1.
Пролог.
Территория Колоний.
Алжир.
Имение клана Чезаре. 12:15
Постройки уже догорали, внезапный налет оказался стремительным, не оставляя охране и шанса. Маскировочная сеть в окрасе пустынного камуфляжа тлела, испуская тонкий дымок. Накрывавшая скорострельные пушки, она не смогла укрыть своих подопечных от быстрых ударов врага.
Рядом догорали подвижные части четырехствольной спаренной установки, успевшей выпустить едва четверть боезапаса, пока смертоносный механизм не был превращен в исковерканные обломки.
Повсюду лежали тела защитников имения, выглядевшего как особняк зажиточного корпоранта, любящего проводить отпуска в условиях Северной Африки. Отличная выучка, хорошее снаряжение и оружие не помогли против нежданных гостей, проявивших больше умений в благородном искусстве войны.
Немногочисленные спасшиеся обитатели сбились в кучу, загнанные в угол просторного дворика парочкой мехов легкого класса. Невысокие, но быстрые, с изогнутыми назад ногами, они напоминали насекомых-переростков, вставших на задние лапы. Сходства добавляли глухие забрала, похожие на фасетчатые глаза стрекозы. Два интегрированных в передние конечности длинных орудия, оснащенные лазерными целеуказателями, усиливали страх, заставляя людей лишний раз не двигаться, чтобы красные точки не бежали по их телам.
Высокая стена в нескольких местах оказалась взорванной, обвалившиеся обломки по всем правилам военного искусства рухнули вовнутрь, обеспечив проход и ранив несколько неосторожно подставившихся защитников. Некоторые до сих пор стонали, получив переломы, но на них уже не обращали внимания.
Дальний барак, где жили рабочие, нападающие даже не стали блокировать. Увидев, какие силы атаковали имение, работники сами заперлись изнутри, вывесив снаружи белую тряпку. Никто не ждал от них геройства, предоставив сохранить себе жизнь.
Главное здание пострадало меньше всего. Выбитые двери у парадного входа с рухнувшей на землю массивной створкой и немного черной сажи внутри – вот и все следы быстрого, но жесткого штурма, проведенного закаленными в боях ветеранами, точно знающими, как обойтись без лишних жертв, чтобы главная цель не погибла.
Внутреннее убранство в выдержанном колониальном стиле осталось целым, как и обстановка вокруг. Ведущая из просторного холла на второй этаж широкая лестница все так же могла похвастать искусно вырезанными из камня перилами, заканчивающимися изящной балюстрадой на самом верху.
Хозяйская спальня тоже не пострадала, как и огромная кровать, накрытая балдахином, под которым испуганно сжалась молоденькая девица, пытаясь скрыть под одеялом свои более чем аппетитные прелести.
Сам хозяин лежал на полу, привалившись к небольшому комоду. В мешковатой белой ночнушке из легкого шелка, он не обращал внимания на девку, которая совсем недавно делила с ним постель, полностью занятый стоящим перед ним гостем.
– Как ты меня нашел? – старческие глаза слезились, но пытались рассмотреть находившееся перед ними лицо, словно стараясь запомнить.
– Какая теперь разница? – молодой человек в черном комбинезоне пилота меха медленно растянул губы в мертвой улыбке. В его глазах стыл лед, обещающий смерть.
Коротко стриженный, со светлыми волосами, он имел загорелое лицо, на котором блуждала легкая улыбка человека, наконец-то выполнившего однажды данное обещание. И это больше всего пугало хозяина спальни. Он знал, что последует дальше и страшился его.
На секунду возникла надежда, что это всего лишь сон, как бывало до этого, кошмар, насланный страшным гостем, вторгнувшийся в разум ослабевшего человека. Что еще немного, и все схлынет, старик вновь проснется в постели, а рядом будет мирно посапывать обнаженная девица со стройной талией, крепкой попкой, длинными ногами и упругой грудью, готовой на все, лишь бы получить разрешение на постоянное проживание в метрополиях. Чьим телом он обязательно воспользуется, когда полностью придет в себя, безжалостно разбудив и заставив приступить к своим обязанностям по его ублажению.
Возможное дальнейшее утро в объятиях молодой красотки мелькнуло перед мысленным взором со скоростью молнии, но потом вновь пришлось возвращаться к суровой реальности, где имение было захвачено.
– Ты убил моих сыновей, – хрипло выдохнул хозяин имения.
– Убил, – легко согласился гость, и вновь по его губам скользнула улыбка. – А также еще с десяток других родственников. Согласись, неплохой результат за короткий промежуток времени.
Насмешка взбесила старика, он попытался подняться, но был безжалостно опрокинут назад небрежным пинком.
– Лежи, старый дурак, и не дергайся. Все уже кончено, если ты еще этого не понял.
Губы старика задрожали от ярости, но он не посмел возражать, понимая, что находится в полной власти молодого наглеца.
– Зря ты убил моего человека, – сказал парень, словно продолжая давно прерванный разговор.
Старик вскинулся.
– Ты же Мещерский, Владыка Астрала, что для тебя обычная человеческая жизнь? Тебе плевать на людей. Твои предки сжигали целые княжества, стирали с лица земли замки и города вместе со всем населением, убивали тысячи с такой же легкостью, с какой садовник травит вредителей-насекомых.
И вновь юноша улыбнулся, но ответил серьезно, кивнув:
– Да, сжигали. Да стирали и убивали. Но ты забыл, старик, что делали они это не просто так, – последовала короткая пауза, закончившаяся пояснением. – И в этом была твоя ключевая ошибка, старик, ты не разобрался в традициях моей семьи – всегда мстить за своих. И поплатился за это жизнью своего рода. Кто там остался, Маурицио? Винченцо? Алессандро? Можешь не беспокоится, все они в итоге умрут, и от твоего рода и клана ничего не останется.
При упоминании имени внуков старик дернулся, его глаза налились бешенством… и тут же потухли, стоило взгляду уткнуться в эмблему на черном комбинезоне в форме хищной когтистой лапы, сжимающей желтый шар солнца.
Герб древнего клана оказал отрезвляющее воздействие.
– Ты слаб, старик. Слаб и беспомощен. А значит, недостоин существования. Ты и твои потомки будут стерты с лица земли, как были стерты все остальные враги Дома Мещерских, – молодой человек сделал пас рукой, и вокруг его ладони заклубилось темное пламя.
Колдовской огонь небывалого антрацитово-черного цвета стелился над загорелой кожей, но патриарх Чезаре не обманывался, понимая, что оно безопасно лишь для его владельца. Стоит коснутся кому-то другому, и наступит мучительная смерть.
– Прощай, старик, ты слишком долго задержался на этом свете, – сказал юноша в черном комбинезоне.
И оправдывая тяжело упавшие в тишине спальни слова, темное пламя метнулось вперед, как живое, обвивая горло лежащего на полу старого патриарха. Дряблая кожа покрылась уродливыми черными спазмами, начала расползаться, словно попав под действие кислоты.
Смерть последнего князя клана Чезаре была короткой, но очень мучительной. Из горла вырвался хрип, на губах выступила неестественная черная пена. Уже умирая, он сумел поднять угасающий взор на убийцу и прохрипеть:
– Владыки Хаоса… Вы всегда были безжалостны… Мир думал, что избавился от вас, но вы вновь возродились. И вам этого никогда не простоят. Помни об этом, молодой лорд… Помни и не забывай. Ты обрек меня и мою семью на забвение, но твоя участь будет гораздо хуже.
В ответ молодой человек жестко улыбнулся.
– Посмотрим, старик. Посмотрим.
Не оглядываясь, он вышел из спальни, не обратив внимания на сжавшуюся под балдахином девицу. Ступеньки красивой лестницы вынесли его вниз, к подножью крыльца парадного входа, где ожидали солдаты в форме с гербовой символикой на груди и шевронах – все с той же страшноватой когтистой лапой, сжимающей желтый шар солнца.
– Все готово, сэр, последние очаги сопротивления подавлены, – браво отрапортовал один из солдат.
– Уходим, – молодой человек махнул рукой, на секунду задержался, окидывая поврежденные строения быстрым взглядом. – Все сжечь.
Выполняя приказ, сразу несколько термобарических гранат отправилось в проемы дверей и окон имения. Огонь занялся почти сразу, с одинаковой легкостью поглощая камень, металл и кирпич. Жадное пламя распространялось с удивительной скоростью. Люди закричали, бросившись во все стороны, их никто не удерживал, позволяя спастись.
Поглядев на деяния рук своих, молодой лидер кивнул и махнул солдатам, приказывая выдвигаться к месту встречи. Здесь они все закончили.
2.
Территория Колоний.
Тяжелый авианосец «Граф Петр Нечаев», флагман тихоокеанского флота Руса Империума.
Нас встречали, как высоких гостей. Офицеры у ховера, отдание чести, отдельный эскорт до помещений, где будет проходить разговор, и на всем протяжении пути – подчеркнутое уважение, как к важным особам.
Что сразу вызвало настороженность, потому что ни для кого не секрет, что выходцы с метрополий свысока смотрят на жителей Спорных территории, считая себя лучше них.
Здесь же ни намека, ни тени. Что говорило лишь об одном – хозяевам этих расфуфыренных офицеров необходимо наше с Вилорой сотрудничество, и поэтому встречающая команда получила категоричный приказ быть предельно вежливыми, не допуская урона чести прилетевших людей.
Мне это почему-то напомнило ситуацию из моего мира, где белые господа притворялись, общаясь с вождями туземных племен, обхаживали их, выстилая красные дорожки в аэропорту, выставляя почетный караул, показывая, что считают прилетевших чернокожих за равных. Но при этом за лживыми улыбками прятались надменные ухмылки, не показывая истинного отношения к прилетевшим дикарям.
Все ради подписания нужных бумажек, с правами на концессию, продажу участка с богатым месторождением, упразднением пошлин – нужное подчеркнуть. И вот довольный вождь улетает, уверенный, что белые господа приняли его за своего, посчитав равным. А белые господа в это время сидят в курительной зале, раскуривают сигары, пьют виски и смеются, потешаясь над наивным дикарем, думающим, что его в действительности могут признать равным.
Такие же чувства возникали и здесь. Несмотря на наш статус с Вилорой, хозяева авианосца подсознательно считали себя выше нас. И неважно, что корабль относился к Русу Империуму, бывшей родине Тимофея. Окажись здесь представители других метрополий, они вели себя точно так же – как представители высокоразвитых стран смотрят на дикарей, от которых им что-то нужно.
– Неплохой кораблик, правда, не уверен, что выдержит пару тяжелых «Штормов», – усмехнулся я, пока нас вели по стальными переходам.
Вилора бросила в мою сторону быстрый взгляд, но промолчала. Идущий впереди офицер на секунды запнулся, повернув голову, на ходу вежливо улыбнулся.
– Уверяю вас, ваша светлость, «Граф Петр Нечаев» способен перенести без последствий атаку практически любой силы и сложности. Корабельные системы защиты обеспечивают круговую оборону в режиме реального времени, днем и ночью. Их невозможно пробить, невозможно обмануть или обойти.
В глазах твердая уверенность, на лице притворное уважение, на губах приторная улыбка, от которой у меня сводит скулы. Захотелось врезать по лживой физиономии, только бы согнать эту поганенькую улыбочку, скрывающую надменное превосходство над провинциалом.
Я четко видел это по ментальному фону. Ублюдок мысленно ржал, скорее всего потешаясь над дикарями, впервые оказавшимися на таком большом корабле. Притворство не могло обмануть адепта магии Астрала, и, кажется, придурок этого не понимал. Иначе вел бы себя более осторожно.
– А «Черный ураган»? – спросил я.
Офицер нахмурился, он не был одаренным и не понимал, о чем речь.
– Боевой аркан пятого класса для ударов по площадям, – с любезной улыбкой уточнил я.
Офицер растянул рот в извиняющейся улыбке, но в глазах мелькнула опаска, дебил вспомнил, с кем говорил.
– Ничего не могу про это знать, ваша светлость, – он развел руками. – Противомагическая защита не входит в мою компетенцию.
Разумеется, не входит, ты же не принадлежишь к одаренным. А вообще забавно, нас, аристо, он считал ниже себя, хотя при этом наверняка уважал магов Руса Империума. Но нас, с Вилорой, невзирая на магический дар и отношение к знатным семействам, все равно не ставил на один уровень с ними. Забавный выверт человеческого сознания.
Мне надоело поддевать высокомерного, но туповатого солдафона, не понимающего сути тонкой издевки. Наверняка болван даже в мыслях не допускал, что «варвары из Колоний» посмеют издеваться над блестящим морским офицером имперского флота.
Стало скучно. К счастью, мы почти дошли. Просторная кают-компания, куда нас привели, показалась через несколько поворотов. Внутри ждала делегация из еще одной порции офицеров, а также трех сугубо гражданских людей: двоих мужчин и одной женщины.
Именно они привлекли наше с Вилорой внимание, пока шло представление командующему всем этим плавающим балаганом адмиралу, его заместителю, помощникам и черт знает еще кому, чьи имена я бессовестно пропустил мимо ушей. Пока шла процедура никому не нужного знакомства, я не отрывал взора от женщины, чем-то она мне казалась знакомой.
В меру высокая, в неброском, но явно дорогом наряде с налетом старинных фасонов, с седыми, но вполне пышными волосами, уложенными в замысловатую прическу, с небольшим «дорожным» набором драгоценностей, подчеркивающим статус. И с чересчур внимательными глазами, буквально не отпускающими меня, стоило нам переступить порог.
Кто это? Создавалось впечатление, что она меня знает. Понятия не имею, откуда возникла подобная ассоциация, но уверенность была практически стопроцентной.
Кто-то из прошлой жизни старого Тимофея? Судя по облику, гордой осанке и властному взгляду, тетка явно принадлежала к аристократическому сословию. Как и ее спутник, ведущий себя по сравнению с ней несколько суетливо.
Третьим гражданским оказался знакомый по многочисленным выпускам новостей собственной персоной его превосходительство губернатор Вогер. Сухопарый, подтянутый мужик, державшийся чересчур уверенно для того, кому совсем недавно дали пинком под зад, вышвырнув из родного города.
Поймав себя на этой мысли, я понял, что все еще раздражен. И не только от предыдущего поведения дурака офицера, но и из-за того, что вдруг осознал, что наше с Вилорой присутствие рассматривается как формальность. Да, с нами хотят поговорить, но отводить нам какой-то значимой роли в будущих событиях не собираются, в плане самостоятельных действий. Хотят использовать исключительно в качестве послушных марионеток. А потом, уже после, за старание, может, и наградят какой-нибудь плюшкой, небрежно брошенной с барского стола.
А мы, значит, как бедные родственники, будем послушно ждать подачку. По моим губам расползлась холодная улыбка. Не пойдет, господа, мы в такие игры не играем. Точнее, играем, и с удовольствием, но исключительно за себя.
В отличие от губернатора Вогера, мужчина и женщина обладали магическим даром, но едва дотягивали до среднего уровня. Хотя она казалась чуть сильней и была одна странность – по ее ауре проскальзывало нечто неуловимо знакомое.
Когда витиеватые приветствия и уверения в том, как рады нас видеть на борту, были закончены, все расселись за круглым столом. Адмирал с сопровождающими офицерами незаметно выскользнул, оставляя высокие договаривающиеся стороны наедине.
– Вас представили как Аглаю Федоровну Стародубскую, графиню, – к неожиданности для всех, первым слово взял я.
Имперский чиновник нахмурился, но промолчал. Его имя я не запомнил, настолько неприметной оказалась его внешность. Что косвенно указывало на то, что кроме родного министерства (или как там называется его бюрократическая помойка, откуда этот тип вынырнул), он явно кормился как минимум с еще одной ложки из недр спецслужб. Или вовсе являлся выходцем оттуда, переведенный в обычную структуру шпионить.
В государственных чиновничьих джунглях сам черт ногу сломит, пытаясь разобраться, кто, куда и зачем. Нужно с рождения вращаться в этой сфере, чтобы понимать, что на самом деле происходит. Особенная клоака начиналась у подножья трона, там вообще творилось непонятно что, куда постороннему лучше не соваться – сожрут.
– Все верно, Тимофей, – по-доброму улыбнулась женщина, словно разговаривала с малышом, которого давно не видела, но который за время отсутствия успел вырасти и возмужать.
И тут меня внутри что-то кольнуло.
– Вы моя родственница? – прямо и без экивоков, в лоб спросил я.
Чиновник едва заметно шевельнул ладонью, выдавая нервозность. Странно, думал, их обучают лучше держать покер-фейс. Зато Вогер продемонстрировал высший пилотаж, держа бесстрастным лицо с начала разговора, словно вообще не расслышал вопрос.
– Да, Тимофей, я твоя родственница, тетушка, если точнее, – снова улыбнулась женщина. – Ты меня, конечно, не помнишь, тебе было три года, когда я ушла из семьи, выйдя замуж за графа Стародубского, после смерти первого мужа.
– Вы были княгиней, – почти не сомневаясь в собственной правоте, сказал я. На это указывал и поворот головы, и гордая осанка, и выражение лица женщины.
– Недолго, – кивнула графиня. – Потом жизнь повернулась так, что мне пришлось делать сложный выбор и уйти из семьи.
– Ставшей к тому времени сборищем бесславных слабаков и слюнтяев, недостойных памяти своих предков, – ехидно закончил я, чем вызвал понимающую улыбку.
Она видела перед собой ершистого юнца, пытающегося ее уколоть, и про себя думала, что обязательно со временем обломает. Заставит плясать под свою дудку, внушив мысль о кровном родстве.
Но она не понимала, с Силой крови в юном Мещерском проснулась и память предков, а главное, я не был тем самым Тимофеем, который погиб в бою с наемниками где-то в забытой Богом пустыне. И это перечеркивало любые усилия склонить меня на свою сторону. Потому что для меня была только моя сторона. А точнее, сторона возрожденного клана.
– Итак, может, приступим к делу? – не выдержала Вилора. Княжна понимала, что ее скорее всего используют, но хотела прояснить ситуацию. Заставить это сказать вслух. Чтобы в дальнейшем получить рычаг давления на тех, кто играет столь грубо.
Однако не только Вилора Валенштайн знала основы дипломатии и клановых интриг. На прямое предложение неожиданно возникшая в жизни Тимофея «тетушка» ответила сдержанной улыбкой и предложением:
– Может, сначала обсудим появление странной магической аномалии на одном из островов, неподалеку от Скайфолла?
А вот и прямой намек на домен. Все-таки оппоненты играли грубовато. Наши с Вилорой подчеркнуто военные полевые комбезы и сугубо гражданские одеяния остальных будто противопоставляли нас друг другу. Я подумал о Майя и об усиленном взводе солдат, оставшихся на борту ховеров. Любопытно, если переговоры пойдут не так, сможем ли мы выбраться с этого железного плавучего острова?
– Это к повестке встречи не относится, – решительно отрубила Вилора, выступив в этом вопросе на моей стороне. Я тоже не горел особым желанием обсуждать владения клана, особенно с учетом сопровождающегося с этим прорывом астральной энергии. Косвенно, мне могут вменить в вину создание опасной ситуации для нескольких городов, что на фоне случившегося в Токио будет выглядеть готовым прецендентом с использованием магии Силы крови Мещерских.
На первый взгляд это выглядело запутанным, но в действительности все просто – меня могли заставить дать обещание не использовать подобную магию, так как это представляет опасность для стабильности тканей реальности, не могущих пострадать при использовании обыкновенных стихийных практик.
Проще говоря, созданный даже искусственно при помощи заклятий ураган, останется всего лишь ураганом, природным катаклизмом. Но вот «черный ураган» мог представлять угрозу для материальной реальности. Это даст повод объединиться и напасть на «возмутителя спокойствия» скопом.
Нет уж, хрен им, а не косвенный повод атаковать вместе. Правильно сказала Вилора – это не тема для разговоров.
И тут память предков указала еще на один тонкий нюанс: когда нас встречали, ко мне офицеры обратились согласно пока никем не признанному титулу «ваша светлость». То есть формально меня признали за князя, главу собственного клана. А это накладывало уже совсем другие обязанности. Что бы ни случилось в дальнейшем с доменом, главное – как бы он ни повлиял на мир своей неустойчивой энергетической структурой, ответственность будет на мне, как на хозяине владения.
Тем самым меня непринужденно предупреждали, что спрашивать будут как со взрослого князя, а не как с безусого юнца, случайно активировавшего фамильный артефакт.
Подобные нюансы были хорошо знакомы предкам, и они молчаливо предупреждали, что стоит быть настороже. Что собравшиеся в кают-компании авианосца вовсе не являются моими друзьями, невзирая ни на какие родственные связи.
Это был тонкий момент, понятный опытным интриганам. И от Тимофея не ждали, что он поймет ситуацию и просчитает последствия. Скорее наоборот – возгордится, что его принимают за взрослого, ставя на одну доску с собой.
Чертова красная дорожка, туземные царьки и белые господа, один и тот же прием, но поданный под разными соусами. Меня пытаются купить, а точнее, поймать на тщеславии.
– И тем не менее, строение в центре аномалии очень сильно напоминает одно здание, – графиня Стародубская выложила на стол фотографию, явно сделанную с пролетающего мимо побережья ховера, имеющего на борту мощную оптику. Рядом лег другой лист – копия с изображения старинной гравюры. – Я не могла не заметить сходства фамильной усадьбы.
Вогер, до последней минуты претворявшийся бесстрастным сторонним наблюдателем, с интересом покосился на фото. Интересно, зачем его пригласили? Могли разделить встречу на две части, когда на заключительном этапе разговора позвали бы губернатора.
Или взаимоотношения между Руса Империумом и губернатором Колоний не такие простые, как могло показаться на первый взгляд? Что между ними происходит и куда ведут эти странные отношения? Точнее, этот вопрос стоило разделить на две части: чего хочет империя? И чего хочет губернатор? Ответив на них, можно собрать мозаику, получив цельную картину происходящего.
На первый взгляд все просто: Вогер хочет вернуть Скайфолл, империя жаждет увеличить собственное влияние в Колониях. Но речь шла о высокой политике, и здесь зачастую очевидные ответы являлись ловушкой, в которую пытались поймать не слишком искушенных игроков.
Как пчелку на мед, чтобы потом сожрать ее или заставить работать на себя.
Внутри предки одобрительно усмехнулись. Они одобряли мою осторожность. А главное, помогали через общую память видеть то, что обычно проскользнуло бы незамеченным.
Прямолинейные расспросы тетушки про домен я оставил без ответа, равнодушно глянул на фото, скользнул взглядом по гравюре (надо отдать должное, поместье было изображено удивительно точно, неведомый старинный художник очень хорошо передал атмосферу мрачной торжественности при взгляде на особняк).
– Мы пытались провести сканирование, но район полон энергетических возмущений, которые мешают понять, что там происходит, – так и не дождавшись ответа, продолжила тетушка.
Мое молчание нервировало чиновника, он незаметно ерзал, то и дело порываясь что-то вставить, но в последний миг отдергивал себя, стараясь принять безразличный вид.
Нет, этот хмырь явно не из разведки. Слишком дерганый для спецслужб, несмотря на незапоминающуюся внешность.
А вот Вогер играл хорошо, просто отлично. Бесстрастное выражение ни на секунду не покинуло лица губернатора даже когда он разглядывал снимки с изображением старинного дома в необычной магической аномалии, о которой ему наверняка уже все уши прожужжали.
Подобная выдержанность заслуживала уважения. Пока губернатор полностью подтверждал свою репутацию хитрого политика.
– Я хочу поговорить с ним наедине, – я указал на Вогера.
Губернатор если и удивился, то вида не подал.
– Прямо сейчас, – мягко, но жестко настоял я.
На секунду в помещении наступила тишина.
– Узнаю породу, – вздохнула женщина. – Весь в прадеда, тот тоже имел неумолимый характер, намешанный на своем праве повелевать.
В голосе женщины проскользнула усталость, словно она ожидала от меня такой выходки, и в тоже время было нечто иное… одобрение и… гордость?
– Но… – попытался возразить имперский чиновник. Но графиня уже поднялась, решительно направившись в сторону выхода, и ему ничего не оставалось, как последовать за ней. На пороге тетушка обернулась:
– Только недолго, нам тоже есть что с вами обсудить.
Я кивнул, пообещав.
– Мы только перекинемся парой слов.
Нас оставили наедине с Вогером.
3.
Территория Колоний.
Тяжелый авианосец «Граф Петр Нечаев», флагман тихоокеанского флота Руса Империума.
Стоило графине с чиновником выйти, как на столе появилась миниатюрная фигурка филина, искусно вырезанная из камня. В глаза птицы были вставлены осколки рубинов, искусно имитируя живой взгляд.
– Что это? – спросил Вогер, настороженно оглядывая незнакомый предмет.
Я сделал знак помолчать, потянулся к фигурке и активировал ее коротким касанием, похожим на поглаживание. Глазки-рубины тут же вспыхнули кроваво-красным. На секунду в комнате установилась оглушающая тишина, словно всем одновременно заложило уши. От фигурки волнами пробежалась рябь, искажая воздух. И наступило вязкое безмолвие, вызванное запущенной магией.
– Это артефакт, – наконец пояснил я, убедившись, что «филин» нужным образом работает. – От прослушки. Чтобы наши общие друзья, – последовал небрежный кивок в сторону закрытой двери, – не знали, о чем мы тут с вами говорим.
Губернатор скептически поджал губы и поднял на меня насмешливый взгляд, как бы говоря: а кто сказал, что я им сам все не расскажу? И вообще, мальчик, не слишком ли много ты на себя берешь?
Подобное отношение начинало понемногу бесить. Сначала внезапно объявившаяся «тетушка» думает, что сможет вертеть «племянником» как захочет, теперь этот хмырь даже не скрывает, что не считает его сколько-нибудь самостоятельной фигурой на гигантской игровой доске под названием Колонии.
Раздраженная мысль мелькнула и пропала, на помощь пришла коллективная память предков.
Все смотрят и видят мальчишку, толком не показавшего себя, за исключением пары раз, применяя полузабытую магию. Но чего-то сколько-нибудь значимого ты еще не совершил, не показал, что являешься самостоятельной фигурой.
Но главное, не продемонстрировал ум и умение выкручиваться из ситуаций, не прибегая к помощи исключительно силы.
Сила есть – ума не надо, это не про Мещерских, хотя на пике расцвета они были более чем сильны. Но на пути становления клана им часто приходилось прибегать к хитрости, чтобы обыгрывать более сильных на тот момент врагов. Это ценилось в мире колдовских кланов – умение обвести противника вокруг пальца, не прибегая к грубым приемам. И Вогер об этом знал, точнее, понимал тонкости взаимоотношений между Старыми Семьями.
– Знаете, что самое страшное может испытывать человек? От чего разум отказывается работать, а все тело молит лишь о спасении? От чего все инстинкты начинают кричать: «Ты умираешь!»? – спокойно спросил я.
Губернатор если и удивился такому странному началу разговора, то вида не подал, держа маску стороннего наблюдателя, который здесь находится из-за собственной прихоти.
Вилора тоже не подала голос, но, кажется, покосилась, среагировав на необычное начало беседы. В остальном княжна вела себя тихо, позволяя мне играть первую скрипку нашей небольшой увертюры.
– Не знаете? Это удушье, – сказал я, завладев вниманием губернатора, и пояснил свой ответ. – На вас уже набросили удавку и стали тянуть. На подсознательном уровне вы это чувствуете, но не хотите признаваться даже самому себе.
Вогер шевельнулся, на секунду его лицо приняло жесткое выражение. В глазах был страх, точнее, понимание, что я прав. Кажется, он только сейчас это осознал, услышав из уст «сопляка», сказанное размеренным тоном.
– Вы знаете это, что вас поймали в ловушку, что окружили со всех сторон. Что удавка все сильнее затягивается. Иначе никогда бы не согласились на встречу на борту авианосца Руса Империума. Потому что знаете главное правило губернатора Спорных территорий – никогда не занимай чью-либо сторону. Именно поэтому до последнего момента вы вели себя со всеми имперскими инспекторами абсолютно одинаково, не отдавая кому-либо предпочтений. Разве не так?
Губернатор молчал, на мгновение в его глазах мелькнула лютая злоба за то, что вынужден здесь сидеть, слушая наставления от какого-то молокососа. Но злоба быстро погасла, уступив место сосредоточенности. Потому что Вогер был умный мужик и прекрасно понимал, как вести себя в ситуациях, когда от тебя ничего не зависит и ты вынужден плыть по течению, не контролируя происходящее вокруг, но стараясь сделать так, чтобы не смыло волной.
Это тоже своего рода искусство – выжить там, где остальные погибают. Не зря он столько лет управлял раздираемыми бесконечными конфликтами Спорными территориями, умудряясь лавировать между интересами сильнейших держав.
Но рано или поздно всему приходит конец, и однажды все заходит слишком далеко, когда для сохранения статус-кво даже губернатору банально не хватает власти. Когда одна из держав начинает нарушать все правила, пуская в ход тяжелую артиллерию, не просчитывая последствий. И тогда наступает хаос. Потому что трудно бороться против огромной дубины, имея в руках только рапиру. Тонкими уколами великана не завалить.
Выход один – позвать другого великана с такой же дубиной…
Или же нет? А что, если рапир будет несколько?
– К чему ты ведешь? – Вогер сохранял каменную маску на лице, создавая видимость, что продолжает слушать лишь из вежливости.
Но ментальный фон его сильно просел, я это видел – губернатор волновался, хотя и пытался всеми силами это скрыть.
– У вас отобрали Скайфолл, лишили власти, практически отрезали от ресурсов, – теперь я говорил быстро и жестко, не давая собеседнику вставить слово, а главное, опомниться. – Почему вы здесь, на чужом корабле? Почему не собираете еще одну армию, чтобы отбить свой город? Потому что вас заблокировали, не давая той поддержки, что изначально обещали. Особенно когда уговорили на глупость с объявлением награды за голову германской принцессы. Вы ждали войска, а вас поддержали лишь на словах, не предоставив в полной мере обещанное.
Тактика помогла, на короткое время губернатор оказался оглушен столь бешенным напором. Но он не был бы опытным политиком, если бы позволил смутить себя таким приемом. Опытный переговорщик быстро пришел в себя и перестроился.
Пришлось усилить напор.
– Что вам предложил Руса Империум? Защиту? Обеспеченную старость? Можно предположить, что когда все закончится, вам действительно выделят тихий домик где-нибудь у озера с красочным видом на лес, где вы будете доживать свои дни, – я усмехнулся. – Но ведь это неправда, и вы это понимаете. Однажды Империум захочет наладить отношения с германским соседом, или тот предложит это сделать сам. Неважно. Важно, что лично для вас это будет означать конец, ведь император Фридрих не забудет оскорбление дочери и обязательно включит в одно из условий мирного договора вашу жизнь.