Измена. Убивая любовь

Пролог

Майя

Десять вечера. А его нет.

Выглядываю из окна квартиры второго этажа надеясь увидеть машину мужа, но тщетно. На звонки тоже не отвечает.

Уже начинает болеть голова от нервов. И живот крутит что-то.

Выпиваю таблетку обезболивающего и продолжаю ждать, включив телевизор в гостиной.

Быть женой полицейского слишком волнительно и тревожно. Порой просто не знаешь, что там завтра. Жизнь, итак, преподносит разного рода сюрпризы. Но когда твой муж служитель закона балансирующий ежедневно на краю пропасти, это не радует на самом деле. Но ты его жена. Ты его опора. Лучший друг и верное плечо, ждущее дома.

У нас бывает сложно со взаимопониманием. Последнее время стресс у обоих сказывается на отношениях, но мы держимся. Мы любим…

К одиннадцати живот уже вместе с поясницей дают о себе знать.

– Не удивительно, – выпрямляю ноги, – скрючилась и лежу.

Кладу подушку ниже и накинув на себя плед закрываю глаза. Только состояние явно далекое от нормального беспокоит, как и прежде.

На телефон приходит смс, и я тут же дергаюсь к нему, но это от свекрови:

«Добрый вечер, Майя. А где Илюша, что-то трубку не берет.»

– Надо же, даже по имени назвала, – нервно открываю поле для ввода ответа. – Если бы знала я сама, где Илюша.

«Добрый вечер, Антонина Степановна. Илюша еще на работе. Вроде бы «корпоратив» у них. Обещал вернуться», – отправляю и тут же падаю обратно на подушку.

У нас с ней не самые хорошие отношения. Но порой накатывает. У нее вечные претензии к нашему дому и прочим делам касаемо ее сына. То я плохо стираю, то плохо готовлю, то не могу родить.

Последнее и между нами стало частым поводом для разговоров на повышенных тонах. Принимая гормоны, я, конечно, изменилась не только внешне, но полагаю, что это в том числе не устраивает моего мужа в добавок к моим нервам. Только кому ты объяснишь, что так бывает, если хочешь завести ребенка?

Сегодня снова поссорились из-за корпоратива чертового. Итогом стало это ожидание. Свекровь снова что-то пишет, но я чувствую, что мои штаны с трусами начинают намокать, после очередной болевой вспышки.

– Месячные, блин, – вспоминаю я.

Бегу в ванную и начинаю переодеваться, но количество крови слишком большое и меня это пугает.

Телефон пробивает тишину звонком, испугав в край. Даже не заметила, как взяла его с собой.

– Алло?

– Майя, я тебе там пишу…

– Антонина Степановна, у меня кровь… Много ее… – трясущимся голосом произношу, смотря как вода в унитазе стала полностью бардовой.

– О господи, – восклицает и слышу, как ходит по комнате. – Я сейчас приду к тебе. Слышишь? А ты давай соберись, в больницу поедем.

– Хорошо, – убираю мобильный и начинаю приходить в себя.

Впервые я была действительно рада, что свекровь живет близко. В соседней многоэтажке, поэтому пришла быстро. Вызвала такси и уже ждала меня.

Боли не прекращались, как и кровотечение.

Пока ехали в больницу, молчали. Мне было даже страшно вопросы задавать, ведь становилось ясно, что происходит в данную секунду.

Врачи не церемонились. Называли вещи своими именами не щадя, не скупясь на правду, которая очень больно делала на самом деле.

Выкидыш. Первая беременность за пять лет попыток, о которой я даже не успела узнать, как это обычно происходит и сразу потеря.

– А вы уверены, что он произошел? Быть может, еще можно…

– Можно что? – она посмотрела так холодно, видимо, потому что разбудила ее своей проблемой. – Выкидыш, что тут непонятного?

– Не говорите так со мной. Вы врач, а я пациентка. Я пришла к вам в больницу за помощью, а не домой с требованием дверь открыть и в долг денег попросить.

– Да у меня таких…

– Вы здесь, чтобы помогать людям, а не добивать женщин, которые только что потеряли возможность стать матерью. Как вы смеете себе такое позволять?

Не передать словами, как сильно меня злило вот такое отношение, но я со слезами говорила все, что думала.

Каким-то чудом я забеременела и вот тебе результат.

– Извините, – вдруг произнесла врач. – Я вторые сутки в больнице и устала.

Открыла глаза и просто кивнула.

– Я оставлю вас на ночь в палате. Утром сделаем повторное УЗИ. Но… – она замялась. – Но выкидыш, к сожалению, произошел.

– Я поняла.

Встала с кушетки и медленно пошла в палату номер три. Написала свекрови, что остаюсь на ночь и еще раз набрав мужа уснула, не получив ответ.

Утром УЗИ не показало ничего нового.

– Мне жаль.

– Спасибо.

Вышла из кабинета и тут же на меня налетела мать Ильи с заботами и вопросами о самочувствии.

– Все в порядке.

Сегодня, кажется, она впервые не думала ни о чем другом кроме меня. Я была уверена, что она первым делом спросит была ли потеря малыша, но ее волновала только я сама.

Сели в такси и поехали домой. Пустой телефон неимоверно раздражал. Я надеялась на то, что утром меня будут ждать смс и звонки от него, но нет.

– Давай помогу тебе. Аккуратно, Майечка.

– Я могу идти сама.

– Не нужно геройствовать. Пошли, – взяла за руку и обняла другой меня, помогая подниматься по лестнице.

Открыла дверь квартиры и чуть не упала на пороге, споткнувшись о туфли на каблуке размером с мою голову и такой же платформой. Рядом валялись туфли мужа. Со сбитыми «носами», которые я прошлым утром сама начищала, отправляя его на работу.

– Ой, Илюша дома, – запричитала свекровь быстро убегая вперед меня.

Постояла посмотрела на две пары обуви и сняв свои в сторонке пошла на кухню, заметив, что мать мужа ушла прямиком в спальню.

Не было предчувствий или мыслей, что я уже точно знаю, что там происходит. Я просто не торопилась. У меня болели живот и спина. А эмоционально я была убита.

Выпила стакан воды и набрав еще один пошла в известном направлении.

Услышала голос свекрови, но что она могла сейчас исправить, если я уже стояла на пороге спальни?

Двое людей. Мужчина. Женщина. Мой муж и посторонняя незнакомка. Голые.

– Мама, ну что ты… Зачем утром пришла? Мы спим, – отмахнулся Илья от рук матери, не открыв глаз. А после обнял за талию девушку, прижал ее к себе спиной, как обычно, делал со мной.

– А ну вставай бесстыдник, – уже громче закричала женщина.

– Бли-ин, – схватилась за голову девчонка и начала садиться. – Голова болит, – захныкала и посмотрела на нас. – Вы кто?

– Кого ты там с собой притащила, мама? – Илья наконец стал просыпаться.

Не знаю почему я молчала. Я была сравнима с выжженным полем. Обугленная, но с торчащими колосками недавнего урожая.

Муж сел, даже не заметив, что без трусов, и что перед ним три женщины. И только протерев лицо руками открыл глаза, которые по мере увиденного открывались все больше.

– Майя? – посмотрел на меня. – Мама? – прошелся взглядом по матери и повернул голову в сторону стонущей девушки, прикрывающей свои достоинства. – А ты кто?

И тут меня прорвало. Я схватилась за больной живой и начала смеяться и плакать. Громко. Больно. Отвратительно.

– Ну вот, Антонина Степановна, а вы за Илюшу переживали полночи. Видите, жив здоров, активно сношается. И внуков принесет о которых вы так меня просили, решив, что я капризно не беременею вам назло. Не заскучаете, – погладила ее по плечу и вышла из комнаты.

– Майя, стой… – услышала окрик мужа, который через секунду прибежал за мной, собирающей свои документы в сумочку.

– Ты что-то хотел? – смотрю на то, как он держит полотенце, прикрывая пах, а мне мерзко до ужаса.

– Послушай, это все хрень какая-то. Я ее не знаю, – и так искренне смотрит на меня, что поверила бы, не зная в чем кается изменщик и то, что видела сама.

– Ну так познакомься, Иль. Я ж не сваха, – пытаюсь пройти мимо, но он останавливает.

– Слушай, я клянусь не знаю ее. Я… черт… – схватился за челку и пару раз дернул ее.

– Знаешь или нет, ты голый, как и она. Полагаю, что пока меня не было вы успели посмотреть марки из коллекции твоего отца, сыграть в шашки, чайку выпить, а потом разделись и спать легли. Ничего не перепутала?

– Да прекрати…

– А ну давай, проститутка такая… Шляется по женатым мужчинам, – услышала крики свекрови и выбегающую девушку в мини из нашей спальни.

– Да как вы смеете? – что-то пытается ответить, не зная эту женщину, которая за словом в карман не лезет.

– Смею, еще как смею. Бесстыдница.

– Боже, мама, – Илья запрокидывает голову, а я, пользуясь моментом все же двигаюсь из коридора в гостиную.

– Ну погоди, Май, куда ты? Давай поговорим?

– Илья, ты в своем уме? Стоишь передо мной голый, твоя ночная забава еще даже не вышла из квартиры, а ты мне о разговорах? Не хочу я с тобой говорить, ясно? Поэтому с дороги уйди, я хочу быть подальше отсюда. Тут воняет вами обоими на всю квартиру.

– Как ты мог, Илья? – подходит свекровь.

– Мама, и ты туда же, – срывается.

– Еще и кричит на мать. Пошли Майечка. Пошли, – берет за руку и уводит меня, за что я ей благодарна очень.

– Стой, я не понял, – вдруг серьезным голосом останавливает все действия, и мы вместе с его мамой смотрим на него в ожидании того, что он скажет. – А ты где была всю ночь, если только что вернулась?

Его вопрос приносит четкое видение ситуации: пока я ждала его, потом кровью тут истекала, теряя нашего первого малыша, он шлялся с девицей, изменял мне и притащил ее в нашу кровать.

– Да пошел ты, Островской, – разворачиваюсь и ухожу, захлопнув громко дверь.

Глава 1

До событий пролога

– Снова ничего, – выхожу из туалета расстроенная.

Смотрю на Илью, который кажется немного раздраженным сидя в кресле с телефоном в руках, но смотрит на меня пристально.

– Что? – останавливаюсь в центре гостиной.

– Ты не устала? – убирает гаджет на столик рядом и складывает руки на груди, скрещивая их.

– От чего?

– От этого, Май. Каждый месяц одно и тоже, – встает на ноги и начинает ходить по комнате.

– То есть мне отказаться от мысли забеременеть? – в непонятках просто тычу наугад, потому что реально не понимаю претензий его. – Мне тридцать, Иль. Мне не двадцать, улавливаешь? Время идет вперед, а не назад.

– Улавливаю, что ты становишься повернутой на этой проблеме, – поднимает голос.

– А назвать иначе не можешь? Как насчет того, чтобы сказать, что я пытаюсь решить эту проблему? Причем общую.

– Я уже даже не знаю, хочу ли я детей, – огорошивает своим заявлением.

– Ты… – теряю способность говорить, потому что это больно.

Смотрю на него и не придумав ничего лучше просто в слезах ухожу в спальню, запираясь изнутри.

Мы женаты восемь лет. Пять из них я пытаюсь забеременеть. Сначала первый год все казалось не таким серьезным. У всех пар ведь такое бывает. Потом пошел второй год, и тема перестала обговариваться с улыбкой. Потом пошли кабинеты врачей и кучи анализов. Нервы.

Мне назначили гормоны, от которых фигура изменилась в худшую сторону. Появился лишний вес, но не столь критичный, однако для моего психологического и морального состояния не шло в плюс.

Все попытки оказывались провальными и мои тесты все время были отрицательными.

И вот на сложном пути к материнству, я слышу его слова вместо поддержки.

Падаю на кровать и плачу. Чувствую свое бессилие и пустоту, которая давит меня тем, что я неполноценная, раз с дефектом каким-то оказалась. Еще мать Ильи постоянно намекает на это. А он вот так просто говорит, что не хочет больше детей?

– Малыш, прости, – слышу его голос за дверью. Но я молчу, потому что не хочу говорить, потому что он не понимает моей обиды от его слов, от самой ситуации и тому, что я банально боюсь. Боюсь, что это не поправимо, что он найдет другой способ стать отцом выставив меня за дверь. – Май, открой дверь?

Просит, хотя знаю, что мог бы легко сюда войти, если бы пожелал выломать дверь или взломать замок.

– Уходи. Я хочу побыть одна немного.

– Я не всерьез говорил, – продолжает через небольшую паузу. – И вовсе так не считаю. Просто я тоже на эмоциях, когда вижу в таком состоянии тебя.

– Ну, конечно. Видит он. И вместо поддержки добиваешь. Спасибо тебе.

– Майя, – знаю, что злится. Для него самое сложное говорить не глаза в глаза.

Почему-то ему важно серьезные темы обсуждать смотря прямо на меня. Видимо издержки его профессии.

– Выйди и поговорим обо всем, малыш, – голос уже более мягкий, но он задел меня слишком глубоко сейчас.

– Нет. Пойди погуляй. А я тут полежу.

Мы оба очень упрямые. Оба быстро заводимся и так же быстро отходим. Но порой именно Илья не видит границ в своей прямоте. Он забывает, что не на службе, что я женщина, что я жена. Говорит вот, как сейчас, а потом уже думает. А я так хочу, чтобы он сначала думал… обо мне думал, о моих чувствах, которые иногда задевает больно.

Он очень нежный мужчина, хотя по нему не скажешь этого на первый взгляд. Он ласковый и страстный одновременно. Это мне безумно нравится. Но насколько он нежен, настолько бывает жесток. И мне жаль, что он часто не видит этих границ.

Наше знакомство не было простым и банальным. Прежде чем встретить мужа, я почти попала в рабский кошмар, который мог стоить мне тела и души, даже жизни. И я никогда не забуду его доброты. Его благородства.

Как я могла не влюбиться в него? Как я могла не отдать такому мужчине сердце?

Мне было двадцать лет. В поселке, в котором я выросла мало перспектив «выбиться в люди» – как говорят у нас. Каждый это понимает и при любом случае удачном быстрей убегает подальше. Необязательно в столицу, главное, чтобы там, в другом месте, было с чего начинать.

Мы с Ларисой, моей одноклассницей, имели свои мечты. Родители, злоупотребляющие алкоголем, не стали помехой. И в итоге мы за своей мечтой рванули сразу после техникума.

Высокий рост, красивое лицо с яркими серо-зелеными глазами и пухлыми губами, почти идеальные 90-60-90. Конечно, мы грезили тем, чтобы стать моделями и сиять на обложках журналов, которые сами покупали иногда.

Год проработали с ней в одной кафешке и накопив немного, решились на фотосессию. Отправили фотки в несколько не самых популярных агентств и ждали.

Ждать пришлось долго. Уже и забыли о том, что анкеты заполняли. Как вдруг нас пригласили на кастинг. Обеих. Она натуральная блондинка, а я натуральная брюнетка.

Счастья было много. Кастинг прошли. Были названы дата и время, перечень документов.

Мы тогда мало осознавали, каким отвратительным бывает сыр в мышеловке для глупых девчонок вроде нас. Но приехали на место и поплатились.

Отобранные документы, избитые в кровь. Нас поместили в разные комнаты через стенку.

Оставался только дикий страх внутри. Даже боль не ощущалась такой сильной, как мысль о том, что это конец. И выбраться из такого кошмара не представится возможным.

Краткие провалы в сон от усталости и новые крики. По воплям стонущих девушек мы поняли, что нас уже не двое там, наивных дурочек попавших в плен своих желаний о красивой жизни, а гораздо больше.

Сколько времени мы там пробыли сложно сказать. В комнатах не было окон.

Матрас и ведро.

Минимум еды.

Когда за нами пришли, сил не было вообще. На сопротивления и попытки просто отмахнуться ушли последние. В итоге нас всех посадили в длинный грузовик или фуру, не знаю, и мы долго ехали почти в кромешной темноте. Дорога изнуряла. Жара на улице и внутри кузова доводила до обморока девушек. Порой казалось, что не хватало воздуха на всех. Выданные каждой бутылки воды давно были опустошены и начиналось обезвоживание.

Остановились мы только когда на улице была ночь. Судя по тому, что в щели больше не поступал солнечный свет.

Кто-то стал просить воды и кушать, но большая часть девушек молчала. Я стала звать подругу, но она не откликнулась ни разу, а через время мы услышали полицейскую сирену и выстрелы.

Их было много. Пули попадали и в наш грузовик. Девушки кричали. А я закрыла уши и старалась слиться с грязным полом. Лежала там и молилась о том, чтобы спасли, чтобы не убили никого. Но запах в помещении стал меняться. В нем стала прибавляться примесь металла, который вызывал тошноту.

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… – шептала и шептала, пока все не прекратилось.

Но пошевелиться было страшней.

Кто-то открыл двери и холодный воздух быстро сменил душный и вонючий, которым дышали мы. Но как много тех, кто еще дышал осталось, я не имела понятия.

Плотно закрытые глаза и уши. Я не знала кто там ходит рядом. Я лежала и шептала: «Пожалуйста».

– Эй, слышишь меня? – раздалось надо мной. – Все хорошо, слышишь?

– Пожалуйста. Не надо, – кое-как ответила. – Прошу вас…

Меня перевернули на спину сильные руки и в темноте комнаты, я увидела поблескивающие на одежде мужчины бляшки. Он был в черном, поэтому различить силуэт удавалось с трудом.

– Меня зовут Илья. Ты в надежных руках. Не бойся.

– Не нужно… прошу вас.

Глаза привыкли к полутьме, неяркого фонаря где-то со стороны огромных дверей, и я более четко увидела его.

– Я помогу тебе. Доверься, ладно? – но я молчала и смотрела в его темные глаза непонятно какого цвета.

Он смотрел так, что было невозможно отвести свои. Будто он держал меня взглядом.

– Как тебя зовут?

– Майя.

– Я помогу тебе Майя, хорошо?

– Кто вы? – мне казалось, что все это игра воображения.

– Старший лейтенант Островской.

– Взаправду?

– Взаправду, – улыбнулся и я потеряла сознание у него на руках, когда он поднял меня и прижал к своей груди.

С тех пор, как я пришла в себя в больнице он был моим надежным плечом. А после, его надежной женщиной и верной женой стала уже я.

Моя любовь к нему была и есть, не благодарность и плата за спасение. Я просто полюбила старшего лейтенанта Островского. Вот и все.

В нашей с Ильей жизни многое бывало.

И перед мамой ему пришлось меня отстаивать. Уж больно женщина была против девчонки, которую спас ее сын в столь странных обстоятельствах. Ее не волновал факт того, что я не была проституткой, которую украли с трассы и решили вывезти за границу. Что я была обычной девушкой, которую заманили туда. Как раз в ее глазах, я была падшей и не подходящей. Но Илья твердо стоял на своем. Правда свекровь по-прежнему не смирилась и наши с ней отношения далеки от идеальных. Даже хорошими их не назовешь.

Мои родные вообще не интересовались моей жизнью. Первый год, когда я только уехала из дома, пытались вытянуть деньги из меня, но не получив положительного результата отстали. Этот момент Антонину Степановну тоже тревожил. Ведь наследственность все-таки перейдет нашим детям.

Но как же стало хорошо, когда, получив звание капитана, Илью отправили в длительную командировку со сменой места жительства за три сотни километров от этого города.

С тех пор как мы переехали прошло пять лет из восьми, что мы с ним вместе.

Что изменилось? Почти ничего.

Не знаю, хорошо это или плохо.

Однако я уже который год пытаюсь забеременеть и пока что ничего не выходит. Но я стараюсь не зацикливаться. Но в итоге все выходит иначе.

Илья все же открывает дверь и подходит к кровати, на которой я лежу. Залазит на нее и ложится рядом.

Не поворачиваюсь к нему, но чувствую, как дышит мне в затылок, в который зарывается носом, а рукой обнимает, проводя по бедру ладонью и прижимает к себе держа за живот.

– Прости меня, малыш, – целует плечо, на котором только лямка топа. – Я дурак.

Сгибает свою ногу так, что мою левую толкает вперед и она тоже упирается в кровать коленом. Теперь он повторяет изгиб моего тела, что не мешает ему гладить меня и целовать в открытые участки, царапая своей щетиной кожу.

– Извини, Майя. Мне просто сложно смотреть на тебя и видеть, как ты мучаешься и изводишься этим.

– Я жду от тебя поддержки, Илья, – останавливаю его руку, которой он лезет под майку. – А ты… Ты говоришь эти ужасные вещи. Зачем?

– Потому что готов отказаться от всего, чтобы ты была спокойна и счастлива, – пытается перевернуть на спину.

– Это не счастье для меня. Я хочу родить тебе малыша, и я не понимаю, почему у меня это не получается.

– Обратимся в клинику в городе. Давай?

– А как же твои слова? – оборачиваюсь немного и смотрю в его глаза.

– Я говорил не всерьез. Разумеется, я хочу ребенка, которого родишь мне ты.

Прикасается к моей щеке губами и ощутив, что я расслабилась укладывает на спину.

– Ты меня обидел, Иль, – поднимаю руки и обнимаю его за шею.

– Готов загладить вину и тебя всю загладить, если ты не против.

– Мне нужно подумать, – улыбаюсь ему кусая за колючий подбородок.

– У меня предложение к тебе, – тянет лямки топа вниз по плечам.

Полуобнаженная ощущаю как воздух кусает кожу и прохладным покрывалом движется по мне, а следом рот Ильи… Его дыхание, согревающее меня.

– Какое? – кое-как выталкиваю воздух из легких, смотря как муж останавливается и упирается лицом меж груди.

Глажу его по щеке ожидая ответ.

– Может нам прямо сейчас совершить еще одну попытку? Мне кажется, чем чаще занимаешься сексом, тем больше вероятность беременности, – с этими словами оттягивает резинку моих шорт и тянет их вниз.

– Правда?

– Ага, где-то слышал о таком.

– Ну что ж, тогда, – снимаю с себя последнюю деталь одежды – майку, которая была на животе скомкана в тонкую линию, – я не против. Мне нравится этот метод. Только ты все еще одет.

– А это уже на тебе, – встает на колени и поднимает свои руки, позволяя делать все что захочу.