Я буду Будда

Прежде чем начать писать рецензию на эту книгу, мне почему-то хочется вспомнить эпизод из собственного прошлого.Середина нулевых, я работаю официанткой в кафе. В свободное время стою у стойки бара и читаю Евангелие, кажется, от Марка. Подходит бармен:– Оля! Тебе с такими сиськами – не Евангелие надо читать, а какую-нибудь … порнушку (он правда с полминуты подбирал нужное слово)!Спустя пару дней те же, там же. Я читаю Буковски.– Оля! Ты – и Буковски?!!Это было смешно.С тех пор прошло двадцать лет, и я по-прежнему оставляю за собой право читать и ценить любую важную и литературу – от Библии до Буковски (об эволюции размера сисек умолчим, это не существенно), меня не пугает слово на букву «х» на первых (и не только) страницах книги, и я умею видеть пронзительное и живое в острой мужской прозе.Книга «Я буду Будда» сюжетно предельно проста: молодой человек ищет себя и место в жизни, слоняется по мегаполису, перебивается случайными подработками, меняет баб, подумывает стать писателем и пытается сформулировать ответ на вопрос «что такое любовь?».Это не «Над пропастью во ржи», это не что-то глобальное, где есть путь героя, завязка, кульминация, развязка; это честный срез эпохи и честный срез внутреннего мужского мира, возможность заглянуть одновременно и в Россию нулевых, и внутрь юного человека, с его поисками, метаниями, рефлексией.Я провалилась в эту книгу почти сразу (только один раз испугавшись на первых строчках :)): точный, острый язык автора не оставил лично мне времени и пространства на колебания надо/не надо это читать. Но если слово из трёх букв на первой странице вас спугнёт, то так и задумано, возможно.)Книга живая, трепетная, и она цепляет безжалостной правдивостью за болевые точки."– Помянем, – сказал я продавщице.– Кого? – спросила она.– Нас, – ответил я."Красной нитью через весь текст проходят теракты нулевых, и я-читатель помню не каждое из этих событий, а только те, что прошли рядом со мной лично, как, например, в своё время по касательной моей жизни прошли самолёты в WTC 11.09, просто потому, что я побывала в здании за двадцать дней до; что касается российских терактов, я проскочила мимо перехода на Пушкинской площади в Москве и ещё пару раз где-то – проскакивала, проскальзывала… сюжет доходит до 2017 года, и вот тут у меня мурашки по коже:"На синей ветке метро Санкт-Петербурга произошёл взрыв. Погибли 14 человек, 62 пассажира получили ранения. В городе объявлен трехдневный траур.Я попросил водителя остановить возле магазина. Купил бутылку пива и вернулся в машину.– Помянем, – сказал я водителю.– Кого? – спросил он.– Всех, – ответил я."В книге много мата и секса, герой постоянно пьет алкоголь и описывает свои любовные приключения в духе роликов порнхаба, и мне всё время казалось, пока я читала, что это ширма, завеса, которая скрывает настоящие чувства, скрывает что-то тонкое, пронзительное и трепетное, мужское, подлинное, что только так и можно скрыть – отпугнув часть потенциальных читателей, которые поморщатся и отложат книгу, не добравшись до главного. А у автора и не стоит цели привлечь к тексту массового читателя, и у меня не стоит цели обратить внимание всех и каждого на эту книгу, потому что все и каждый ей не нужны – нужны только свои. Тут включается что-то нутряное, какая-то чуйка, русская, российская, наша, родная, что-то такое прожитое, выстраданное, пройденное в эти самые нулевые – включается память о событиях и мироощущении тех лет, начинают мелькать перед глазами картинки, будто на обратной перемотке из руин выстраиваются ларьки с импортным барахлом и смешные павильоны-стекляшки, звучит знакомая музыка. Ты заново погружаешься в эти годы, и даже нутряной ужас, страх смерти, память о том, что на каждой станции метро, в каждом торговом центре тебя – именно тебя – может поджидать бомба, вот эта самая коллективная память, даже если её не было у тебя лично (а у меня, пожалуй, не было, я те годы провела беспечным подростком), – она всё равно включается.Помимо всего прочего, книга написана с великолепным чувством юмора, в ней – целый калейдоскоп лиц и характеров. Герои совершают смешные и трогательные штуки, а потом умирают (или нет), и я по-настоящему насладилась языком – простым, быстрым, безжалостным и в то же время нежным – которым автор коротко и внятно говорит о любви, войне и смерти. Так умело использовать эмоции на контрасте может не всякий, снимаю шляпу. В этой книге много грубости и мата, и вдруг – сквозь это всё шпарит невидимый свет нежности и лирики, а потом герой смеётся – надо собой и окружающими, и ты тоже смеёшься, вытирая слёзы.Это книга и о красоте: герой её ищет, находит и теряет, но, что самое важное, – у него получается об этом сказать."Никогда нельзя сказать точно, где и когда тебя поджидает красота. Можно убить целый день, бродить в поисках красоты в картинной галерее или на выставке современного искусства, но так и не встретить ее. Сдаться под вечер, перестать искать и в этот момент красота обрушится на тебя причудливо отраженным светом уличных фонарей от луж под ногами. Не успеешь поднять глаза, как она тут же вцепится в твой взгляд случайной игрой цвета в витрине магазина.С красотой нужно быть осторожным. Ее может стать слишком много. Справишься с ней или станешь очарованным – неизвестно.Стать очарованным – заболеть красотой. Есть опасность начать искать ее повсюду вместо того, чтобы наслаждаться случайными проявлениями."В книге нет сюжета как такового, но она вся – идея на касании кончиками пальцев, настроение, это пик волны, это мгновение в масштабе вечности, это возможность – для каждого из нас – стать кем-то иным. Представляете – вот я, Оля из середины двадцатых, могу стать молодым мужчиной из нулевых, могу впустить в своё сознание большое количество т.н. обсценной лексики, перевоплотиться, почувствовать себя совершенно другим человеком, сменить пол, сменить парадигму мышления, сменить эпоху… вот в чём подлинное мастерство писателя.Эта книга совершенно точно «зайдёт» не всем и не каждому, ну так она и не для каждого написана.

На аллитерациях, рефренах, на повторах, на херах пинками и с гоголевским носом – маленького человека переосмысливает новый маленький человек, человек нулевых. Считай, почти брат.Дальше…Это моё время, моя юность, мне всё это близко, знакомо, понятно, ведь было – не соврать бы, позавчера. Вот так незаметно литература добралась до осмысливания этого периода новейшей истории. Да, да, не спорю, горы уже наосмысливали с Пелевиным во главе, но очередное яблочко – прямо в сердце. Схвачено точно. И пейзажи с рынками и ларьками, и фоновые теракты, и разрушенные надежды. Герой живой и призрачный, как миллениум, которого мы все тогда ждали, боялись, а пришел – не заметили особо и быстро забыли. Но он был и есть – прекрасный, как линия горизонта.Читала – и видела его. Героя времени. Сейчас выйдет из-за страницы, пальцем ткнёт в очередное трёхэтажное, типа «я с этим дефисом полчиса корячился» и пойдем с ним бухать и петь – верните мне мой 2007й. Хотя чего возвращаться, что там хорошего? Там, как и везде, никто не знает ответа на вопрос «Что такое любовь»?Какое время, такие и герои. Печорин уже не тот. Хотя почему же? Бабы любят и хотят, водка льется, смысл жизни ищется. Только декорации поменялись. И времени нет на длинные предложения. Наш герой краток, лаконичен, любвеобилен и потерян. О, тут уже Ремарк нам привет передаёт. Потерянное, говорит, поколение. С какой, говорит, вы вернулись войны? Дорогой Эрих Мария, мы не возвращались, мы на ней. Поэтому герой так неистово трахается, так громко матерится и так много пьёт. Он же в окопе, а поле боя -везде. В любом вагоне метро, куда проникла сумасшедшая шахидка. Такая примета времени. Так себе, примета, конечно.Действие длиной в почти 20 лет не дотянуло до эпидемии коронавируса, но я читала у автора на его страничке ВК, что он приветствует пандемию и давно мечтал, чтобы какая-нибудь фигня типа апокалипсиса приключилась. Ах, как прикольно стать свидетелем и наблюдать, как мир рухнет в тартарары. Цинично, казалось бы. Но цинизм – тоже примета нашего времени. Иначе как это всё пережить? Как искать ненаходящуюся любовь? Как существовать в странном тревожном мире, как стать, мать его, Буддой? Как вписать во всё это некоторое дерьмо слюнявую фразу «сладкий пирожочек, а не толстый валенок»? Только с огромной долей здорового цинизма.Закончим с литературными аналогиями. Герой – повзрослевший и окончательно разочаровавшийся Холден Колфилд на очередном витке мировой истории. Еще один бунтарь, который хотел изменить мир, написать книгу, найти большую любовь, но долго не мог встать с дивана. А потом встал и сразу всё понял. Саморазрушение, бессмысленность поиска любви и торжество смысла жизни, который только в самой жизни – не больше, но и не меньше. В любое время.