Мир тесен
Одноактная пьеса. Мелодрама. Юмор.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
АННА – 25-27 лет. Симпатичная. Образованная. Работает искусствоведом в музее прикладного искусства. Зарплата ничтожная и никаких перспектив на ее увеличение в ближайшем и даже более отдаленном будущем. Не замужем. Детей нет. Ищет потенциального мужа через сайты знакомств. Одевается со вкусом, но не ярко и не дорого. Живет с мамой.
АЛИСА – 30 лет. Броская крашеная брюнетка. С гуманитарным образованием, но без желания использовать его в профессиональной деятельности работает риелтором в агентстве недвижимости. Разведена после второго замужества. Детей нет. Называет это состояние «быть под паром». Денег на жизнь хватает. Владеет небольшой квартиркой и новенькой машинкой «Пежо».
ЕВГЕНИЯ ПЕТРОВНА – мама Анны. 50 лет. Мечтает выдать дочь замуж, выйти на пенсию и нянчить внуков. Согласна иметь внуков даже в отсутствии законного зятя.
САШОК – мужчина 30 лет. Засидевшийся в детстве. Живет с мамой и папой в однокомнатной квартире. Жизнь посвящает разведению хомяков и волнистых попугайчиков. Имеет купленный папой диплом экономиста, но работать не собирается. Родители мечтают сбагрить Сашка, женив его и пристроив в другую семью. Сашок вял, одет серо и помято, не ухожено.
ЭКЗАЛЬТИРОВАННАЯ ДОЧКА БОГАТЫХ РОДИТЕЛЕЙ – девушка около 22 лет. Без интересов, профессии и планов. Мечтает встретить родственную душу и совместно жить «на природе». Носит тряпье в стиле «хиппи». Считает, что это современно и «круто».
ПЬЯНЫЙ ЛËТЧИК или просто ЛËТЧИК – мужчина лет 30-ти в лётной форме.
ПЕРВАЯ СЦЕНА
Летний день в парке. На сцене стоит длинная парковая скамья. Сквозь листву солнце играет на песке парковой дорожки и на ярко раскрашенной цветными полосами скамье. Слышно чириканье воробьев и воркование голубей.
На краю скамьи, откинувшись на спинку, сидит мужчина в форме. Рядом лежит фуражка. Мужчина явно сильно пьян. Периодически он надевает свою фуражку, важно смотрит по сторонам, вроде бы порывается встать, но потом вздыхает, снимает фуражку и снова откидывается на спинку скамьи.
Мимо скамьи идут две молодые женщины. Это Анна и Алиса. Анна жалуется Алисе на жизнь. Возле скамьи они останавливаются и, опасливо поглядывая на пьяного пилота, присаживаются на другой конец скамьи. Пилот на их появление никак не реагирует.
АННА – Аля, представляешь, ну совсем ничего. Совсем! Я уже везде искала. Я еще по институту помню, что было навалом нормальных парней, а сейчас или все попереженились и затаились, или их вообще в природе не осталось. На сайтах только или откровенные фрики или прыщавые отморозки.
АЛИСА – Анечка, по своему горькому опыту знаю – нормальные мужики исчезают из природы в геометрической прогрессии. Я ведь не случайно освободилась от своего второго экземпляра. Производил хорошее впечатление, а оказалось, что просто искал бесплатное жилье и бесплатный секс.
АННА (округляя глаза.) – И что, совсем выгнала?
АЛИСА – Совсем, Анечка. Совсем! За какой он мне надобностью? За душой ни копья, о семье и детях знает понаслышке. Очередной халявщик. Я еще попарую. Повыбираю. В предложениях недостатка не наблюдается. Одно «предложение» вполне даже такое интересное, влюбленное, с хорошей работой. Но я пока его не активировала. Оцениваю риски.
АННА – Аля, а что такое «попарую»?
АЛИСА – Да так, выражение нравится. Сама точно не знаю, в чем значение. Моя бабушка раньше так говорила, когда рассказывала про те времена, когда жила без мужа. Наверно, что-то из области «попариться в сауне» с посторонними мужчинами! (Алиса звонко смеется).
АННА – Наверно. Твоя бабушка была не промах. И ты в нее. А я вся в маму. Та всю жизнь на бобах и я, похоже, туда же. Было за полгода всего два варианта. Да и то один куда-то исчез, а другой хоть и ничего, но со странностями. Эх…
АЛИСА – Не кисни, Анюта! Найдем тебе достойного. У меня список из ста фамилий. Одного себе возьму, одного буду держать про запас, а остальные девяносто восемь бери себе!
АННА – Тебе легко так говорить. У тебя и квартира, и машина, и деньги водятся. Любой к тебе согласен. А мне даже привести некуда. Не к маме же в гости?
АЛИСА – В том и проблема, дорогая. Не мы должны их приводить к себе, а они. И на своих машинах катать, и деньги нам давать. Я поначалу тоже как ты думала. И в результате из плюсов только то, что удалось избавиться от двух альфонсов. А любящий муж и прочие ништяки все еще в проекте. Поэтому, ты мне не завидуй и мой опыт не перенимай.
АННА – Да я и не завидую. Куда уж мне…
АЛИСА (обнимая подругу.) – Все-таки завидуешь. Думаешь небось – вот я бы на ее месте, перевоспитала бы кого угодно и жила бы с ним счастливо. Что, не так?
АННА – Ну тебя, Аля. Придумаешь вечно!
АЛИСА (кивая в сторону пьяного пилота.) – Анька, а давай вот этого тебе сосватаем.
АННА – Ну вот еще. На улице, пьяного, возможно женатого. Что позориться-то будем?
АЛИСА – Ладно, так и быть! Для тебя бесплатный мастер-класс. (Алиса пересаживается почти вплотную к пьяному пилоту. Осторожно трогает его за плечо. Пилот надевает фуражку, фокусирует взгляд на Алисе).
АЛИСА – Здравствуйте. Вам наверно трудно тут одному? А где ваш экипаж?
ПЬЯНЫЙ ЛËТЧИК – Девушка, вы кто?
АЛИСА – Я ваш ангел-хранитель. Скажите, чем вам помочь, и я тут же все исполню!
ПЬЯНЫЙ ЛËТЧИК (расплываясь в улыбке.) – О! Ангел! Отнеси меня в аэропортовскую гостиницу.
АЛИСА – Уже несу! Вас как нести, посредством такси?
ПЬЯНЫЙ ЛËТЧИК – Пос… Да, такси по средствам. Поехали! (Пытается подняться).
АЛИСА – Уважаемый капитан, а может лучше ко мне, чем в аэропорт?
ПЬЯНЫЙ ЛËТЧИК – Может и лучше. Но мне надо в гостиницу. Форму эту сниму, в баре с тобой посидим, в сауну тебя свожу.
АЛИСА (подмигивая Анне.) – Смотри, Аня, уже и весь набор услуг предлагается. (Обращаясь к пилоту.) – Вас как зовут?
ПЬЯНЫЙ ЛËТЧИК – А… Ладно… Поехали… В нумера!… В гостиницу, то есть…
(Алиса помогает пилоту подняться со скамьи, подбирает его фуражку, крепко обнимает его за талию, и они уходят).
(Голос Анны над сценой). – «Вот что значит без тормозов. Подобрала как котенка на улице. Хорошо хоть пьяный. Говорят же, что пилот либо пьяный, либо от триппера лечится. Этот явно без триппера. Мастер-класс, блин!»
(Анна поднимается и уходит в противоположную сторону. На сцену быстрым шагом выходит экзальтированная дочка богатых родителей. На ней обычный для нее старомодный прикид a-la 70-е. Девушка бухается на середину пустой скамьи, расслабленно откидывается на спинку, подставляя лицо солнечным зайчикам и начинает мечтать вслух).
ЭКЗАЛЬТИРОВАННАЯ ДОЧКА БОГАТЫХ РОДИТЕЛЕЙ – Какие все черствые! Бедным животным в этом городе скоро совсем места не останется. Все за деньгами гонятся! Мани-мани-мани! А деньги это – главное зло! Вот мне на деньги наплевать. Захочу – собачий приют открою, а не захочу – не открою. Мне бы только найти кого-нибудь, кто тоже к деньгам равнодушен. Мы бы говорили все время о кошках и собачках и, может быть, приют для них открыли. И принимали бы туда всех обездоленных животных.
А еще, мы стали бы вегетарианцами! И вообще, стали бы местным Гринписом. Кла-а-асс!… А потом бы нас пригласили в Гринписовскую штаб-квартиру и дали бы задание по сохранению природы. И мы потом вернулись бы сюда и стали бы учить этих местных аборигенов уму-разуму. Как любить животных и не быть такими черствыми!
(Девушка улыбается в пространство. Некоторое время сидит, блаженно разглядывая освещенную солнцем листву. Вздыхает. Наконец, поднимается и, не опуская взгляда, медленно уходит).
ВТОРАЯ СЦЕНА.
Комната в квартире. Обычная недорогая мебель. Посреди комнаты стол и два стула. За столом, перебирая и вчитываясь в какие-то большие бумажные схемы, сидит Евгения Петровна. Раздается звук открываемого замка входной двери, приглушенный шепот из прихожей: «Ну давай, проходи, не стесняйся». На сцене появляются Анна и Сашок. Сашок держит в руках клетку с хомяками. Мнется, не зная, что дальше делать: поставить ли клетку и пройти или держать клетку и стоять в дверях.
АННА (подталкивает Сашка в сторону стола.) – Ну проходи же!
АННА (обращаясь к матери.) – Вот, мама, это Александр. Мы с ним познакомились в чате. А сегодня встретились, поговорили… Сашок, ну поставь наконец эту свою клетку! Подойди к моей маме, познакомься.
(Сашок послушно ставит клетку на пол, бочком подходит к Евгении Петровне и, суя ладошку для пожатия, несмело произносит: «Сашок»).
ЕВГЕНИЯ ПЕТРОВНА (с некоторым недоумением в голосе.) – Очень приятно! Евгения Петровна, мама Ани.
АННА – Мама, Александр очень одинок. Его родители его не понимают. А он пацифист и защитник природы. Он добрый. Я пообещала пока присмотреть за его питомцами. А если мы понравимся друг другу, то, может быть, мы будем жить вместе, а?
ЕВГЕНИЯ ПЕТРОВНА – Хорошо, Анечка, присмотри. Только не долго. Я не люблю запах мышей. Проходите, Александр. Расскажите о себе. Кем работаете, где живете?
САШОК (присаживается на край стула.) – Ну, я, это, пока еще не работаю постоянно, во-о-от. Пока, как бы, временно. Ну, иногда, во-о-от. А живу я в Чертаново, во-о-от, с мамой и папой. У нас балкон утепленный. Я даже зимой там живу, во-о-от. И ничего! Только хомякам там неудобно. Мама их не любит, во-о-от, выгоняет.
ЕВГЕНИЯ ПЕТРОВНА – А по профессии вы кто? Я что-то не поняла?
САШОК – Ну, по диплому я экономист, во-о-от, но пока работы нет, развожу вот, хомяков. У меня иногда их берут, во-о-от. А если не берут, я их просто в парке выпускаю.
ЕВГЕНИЯ ПЕТРОВНА (поднимая брови.) – То есть, вы профессиональный защитник природы.
САШОК – Ну, как-бы как-то так, во-о-от… Можно, я выйду на балкон, покурю, а то я волнуюсь что-то?
ЕВГЕНИЯ ПЕТРОВНА – Конечно, Александр, конечно. Только окно на лоджии откройте и курите на здоровье.
(Сашок уходит. Из-за кулис вырывается облачко табачного дыма. Евгения Петровна морщится).
ЕВГЕНИЯ ПЕТРОВНА – Аня, что это за чмо? Впрочем, не отвечай. Ты мне скажи, ты тут всерьез комедию ломала про Сашка и его питомцев?
АННА – Мама, ну так получилось. В интернете он был вроде бы ничего. А сегодня приперся на свидание со своей клеткой. Я была в растерянности, ну и пригласила его домой. Вдруг он нормальный человек, а просто обстоятельства временно сложились не в его пользу?
ЕВГЕНИЯ ПЕТРОВНА – Я думаю по этому поводу так, и, вероятно, ты со мной согласишься. Гони его и ищи нормального. Такого никакие обстоятельства уже не исправят.
АННА – Мама, ты так сразу судишь о человеке, с которым еще и пары слов не сказала.
ЕВГЕНИЯ ПЕТРОВНА – А что тут судить? И так все сразу видно. В общем, это мое мнение, конечно. Окончательно тебе решать. Но знай, я от этого кандидата в зятья не в восторге.
АННА – Ну, что мне сказать-то ему?
ЕВГЕНИЯ ПЕТРОВНА – Да так и скажи вежливо: пошел, мол, туда-то! И всего делов.
АННА – А хомяки?
ЕВГЕНИЯ ПЕТРОВНА – Да, хомяков жалко. Я думаю, с ним им будет лучше, чем со мной. Они его уже знают, а со мной еще неизвестно, уживутся ли?
АННА (говоря в сторону лоджии.) – Александр, к сожалению, вам придется уйти. Я сильно извиняюсь, что так нелепо получилось, но у мамы оказалась аллергия на хомячью шерсть. Мы с вами потом как-нибудь созвонимся, если у вас или у меня появится возможность жить самостоятельно.
САШОК (выходя с лоджии и подхватывая клетку с хомяками.) – Да ладно… Я уже привык, что меня всегда выгоняют. До свидания, как-бы. (Сашок уходит).
АННА (бросается на шею матери с рыданиями.) – Ну почему одни только идиоты попадаются? Когда же и мне встретится нормальный мужчина?
ТРЕТЬЯ СЦЕНА
Сцена в парке. Скамья. Деревья. Шум листвы, солнечные зайчики, чириканье воробьев.
На скамье, безвольно опустив руки, сидит Сашок. Перед ним стоит пустая клетка с открытой настежь дверкой.
САШОК (напутствует хомяков.) – Во-о-от, теперь вы на свободе! Заселяйте парк. Здесь корма хватит. Вот, продам клетку, куплю вам зерен, принесу. А пока я пойду назад в свою неволю. Как они все меня достали!