Потерпевший особо крупного размера

Глава 1

Смородина молча смотрела в иллюминатор вертолета, провожая глазами уютную таежную деревню. Беспечные два домика с высоты птичьего полёта смотрелись детскими игрушками, прижавшимися друг к другу на ветке новогодней елки. Снова покинутые и опустевшие, они останутся на зиму под обильным слоем снега. Никто не расчистит крыши от белого холодного одеяла, никто не протопчет тропинки на заснеженной поляне, даже корги не пометят неприметные холмики новообразованных пеньков.

Сегодня они покидали тайгу. Женька устало всматривалась в сумрачную даль, глаза резало от мельтешения деревьев и морозной поземки снега. Она отчетливо видела детали. Вот она лента подмерзающей реки. За ней стылый водопад. А дальше…

– Что же вы за люди такие? – в отчаянии хрипел Егор, перекрикивая шум винтов.

– Ох, Егорушка, клейма на нас нет, – ерничала Химера Андреевна. – Ставить негде…

Маргоша удобно устроилась на двух сиденьях, предназначенных ей и корги. Собак сбросила на пол и привязала поводки. Сама закинула ноги поудобнее и уже подтачивала ноготки, перемежая движения с кружкой кофе и экраном смартфона.

– Я все понимаю, – продолжал стенать тот. – Но это уже за гранью…

– Накажи нас, Лебедев, – паясничала Маргоша, изображая томный голос и не отвлекаясь от просмотра социальных сетей, по которым успела соскучиться. – Сурово накажи. Не жалей. Опусти руки по локоть, что называется.

Рустам Сергеевич Рогачев успел перекусить выданным пайком и достал сигариллу. Закурить не позволили, тот не растерялся, зажевал табак и удовлетворенно сполз на стекло иллюминатора. Игоряша и Максимка воспользовались зазевавшимся ужином и вытянули последний бутерброд.

– Одного наказания мало. Вас убить за такие дела полагается.

Виталина Андреевна Савичева долго страдала по брошенным в тайге отходам волонтерской деятельности. На поругание дикой природы оставлены все таблички с призывами охранять эту самую природу. Потеряны ценные плакаты и лозунги, а также стратифицированные семена сосен и елей, готовых к высадке уже весной на место срубленных.

– Егорушка, нашел чем пугать, – заразительно зевнула Марго. – Так уж и убить? Смородина, обращаю твое внимание. Дело вешают на нас, хотя мы пострадавшая сторона. Представляешь, тайгу тоже мы…

Лидия Александровна Шаталова с удовлетворением для себя отметила, что в неудобное кресло салона вошла без особых проблем, на талии легко застегнулся ремень безопасности. Детокс-тур подходит к концу, она сбросила несколько лишних килограмм и натянет к Новому году старую дубленку.

– Мария Андреевна, нет никаких сомнений, что в результате вашей непродолжительной, подчеркиваю, командировки, мы получили по меньшей мере сто гектар сгоревшего леса и проблемы юридического, экологического и политического характера, с которыми будем разбираться весь следующий год. А если взять во внимание тот факт, что информация могла просочиться в прессу, то и проблемы конфиденциальности. Нам теперь долго не дадут спокойно спать ни запросы от соответствующих служб, ни желтая пресса.

Лизавета получила смартфон и уже связалась со службой такси, разыскивая свои чемоданы. Эдик сидел рядом и читал деловую переписку с партнерами. За ними расположились Орхан и Анжела Максимовна. У них с собой мешок беличьих шкурок на шубу и уже ощипанный тетерев. Чуть в стороне Ансельмо обнимает авоську бутылок с новым букетом северного вина, и Василиса Яковлевна с целой кастрюлей горячих пирожков с брусникой.

– Я уже молчу про МЧС и военную часть, которые пришлось подключить, чтобы разыскать одну потеряшку. Евгения Баюновна, от вас я не ожидал.

– Полный нокаут, – в который раз отмахнулись она. – Ничего не помню. Как пришла в себя, сразу дала о себе знать. И, кстати, дошла сама, без помощи ваших спец служб. Попрошу занести в протокол.

Женька нашлась спустя чуть больше недели после знаменательных событий. Ее разыскивали собаками и плотным оцеплением по заснеженным лесам, а она просто пришла в деревню и бросила вещи в стиральную машину.

– Последнее, что помнишь? – рычал Лебедев.

Он задавал этот вопрос всякий раз при встрече с Женькой, проверял ответы на совпадение. Смородина уже наизусть, как стишок, заученно отвечала:

– Я упала в расщелину. Ударилась головой. Пришла в себя и вылезла самостоятельно. Чувствую себя хорошо, крови нет, ни переломов, ни синяков, ни обморожения, ни обезвоживания, ни истощения. На берегу нашла наши вещи и переоделась. Пешком добралась вдоль берега.

– Ну, вот, – подкрасила губы Маргоша. – Чисты и невинны. Егорушка, все время находились под твоим бдительным присмотром. Смородина отдыхала в расщелине. С чего вдруг война драконов вешается на нас, и пол тайги в придачу?

– Неделю лежала без сознания и никаких травм?

– Я однажды десять дней ничего толком не ела, чтобы вернуться в свою весовую категорию. Ничего, вышла на соревнование, первое место взяла. А в чем нестыковки?

– В чем нестыковки? Четыре! – взревел он. – Четыре Младших дракона ушли на перерождение! А с ними ещё десяток драконов и столько же погибших химер. С чего вдруг на вас? Может быть с того, что до вас никогда такого не было? Несколько тысяч лет!

– Пф…

Женька почесала неестественно длинные волосы, отросшие за это время уже до плеч. Она не помнит ничего с того самого момента, как сунула ногу в расщелину с золотом. Пришла в себя в кромешной темноте, осмотрелась по сторонам и обнаружила полоску светлого неба высоко наверху. Перепугалась, звала Кая, отчаялась и вцепилась руками в отвесную стену. Спортивная форма никуда не делась, для себя отметила удивительно легкое восхождение и отменную сноровку.

Девушка вылезла на снег, оглянулась по сторонам. Изменившийся ландшафт насторожил много меньше, чем собственная нагота. Она голая в полном смысле этого слова, от холода затряслись коленки и щипали ноздри. На берегу нашла свой завалившийся рюкзак и запасную смену белья. Здесь же рюкзак Кая и палатка. Так и дошла до деревни в палатке вместо куртки. И до сих пор не может понять, как так вышло, что произошло, и почему она вернулась домой только спустя полторы недели. Провалялась в коме несколько дней, пропустила настоящую войну драконов, в которой Кай успел отправить на перерождение полтора десятка чужих драконов, включая Одина, Горра и Вийя. Но и сам пострадал и отлетел… видимо, до тибетских гор.

Он не спас ее, не успел. На него напали скопом и не одолели. Он продержался до подхода подкрепления. Четыре гнезда сцепились в драке и разворотили тайгу так, что информация просочилась в СМИ, дикторы рассказывали людям о пожаре и снежном урагане одновременно, накрывшем центральную Сибирь, а потом свалили всё на съемки фильма-катастрофы.

Женька хорошо помнит, что местность вокруг утеса напоминала место ядерного взрыва или кратер от метеорита, снег сошел до основания, деревья сгорели, опалинами окрашены камни, на земле прогорела трава.

– А сколько длится метаморфоза? – заинтересовалась девушка.

– Смородина, – наклонился Егор, – ты издеваешься? Несколько месяцев гнезда будут обходиться без Младших. Метаморфоза от двух до шести месяцев, в зависимости от особенностей дракона. Поздравляю, нескучные вы мои. У нас четыре неуправляемых гнезда одновременно. Притом враждующих, каждый винит другого. Мы поселимся на работе. И вас я буду эксплуатировать в первую очередь. Нещадно, без выходных, без праздников, без сна. Сразу после того, как вы подробно, в мельчайших деталях пропишите последние две недели в тайге. И никакой оплаты сверхурочных. Готовьте спальники в офис, недоумки, или как вас там, незнамки?

– Фу ты, Егорка, душный ты какой, ни капли фантазии.

– Самохвал, тебе рот вообще открывать не стоит. На тебя отдельная разнарядка. Будешь работать круглые сутки, кровавые круги в глазах считать. И пока не соберешь весь пазл событий, новую дозу крови дракона не получишь.

– Что за…

– А вы, Виталина Андреевна, забудьте о «Пушистых лапках» и «Восходе». Рогачев, не притворяйся спящим. Тебя это касается непосредственным образом. Лидия Александровна, не делайте отрешенное лицо. Я вас всех сгною на работе.

– Лидочка сторона крайняя, она лаборант…

–… и подельник. Горные инженеры, – шипел он. – Нашли золото?

Женька почесала зазудевшее ухо.

– Нетрадиционные методы дали сбой. Жилы в расщелине не оказалось. Так, сундук какой-то старый. И пустой. Пара завалящих самородков с палец, которые вы, Егор Игоревич, успели вывести в разряд улик. Наверное, кто-то спрятал клад, схрон давно разорили, я приземлилась на пустой сундук.

– Феноменальные успехи, – ворчал начальник департамента. – Невероятные, потрясающие, сногсшибательные. Пара завалящих самородков, как итог двух месяцев командировки и схватки четырех гнезд. На деньги от самородков не оплатишь даже бумагу на судебные проволочки между гнездами. Нет деревни Горра, вся техника Кая сгорела, авто-дома и буровые установки, самолет с вертикальной посадкой Вийя и парк вертолетов Одина. М-да, два небольших самородка не окупят даже скрепки для степлера.

– А что это вы, Егор Игоревич, стращаете нас? – повела плечиком Маргоша. – Втык получили за недосмотр? Премию не заплатят, деньги на островок не отложишь? И правильно сделали. Егорушка, милый, напомни нам, забывчивым, кто у нас препарат ZORO умыкнул? Кто под давлением заставил подписать документы? Кто не спешил спасать нас и не вывез из тайги сразу после обнаружения? Кто этот нехороший Человек Игоревич?

– В чем нестыковки, Маша? – огрызался он. – Свой препарат от ZORO ты получила. Якумама в помаде, чтоб тебя. Подписанные документы пока ничем вас не обременили, зарплата капает и северные, да круглосуточные ее накручивают. Это помимо цифр на кафедре. Что касается тайги, то здесь всё напрямую зависело от вас. Если бы Евгения Баюновна в свое время предоставила проверенную информацию, проблем бы не было.

– Я же говорила, выкрутится, – хмыкнула Женька. – Сами же окажемся виноватыми. У нас всю семью на таежный курорт вывезли, если ты не заметил. Похищение века. Что-то вы не слишком торопились спасать, а с нами, к слову, иностранные граждане по меньшей мере трех дружественных государств.

– Будете предъявлять официальный протест гнезду? Или сразу в гаагский трибунал?

– Э… нет, конечно, – представила она Симеона Ионовича с ее протестом в гаагском трибунале.

– Тогда к чему вопросы?

– К слову.

– Что-то ты, Егорушка, палку перегибаешь, да не ту…

– Самохвал, поберегите свои шуточки до начальства, – рявкнул он, но столкнувшись со взглядом дерзкой химеры, сдулся. – Так, всё, утихли, Незнамки. Приедем домой, будем разбираться. Быстро прикинулись спящими, как Савичева.

Виталина уже спала, суетный день сборов и отъезда подкосил не только ее, клевал носом даже Эдик. Вертолет забирал их из лагеря Баренцева, жители двух домиков смогли воочию убедиться, что от авто-домов Кая мало что осталось. Бренные останки техники будто при жизни закоптили, потом заморозили, а потом швырялись ими, словно кеглями. И разметали на несколько десятков километров. Если бы в машинах оказались живые люди, за них было бы страшно. Но ни один, как говорится, живой гомо сапиенс не пострадал при «съемках фильма».

На вертолете долетели до ближайшего городка, там погрузились в автобус и отправились в Барнаул. В пути участники таежных приключений обменивались чисто хозяйственной информацией. Не протухнет ли тетерев, где достать удобную тару для бутылок, кто будет доедать последний пирожок, почему коржихи беспробудно спят, если разбилась всего одна бутылка с клюквенным просекко.

А вот с самолетом начались проблемы. Не спец борт, обычный регулярный рейс с досмотром службы безопасности. С собаками меньше всего мороки, сдали в багаж даже без документов. Но туда же совершенно не хотел отправляться просекко. С белками еще хуже. Документов, разрешающих отстрел, нет, хозяин белок неистовствует и расставаться с ними на время полета не желает, как и с деньгами на штраф. Лебедев едва рассадил всех на эконом-места и пригрозил такими штрафами, если будут рот открывать, что белки сразу превратятся в горностаев. Виталина торжествовала и напрашивалась в глаз.

В Москву прибыли вечером следующего дня. Поделились привычно на два дома и с тем разъехались. Эдик отправился не в свою квартиру на Пролетарской, а к Лизавете вместе с Ансельмо и Василисой. Друзья счастливо вернулись в родные пенаты, проводили Орхана и Анжелу Максимовну в квартиру Чили, посадили Лидочку в такси, и наконец смогли раствориться в неге технологического прогресса и домашнего уюта тесным семейным гнездом.

Женька растолкала всех перед телевизором и включила спортивный канал. Рогачев отправился к родителям. Виталина залезла в душ. Маргоша обзванивала салоны красоты, записывалась на процедуры восстановления былой красоты.

– Дженифер, напомни мне, неграмотной, когда согласно трудовому кодексу у нас закончится командировка? В конце месяца?

– С боем часов. Сегодня в двенадцать ночи карета обратится в тыкву, – доедала Женька пиццу.

– Сегодня? А моральный ущерб? А отпуск после круглосуточных смен? А реабилитационный период? Что за рабство, я вас спрашиваю? Доколе? Что на это скажут профсоюзные и правозащитные организации? Где наша активистка ЗУДвПРАЧка? Ну, вот, – ткнула она в статью на смартфоне. – Вахтовый метод работы. У нас между вахтовый отпуск должен составить два месяца. Из них две недели мы обязаны потратить на то, чтобы восстановить психическое здоровье где-то на теплом побережье какого-нибудь очень горячего моря.

Женька вспомнила о море и дернулась от желания рухнуть в набежавшую волну. Тело завибрировало от желания погрузиться в бездну, почувствовать упругость плотных слоев, опуститься на самое дно, развернуться кверху лицом и увидеть сверкающую гладь поверхности, залитую преломленными лучами солнца; услышать клекот дельфинов, плач касаток, гул китов, писк ламантинов, басовитый рёв моржей, воркование морских львов… Стоп! Откуда она знает, как воркуют морские львы? Женька порылась в интернете и послушала голоса морских глубин. Она знает эти голоса.

Смородина почесала лохматый затылок. Однако, хорошо же ее приложило в той расщелине. Помнит то, чего не знала. Хотя, могла где-то слышать, в зоопарке, в кино, на канале живой природы. Тогда откуда она знает, что кораллы издают треск, как кузнечики? В ушах почти застыла мелодия их голосов. Кораллы издают звуки? А морские ежи пыхтят? А медузы звенят?

– … заявление в трудовую инспекцию. Здоровье надорвем, так работать, – бунтовала Маргоша.

– И мед осмотр нужно пройти, вахтовая работа предполагает, – поддакивала ей Виталина, наматывая на волосы огромное полотенце. – И не у Рогачева, а в медицинском учреждении.

– Так, я в душ, – спрыгнула с дивана Смородина.

Машка попыталась было оспорить свою очередь, но Женька уже заперлась в ванной комнате и включила кран. Раньше хватало времени только на душ, сейчас ей нужна ванна холодной воды. Именно холодной, никак иначе. Она слушала звуки падающей воды, как подборку шедевров мировой классики, и не сводила глаз с разводов на поверхности. Глубина нарастала медленно, Женька опустила руку в прохладную негу и закатила глаза от накатившего удовольствия, почти наслаждения, экстаза, до мурашек на коже. О, да, она любит воду, она хочет воду, она обязательно погрузится в нее и останется до утра. С головой, непременно с головой, глаза под водой откроются, и она увидит…

– Смородина, жабры прикрой. Я мыться хочу, выходи живо. Имей совесть. Ты там спишь что ли?

– Маргоша, – Женька высунула нос из ванной. – У меня больше миллиона на счету от института. Давай рванем в Индийский океан?

– Джомбей моего сердца, быстро вышла из ванной. Конечно рванем, завтра же билеты забронируем.

– А у меня деньги только от Отдела бебе, – жаловалась Витка. – О, нет, полмиллиона на счету от некоего Баренцева Николая Николаевича. Ура!

Девушка кричала от счастья и закопалась в смартфоне в поисках стоимости операции по маммопластике груди.

– Мася, подожди с Таиландом, пожалуйста. Импланты приживутся только через… два месяца?! – взвыла девушка.

– Столько ждать не можем, – вытаращила глаза Женя.

– И не будем! – констатировала Машка. – Через два месяца меня уже должен приложить к своей груди Доушка Сомбуньчик. Нет времени на импланты! Витебск, сразу после можешь хоть пятый размер пришить. В последний раз на море?

– О, нет, нет. Пожалуйста.

– И не уговаривай.

Виталина насупилась. У нее впервые в жизни появились деньги, мечта стала почти осязаемой, осталось протянуть руку, а ей отказывают в такой малости.

– Лебедеву пожалуюсь, никуда не попадаете без меня. Через два месяца, я сказала! – взревела она.

Маргоша хлопнула дверью ванной, а Женька открыла в сети поиск морских бассейнов в Москве. У нее два месяца до моря и столько же до окончания метаморфозы Кая. В лучшем случае. Надо как-то продержаться и не свихнуться с ума от… а может в реку залезть? Не тот кураж, но тоже подходит. «Так, ищем реки и озёра зимой. Моржевание».

Весь вечер Виталина смаковала подробности предстоящей операции, искала подходящую клинику и прикидывала нужный размер. По всему выходило, что подойдет второй, но можно и третий. Хорошо бы, сразу два размера, для удобства и для красоты. Но съемная грудь у нее есть и без операции.

Чили не заставил себя ждать, вернулся с работы и нажал тревожный звонок у двери.

– Павлуша, да ты… одичал без нас. Это что за… типа, прическа? Бороду в барбершопе укладываешь?

Марго выскочила из ванной и оценила гостя снисходительным кивком головы. Чилий Павел Григорьевич освоил новый образ с идеальной короткой стрижкой и щегольской бородой. Джинсы и флисовые толстовки ушли в прошлое, на нем костюм и ботинки, в руках кожаный рюкзак.

– Что-то мне в глаз попало, – прокомментировала девушка. – Что-то вижу, но сразу альтернативную фантастику. Молодой человек, вы дверью не ошиблись? Вам в мужской туалет, он этажом ниже.

– Машуня, очень рад встрече, – расплылся тот в обаятельной улыбке. – Соскучился.

– Чили, ты ли это? Или у него есть брат-близнец от других родителей? Павлуша, работаешь аналитиком в таком уважаемом органе, а логических цепочек так и не научился выстраивать. В толстовке можно с сухарями, в костюме вход только с букетом и бутылкой пятнадцатилетнего коньяка.

– Чего сразу пятнадцатилетнего? – сдулся тот и зло швырнул рюкзак на пол.

Содержимое рюкзака не изменилось, те же инструменты и паяльник.

– Мне, между прочим, платили меньше вашего. У вас северные и надбавки за профессиональный риск. А у меня голый оклад. Может мне тоже в оперативники перевестись?

– Бедрами не вышел, – фыркнула Машка, вильнула халатиком и с высоты своей оперативной значимости продолжила: – Таких не берут в оперативники. Нерасторопный, безынициативный, продажный. Променял ты, Павлушенька Морозов, родину на занюханное кресло в департаменте аналитики. В то время как мы буквально купались в жиже настоящей работы, ты вычесывал крошки печенья из бороды.

– Маргоша, что за обиды? Я персонаж в bota2 прокачал. Мы теперь в высшей лиге. Подал заявку в команду Доу, специально шифруюсь с другого адреса. Параллельно наладил связь с ZORO, только деньги плати. Сбор средств в сети организовал на бедную больную девочку Марию Самохвал. Уже двести тысяч собрал тебе на уникальное лекарство с твоих бывших.

– И потратил на костюм.

– Всего четвертину, за работу, – честно признался он. – Купил на торговой площадке с рук, чтобы тебе приятное сделать.

– Сделай мне приятное, – понятливо кивнула она и проорала: – Телефон смени, чтобы вовремя СМСки читать! Ты вообще в курсе, что они нас надули со своим сотрудничеством? Или забыл про нас от головокружительного карьерного взлета?

– Сеструха, хватит тебе. В стане врага тоже нужен свой человек, – заметила Женька. – Чили, там вода в ванной медленно набирается. Сможешь починить?

– Это я мигом, – кивнул парень и растворился в сан узле.

– Может у меня хватит денег и на коррекцию ягодиц? – Виталина крутилась у зеркала, но осталась незамеченной, потому что в дверь снова позвонили.

Очень знакомый протяжный гудок. Девушки настороженно переглянулись. Не случись таежной истории, они бы знали наверняка все события наперёд, но в данный момент интрига, не иначе.

– Рогачев, как же так? – застонала Смородина и сдвинула дверью беспомощное тело.

– Даже отсюда перегаром несет. Сорвал рога Сохатый. Всего четыре часа в Москве, не рекорд, но что-то близкое.

– Смородинка, – парень заползал в квартиру на карачках. – А я соскучился. Ик.

Женька подхватила несчастного за шкирку и затащила в зал. Досмотр показал, что парень успел добраться только до алкогольной составляющей, за сим провел наспех вечер и автопилотом прибился к знакомому подъезду. Выбора он просто не оставил.

– Рустик, все, как заказывал. Уход, врачи, лекарства. Прокапаешься, поработаешь с психологами, – запихивала она его в машину.

– Смородина, я тебя не могу оставить, – пьяно улыбался парень. – Есть у меня серьезные подозрения на счет… ик… Баренцева твоего. Он тебя не любит так, как люблю я.

– Сохатый, все понимаю, не рви душу, – девушка схватила его за волосы и замяла голову в окно. – Ревность тоже полечишь, клизма, физраствор…

– А я докажу и спасу тебя, – улыбнулся он и глупо фыркнул губами. – Да, да, не он, я спасу. Все сделаю для тебя. Женя, ты с каждым днем только красивее. Светишься. Любимая.

– Так, все, – стукнула она по крыше автомобиля. – Зависимый не возвращайся. Отдала в надежные руки. Лечись.

Так приятно раствориться в кровати, опустить голову на нормальную подушку, прикрыться одеялом на основе синтепона, а не подсохшего можжевельника, вдохнуть сухой воздух квартиры и провалиться… в море.

Во сне Женька снова плавала, это почти наваждение, не хочется возвращаться в реальную жизнь. Кожей она ощущала приятную тугую тяжесть воды, касание хвостом тёплого течения, покалывание от внутренних неприметных водоворотов. Она слышала звуки моря, ворвалась в стаю касаток, распугала их одним своим присутствием, погналась и проснулась на зов будильника.

Девушка привычно залезла не шведскую стенку, утренняя разминка. Любое упражнение давалось легко, словно она не отжималась, а прогуливалась. Вот, что работа на природе творит, выносливость на предсоревновательном уровне, пик формы, удовольствие от собственного тела. Сегодня обязательно нужно съездить в бассейн с морской водой и купить абонемент. В планах посетить Каспера, купить билеты на хоккейный сезон, съездить в магазин за протеином, сопроводить Виталину в клинику пластической хирургии, по пути…

– Я надеюсь, вы уже в пути на работу? – раздался в динамике голос Егора. – Почему Самохвал трубку не берет? Смородина, я плохо доношу информацию? Сегодня рабочий день, жду всех в 8.30 на планерке. Что не ясно?

Женька поморщилась и оглянулась в коридор. Она вставала по-спортивному рано, многолетняя привычка. Успела размяться, полежать час в ванной и перехватить заветренные суши в холодильнике. Сеструхи ещё спали, в планах отдых до полудня, раньше их даже подносом с завтраком и шампанским не добудишься.

– Пятница же, чего сразу? – обиженно бурчала она.

– У вас нет выходных, дни недели забудьте навсегда! – вибрировала трубка. – Календаря для вас больше не существует!

– Егор Игоревич, Рогачев того, отбыл на реабилитацию…

– Реабилитационный курс уже закончен. Работать нужно, – рявкнул тот.

– Мм… Виталине Андреевне срочно нужно к маммологу. Женский доктор, дело святое, – прикрывала она подругу. – Тех осмотр назрел, в смысле, диспансеризация. И мы с ней. Гинеколог, маммолог, косметолог…

– Я – маммолог! – многообещающе прорычал тот. – И гинеколог в одном лице. Осмотрю сразу после планерки. Всех троих. Четверых, Лидию Александровну не забываем. С собой полотенчики и носочки прихватите!

– У Марии Андреевны несколько важных встреч…

– Устраивает, у нее сегодня плотный график. Смородина! – кричал он. – Я у подъезда. Со мной Рогачев и Шаталова. Живо спускайтесь.

И бросил трубку.