Сегодня у нас в следственных изоляторах, тюрьмах и колониях находится один миллион тридцать пять тысяч человек. Мы наконец заняли первое место в мире по числу лиц, содержащихся в этих учреждениях.
(Из доклада по амнистии в Госдуме)
«Банкет в Бутырке»
Из оперативной информации
Источник сообщает, что 20 мая в 23.00 группа преступных авторитетов соберется у здания сизо № 2 ГУВД г. Москвы и попытается незаконно проникнуть в тюрьму. Цель визита – навестить некоторых подследственных и передать им продукты, спиртные напитки и наркотики. Возглавит группу авторитет по кличке Сибиряк, который имеет предварительную договоренность с администрацией сизо № 2. Предполагаемое количество участников встречи – 30–40 человек.
ХРОНИКА ОПЕРАЦИИ «БАНКЕТ», РАЗРАБОТАННОЙ И ОСУЩЕСТВЛЕННОЙ СОВМЕСТНЫМИ СИЛАМИ РЕГИОНАЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ ПО БОРЬБЕ С ОРГАНИЗОВАННОЙ ПРЕСТУПНОСТЬЮ, ФЕДЕРАЛЬНОЙ СЛУЖБОЙ КОНТРРАЗВЕДКИ И СЛЕДСТВЕННЫМ КОМИТЕТОМ МВД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
16.04.94
В РУОП поступила информация о готовящемся проникновении в сизо № 48/2 ГУВД г. Москвы большой группы криминальных авторитетов.
18.04.94
После проверки информации через агентурные источники, а также посредством технических средств руководство РУОПа поставило в известность о планирующейся акции СК МВД и ФСК.
Вопрос поставлен на контроль директора ФСК и министра внутренних дел.
Московский городской суд санкционировал прослушивание телефонных переговоров организатора сходки гр. С. Липчанского и его близкого окружения.
21.04.94
Совместными силами РУОПа, ФСК и СК МВД создан оперативный штаб, расположенный в приемной начальника следственного управления г. Москвы (окна кабинета выходят на Бутырскую тюрьму. – Авт.). Начата разработка операции под кодовым названием «Банкет». После детальной проработки нескольких вариантов проведения операции решено остановиться на силовом решении.
29.04.94
Окончательно выработана тактика операции. Открытая атака сизо № 2 силами спецназа исключена, так как она спровоцирует ответную стрельбу охраны, расположенной на вышках и в карауле. Охрана имеет предписание открывать огонь на поражение при любой попытке несанкционированного проникновения на территорию режимного объекта. Исключаются и предварительные переговоры с администрацией следственного изолятора – это обрекает операцию на провал.
Принятый комплекс оперативных действий: сведение к минимуму лиц, знающих о предстоящей операции, категорический запрет на любой контакт с администрацией сизо № 2 для лиц, информированных о предстоящей операции, активизация агентуры силовых ведомств в криминальной среде, скрытый контроль за администрацией сизо № 2 с привлечением технических средств и службы наружного наблюдения, скрытый контроль за лидерами криминальных структур, указанных в агентурном сообщении в качестве участников предстоящего несанкционированного проникновения на территорию сизо № 2, привлечение для участия в силовой акции оперативно-боевого подразделения «А» и сил Специального отряда быстрого реагирования, определение спецсредств для оперативно-боевых подразделений: световые и шумовые раздражители, нервно-паралитический газ, электрошокеры, детальный анализ режима охраны, а также архитектурных особенностей следственного изолятора и прилегающих строений по ул. Новослободской и Лесной, возможное задействование плана «Перехват» на случай попытки участников несанкционированного проникновения скрыться.
20.05.94
С 13.00 за корпусами сизо № 2 установлено наружное наблюдение. Проводится прослушивание служебных кабинетов администрации. Ничего подозрительного не зафиксировано.
К 20.00 ударные группы, составленные из бойцов «Альфы», рассредоточены вокруг следственного изолятора.
В 22.40 у главного входа в сизо № 2 зафиксировано появление подозрительных лиц.
В 22.45 у главного входа в сизо появились автомобили: «Линкольн», «Мерседес», джип «Чероки», «Мазда», «Форд», «БМВ», «Ниссан». Служба радиоперехвата подтверждает намерение преступных авторитетов несанкционированно проникнуть на территорию режимного объекта.
Москва. 1994 г., 20 мая, реконструкция событий со слов одного из участников
Мы подъехали примерно в 22 часа 40 минут к главному входу следственного изолятора. Наша «БМВ» цвета мокрого асфальта, въехав на небольшой скорости под арку со стороны Новослободской улицы, очутилась в небольшом дворике, примыкающем к следственному изолятору. Притормозив, она остановилась около стены, оставив свободное место для других машин, которые, возможно, могли вскоре появиться.
В «БМВ» сидели трое: Алексей и совсем молодой паренек Володька, который был за рулем. Костя, сидевший на переднем сиденье, повернувшись к Алексею, сказал:
– Вот мы и приехали. Пойди посмотри, как там дела.
Алексей нехотя вышел из машины, достал из пачки сигарету. Закурив, осмотрелся по сторонам. Дворик, примыкающий к следственному изолятору, был размером не более сорока квадратных метров. Ступеньки, ведущие наверх, упирались в стену с массивной железной дверью, которая вела непосредственно в тюремный дворик и была закрыта. С правой стороны – обычный жилой дом, с обычным двором, огороженным железным заборчиком, и детской площадкой. Посередине двора, на лавочке, сидели два мужика, рядом с ними стояло несколько пивных бутылок. Мужики оживленно разговаривали.
Алексей решил выяснить, что это за люди. Он вынул изо рта сигарету, переложил зажигалку из кармана пиджака в брючный и не спеша пошел в направлении сидящих. Те насторожились. Один из них, лет тридцати пяти, обращаясь к Алексею, сразу же сказал:
– Все нормально, начальник, заканчиваем, уходим… Все!
Алексей сказал:
– Спокойно, мужики, я просто хочу стрельнуть огонька у вас. Не будет огонька?
– Как не будет! – оживился второй. И полез в карман за спичками.
Алексей старался внимательнее всмотреться в лица мужиков. Обычные русские лица… «Наверное, где-то погуляли, – подумал он, – а может, ждут кого-то…» Закурив, он постоял еще несколько секунд и спросил:
– А что, мужики, ждете, что ли, кого?
– Ну, – ответил один, – к Верке хотим в гости зайти. Что-то, сучка, загуляла!
– Понятно. Давайте, отдыхайте дальше, – сказал Алексей и направился к машине.
Подойдя к «БМВ», он сказал сидящему внутри Константину:
– Все нормально, мужики гуляют, бабу ждут.
– Садись пока в машину, скоро остальные будут, – произнес Константин.
Алексей сел в салон. Он знал, что сейчас им предстоит войти в следственный изолятор, чтобы навестить какого-то известного вора и братву. О предстоящем визите Константин сказал ему буквально накануне. Алексей также знал, что должны быть еще какие-то люди, в том числе несколько человек из их бригады: Эдик, Леня, Володька, а также жена одного коллеги, который три месяца находился под следствием. Главным же организатором этого «похода» был Серега по кличке Сибиряк. Его приезда ожидали с минуты на минуту.
Алексей сидел спокойно, время от времени поглядывая на часы. Вскоре в арке показались огни машины, и во двор въехал черный «Мерседес».
Он медленно притормозил возле «БМВ», двери открылись, и оттуда вышел детина в белой рубашке, в светлом пиджаке, с массивной золотой цепочкой на бычьей шее. Это был Сибиряк.
Сибиряк, он же Сергей Липчанский, был очень крупный парень лет тридцати – тридцати пяти, двухметрового роста, упитанный – килограммов под сто, с бычьей шеей и мощной головой.
По телосложению он здорово смахивал на борца-тяжеловеса. Он был спокоен и невозмутим. Все его поведение говорило о полной уверенности в себе.
Ходили слухи, что Сибиряк приехал в Москву и постепенно начинает завоевывать авторитет. Сибиряк бредил воровской идеей, но он еще не был вором в законе. Он поддерживал теснейшие отношения со многими законниками.
Все обнялись и тепло поздоровались. Сибиряк сказал, что не так давно он вышел из Бутырки, и рассказал, как он там сидел. По его словам, он сразу законтачил со многими конвоирами и сотрудниками следственного изолятора, подкармливая их. И Бутырка стала для Сибиряка домом родным. Он мог свободно передвигаться по ней, получал любые передачи с воли, выпивку, хотя употреблял ее более чем умеренно. В общем, жизнь у него там была «в кайф», как говорил он. И сейчас за лавэ он договорился, что в Бутырку можно прийти нескольким людям и навестить своих друзей.
Сибиряк улыбнулся своей широкой улыбкой и, обратившись ко всем, произнес:
– Ну что, я не опоздал?
– Нет, точняк, – ответил Алексей. – Все в норме.
– Сейчас и другие подъедут, – сказал Сергей, доставая мобильный телефон и пытаясь набрать какой-то номер.
Действительно, через пару минут в арку въехала «Мазда» с двумя женщинами, джип «Чероки», «Форд», а чуть позже еле протиснулся «Линкольн».
Всего набралось человек двадцать-тридцать. Каких-то людей Алексей знал, некоторые были незнакомы. Но все пришли с одним намерением – пройти в Бутырку.
Все вышли из машин, стали здороваться, рассказывать что-то друг другу. Больше всех, как видел Алексей, радовался встрече Сибиряк. Безусловно, это был его звездный час – ведь именно он все организовал, собрал всех. И если задуманное пройдет нормально, то авторитет Сибиряка поднимется очень высоко.
Конечно, Алексей слышал, что когда Сибиряк раздавал «приглашения» различным авторитетам и ворам, то многие отнеслись к этому скептически. Больше всех отговаривал Сибиряка от этого Павел Захаров, известный под кличкой Цыруль. Захаров был вором старой закваски, не одобрял такой визит и сказал, что ничего хорошего от него не ждет. Но Сибиряк успокаивал его:
– Что нам сделают? Мы идем по-простому. Если что, «попрессуют» влегкую, а потом отпустят – куда им деваться? Дело – верняк! Тем более что все тут уже проработано. Когда я там сидел, ко мне и баб тюремщики водили на ночь, и братва меня навещала, так что все на мази. Все будет в цвет!
Подъезжая к Бутырке, Константин спросил Алексея:
– А что ты будешь делать, если нас все же заметут?
– Не знаю, – ответил Алексей.
– Как ты объяснишь свое нахождение в тюряге?
– А ты как?
– Я? Я скажу, что с тобой выпил, и спьяну оказались в Бутырке. Как оказались? А черт его знает! Пьяные были.
– И я так скажу.
– Вот и хорошо, теперь у нас общая легенда. Ее и будем придерживаться.
Народ, прибывший к Бутырке, уже достаточно расслабился. Многие рассказывали анекдоты, другие что-то обсуждали, собравшись в небольшие группы и куря сигареты одну за другой.
Алексей заметил двух женщин – Жанну и Тамару. Тамара была женой – точнее, подругой – их близкого кореша Лени Шального, который третий месяц сидел под следствием в Бутырке. Женщины стояли, куря тонкие дамские сигареты, и о чем-то переговаривались между собой.
Неожиданно Алексей заметил, как в арку медленно въехал «Москвич» синего цвета, с «мигалкой». Это были менты. Все замолчали.
«Все, – подумал Алексей, – сейчас нас повяжут! Я так и знал!» Сердце у него учащенно забилось.
Машина не смогла въехать во двор и остановилась, притушив огни. Вышли два милиционера. Алексей всмотрелся в их погоны. Сержант и старшина.
«Если уж нас будут брать, то не ниже лейтенантов, – подумал Алексей, – а тут какие-то «макаронники» подъехали!»
Сибиряк быстро сориентировался. Он подошел к ментам и сказал:
– Все нормально, командиры! Братишку ждем – освободиться должен скоро.
Менты внимательно посмотрели на него. Один, улыбнувшись, достал сигарету. Конечно, трудно было поверить в правдивость такого заявления. В одиннадцать часов вечера не выпускают… Но ментов было трое, а тех – человек тридцать. Они сели в машину и выехали из дворика.
– Ну вот, – расплылся в улыбке Сибиряк, – я же говорил, что дело – верняк! Если бы повязали, то сделали бы это уже давно, – заявил он уверенно. – Все, пора!
Он поднялся по ступенькам, три раза стукнул в железную дверь. Она приоткрылась. Сибиряк вошел внутрь, и дверь захлопнулась за ним.
Алексей поймал себя на мысли, что начинает волноваться. А вдруг сейчас его заберут? Ладно, чему быть, того не миновать. Он повернулся вправо и увидел, что двор, примыкающий к зданию тюрьмы, также полностью находился в темноте, и никого, кроме двоих подвыпивших мужиков, там не было. Все тихо и спокойно.
Вскоре Сибиряк вышел обратно, довольный, показывая всем пальцами, что все «о’кей». Подойдя к Алексею, он сказал:
– Пойдут человек десять, остальные пусть останутся на улице.
Алексей кивнул головой.
– Слышь, Витюха, – обратился Сибиряк к мужчине, сидевшему в «Форде», – как там у тебя, радио работает?
– Все нормально, прослушиваем.
Алексей вопросительно посмотрел на Сибиряка. Тот, перехватив взгляд, сказал:
– А ты что, не знал? У нас все тут подготовлено по полной программе! У нас все ментовские радиоволны прослушиваются. Так что мы в курсе, если что… – Тут же Сибиряк достал портативную японскую рацию системы «Стандард», включил ее.
– Как слышишь меня, Витек?
Витек, улыбаясь, ответил из машины:
– Слышу классно!
Алексей тоже вытащил телефон, включил его. Все работало.
– Ну что, Витек, если что – то как договорились.
– Конечно, браток! Все будет нормально. Если менты подъедут, сделаем конкретную драку. Помахаемся, и все будет в натуре!
Алексей понял, что в случае опасности люди, оставшиеся во дворе, не только будут прикрывать их, но и инсценируют драку, что отвлечет внимание милиции.
– Так, минут через пять идем, – сказал Сибиряк. – Еще раз напоминаю: выложите все свои плетки. Идем чистыми.
– А «колеса»? – раздался чей-то голос.
– Базара нет, берем с собой. Ребят-то подогреть надо!
Двое молодых ребят вышли из «Мазды» и из джипа, достали две большие картонные коробки, в которых находилось угощение: коньяк, фрукты, консервы и другие деликатесы для сидельцев.
Какое-то новое чувство – волнения и радости одновременно – заполнило Алексея. Он вопросительно взглянул на Константина. Тот сказал:
– Ну что, Сибиряк, ты молодец – все организовал как надо.
– Все схвачено, куплено, все по правилам, – улыбаясь, ответил Сибиряк.
Все хорошо знали о том, как Сибиряк сидел под следствием в Бутырке около двух лет назад. Ходили легенды о его сидении. Он закорешился практически со всеми вертухаями и сумел так поставить свой авторитет, что его очень многие сотрудники даже побаивались до сих пор.
Серега был человеком добрым и часто угощал едой и куревом соседние камеры. Иногда он, получая спиртное, угощал и сотрудников следственного изолятора, которые впоследствии и согласились на эту акцию. Такие, по крайней мере, были об этом толки.
Вскоре калитка вновь приоткрылась, что означало: пора идти. Девять человек, отделившись от общей массы, помахали оставшимся руками и стали подниматься по лестнице.
Алексей шел третьим или четвертым в этой процессии. Войдя в железную калитку, он увидел внутренний дворик размером около тридцати квадратных метров. С левой стороны была большая стеклянная стена, разделявшая два помещения: комнату ожидания для адвокатов и следователей и комнату ожидания для родственников осужденных и подследственных.
Гости вошли в стеклянную дверь и стали вновь подниматься по каменным ступенькам. Обернувшись назад, Алексей увидел, что человек в военной форме, пропустивший их, был без знаков различия. На нем были бушлат и фуражка – значит, он имел офицерское звание. Но какое конкретно – ясно не было, так как погоны на бушлате отсутствовали.
Они поднялись на второй этаж. Алексей увидел помещение, огороженное решеткой. Раздался зуммер, и дверь открылась. Сидевшая внутри женщина читала книгу. Она специально опустила голову, чтобы не было видно ее лица.
– Все нормально, – сказал Сибиряк, шедший первым, улыбаясь и показывая всем, что здесь он как у себя дома.
Все молча шли следом. Так они прошли еще один отсек и вновь оказались на лестнице. Поднявшись еще этажом выше, они вошли в небольшой коридор, отгороженный решетчатой железной дверью. Открыв ее, шедший впереди мужчина в военной форме пропустил всех внутрь. Как только вошел последний, он ключом-«вездеходом» тут же закрыл замок.
Коридор был довольно длинным – метров двадцать. На каждой двери, многие из которых были обиты коричневым кожзаменителем, висели таблички: «Административно-хозяйственная часть», «Финансовая часть», «Отдел кадров» и так далее. Алексей понял, что это коридор служебного помещения администрации тюрьмы, где находились хозяйственные службы. Вскоре пошли кабинеты с цифрами на дверях: 21, 22, 23…
Дошли до конца коридора. Алексей обратил внимание, что коридор заканчивался тремя дверями, перед которыми они остановились, ожидая сотрудника изолятора. Того звали Николай. Он проработал в изоляторе около 18 лет. Вероятно, это был не первый и не последний подобный визит за время его службы, так как особого волнения Николай не испытывал. В то же время Алексей заметил, проходя рядом с ним, что от того попахивает спиртным. Значит, принял все же для храбрости…
В конце коридора, слева, был ход вниз. С правой стороны находились следственные кабинеты, где происходят встречи следователей и адвокатов с подследственными.
Вдруг Алексей заметил, как со стороны следственных кабинетов к ним приближается темная фигура человека в военной форме, который держал что-то в руках. У Алексея часто забилось сердце.
Человек медленно подошел и обратился к Николаю:
– Что так долго?
– Так получилось, – ответил контролер.
– Ну, пошли, все готово, – сказал человек в военной форме.
Вновь все пошли по коридору. Алексей внимательно смотрел по сторонам. Тут находились комнаты-боксы – помещения не больше квадратного метра, так называемые «стаканы», где иногда находились заключенные, ожидая, когда освободится кабинет или за ними придет конвой, чтобы увести их в камеры. С правой стороны находился тюремный туалет, дверь в который была без ручки, но зато с массивным внутренним замком.
Все остановились в конце коридора.
– Сразу направо, – скомандовал военный.
Они вошли в просторное помещение – громадный коридор, напоминающий холл, высоченный потолок… Это был знаменитый коридор Бутырки, который часто показывают в телепередачах, на страницах газет и журналов. По обе его стороны находились следственные кабинеты.
Все ждали, в какой кабинет их пригласят пройти.
– Проходите туда, где открыты двери, – сказал второй военный.
В конце коридора виднелись три кабинета с открытыми дверями. В двух из них уже стояли столы, а в третьем – тоже стол, но поменьше. Когда все уже хотели войти, неожиданно инициативу взял на себя Сибиряк.
– Так, братва, проходим в первые два, а третий оставим для наших женщин, – ласково улыбнулся он. – Мало ли какие вопросы могут у них возникнуть…
Все молча вошли внутрь. Кабинеты представляли собой большие комнаты размером двадцать-тридцать квадратных метров. Набор мебели был стандартным: около окна – стол и два стула, приколоченные к полу. Окно зарешечено двумя рамами. Фонарь также закрыт сеткой. С правой стороны – крючки для одежды. Вот и вся мебель. Стены были выкрашены то ли в синий, то ли в зеленый цвет – при слабом освещении трудно было разобрать.
Алексей сразу заметил, что помимо стандартного стола в кабинете находились еще два и несколько стульев, стоящих в углу, видимо, заранее приготовленных конвоирами. Кто-то из молодых начал расставлять стулья и сдвигать столы, создавая что-то вроде большого стола для банкета. Женщины открыли коробки, из которых достали белые скатерти, постелили их на столы и стали выгружать продукты – коньяк, фрукты, консервы, красную икру, салями, сигареты, какие-то деликатесы…
Тем временем Сибиряк настроился на волну своей маленькой радиостанции и спросил:
– Витюха, как там дела?
Раздалось шипение, и издалека, словно из подземелья, донесся голос:
– Все нормально, командир! Все спокойно! А как у вас?
– Отдыхаем, – сказал Сибиряк. – Ждем.
– Желаю удачи!
– Понял тебя, братуха!
Выключив рацию, Сибиряк спрятал ее в карман.
Первый военный сказал:
– Вам придется немного подождать. Все будут минут через десять-пятнадцать. Пока посидите, покурите, отдохните. Я вас закрою.
Он вышел и повернул ключ в замке.
У Алексея мелькнула мысль: «А вдруг это ловушка?»
ХРОНИКА ОПЕРАЦИИ «БАНКЕТ», РАЗРАБОТАННОЙ И ОСУЩЕСТВЛЕННОЙ СОВМЕСТНЫМИ СИЛАМИ РЕГИОНАЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ ПО БОРЬБЕ С ОРГАНИЗОВАННОЙ ПРЕСТУПНОСТЬЮ, ФЕДЕРАЛЬНОЙ СЛУЖБОЙ КОНТРРАЗВЕДКИ И СЛЕДСТВЕННЫМ КОМИТЕТОМ МВД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
В середине мая РУОП получил сообщение одного из своих агентов, внедренного в группировку:
«20 мая, примерно в 23.00, группа криминальных авторитетов соберется у здания следственного изолятора Бутырка и попытается незаконно проникнуть в тюрьму».
Поначалу оперативники отказывались верить такому сообщению, настолько его содержание казалось диким. Однако информацию все же решили проверить, и вскоре она получила частичное подтверждение. После этого разрабатывается специальный план операции, к которой привлекается служба контрразведки, Московское региональное управление по борьбе с организованной преступностью и Следственный комитет МВД России. Эти компетентные организации и разработали операцию под кодовым названием «Банкет». Причем каждое ведомство разрабатывало свою часть.
Операцию держали в строжайшей тайне. Только ограниченное число людей из соответствующих ведомств было посвящено в нее, которых, как потом выяснилось, ФСК также контролировала: прослушивала телефонные разговоры, за многими из них было установлено наружное наблюдение.
Подготовка к операции и штурму заняла несколько дней и требовала нестандартной тактики.
Поэтому незадолго до предполагаемой операции сотрудники ФСК под видом инспекторов пожарной охраны по подземным коммуникациям проникли в Бутырку и стали изучать архитектурные особенности этого здания, слабые места в режиме его охраны. Они нашли коридор, по которому первой в зону должно было проникнуть специально созданное для этой операции подразделение – «Игла», состоящая из ударной команды оперативного боевого подразделения «Альфа» ФСК.
Для нейтрализации штатного персонала должны были применяться спецсредства, которые не афишировались контрразведчиками. План штурма хранился в строжайшем секрете. Даже сами бойцы спецподразделений ФСК «Альфа» и СОБРа РУОПа узнали о нем только в последний момент.
Около полуночи в штабе предстоящей боевой операции собралось довольно много людей. Тут было несколько офицеров ФСК, несколько офицеров РУОПа, включая Илью Уголькова, и Следственного комитета МВД России, а также командир спецотряда «Альфа», командир спецотряда СОБРа и командир ОМОНа, который должен был осуществлять внешнее прикрытие всей операции.
В полночь через связных было получено сообщение, что группа из двенадцати криминальных авторитетов проникла в здание тюрьмы. До начала операции оставалось сорок минут.
Больше всех, как ни странно, нервничал дежурный по Следственному управлению Москвы майор Метелкин. О неожиданном визите он узнал всего несколько часов назад. Появившиеся взяли его под контроль и запретили звонить по телефону и разговаривать с кем-либо. Майору стало казаться, что его тоже в чем-то подозревают.
Несколько офицеров склонились над столом в приемной, где была разложена карта всех коридоров и помещений следственного изолятора. На ней были нанесены различные цифры и обозначения. Оперативное руководство операцией осуществляли полковник Нефедов из ФСК и капитан Угольков из московского РУОПа.
К тому времени штурмовики, которые участвовали в этой операции, уже рассредоточились по разным местам недалеко от объекта. Все они сидели в специальных зашторенных автобусах, стоявших в соседних улицах и переулках. Один автобус был заполнен сотрудниками «Альфы», во втором находились сотрудники СОБРа. Бойцы ОМОНа ждали начала операции в третьем автобусе. Автоматическое оружие всем пришлось оставить, так как в следственном изоляторе разрешалось применять только спецсредства – шумовые и световые раздражители или нервно-паралитический газ и электрические разрядники. Контрразведчики, в частности «Альфа», взяли с собой секретное оружие, которым они делиться ни с кем не собирались.
Все переговоры велись по специальным рациям, которые предоставили и выдали всем участникам операции сотрудники ФСК. Они работали на специальной частоте, которая не позволяла перехватить сигнал чужим, в том числе и милицейским устройствам. При этом каждый выход на связь фиксировался по секундам и записывался на специальный диктофон – своеобразный «черный ящик» для последующего контроля. Такими рациями пользовались только сотрудники ФСК.
После получения сигнала о том, что группа криминальных авторитетов вошла в здание Бутырки, все организаторы предстоящей операции сообщили командирам силовых спецподразделений, что они приглашены для задержания и последующего ареста криминальных авторитетов, незаконно проникших в следственный изолятор. До этого командиры спецподразделений даже не знали, зачем они здесь. Они думали, что это будет подавление бунта или предотвращение массового побега. Но что они будут участвовать в захвате людей, незаконно проникших в Бутырку, им даже в голову не приходило.
Полковник ФСК сказал, что операция начнется ровно в 0 часов 40 минут.
– Будем действовать так, – произнес он, наклонившись над планом следственного изолятора. – Мы и вы, – он указал на работников РУОПа, – пойдем через главные ворота. Первыми пойдут шесть офицеров «Альфы» через КПП. «Игла» – он указал на отряд СОБРа, – проникнет в здание, блокировав кабинет дежурного помощника начальника сизо, через ворота со стороны Новослободской улицы… Да, – обратился он к капитану ОМОНа, – там, во дворе, двое пьяных на лавочке сидят, так вот, это наши оперативники. Прошу с ними быть поласковее. В штабе останутся мой заместитель, – полковник указал на офицера ФСК, – и по одному человеку от РУОПа и следственного комитета. И конечно, дежурный следственного управления, который любезно предоставил нам столь прекрасное помещение, – пошутил полковник.
До начала операции оставалось десять минут. Все сверили часы.
Алексей стоял около окна следственного кабинета, закрытого мощной решеткой, и всматривался в тюремный двор. Давно стемнело. Тюрьма перешла в режим отбоя, но во многих камерах работали телевизоры – показывали эстрадную программу.
Со стороны тюремного двора доносились голоса заключенных: одни искали своих подельников, другие переговаривались с соседями по камерам и передавали друг другу новости.
Алексей подумал: «Слава богу, пронесло! Не сижу на нарах, а гуляю на свободе. Хотя мое место давно среди них».
До прихода долгожданных визитеров оставалось несколько минут. Алексей уже начал нервничать. К нему подошел Костя и сказал:
– Не тушуйся, братишка, все будет нормально. Только что звонил старшему, он с нетерпением ждет известий.
Алексей знал, что особых игр с ворами у них не было. Им необходимо было обсудить с Шакро-старым – одним из самых известных воров в законе – одну коммерческую операцию, которую они должны были провести в ближайшее время. Никто из близкого окружения Шакро окончательного решения этого вопроса на себя брать не стал, поскольку там были задействованы слишком большие капиталы.
– Все решит он, – говорили они, имея в виду Шакро.
– А как с ним связаться?
– Есть у нас одна дорога…
И когда Сибиряк предложил вариант прохода в Бутырку для встречи с Шакро, то на совете группировки почти все подняли руки.
Вскоре дверь открылась и вошел Шакро[1]. Это был крепкий лысоватый мужчина лет пятидесяти. Он вошел осторожно, но, увидев Сибиряка, заулыбался. Сибиряк, раскинув широко руки, стал подходить к нему. Они поцеловались, обнялись. Шакро не ожидал, что к нему кто-то придет. Его тут же окружили другие ребята, стали хлопать по плечу, радоваться. Потом в кабинет вошли еще двое из группировки. К ним подбежали Костя и Алексей. Также тепло с ними поздоровались.
Сибиряк обратился к конвоиру:
– Николашка, может, примешь на грудь с нами по маленькой?
– Нет, – покачал головой контролер сизо. – Я в следующий раз, позже. Ну что ж, времени у вас полтора-два часа. Через два часа подойду. Если что, пусть кто-нибудь из вас выйдет. За столом сидит наш человек. – После этого Николай ушел.
Ленчик, увидев свою временную жену Тамару, которая была на четвертом месяце беременности, крепко обнял и расцеловал ее.
– Братва, не обижайтесь, жену давно не видел – три месяца! Я сейчас, я быстро…
Все засмеялись:
– Ты давай не быстро, а качественно!
Ленчик, схватив Тамару обеими руками, удалился с ней в соседний кабинет.
Все спокойно сели за стол, открыли выпивку, наполнили стаканчики и подняли первый тост в честь Шакро.
После второй рюмки Алексей почувствовал себя немного захмелевшим. Он уже давно не пил. Строгая дисциплина поддерживалась в группировке. Хотя Алексей уже был третьим по значимости человеком в ней – он был бригадиром и относился к разряду «старших», которым разрешались некоторые послабления, – злоупотреблять этим никто из них не хотел, как бы показывая характер и выдержку подчиненным.
Разговор начал Шакро. Он коротко рассказал, какие дела творятся в сизо, кто правильно заехал, кто идет в «непонятке», затем спросил, что творится в столице. Все переглянулись, как бы решая, кто будет отвечать на этот вопрос. Алексей взглянул на Сибиряка. Тот, перехватив этот взгляд, решил, что если уж он заварил все это, то и говорить надо именно ему.
– В Москве все по-старому, – сказал он и коротко рассказал о криминальных войнах, о том, кто из воров застрелен, кто находится на лечении, кто уехал, кто с иглы не слезает. Шакро отреагировал ругательством на непонятном для Алексея тюремном жаргоне.
– Да, Шакро, тут к тебе ребята из одной группировки пришли, ты их знаешь, – показал Сибиряк на Алексея и Костю. – Они хотят обсудить с тобой один деловой вопрос.
Вдруг дверь кабинета резко открылась, и из коридора раздался крик:
– Всем оставаться на местах!
Все вскочили. В дверях показалась улыбающаяся физиономия Ленчика.
– А-а. Испугались, братва! – засмеялся он. – Как я вас!
– Тьфу ты! – выругался Шакро. – Нехорошо шутишь!
Ленчик вошел, веселый и удовлетворенный.
– Ну, братва, и подарок вы мне сделали! Век воли не видать! – сказал он и, сев за стол, выпил рюмку коньяку…
ХРОНИКА ОПЕРАЦИИ «БАНКЕТ», РАЗРАБОТАННОЙ И ОСУЩЕСТВЛЕННОЙ СОВМЕСТНЫМИ СИЛАМИ РЕГИОНАЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ ПО БОРЬБЕ С ОРГАНИЗОВАННОЙ ПРЕСТУПНОСТЬЮ, ФЕДЕРАЛЬНОЙ СЛУЖБОЙ КОНТРРАЗВЕДКИ И СЛЕДСТВЕННЫМ КОМИТЕТОМ МВД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Участники предстоящего штурма в составе всех оперативных групп ровно в ноль часов сорок минут были на своих местах. «Игла», состоящая из шести офицеров «Альфы», ворвалась на КПП стремительно, открыв своим ключом железную дверь. Первым контролером была женщина, дежурившая на главных воротах. Ее быстро прижали лицом к стене. Прапорщик, сидевший недалеко, даже не успел расстегнуть кобуру, как уже лежал в наручниках на грязном полу лицом вниз и с заклеенным широким скотчем ртом.