должен был быть выходной. Я поблагодарил Бога за это удачное совпадение и договорился с ней о встрече.
«ОК, увидимся завтра».
Ее голос совсем не изменился. Я почувствовал себя словно вернулся в прошлое, во времена нашей учебы в колледже.
Я прождал под башней целый час, пока мои ноги не замерзли до такой степени, что мне казалось, они вросли в тротуар. А потом она неожиданно появилась, направляясь в мою сторону.
Она ничуть не изменилась. Ее стиль одежды, ее походка… все было прежним. Единственное, она подстригла свои длинные до плеч волосы и теперь носила короткую стрижку.
Она заметила, как побледнело мое лицо, и, казалось, встревожилась.
Трудно себе представить, что мобильные телефоны сотворили с человеческим мозгом. Нечто весьма пугающее.
– Что случилось? С тобой все в порядке?
Меня слегка разочаровал вопрос о том, все ли со мной в порядке, сказанный вместо фразы типа «Как поживаешь?» или «Давно не виделись». Ведь мы не общались уже сто лет. Мы немного поболтали, и выяснилось, что я пришел на целый час раньше. Когда я произнес: «Черт. Что за ерунда!» – она удивилась: «Почему?»
– Я скоро умру.
И поведал ей о своей ситуации, сидя в ближайшем кафе.
Какое-то время она молчала, неторопливо отпивая горячий шоколад. А потом посмотрела на меня:
– А ты уверен в этом?
Это прозвучало для меня неожиданно. Ее реакция показалась слегка легкомысленной, если не сказать больше.
Я представлял себе три возможные реакции. В порядке предпочтения они следуют так:
«Как? Что случилось?»
«А я могу тебе помочь? Только скажи. Я все сделаю».
Какое-то мгновение хранит молчание, а потом начинает плакать.
Ее реакция оставляла желать лучшего.
С другой стороны, если вспомнить, даже я повел себя бесстрастно, когда мне сказали, что мне осталось жить недолго. Вся ситуация казалась полным абсурдом даже мне. Так почему меня удивляет, что другие люди не выглядят шокированными, расстроенными или огорченными?
Не понимаю, почему люди всегда ожидают от других того, чего они сами не сделают или не могут сделать. Хотел ли я, чтобы она расстроилась?
– Но кто тебе это сказал?
– Я случайно узнал. Это рак.
– О, это ужасно… но ты совсем не выглядишь потерянным. Наверное, люди ведут себя на удивление сдержанно, когда слышат, что могут скоро умереть?
Я, конечно же, не мог рассказать ей, что дьявол помогает мне отсрочить мой уход. Не думаю, что кто-то захочет, чтобы его первая любовь посчитала его обезумевшим от горя. И кроме того, я пришел, чтобы поговорить с ней совсем о другом.
– И поэтому…
– Что?
– Так как я могу скоро умереть, мне необходимо узнать кое-что о себе… понимаешь… уточнить отдельные моменты.
– Правда?
– Я имею в виду… Я хочу выяснить, имела ли моя жизнь какой-то смысл.
– Да, понимаю, что ты задаешься подобным вопросом…
– Ну да. И мне бы хотелось поговорить с тобой о нас. О наших взаимоотношениях. Я сохранил так много разных воспоминаний. Но хотел бы услышать, что помнишь ты, пусть даже какие-то мелочи.
Я понимал, что говорю, может быть, сумбурно, слишком торопливо, и вдруг обнаружил, что кофе уже остыл, и выпил его одним глотком.
Похоже, мой вопрос не вызвал у нее восторга:
– Ну, если ты хотел поговорить об этом, тебе следовало предупредить меня заранее.
Она замолчала и задумалась. Я неожиданно почувствовал всю неловкость ситуации. Тогда я отправился в туалет и какое-то время оставался там, не спеша вернуться за столик.
– Вот что я действительно помню.
– Что?
– Ты без конца ходил в туалет.
Это первое, что она выдала.
– И ты всегда проводил там довольно много времени… для мужчины.
Что? Так вот как? Без всяких прелюдий – прямо к делу.
Да к тому же она никогда раньше не говорила мне об этом. Но теперь, когда я услышал ее замечание, то согласился, что действительно очень часто хожу в туалет и провожу там довольно приличное время, вероятно, потому, что я задумываюсь о разном, так что порой даже отключаюсь.
А потом я долго мою руки. У меня складывалось такое ощущение, словно она почти не ходила в туалет. И каждый раз, когда мы одновременно пользовались общественными туалетами, она, как правило, выходила первой и ждала меня.
– И ты всегда много вздыхал. Я даже думала, как, должно быть, тяжела для тебя жизнь.
– Что, так и было на самом деле…
– И ты всегда очень мало пил. Не мог допить свою порцию спиртного.
– О боже, прости…
– И кстати, когда мы ходили в ресторан, ты никак не мог решить, что заказать… хотя ты мужчина. А в итоге всегда выбирал одно и то же – рис карри. А когда я сердилась на тебя, ты каждый раз обижался, и при том достаточно долго.
Высказав мне все это, она продолжила пить свой шоколад, весьма довольная собой.
Вау. Так вот что я должен выслушивать в конце своей жизни? Имела ли моя жизнь какой-то смысл? Стоило ли это того?
Все выглядело довольно бесцеремонно. Так вот что ты помнишь о человеке, которого когда-то любила?
А быть может, в этом нет ничего странного. Женщины всегда несентиментальны и беспощадны по отношению к своим бывшим. Так и должно быть. По крайней мере, так я себя успокоил.
– И еще кое-что. Каждый раз, когда ты мне звонил, ты много болтал, но при встрече, вот как сейчас, тебе почти нечего было мне сказать.
Должен признать, что здесь она, похоже, была права.
В те дни мы разговаривали по телефону по два-три часа кряду. А жили всего в тридцати минутах ходьбы друг от друга. Иногда наши беседы по телефону затягивались на восемь часов, и тогда мы смеялись, что лучше бы нам было провести вместе весь день.
Но когда мы действительно все время проводили вместе, у нас почему-то не находилось тем для разговора. Общение по телефону казалось более интимным, и хоть в тот момент мы не были в близких отношениях, мы увлеченно обсуждали даже самые сокровенные вопросы.
Но все равно ее мнение обо мне я счел отчасти негативным. Разве сейчас, когда конец близок, я не заслужил чего-то большего? Я старался держаться, несмотря на причиненную мне боль.
– Но ты же оставалась со мной на протяжении трех с лишним лет, а сейчас выкладываешь мне все это.
– Да, именно так! Но…
– Что?
– Мне нравились твои телефонные звонки. Ты так эмоционально говорил о музыке и романах… было ощущение, словно мир неожиданно преобразился. Ты мне нравился. Возможно, я любила тебя. Даже несмотря на то, что тебе нечего было мне сказать при личных встречах.
– Знаешь, ты права. Разговоры по телефону. И у меня было такое же ощущение. Помню, как ты рассказывала о фильмах и как весь мир, казалось, менялся просто от звука твоего голоса.
Похоже, нам удалось растопить лед, и потом мы беспечно бродили по городу, не замечая времени. Мы вспоминали былые времена и людей, которых знали тогда, вроде тощего пацана, сейчас превратившегося в невероятного толстяка, или той девочки-дурнушки с очень строгим нравом, но которая выскочила замуж сразу по окончании колледжа, и теперь у нее четверо детей.
Мы не заметили, как стемнело, и я пошел провожать ее до дома. Она жила в маленькой комнате прямо над кинотеатром, в котором работала.
– Итак, ты все же сделала это – вышла замуж за кинематограф.
Она засмеялась этой шутке:
– Ну-ну, ты не должен прикалываться на эту тему.
– А как твой отец? – спросила она меня, пока мы шли по мощеной улочке.
– Ммм… Вряд ли я отвечу на этот вопрос…
– Так и не помирились?
– Я не видел его со дня смерти матери.
– Твоя мама всегда говорила, что хотела бы, чтобы вы поладили.
– Думаю, мы не смогли оправдать ее ожиданий.
Спустя примерно полгода наших встреч я повел ее знакомиться с моими родителями. Отец даже не вышел из своей мастерской, чтобы поздороваться, а мама по-настоящему привязалась к ней. Мама накормила нас пирогом, потом приготовила горячее, а после еще раз угостила пирогом. Она попросту так не хотела отпускать ее домой!
«Я всегда мечтала о дочке», – призналась ей мама. У мамы были только братья, сестер не было. И даже Латук и Капуста были мужского пола.
После этой встречи они с мамой не раз гуляли вместе, даже не оповещая меня об этом.
– Твоя мама была необыкновенным человеком, – произнесла она с улыбкой.
– Что ты имеешь в виду?
– Когда открылся новый ресторан, она так обрадовалась и пригласила меня туда. Она научила меня готовить. Мы даже были вместе в салоне красоты.
– Как? Вы вдвоем посещали салон красоты? Я об этом даже не знал.
Мама умерла спустя три года после нашего расставания, но моя девушка все равно пришла на ее похороны. У нее подкашивались ноги, она плакала и прижимала к себе Капусту, пока церемония не подошла к концу. Думаю, она почувствовала, как растерян и опечален Капуста, который бесцельно бродил взад-вперед по дому.
После нашего расставания мама всегда говорила мне: «Эта девушка была завидной партией». И каждый раз, когда мы с мамой встречались, она обязательно вставляла в разговор эту фразу. Увидев, как моя бывшая держала Капусту на похоронах, я наконец понял, что имела в виду мама.
– Как Капуста?
– Чувствует себя прекрасно.
– А что ты собираешься с ним делать? Кто позаботится о нем, когда ты умрешь?
– Я думаю об этом. Найду кого-нибудь.
– Ну, дай мне знать, если никого не найдешь.
– Спасибо.
У подножья крутого холма, с которого мы спустились, я заметил светящуюся вывеску кинотеатра. Прошли годы с тех пор, как я последний раз посещал это место, и теперь оно показалось на удивление маленьким. Впервые я увидел его еще студентом, но тогда оно произвело на меня незабываемое впечатление.
То же самое с башней с часами на площади. Этот район по большей части не изменился. Офис по продаже недвижимости, рестораны, подготовительная школа и цветочный магазин. Единственное, закрыли местный супермаркет. Но теперь город, который я знал, превратился в свою миниатюрную копию, словно уменьшился в размере. Или это я начал видеть вещи иначе?
– Знаешь, есть еще кое-что, о чем бы я хотел спросить тебя… – я осекся.
– О чем?
– Как ты думаешь, почему мы расстались?
– А почему ты так неожиданно захотел узнать это?
– Мне кажется, должна была быть какая-то особая причина, но сейчас я не могу вспомнить какая.
На самом деле я собирался задать ей этот вопрос с самого начала. Почему мы расстались? Возможно, нам стало скучно друг с другом, или наши чувства остыли, но я не мог, хоть тресни, вспомнить, что же в итоге нас развело.
– Так ты помнишь?
Какое-то время она молчала, а потом, резко развернувшись ко мне, выпалила целый ряд вопросов.
– Хорошо, какое мое любимое блюдо?