– Что с девчонкой?
– Ничего непоправимого. Всего лишь усталость и небольшие травмы. Думаю, не стоит объяснять, в каких именно местах? Я оставил ей лечебную мазь, а вам бы посоветовал впредь быть с девушкой аккуратнее, – в голосе гостя прозвучали явные нравоучительные нотки.
– Я сам знаю, как мне обращаться с собственной женой! – огрызнулся Лаар.
Поучать себя он позволял лишь отцу, и то пока был слишком мал, чтобы принимать самостоятельные решения. Императору, и тому Лаар не позволял подобного тона. А тут… какой-то вшивый скопец вздумал читать ему мораль?
– Не сомневаюсь, но все же хочу напомнить, что юное девичье тело зачастую бывает не готово к бурным проявлениям страсти. Ему требуется бережное отношение. Если, конечно, вы желаете получить от этой девушки здоровых наследников.
Лаар коротко рыкнул.
Конечно он желал! Зачем бы ему еще заводить жену, как не для рождения наследника? В противном случае он бы мог сделать ее обычной наложницей. С ними обычно куда меньше хлопот.
– Я учту… – через себя выдавил раан-хар, наконец усмиряя собственные взбесившиеся нервы.
На сей раз целителю повезло. Ор Гронта попросту отослал его, чтобы не мозолил глаза. Стоило, конечно, проучить наглеца, но хозяин вовремя вспомнил, что хорошие целители нынче на вес золота. Так что руки тому еще пригодятся.
Гораздо больше Лаара сейчас волновала собственная несдержанность. Дерзость какого-то служки – еще не повод выходить из себя! И не повод хлестать вино из бутылки, тем более что алкоголь на раан-хара почти не действует. Да и пить он начал задолго до того, как пришел целитель.
Неужто собрался списать девчонку со счетов? Всего-то два дня прошло. Какой бы хрупкой она ни была, уж на пару месяцев-то должно хватить? А потом все повторится… Наверняка повторится, в этом Лаар даже не сомневался.
Глава 4
Потянулась череда дней.
С утра и до самого заката я была предоставлена самой себе. Могла гулять в саду, заниматься вышивкой, читать в библиотеке, в которой, кажется, можно было отыскать любую из существующих книг, примерять наряды и украшения или заказывать новые. Мне были открыты все двери. Точнее, почти все. Одна-единственная, та, что вела за пределы резиденции раан-хара, была для меня под запретом. Мне не дозволялось покидать владений мужа ни одной, ни в сопровождении слуг. Разве что сам Лаар ор Гронта соизволит вывезти меня на прогулку. Но просить его о том я не смела, хоть и горела желанием увидеть столицу империи Семи Рек.
А вот Лаара видеть совсем не хотелось. Днем мы и не встречались. То ли муж отсутствовал, уезжая по делам, то ли наши дороги попросту не пересекались, но в светлое время суток я его не видела. За все время натолкнулась на раан-хара лишь раз. Мы как раз шли с Хальди по одному из широких дворцовых коридоров, когда впереди показался Лаар с помощником. Они что-то оживленно обсуждали. Я же испуганно замерла, не зная, как вести себя и что следует сказать. Стоит ли поприветствовать, или мне запрещено первой к нему обращаться. Ждать пока сам заговорит? В постели муж лишь приказывал, и то изредка, предпочитая словам действие. Сейчас же я попросту растерялась.
Наперсница замерла рядом и, когда хозяин с помощником поравнялись с нами, молчаливо согнулась в глубоком поклоне. Я же уже открыла рот, чтобы выказать свое почтение, но осеклась. Лаар прошел мимо, даже не повернувшись. Не удостоил меня не то что словом, даже взглядом. Словно меня не существовало вовсе…
И мне бы вздохнуть облегченно, порадоваться, что не пришлось выдавливать из себя вежливость, но внутри скреблись кошки. Осознание того, что меня ни во что не ставят и не считают достойной даже простого приветствия, болезненно отозвалось в душе.
Пусть бы моя семья и обеднела, но мы были знатного рода. И воспитывалась я в строгих правилах, в соответствии со всеми традициями и этикетом. И уж точно никак не рассчитывала на подобное пренебрежение.
Кто я ему, в конце концов? Жена или приложение к постели?
Стало противно. И от себя, и от всего своего бесправного положения. Пусть бы я и была облачена в шелка и золото, но на самом деле стоила не больше любой из ваз, украшавших здешние интерьеры. И то, что раан-хар ни разу не заговорил со мной за все время, лишь усиливало это ощущение. Я была для него лишь постельной игрушкой. Смиренной и безмолвной.
И если днем мы с Лааром не встречались, то по вечерам я каждый раз с замиранием сердца ждала его прихода. И в тайне надеялась, что хотя бы сегодня он не явится.
Но раан-хар, к моему несчастью, отличался завидным постоянством. Муж неизменно приходил ко мне каждую ночь. Терзал мое тело. И уходил, лишь вдоволь наигравшись и удовлетворив свое темное желание.
И чем дольше это продолжалось, тем сильнее мне начинало казаться, что других жен и вовсе не существует. А если и существуют, то отосланы они куда-то очень далеко отсюда. Оттого и ходит он ко мне каждую ночь.
А еще я, кажется, начинала привыкать. И тело мое, прежде болезненно реагирующее на близость с мужем, ныло уже куда меньше. Словно все чувства притупились. И боль, и обида, и отвращение.
Неужели и я вскоре смирюсь со своей ролью?
Думать о том не хотелось. А привыкать – тем более. Благо через две недели пришли регулярные женские дни. И я порадовалась возможности передохнуть. Правда, вместе с радостью вновь пришла неуверенность и легкая паника. Ибо даже в самом страшном сне я не могла представить, как сообщу сию нерадостную новость супругу.
– Не беспокойтесь, – поспешила успокоить меня Хальди, когда я поделилась с ней переживаниями.
Помощница как раз готовила для меня теплую грелку, чтобы унять неприятную тяжесть внизу живота. Странно, но прежде не приносящие беспокойства женские дни сейчас доставляли неудобства. Хотелось попросту лежать в постели и никуда не выходить. Да, супружеская жизнь явно не пошла на пользу здоровью…
– Скорее всего, и говорить ничего не придется, – продолжила наперсница. – Он сам все поймет.
И действительно, объясняться с раан-харом мне не пришлось. Он лишь переступил порог спальни, сделал несколько шагов и замер настороженно. Прищурился и с шумом втянул носом воздух.
– У тебя женские дни, – то ли спросил, то ли констатировал очевидное.
Я судорожно кивнула и, кажется, по своему обыкновению покраснела.
Раан-хар раздосадованно поджал губы, развернулся на месте и вышел. Вот и все разговоры…
Вернулся через три дня. Вновь принюхался, словно охотничья псина.
– Когда они уже кончатся? – бросил недовольно. Все же муж не отличался терпением. Особенно когда речь заходила о супружеском долге. А исполнять его кроме меня, похоже, было некому.
Странно, если уж ему так не терпится, мог бы найти себе кого-нибудь. В конце концов, прислуги полный двор. А если не устраивает прислуга, бывают и другие доступные женщины.
Мне, как воспитанной девушке, о таком, конечно, знать было не положено. Но я всегда много читала, а в книгах кроется кладезь полезной информации. Да и у нянечки порой проскакивали словечки, вроде «блудницы» или «распутной девки». Так что я вполне представляла, кто это такие, а теперь еще и на собственном опыте знала, какие услуги они оказывают.
Но муж мой, по всей видимости, подобными услугами не пользовался. Иначе с чего бы ему быть таким нервным?
– Думаю, через пару дней прекратятся, – ответила аккуратно, страшась вызвать гнев супруга.
– Проклятье! Почему так долго? – Все-таки он разозлился. И мне даже на секунду показалось, что Лаар не сдержится и возьмет меня прямо сейчас, невзирая на женские дни и все связанные с этим обстоятельством неудобства.
– Не знаю. У меня всегда так… – пропищала еще тише, чем прежде, и ухватилась за столбик кровати. Прижалась к нему в интуитивном поиске защиты.
И когда уже привыкну, что в этом дворце защитников у меня нет?
Слава Ошуру, на сей раз пронесло! Раан-хар, хоть и был крайне раздражен, но покои мои покинул. А я с ужасом представила, что же будет, когда мое женское недомогание прекратиться. Отыграется ведь за все дни…
Так и случилось.
Тем вечером он был особенно нетерпелив. Пришел раньше обычного. Я не то что не приняла положенную позу, но даже ежедневный ритуал омовения не успела провести. И первым делом испугалась, что Лаар будет недоволен моим запахом. Но его это, кажется, ничуть не волновало. Он попросту ворвался в мои покои и, не обращая внимания на прыснувших во все стороны служанок, ухватил меня поперек тела и потащил в кровать. Швырнул на мягкую перину и принялся стаскивать с меня штаны. Днем я предпочитала ходить в удобных шароварах и длинной тунике. Такая одежда была для меня куда привычнее тяжелого сареи. А вот мужу она не понравилась.
– Чтобы не смела больше это одевать, поняла? – рявкнул раан-хар, отшвыривая шаровары в сторону. Потом уже привычно крутанул меня, укладывая на живот, и навалился сверху. Даже раздеваться не стал, лишь немного приспустил штаны.
Вошел в меня с низким рыком. Я же не сдержалась и болезненно застонала. Кажется, за последние дни успела отвыкнуть от подобной грубости.
– Демонова глотка, что ж ты такая сухая? Где это гребаное масло?
Отвечать не стала. И так ведь прекрасно знает где. К моему счастью, Лаар оказался достаточно благоразумен, чтобы не пренебрегать советами лекаря, так что заветной баночкой мы пользовались регулярно.
Сзади донеслась сдавленная ругань. Кажется, Лаар испачкал маслом постель и свои собственные вещи. Слишком распалился, чтобы быть аккуратным.
Я бы даже, наверное, порадовалась его неудаче, если бы не стояла на карачках, кверху задом, ожидая, пока муж вернется и продолжит.
Жалкая и до отвращения противная самой себе.
А вот раан-хара все более чем устраивало. Я провела в таком положении почти всю ночь. Ждала, что он вот-вот насытится, что ему наконец-то надоест. Но он все не уходил и, в конечном счете я не выдержала. Когда Лаар после очередного бурного пика вышел в купальню освежиться, попросту отключилась. Уж не знаю, что он вытворял с моим бренным телом, пока я спала, но, когда проснулась, рядом не было ни супруга, ни масла, ни следов нашей близости. Зато имелось ноющее тело и саднящая боль между ног.
Опять…
Рядом сразу появилась Хальди. Карие глаза глядели сочувственно. А мне вдруг захотелось отвернуться, отгородиться от этого взгляда. Все же проще делать вид, что все нормально, чем ловить на себе подобные взоры. И в очередной раз выслушивать, что все наладится.
Ничего не наладится. Глупо думать, что отношение мужа вдруг переменится…
Оставаться в покоях я не захотела. После прошедшей ночи сил не было глядеть на широкую кровать под пурпурным балдахином. Помощница помогла мне привести себя в порядок, и мы отправились в сад. Не успели выйти во внутренний двор, как услышала странный шум, доносившийся с той стороны здания. Кажется, там как раз располагалась обширная площадка, выложенная крупными каменными плитами. Когда первый раз увидела то место – не поняла толком его назначения, зато сейчас, выглянув из-за угла здания, узрела довольно примечательную картину.
На площадке перед дворцом выстроилось порядка трех десятков воинов в черных доспехах с отличительным знаком раан-хара на груди.
Личная гвардия Лаара ор Гронта.
Все статные, крепкие, серьезные и собранные. Точно, что не на прогулку собрались. И означать это могло лишь одно – где-то вновь проснулся Цветок Смерти…
Я почувствовала, как горло сдавило спазмом. Где бы ни проросли ядовитые побеги, Цветок всегда нес с собой горе, боль и запустение. Я знала, что это такое, ведь подобная участь постигла мой собственный край. Никому бы не пожелала подобной участи!
– Рани, нам нельзя здесь быть… – Хальди настойчиво потянула меня за руку. – Если хозяин вас увидит, он будет недоволен.
– Почему?
– Здесь много чужих мужчин. Они не должны вас видеть. Раан-хару это не понравится…
Об этом я как-то не подумала…
И, с одной стороны, стоило послушаться Хальди и не высовываться от греха подальше, а с другой – очень хотелось понаблюдать за приготовлениями.
Вскинула голову и глянула на дворцовую стену.
– Туда ведь выходят окна? Может, понаблюдаем сверху? – И, не дожидаясь ответа, поспешила обратно во дворец. Хальди посеменила следом.
Комнат для подглядывания отыскалась предостаточно. В частности, окна уютного читального зала, что соседствовал с библиотекой, выходили как раз на площадку и расположившиеся прямо за ней конюшни. Мы с помощницей подвинули к подоконнику небольшую банкетку и, забравшись на нее с ногами, стали следить за приготовлениями. Кажется, воины раан-хара как раз проводили перекличку.
Впереди всех шествовал смуглый черноволосый кшатрий. На висках его уже проступила седина, но воин был по-прежнему крепок и походил на закаленного боем матерого волка. Он обошел всех подчиненных, проверяя готовность каждого. Отдал несколько коротких приказов.
А потом и сам, подобно своим людям, выпрямился в струнку, заложив руки за спину, и уставился куда-то наверх. Я переместилась на кушетке, теснее прильнув к окну, стараясь разглядеть, что там происходит.
Вскоре в поле моего зрения появилось новое действующее лицо.
Лаар.
Я узнала его по выбритым вискам и тонкой косичке, спадающей на шею. Так же, как и остальные воины, раан-хар был облачен в черный доспех. Никаких особых знаков отличия на нем не было: ни гербовой ленты, ни вычурного алого плаща, ничего того, что бы выдавало высокий статус. Но достаточно было одного взгляда, чтобы понять, кто здесь главный. И если кшатрия я сравнила с матерым волком, то сам Лаар походил на атшальского черного тигра. Самого свирепого и беспощадного хищника во всей империи. За обманчиво-мягкими шагами и плавными движениями его скрывалась необузданная мощь и разлитый в крови охотничий инстинкт.
И то, как Лаар каждый раз принюхивался, приходя ко мне, лишь усиливало ассоциацию с диким зверем.
Раан-хар окинул взглядом выстроившихся воинов. Удовлетворившись увиденным, быстрым шагом пересек площадь и остановился рядом с командующим. О чем-то коротко переговорил с тем. Затем подал знак рукой – и все воины, как один, бросились к конюшням.
Самому Лаару почти сразу подвели коня. Такого же мощного и поджарого, как и он сам. Черная шерсть его, словно воронье крыло, отливала синевой. А темная грива переливалась багряными сполохами. И, да не обманет меня зрение, но, кажется, глаза у коней и вовсе были красные, словно тлеющие угли в потухшем кострище.
– Хальди, что это за лошади? – спросила отчего-то шепотом, словно боялась быть услышанной толпящимися внизу воинами.
– Это красногривые рысаки. Самые быстрые и выносливые скакуны, каких только можно представить. Поговаривают, что они рождаются в жерле уснувшего вулкана на Роковой горе, не боятся ни огня, ни дыма. А еще питаются мясом и теплой кровью, оттого и глаза у них красные.
– Что, правда? – выдохнула изумленно.
– Не знаю, в конюшни меня не допускают. Там служат лишь специально обученные смотрители. Уж не знаю, что из того вымысел, а что нет. Да только точно известно, что породу эту вывели лично по распоряжению раан-хара.
А вот это удивления как раз и не вызвало. Империя Семи Рек огромна, а раан-хар у нас всего один. И где бы ни пророс Цветок Смерти, Лаару необходимо прибыть на место как можно скорее. Любое промедление может стоить жизни людям, что оказались поблизости.
Раан-хар лихо оседлал коня, похлопал того по крепкой шее, что-то шепнув в мохнатое ухо. Животное радостно заржало в ответ и чуть привстало на дыбы. Лаар тут же натянул поводья, усмиряя коня. А потом вдруг на мгновение настороженно замер и резко развернулся, вскинул голову, ощупывая взглядом дворцовые окна. Я испуганно отпрянула от стекла.
Всеблагой Ошур, неужели заметил? Казалось, он посмотрел прямо на меня… Или это попросту разыгралось воображение?
Решив понапрасну не рисковать, опустилась на кушетку. Хальди последовала моему примеру. Мы переждали пару минут и, лишь немного успокоившись, я решилась вновь выглянуть в окно. К этому моменту всадники уже образовали стройную шеренгу и под предводительством Лаара ор Гронта темной рекой хлынули в распахнутые ворота. Облаченные в черный доспех, верхом на красногривых рысаках, они ассоциировались не с чем иным, как с лавовым потоком, что испепеляет все на своем пути.
И правда, после визита воинов раан-хара на месте зеленых полей и пышных лесов оставалось черное пепелище. Материнскую цветоножку выжигал дар раан-хара, остальные же побеги испокон веков уничтожали огнем. Так было и в моем родном Туэнге. И до сих пор в лесной глуши можно встретить места, усыпанные пеплом. Тем самым пеплом, в который превратился Цветок Смерти. Даже он ядовит и не позволяет расти ничему живому. И по сей день каждое лето мой отец собирает отряд добровольцев для прочесывания лесов и очистки земель от остатков этой дряни.
Во мне вновь вспыхнула череда воспоминаний, пронеслась перед глазами, отозвавшись глухой болью в сердце. Но я тут же задвинула их подальше. С каждым разом делать это становилось все проще. Будто жизнь моя разделилась на два отрезка – до замужества и после. И то, что было до, постепенно покрывалось паутиной времени, блекло и начинало казаться чем-то нереальным. Будто и не со мной вовсе было…
* * *
Тем вечером раан-хар в мои покои не явился. Насколько я поняла, он и во дворец не вернулся. Я мимолетно порадовалась, что муж в отъезде и что сегодня меня ждет спокойная ночь. В одиночестве. И можно предаваться безделью или лечь пораньше в надежде увидеть цветные сны, в которых не будет боли, не будет отчаяния и беспомощности.
А потом я вспомнила о том, куда отправился Лаар, и сердце жалобно заныло. Ведь если раан-хар не вернулся, значит, где-то там он и его воины борются с Цветком Смерти. Значит, где-то сейчас неспокойно. Страдают люди, напитывается отравой земля, и чахнут деревья, гибнет рыба и зверье. Как бы тяжко ни было это осознавать, то, что радость для меня, для всех остальных – беда. Уж лучше бы муж сейчас был здесь, а в остальных уголках империи царило спокойствие.
В конце концов, что такое страдание одного человека по сравнению со страданием целого народа?
Выспаться мне так и не удалось. Сны были невнятные, муторные. И во всех неизменно присутствовал Цветок Смерти. Его побеги устилали землю, ползли, шевелились, словно огромные ядовитые змеи. Я просыпалась в холодном поту с бешено стучащим сердцем и зачем-то выглядывала в окно. Толку в том не было никакого, ведь выходили мои окна в сад, и узнать, вернулся ли муж, я бы все равно не смогла.
Наступлению утра и нового дня несказанно обрадовалась. Солнечный свет разогнал ночные кошмары, и настроение мое приподнялось.
Хальди же, напротив, выглядела неважно. Еще вчера бодрая и румяная, сегодня она была бледной и нерасторопной. Как оказалось, на сей раз женское недомогание настигло ее. Я предложила наперснице денек передохнуть, уверив, что прогуляться по саду вполне могу и сама, но она категорически отказалась оставлять меня одну.
Я попыталась было настоять, но ничего из этого не вышло. Господин в этом дворце один, меня же, хоть и называют «рани», по факту ни во что не ставят…
В итоге отправились мы вместе. Я взяла с собой книгу и, дабы не утруждать помощницу пешими прогулками, сразу устроилась на скамейке возле прудика. Солнце стояло в зените, яркое и по-летнему теплое. На желтоватых страницах плясали солнечные зайчики. И как я ни старалась, так и не смогла точно понять, откуда они появляются. Разве что отражаются от слюдяных фонариков, которыми увешаны деревья.
Разноцветные карпы плавали совсем близко к берегу, и я не удержалась. Отложила в сторону книгу, скинула сандалии и босиком прошла к кромке воды, опустила ступни. Рыбки тут же прыснули в сторону.
– Рани, вы же простудитесь! – воскликнула наперсница и вскочила со скамьи, бросилась ко мне. – Вода совсем холодная. А у вас здоровье слабое…
– С чего ты взяла, что у меня слабое здоровье? – удивилась я. Вроде я на здоровье никогда не жаловалась, да и выросла на севере, к холоду привыкшая. Вода в быстром Ошуре даже летом, в самую жару, не теплее, чем сейчас в этом прудике. Я еще в детстве тайком от отца умудрялась купаться, а как выросла, так и вовсе перестала таиться.
– Ну так… – Хальди растерялась. Пожала плечами. – Не знаю, но все равно лучше вам не мочить ноги в такую погоду. Не приведи Хонту, застудите себе что-нибудь, меня ж тогда… – Помощница резко замолчала, но я и так поняла ее опасения.
Конечно, вряд ли раан-хар погладит служанку по головке, если вдруг я слягу с болезнью и не смогу исполнять супружеские обязанности. Да и мне самой наверняка придется несладко. Так что я благоразумно решила не рисковать. Хоть и было жаль. Рыбешки только-только начали привыкать к моим ногам и стали подплывать ближе. Еще чуть-чуть – и потрогала бы.
Ладно, успею еще. Уже середина весны, а впереди жаркое лето. Если повезет, я, может, в этом прудике и целиком искупаюсь или хоть постою под маленьким искусственным водопадом, что шумит неподалеку.
Хотя… не уверена, что раан-хар позволит мне такую вольность. Кажется, о детских шалостях мне стоит забыть навсегда.
Вынула ступни из воды и, стряхнув капли, вознамерилась обуть сандалии. Но кто бы мне дал! Хальди тут же присела на корточки у моих ног и стала вытирать их прямо подолом своего хитона.
– Не надо. Зачем? Сами высохнут, – воспротивилась я, но, как и ожидалось, меня никто не послушал.
Да еще помощница, когда вставала, чуть поморщилась и приложила ладонь к животу.
– Тебе бы полежать.
– Все нормально. Сейчас пройдет, – отмахнулась она и побрела обратно к скамейке.
Я все-таки обулась и, подхватив оставленную книгу, предложила:
– Пойдем лучше в читальную комнату. Что-то солнце больно яркое. Слепит, и не почитаешь нормально.
На самом деле солнце мне ничуть не мешало. Да и вокруг прудика было полно тенистых мест, но мучить Хальди не хотелось. А в читальном зале полно удобных кресел и низких кушеток – хоть приляжет.
Мы уже собрались отправиться обратно к дворцу, как вдруг:
– Катара! – окликнули меня, и я вздрогнула от неожиданности.
Последние дни я общалась лишь с наперсницей и не ожидала, что кто-то еще может ко мне обратиться. А еще очень непривычно было слышать собственное имя: Хальди и другие служанки обращалась ко мне исключительно «рани». Лаар же и вовсе никак не называл.
Я даже не была уверена, что он знает мое имя. Оно словно осталось в прошлом. Там, в покинутом навсегда Туэнге. И сейчас звучало, словно отголосок прежней жизни.
Обернулась и увидела идущего по дорожке тар Сириша. Он был привычно облачен в просторную хламиду из дорогой ткани и увешан звенящими браслетами.
Я была рада появлению Ведающего. Я не видела его с самой свадьбы и, кажется, успела соскучиться. Мне не хватало его веселых рассказов, историй, полных приключений и казусов. Да и просто я была рада возможности хоть какого-то общения.
– Здравствуй, Катара, – поприветствовал Ведающий и протянул мне обе руки. Я, не задумываясь, вложила в них ладони.
– Небесной благодати, тар Сириш. Не думала, что увижу вас вновь.
– Ну что ты. Мы теперь будем часто видеться. Я уезжал по делам, но теперь вернулся.
Слава Ошуру, хоть одна хорошая новость за все дни!
– Прогуляемся? – предложил Ведающий, а я покосилась на Хальди. Тащить помощницу за собой не хотелось.
– Конечно, – ответила старцу и обратилась к наперснице: – Хальди, отправляйся в покои. Приготовь мне пока купальню. Хочу сегодня сделать целебную маску из белой глины. Мы с тар Сиришем немного пройдемся, и я сразу вернусь.
Помощница помялась на месте. Видно было, что она не горит желанием покидать меня. Но, видимо, присутствие Ведающего сыграло свою роль, и Хальди все-таки отправилась выполнять мое распоряжение.
Мы же с тар Сиришем неспешно двинулись по мощеной тропинке, петляющей меж цветущих вишен и магнолий. Что примечательно, ни на тех, ни на других деревьях почти не было листьев, зато цветы усыпали голые ветки, словно ягоды облепихи в осеннюю пору.
Эта часть сада была сплошь раскрашена светло-розовыми оттенками, полностью вытеснившими зелень. Даже земля и та была устлана лепестками, не дающими пробиться весенней траве.
– Как тебе понравился дворец? – начал тар Сириш, и я порадовалось столь простому вопросу.
– Он просто удивительный! – ответила искренне. И с нескрываемым восторгом принялась расписывать здешние красоты. Конечно, Ведающий и сам прекрасно обо всем знал. Но возможность выговориться, поделиться впечатлениями хоть с кем-нибудь небезразличным, заставляла меня говорить и говорить. Захлебываясь в эмоциях, путаясь в словах и деталях, тут же извиняясь за собственные оплошности.
Прервалась я лишь тогда, когда от неугомонной болтовни сбилось дыхание.
Ведающей смотрел на меня с улыбкой, по-отечески тепло и участливо. И я в который раз порадовалась, что он вернулся. Возможно, теперь моя жизнь не будет такой горькой, как прежде. Тар Сириш был словно лучик солнца, несущий свет и тепло. И в этом тепле хотелось греться как можно дольше.
– Я рад, что тебе понравилось в резиденции раан-хара. А что сам хозяин? Не обижает тебя?
Я замялась и… отвела глаза.
– Нет. Все хорошо.
Жаловаться Ведающему на мужа было неловко. Да и, как приговаривала нянечка, выносить сор из избы – последнее дело. Ни одна благородная дама себе такого не позволит. Вот и я промолчала, хотя жуть как хотелось поплакаться. И непременно просить тар Сириша, чтобы увез меня отсюда.
Куда угодно, лишь бы не оставаться в этом аду.
Кажется, мой ответ собеседника не удовлетворил. Конечно, он же Ведающий, а Ведающие видят много дальше, чем обычные люди. И наверняка прекрасно чувствуют ложь.
Тар Сириш укоризненно покачал головой, а потом потянулся ко мне и коснулся пальцами браслета на предплечье. Странно, но я совершенно забыла о подарке старца. Не снимала его ни разу за все время и даже купалась, кажется, с ним. Словно браслет и вовсе сросся с кожей, став частью меня.
А еще, помнится, изначально он был бело-серебристый. Сейчас же украшение потемнело и налилось изнутри пугающим багрянцем.
Несколько мгновений Ведающий гладил металлический обод и чем дальше, тем сильнее хмурился. Потом наконец отстранился.
– Не беспокойся, все наладится. Я поговорю с твоим мужем, как только он вернется.
– Что вы, не стоит! – тут же запаниковала я.
Во-первых, стало жутко неловко, что кто-то посторонний станет разговаривать с раан-харом обо мне. А во-вторых, я могла лишь догадываться, насколько много о наших отношениях теперь знает Ведающий. Все же их Дар имеет множество граней, начиная от чтения ауры и эмоций собеседника до предсказывания будущего. Да еще этот непонятный браслет – уверена, старец не просто так мне его подарил.
– Доверься мне, дитя мое.
Ведающий ободряюще улыбнулся и сжал мою ладонь. И сразу стало так спокойно, так легко. Я и вправду перестала волноваться. В конце концов, тар Сириш взрослый мудрый человек, не мне говорить ему, что и как делать. Да и от моего мнения все равно ничего не зависит.
В итоге я окончательно успокоилась, и мы вернулись к непринужденной беседе. Еще немного погуляли по саду, обнаружив пару новых, прежде не изученных мной уголков. Поболтали о том о сем – Ведающий с легкостью находил интересные темы для разговора. И через какое-то время я совершенно позабыла о намерении старца поговорить с раан-харом.
Мы вернулись обратно к прудику, и тар Сириш поспешил откланяться, сославшись на неотложные дела.
– Тебя проводить в покои? – поинтересовался он перед уходом.
– Что вы, не стоит. Я сама без труда найду дорогу. Тем более я хотела еще немного посидеть, – кивнула на резную скамейку.
Ведающий с поклоном удалился, я же и правда устроилась на скамейке. Вытянула ноги и подставила лицо солнцу. У нас в Туэнге такого яркого солнца не бывает даже летом. Оттого кожа у меня совсем светлая. А здешние обитатели все сплошь загорелые, смуглые. Уж очень сильно я от них отличаюсь.
Я немного так посидела, размышляя на разные темы. А потом в голову пришла неожиданная идея. Я ведь сейчас совсем одна, рядом нет ни многочисленных служанок, ни наперсницы. И тар Сириш уже исчез из поля зрения…
Так почему бы не воспользоваться случаем и не сходить туда, куда в обычное время прохода мне нет? Глянуть хоть одним глазком. Все-таки никак мне не давал покоя дальний конец сада и постройки, что виднелись за деревьями.
А тут выдался такой удачный момент, чтобы проверить свои сомнения!
Я воровато огляделась, проверяя, нет ли поблизости Природников или кого-нибудь из прислуги. И, убедившись в отсутствии оных, неторопливо встала и как ни в чем не бывало пошла по мощеной дорожке. Если кого встречу – сделаю вид, что просто гуляю. А что забрела далеко – так это совершенно случайно вышло. С такой вот мыслью я уверенно шла в нужном направлении, лишь изредка прислушиваясь и вертя головой по сторонам. Слава Ошуру, на пути никого не встретилось. Словно сама судьба благоволила моей затее.
И вот уже вдалеке показались двускатные крыши, замелькали меж деревьев светлые стены домов. Я придержала шаг – все же было немного страшно. Не зря ведь мне запрещено сюда соваться, значит, есть там что-то, не предназначенное для моих глаз. Или я попросту себя накручиваю, и здесь действительно живет прислуга? Да что-то дома у них больно богатые. И где-то рядом журчит вода. Значит, поблизости родник или еще один водопадик.
– Эй. Псс… – раздалось откуда-то сбоку, и я испугано замерла.
– Сюда! – донесся громкий шепот и, обернувшись на звук, я увидела мелькнувшее меж ветвей яркое сареи.
Тяжело сглотнула и, набравшись смелости, шагнула с дорожки. Обошла вставший на пути развесистый куст акации, высматривая того, кто звал меня. И чуть не взвизгнула от неожиданности, когда этот кто-то схватил меня за локоть и потянул в заросли.
– Тише! Не бойся! Тебя никто не видел? – затараторила девушка, когда мы оказались в укромном уголке, скрытые от посторонних глаз густым кустарником.
Ростом она была чуть пониже меня, темноволосая, молоденькая. Наверное, моя ровесница или около того. И на лбу у нее, так же как и у меня, красовалась брачная метка – красный рубин в оправе золотых кружев. Что бы мне ни говорили, а девушка эта была отнюдь не служанка.
– Вроде нет. Я одна пришла. А ты… – Я собиралась было спросить девушку, кто она и как здесь оказалась, но не успела.
– Ты должна бежать отсюда! – перебила незнакомка. Выглядела она взволнованно и то и дело с опаской косилась по сторонам. – Раан-хар он… он погубит тебя. Тебе нельзя оставаться.
– Но как? Почему?
– Слишком долго объяснять. Просто поверь мне и беги из дворца как можно скорее. Пока еще не поздно!
Девушка вновь опасливо выглянула из нашего укрытия.